ставитель Высокого Стола Кугал - Сотрясатель Земли сам пригласит нас и
тут же согласится на все наши условия.
     - Из-за этого, что ли? - крикнул кто-то из свободных людей.
     Бурке кивнул.
     - Вейланд - перебежчик и прожженный негодяй, но в то же время он  наш
пропуск в двадцать второй век.
     Свободные люди начали перешептываться, покачивать  головами,  кое-кто
недоуменно поджал губы.
     Латиноамериканка, шарившая в его вещах, возмущенно закричала:
     - Очион Блу, Каролина и еще два хороших  парня  погибли  из-за  этого
мерзавца! Он и ребят Бэзила предал. Я говорю - его надо повесить.
     - Помолчи, Мериалена, - сказал Бурке. - Тони Вейланду вышла  отсрочка
от военного Верховного суда.
     Женщина с ненавистью посмотрела на инженера.
     - Все равно, и не думай, что  я  верну  тебе  эти  трусы,  -  шипящим
шепотом сказала она, потом повернулась к своим товарищам и объявила:  -  Я
хочу есть.


     Марк: Клу, девочка моя.
     Клу: Папа! Ты не должен появляться здесь - это опасно...
     Марк: Это только проекция. Похожая на те, что  посылает  твой  дружок
Кугал. Садик, конечно,  место  уединенное,  но  Эйкен  Драм  сообщил  всем
системам слежения  мой  телепатический  отпечаток,  так  что  d-переход  в
Стеклянный Замок для меня небезопасен.
     Клу: Ты следил за мной в садике?
     Марк: Наблюдал, но не подслушивал. Верь мне...
     Клу: ...Что ты хочешь?
     Марк: Хочу, чтобы вы помогли мне. Ты и Хаген.
     Клу: Слишком поздно.
     Марк: Я достаточно наказан тем, что мои дети отвернулись от  меня.  Я
был слишком увлечен своей работой,  слишком  нетерпим  к  обычным  детским
слабостям. Груб!.. Случай с тарпаном  -  непростительная  ошибка,  я  хочу
попросить прощения у Хагена за тот прискорбный инцидент. Такой, каким о  -
вырос, он, конечно, не может помочь мне, но я  страстно  желаю,  чтобы  он
понял,  что  я  был  жесток  не  по  капризу,  не   из-за   оскорбительной
самонадеянности. Я был всего-навсего скверным педагогом,  не  мог  понять,
что можно, а чего нельзя было делать, даже из самых лучших побуждений...
     Клу: Нет, это был сознательный акт насилия. Ты хотел, чтобы он  потом
всю жизнь боялся тебя. Ты хотел  сломать  его,  лишить  собственной  воли,
вместо этого он сбежал от тебя.
     Марк: Не надо, Клу... Я хочу объяснить ему лично - увидеться с тобой,
с ним... Объяснить, что вам не следовало покидать меня.
     Клу:  Мы  никогда  не  позволим  властям  Галактического  Содружества
проникнуть в плиоцен.
     Марк:  Я  знаю.  Меня  эта  угроза  никогда  всерьез  не   волновала.
Существует куда более важная причина, по которой вам нельзя возвращаться в
эпоху Галактического Содружества.
     Клу: Какая?
     Марк: Давайте встретимся втроем, и я все объясню.
     Клу: Я могла бы поверить тебе, но боюсь,  что  Хаген  ни  за  что  не
согласится. Скажи, что ты хочешь сообщить ему. Я передам.
     Марк: Нет, так не получится. Я должен встретиться с вами лично.
     Клу: Чтобы захватить нас? Так, папа?
     Марк: Клу, девочка моя. Того, о чем я  хотел  попросить  вас,  нельзя
добиться силой. Это последнее дело, если приходится  применять  ментальное
принуждение. Я мечтаю о добровольном и свободном сотрудничестве.
     Клу: Папа, слишком поздно. Мы уже сделали выбор. Мы будем свободными.
     Марк: Вы ошибаетесь. Вы не сможете  быть  свободными  в  будущем.  Не
питайте иллюзий. Вами там займутся так же, как занялись мною. Вы  пока  не
готовы в полной мере осознать тот факт, что вы мои дети, что у  вас  такая
же наследственность... Я имел в виду рассказать  вам  все,  когда  закончу
обследование звезд, когда у меня на руках будут какие-то результаты, иначе
правда  могла   бы   раздавить   вас.   Теперь   вы   решили   действовать
самостоятельно. Это самоубийственный путь.
     Клу: Папа, Бога ради, о чем ты говоришь?
     Марк: Я должен с вами встретиться. Лицом к лицу...  Должен!  Все  мои
мысли, надежды, все, над чем я работал, - для вас! Доверьтесь мне...
     Клу: Я... Все, что могу обещать, это  поговорить  с  Хагеном.  Но  он
боится, папа. Если честно... я тоже.
     Марк: И для этого есть причины. Но не  меня  вам  следует  опасаться.
Если только у вас хватит мужества, ваше будущее может быть  ослепительным.
Нам надо встретиться!
     Клу: Я передам Хагену. Мы посоветуемся.
     Марк: Спасибо, Клу. Я люблю тебя.
     Клу: Я тоже, папа, но...
     Марк: Пожалуйста.
     ...
     Марк: Клу?
     ...



                                    8

     Уже падая в глубокую, прикрытую настом трещину, Бэзил  Уимборн  успел
мысленно и лаконично распорядиться:
     "Провал. Всем стоять на месте".
     Чеза, второго в связке, сразу сбило с ног, потащило вперед  лицом  по
зернистому  колкому  снегу,  ледоруб  вырвало  из  рук.  Он  успел  громко
выругаться и тут же застрял на краю трещины, потому что  Дереку,  третьему
номеру, - так же, как и Нирупаму, четвертому,  -  уже  хватило  мгновения,
чтобы с размаху вонзить ледорубы в  молочно-белый  хрустнувший  лед.  Туго
натянувшаяся веревка приглушенно зазвенела...
     Нирупам: "Как ты, Бэз?"
     Бэзил: "Качаюсь вверх  ногами,  словно  пойманный  заяц.  Секундочку,
сейчас сниму рюкзак... ага! Страхуйте, только очень осторожно. Слава Богу,
что я не ударился о выступ. Все произошло как при замедленной съемке.  Чез
тоже провалился?"
     Чез: "Лежу на самом краю, этакая ласковая материнская губа".
     Нирупам: "Пожалуйста, никаких  лишних  движений.  Дерек,  ты  сможешь
быстро завести конец?"
     Дерек: "Не поручусь".
     В этот момент Чез громко выругался - поминания черта эхом  отозвались
в нависающих над ледником скалах.
     "Край трещины режет веревку, как нож ломоть сыра. Я перехвачу..."
     Бэзил все так же спокойно мысленно сказал:
     "Я сейчас обрежу веревку, чтобы натяжение было поменьше".
     - Ты что, Бэзил, не надо! - закричал человек на краю расщелины, и тут
же у всех остальных  членов  связки  возникла  картинка  -  висящее  вверх
ногами, перегнувшееся тело Уимборна  рухнуло  с  подвеса,  вздымая  легкое
снеговое облачко, потом взгляд Дерека, наблюдавшего  за  падением  Бэзила,
скользнул по стенкам трещины - дна разглядеть было невозможно.
     Бэзил: "Полегче, парень.  Я  же  сказал,  что  подо  мной  достаточно
широкий балкон. Я уже стою на нем".
     Нирупам: "Что вы там творите?! Успокойтесь, ребята! Я сейчас закреплю
якорь. Подождите немного, мы тут устроим замечательное представление.  Вот
только рюкзак  сниму...  Главные  герои  -  бесстрашный  Бэз,  презирающий
смерть, и храбрый умелец Чез, не щадя жизни спасающий товарища".
     ...Глубоко,  в  самых  недрах  трещины,  прорезавшей  ледник,  Бэзил,
наконец смиривший удары сердца, не торопясь огляделся. Таинственно мерцала
голубая толща льда, сверху нависал снежный козырек. Уимборн решил отойти в
сторону по выдававшемуся в стене балкону. Груз  крутился  над  головой  на
веревке. Чез пошевелился вверху, и снежный козырек рухнул как  раз  на  то
место, где только что стоял Бэзил. Вовремя он отошел - кусок был  размером
с вездеход, так бы и снесло в пропасть...
     Бэзил: "Не волнуйтесь. Кажется, я смогу выбраться сам".
     Все хором: "Что?"
     Бэзил: "Балкон уходит вверх и вбок - там расщелина сужается, так  что
до  скорой  встречи.  Обращаю  ваше  внимание  на  то,  что  лед  испещрен
трещинами, наст тонок... Ждите меня..."
     Уимборн двинулся по ледяной полке до узкого места, где уже едва можно
было пошевелиться. Бэзил потыкал кулаком в нависающий над головой  козырек
-  снег  обрушился,  вверху  заголубело  небо.  Он  собрался  с  духом   и
неторопливо  вылез  на  поверхность  ледника,  помахал  друзьям  рукой   и
засмеялся, увидев их вытянувшиеся лица. Потом, огибая  трещину,  осторожно
зашагал к тому месту, где они крепили лебедку.
     - Вы только посмотрите на него! - объявил Дерек. - Идет как ни в  чем
не бывало. Боже мой, когда я увидел, как ты провалился и Чез поехал  вслед
за тобой, я уже решил, что вы вскоре встретитесь в Валгалле [дворец  Одина
в Асгарде, в котором живут храбрые воины, павшие  в  битве  с  врагами]  с
Филиппом.
     Рюкзак  Бэзила   перекатился   на   поверхность   ледника,   лебедка,
сматывающая веревку и работающая от солнечных  батарей,  подтащила  его  к
ногам хозяина. Университетский профессор и  трое  инженеров  на  корточках
попили горячего чаю, съели по кусочку шоколада.
     - Падение в трещины в ледниках в связке редко приводит к смертельному
исходу, - рассказывал Бэзил. - Это во много раз безопасней, чем падение со
скалы или - как в случае с Филиппом - в подледный поток. Ему, бедняге,  не
повезло - он попал в так называемую мельницу: кашу  из  подтаявшего  льда,
снега и воды. Бывают такие расщелины, где вода  хлещет  понизу,  подмывает
ледник. Тут уж ничто не поможет, даже психокинетическая сила лорда Блейна.
     - Я до сих пор помню предсмертные  телепатические  крики  Филиппа,  -
поежился Нирупам.
     - В этом есть какая-то зловещая ирония - погибнуть в первый  же  день
восхождения.
     Чез смазал свое сильно ободранное лицо.
     - Убейте меня, но и ты, Бэзил, мог бы повнимательнее следить за  тем,
что делается под настом... - заметил он.
     - Мы же случайно просчитались, - ответил Бэзил. - Кто  знал,  что  та
расщелина полна воды.
     Потом он достал из кармана пуховика складную подзорную трубу и  начал
осматривать средний гребень, тянущийся  вниз  от  южной  щеки  Монте-Розы.
Именно туда они и направлялись.
     - Отыскиваешь короткий путь? - поинтересовался Нирупам. -  Времени  у
нас в обрез. Когда солнце прогреет камни вон на  том  склоне,  они  вполне
могут посыпаться нам на голову, а с этой стороны - видишь  снежные  доски?
Оттуда можно ждать лавину как раз к обеду.
     - Вижу, Нирупам, - откликнулся Бэзил, - но на этом  леднике  особенно
не разгонишься. Тут трещина на трещине. Итак, нам надо выйти на  срединный
кряж. И где же подходящий кулуар для подъема? А что, если вон тот, лежащий
в тени второго жандарма? Он вроде  бы  полегче,  чем  остальные.  Взгляни,
Нирупам.
     Нирупам  посмотрел  в  трубу  в  сторону  срединного  хребта  -  цепь
скалистых вершин, тянувшихся вниз от вершины Монте-Розы.
     - Выглядит не очень-то привлекательно. Похоже, в эту расщелину солнце
не заглядывало со времен миоцена. Что  еще  можно  сказать?  Лед  плотный,
почерневший от времени, по всей длине кулуара хорошо слежавшийся.  Крепкий
как бетон. Наши ледорубы будут отскакивать от него, как от стены. Если  мы
с помощью бластеров начнем выжигать ступени, эта работа  займет  не  менее
пяти часов. Я предлагаю другой маршрут - во-он в тот  распадок,  третий  к
северу от того, что ты предложил. Да-да,  третий  кулуар  к  северу...  Он
достаточно крут, чтобы по нему сходили лавины,  -  значит,  снега  там  не
много. Думаю, в ту сторону и надо держать курс.
     Бэзил принялся изучать предложенный Нирупамом кулуар.
     - Как считаешь? - спросил тот.
     - Весьма интересно.
     Члены группы допили чай и вновь зашагали вверх по склону. Ночевку они
устроили рано, чтобы на следующий день затемно выйти в путь.  Их  трудовой
день начался в три часа ночи. В это время  ледник  Грессона  был  наиболее
безопасен,  его  еще   прихватило   морозцем.   Они   вышли   из   заранее
подготовленного промежуточного лагеря и двинулись к среднему  гребню  -  к
тому месту, где следовало  разбить  очередную  промежуточную  базу.  Яркий
убывающий лунный серп весело сиял в небе. Вокруг было очень светло,  тихо,
снег поскрипывал под ногами, длинные чернильные  тени  молча  тянулись  за
людьми. Альпинистов горбатили рюкзаки - Бэзил и Нирупам тащили за  плечами
по сорок восемь килограммов, Чез и Дерек  -  по  двадцать  восемь,  причем
часть груза была оставлена в первом промежуточном лагере  на  высоте  5585
метров. В предрассветных  сумерках  они  перевалили  за  шестикилометровую
отметку и  заложили  вторую  промежуточную  станцию.  Подобрав  подходящее
место, сложили там декамолевые палатки, запасы пищи,  лебедку  и  огромную
бухту веревки. Далее предстояло добраться по  распадку  до  гребня  и  там
закрепить еще одну лебедку.  В  9  часов  30  минут  они  одолели  ледник,
лежавший в ложбине между кряжами - поспели вовремя, так как в  полдень  им
не удалось бы пройти его из-за потока талых  вод.  Теперь  же  перед  ними
лежало нечто подобное гигантской лестнице с  широкими  -  словно  для  ног
великана - ступенями. Пока лед  был  скован  ночным  морозцем,  они  легко
добрались до основания желоба Дарджилинг.  Здесь  им  пришлось  преодолеть
снежные  завалы,  служившие  перемычкой,  соединявшей  главный  ледник   с
боковыми ответвлениями.  И  вот  наконец  ослепительно  белый,  искрящийся
склон... Маршрут Бэзил, насколько это было возможно, сместил влево,  чтобы
не попасть под  лавину  или  камнепад.  Кулуар  тянулся  вверх  метров  на
девятьсот - большую часть этого расстояния альпинисты двигались по  хорошо
спрессованному снегу, перемежаемому участками темного и хрупкого льда.
     Сначала они шли ходко, однако уже  через  час  Чез  и  Дерек  устали.
Альпинистами им пришлось стать только в силу  необходимости.  Теоретически
освоить технику хождения в ботинках с прикрепленными к носкам кошками куда
легче, чем применить ее на деле. Теперь  они  едва  передвигали  ноги,  на
каждом  шагу  помогая  себе  ледорубами.  Бэзилу  и  Нирупаму   все   чаще
приходилось травить веревку и даже останавливаться.  А  ведь  шли  они  по
подвижному льду, и, хотя он не показывал вида, тревога ни  на  секунду  не
оставляла Уимборна.
     Вскоре  солнце  поднялось  над  головами,  и  ложбина  с  обрывистыми
оледенелыми склонами стала похожа на адскую печку.  Участники  восхождения
накинули капюшоны, однако это не  принесло  облегчения.  На  такой  высоте
солнечная радиация была нестерпима. От блеска рябило в глазах. Оглянуться,
окинуть взором окрестности, пройденный  путь  -  забудь  об  этом!  Сверху
беспрестанно сыпались комки льда.  Капюшоны  пока  выдерживали  игольчатые
обломки, но сам факт бесконечного ледяного града, где каждая градина  была
с  детский  кулачок,  производил  угнетающее  впечатление.  Бэзил  Уимборн
прекрасно все понимал, и, когда они добрались до выступающего из  лежалого
снега  скального  ножа  -  где-то  на  середине  подъема,  -  он  приказал
остановиться  на  короткий  привал.  Они  попили  чаю.  Дальнейший  подъем
показался им более легким. И на самом деле, пласт под  ногами  уплотнился,
нога вставала прочно.
     Скоро нагрянула новая беда - ободранное во время падения Бэзила  лицо
Чеза совсем распухло, ссадины кровоточили. Можно было  бы  для  защиты  от
прямых солнечных лучей надеть шелковую маску, однако в желобе стояла такая
жара, что даже мысль  об  этом  была  нестерпима,  поэтому  Чез  постоянно
протирал лицо мазью из какого-то антибиотика.
     Они двигались  не  менее  получаса,  как  вдруг  Бэзил  телепатически
просигнализировал, что на ближайшем снеговом  балконе  необходимо  сделать
остановку.
     Бэзил: "Ниру, старик, тебе этот склон ни о  чем  не  говорит?"  -  Он
указал ледорубом на нависающую часть склона.
     Нирупам: "Если судить по цвету льда, то  вполне  возможен  сход.  Лед
весьма неприятный".
     Бэзил: "И я так же считаю".
     Нирупам: "Альтернативный траверс, черт побери, вдвое длиннее. Мы и  к
двум часам не доберемся до вершины кряжа".
     Бэзил: "Рискнем?"
     Нирупам: "Ты - начальник, тебе и решать. Однако каждый лишний час  на
солнце может окончательно доконать Чеза. Парень может ослепнуть".
     Бэзил: "Послушай, Чез, старик. А что, если мы втащим  тебя  в  третий
промежуточный лагерь на тросе? Для нас  всех  будет  безопасней,  если  мы
упакуем тебя и втащим на седло с помощью лебедки".
     Чез: "Ребята, простите, что стал для вас обузой".
     Дерек: "Не говори глупостей, парень. Давай-ка мы с тобой поменяемся в
связке. Если порвется репшнур?.. Ну что же, вам будет легче.  Вы  навсегда
запомните мои ботинки с кошками, а те внизу, в  Бетафорке,  послушают  мои
вопли".
     Бэзил: "Успокойтесь, ребята. Не надо нервничать..."


     ...Бэзил постоянно оглядывался, старался не спускать глаз с неопытных
товарищей, двигавшихся сзади. Пока они оба бодро  переставляли  ноги.  Чез
для безопасности был связан  с  Дереком  тонким  репшнуром,  тот,  в  свою
очередь, был готов при необходимости мгновенно закрепить  всю  связку.  На
душе стало полегче - ребята не сдаются. Или точнее - не сдадутся!  Что  бы
ни произошло. От  этой  мысли  потеплело  на  душе.  Тем  временем  нудное
попискивание все больше и больше тревожило Бэзила.
     Первым опасность заметил  Нирупам,  постоянно  следивший  за  идущими
впереди товарищами. Он и хруст услыхал первым, интуитивно глянул  вверх...
Там что-то ярко блеснуло - в следующее мгновение обнажилось нечто подобное
пасти с острыми клыками, а чуть ниже сбегал вал снега.
     - Она пошла! - закричал Нирупам. - Держись! Держись!
     Его крики потонули в  нараставшем  грохоте,  словно  кто-то  придавил
педаль органа, и звонкий шум перерос в неумолимый рокот. Лавина промчалась
как раз перед ними.  Альпинисты  прижались  к  склону,  втянули  головы  в
плечи... Бэзил машинально выхватил из чехла молоток и с силой левой  рукой
вогнал его в лед, тут же схватился за ледоруб и  молоток.  В  этот  момент
вторая лавина пошла прямо на них.
     Он едва успел вскрикнуть:
     - Держись, ребята! _Д_е_р_ж_и_с_ь_!
     Чез ответил первым - ответил криком ужаса. Его  закрутило  колесом  в
массе снега и битого льда. Дерека сбил с ног огромный пласт снега - только
ледоруб  его  мелькнул  в  воздухе.  В  отчаянной  попытке  зацепиться  он
перерубил трос, соединявший Бэзила и Нирупама.  Индийцу  досталось  больше
других. Сбитого с ног рывком от падения Дерека,  его  мгновенно  поволокло
вниз... Остановиться он уже не мог - шея у него была сломана.
     Обрушившаяся лавина пролетела в метре от Бэзила. Когда основная масса
льда и снега пронеслась мимо, он отважился  оторвать  голову  от  наста  и
невольно глянул вниз. Как раз  в  этот  момент  лавина  достигла  подножия
кулуара и, вздымая снежные брызги, рухнула на камни,  погребая  под  собой
еще живых людей. Чез успел напоследок  выругаться,  Дерек  просто  сказал:
"Прощайте!" Нирупам спокойным телепатическим голосом начал читать молитвы.
Он обращался к Шакья-Муни. Голос его  был  тих,  безмятежен.  Позвоночнику
него был сломан в нескольких местах, и он  быстро,  спокойно  умер.  Бэзил
долго окликал друзей, выкрикивал в  эфир  их  имена,  потом  не  выдержал,
уткнулся лицом в снег и беззвучно заплакал. Снег,  скалы  не  услышали  ни
стона, ни всхлипа, только слезы, обильные, горькие, текли по его лицу.  Он
перевернулся на спину  -  солнце  светило  ярко,  торжественно,  бездонным
куполом маячило над головой голубое небо, было тихо...
     Успокоившись, Уимборн вызвал по дальней связи лорда Елейна.
     "Нет,  -  ответил  Бэзил,  когда  тану-психокинетик   предложил   ему
возвращаться в базовый лагерь, - я не поверну  назад.  У  меня  лебедка  и
тросы, склон теперь сбросил лишний снег, да, я  попытаюсь...  Я  установлю
лебедку, я сделаю это. Для чего мы  шли?  Зато  второй  команде  поддержки
будет легче одолеть эти чертовы ледники и скалы. Нет, я вернусь  в  первый
промежуточный лагерь до темноты".
     Блейн неохотно согласился. Чем  он  мог  помочь  ему?  Тану  сидел  и
слушал, как этот человек, вновь отправившийся  вверх,  бормочет  стихи  на
каком-то неизвестном земном языке. Они вроде бы называют его латынью.
     Тану внимательно вслушивался в звучание  непонятной  речи.  Помнится,
перед выходом на маршрут Бэзил цитировал какого-то Киплинга, но эти стихи,
кажется, рождались сами по себе... Неожиданно цепочка слов продолжилась на
английском:

             Иди, безумец, поспеши одолеть грозные Альпы.
             Теперь они восхищаются отважными пе