Ты не
одобряешь моего вмешательства в судьбу Росилана и нарушения ваших обычаев.
Ты не хочешь, чтобы я правил Горией и удостоился королевского титула!"
     "Ты - человек".
     "И к тому же - проходимец! Все  верно.  Но  если  ты  применишь  свои
сверхчувственные способности и посмотришь чуть дальше  собственного  носа,
то увидишь, что, невзирая  на  маленький  рост,  невзирая  на  то,  что  я
человек, невзирая на мою молодость, на мое бахвальство  и  на  мой  гадкий
характер,  я  именно  тот  правитель,  в  котором  сейчас  так   нуждается
королевство. Я пообещал, что враг будет выдворен вон! И кто идет за  мною?
Кто поверил мне? Блейн и Альборан взяли мою  сторону  во  время  последней
Великой Битвы и держат ее до  сих  пор.  Мерси-Розмар,  президент  Гильдии
Творцов, согласилась стать моей женой. Сейчас здесь находится второй  лорд
Гильдии Принуждения Куллукет, прибывший совсем недавно, дабы связать  свою
судьбу с Лучезарным. Четверо из пяти уцелевших правомочных членов Высокого
Стола поверили моему слову и признали меня! Признаешь ли ты?"
     - Верно говорят, что ты хитрец  и  лицемер.  -  На  лице  престарелой
женщины все же  появилось  подобие  невеселой  улыбки.  -  То  ты  лукавый
шарлатан, а то...
     - Вполне вероятный кандидат в Верховные  Короли!  -  Эйкен  хихикнул,
нахлобучил на голову свою широкополую золотистую шляпу и скосил  глаза  на
повисший мокрый  плюмаж.  -  Дома,  на  незабвенной,  сырой  Далриаде,  мы
говорили про такую погоду: чудесный денек с моросящим дождичком.  Как  вы,
любезная леди, отреагируете на предложение прокатиться и взглянуть кое  на
что? Это всего лишь крошечный крюк по пути  в  Стеклянный  замок.  Мне  бы
хотелось, чтобы вы и другие Светлейшие Росилана посмотрели, какую огромную
работу  я  проделал,  начисто  вылизав  Майскую  рощу  перед   предстоящим
праздником Великой Любви. Вы будете приятно удивлены!
     - О, очень хорошо, - сказала Морна.  Степенно  беседовавшие  гости  и
участники  встречи  замолчали  и  с  любопытством  стали   прислушиваться.
Сидевшая в дамском седле на своем  белом  халике  Мерси  отреагировала  на
предложение Эйкена так, словно оно родилось  внезапно,  а  вовсе  не  было
задумано ими обоими.
     - Давайте полетим! - воскликнула Мерси. - Сегодня роскошный день  для
волшебного вояжа! - Она откинула капюшон своей бархатной накидки; от дождя
ее пышные каштановые волосы потемнели и завились кольцами. - Прочь от всех
солдат и этой свиты - до возвращения в Горию нам не  понадобится  никакого
сопровождения. Дорогие гости,  следуйте  за  мной,  прошу  вас!  Полетели!
Полетели!
     Мерси взмыла ввысь, навстречу дождевым струям, и Эйкен  на  мгновение
разинул рот. Предложение полететь явно не было обговорено заранее, да и из
всех присутствующих лишь Куллукет обладал способностью левитировать. Эйкен
был вынужден, нарушив все заповеди скромности, нести четверых  росиланских
гостей  и  самого  Альборана.  Мерси  совершенно  не   рисковала   потерей
репутации, поскольку была беременна, и по танусскому обычаю ей дозволялись
любые капризы; но своим порывом она здорово насолила Эйкену.
     - Какая, к черту, разница, - пробормотал Эйкен,  пожимая  плечами.  -
Вперед и вверх! Чтобы спасти вас от фирвулагов, я нарушу еще  много  ваших
нелепых священных установлений,  так  что  пусть  одной  глупостью  станет
меньше прямо сейчас.
     Он взмахнул руками. Отклоненные  его  психокинетическим  полем  капли
дождя перестали попадать на аристократов тану.
     - Будь мы на Далриаде, - сказал он, - мы бы с комфортом прокатились в
прекрасном  летательном  аппарате,  вместо  того  чтобы  летать  на   этих
репоедах.  Держитесь  крепче!  Я  сумею  справиться  и  с  этим  небольшим
затруднением.
     Без видимого усилия Эйкен увлек кортеж  за  собой,  и  халики  словно
понеслись легким галопом  сквозь  напитанные  влагой  облака.  Они  быстро
нагнали Мерси, которая лишь рассмеялась и спланировала  на  восток,  держа
курс над низкой грядой густо поросших лесом холмов.  Вдали  широкая  лента
реки Лаар отворачивала к северу, а дальше загибалась к  Гнилому  Болоту  и
выходила к Атлантике. В этом месте параллельно руслу  реки  шла  тщательно
разровненная дорога из Гории, на которой было заметно оживленное движение.
Запряженные в повозки халикотерии и караваны вьючных  халиков  свозили  на
огромную свежевырубленную поляну на берегу Лаара тесаный  камень,  пиленый
лес, рулоны дерна  и  обмотанные  мешковиной  декоративные  растения.  Все
восемь летучих  всадников  стремительно  снизились,  сбавили  скорость  до
прогулочного шага и неторопливо поплыли над кронами высоких магнолиевых  и
эвкалиптовых деревьев. Внизу повсюду кипела работа. Люди -  голошеие  и  в
серых торквесах - надзирали  за  бригадами  прилежных  обезьян-рамапитеков
ростом не больше ребенка, которые  копали  и  разравнивали  землю,  сажали
растения, бегали по поручениям и перетаскивали тяжести.
     - Этот участок на берегу реки - нечто совершенно новое,  он  появился
уже после того, как мы с Тирон поженились, - заметил Блейн.  -  Что  здесь
будет, Эйкен?
     - Первоклассный стан для гостей-фирвулагов. Сюрприз!
     У Блейна отвалилась челюсть. Он был похож  на  Зигфрида,  пораженного
громом.
     - Зубы Таны! Неужели ты собираешься их пригласить?
     - Ничего подобного история не знает! -  сказала  Морна.  -  Фирвулаги
никогда...
     - Они уже приняли мое приглашение, - беспечно оборвал ее  Лучезарный.
- Были приглашены, разумеется, лишь самые  важные  персоны.  Король  Шарн,
королева Айфа и наиболее приближенные к ним  особы.  Список  гостей  будет
скромным. Две или три сотни. Если повезет, они явятся с подарками.
     - Но  маленький  народ  всегда  устраивает  собственное  празднование
Великой Любви,  -  возразила  Тирон  Сладкоголосая.  -  Тану  и  фирвулаги
сходятся вместе во время Битвы, как  и  пристало  врагам.  Но  никогда  на
празднике Любви!
     -   Фирвулажье   простонародье   может   поступать   так,   как   ему
заблагорассудится, милая отроковица, - сказал Эйкен.  -  Но  у  меня  есть
особые причины государственного порядка, делающие желательным  присутствие
на нашем празднике членов королевской  семьи  фирвулагов.  Для  них  будет
очень поучительно посмотреть, как тану и люди в торквесах сплотятся вокруг
меня!
     - Если бы  только  мы  могли  быть  уверены,  что  правители  городов
продемонстрируют  такое  единодушие...  -  проворчал  Альборан,  в  мыслях
которого ясно сквозила озабоченность.
     Эйкен понес всю группу  к  земле.  Они  поехали  по  широкой  дороге,
вьющейся в прибрежных дубравах.
     - Мы с моим лордом Луганном, - сказала Мерси, - много размышляли  над
предстоящим майским празднованием. Всю долгую зиму мы строили  планы,  как
бы устроить жителям Многоцветной Земли такой Праздник  Любви,  какого  они
раньше никогда не видывали.
     Сознание Мерси распахнулось перед остальными,  нарисовав  картину  ее
прежних занятий на Старой Земле, где она, в утеху сентиментальным  жителям
колоний,  режиссировала  постановки  исторических  мистерий,  воссоздающих
обстановку   средневековья.   Секреты   театрального   ремесла,   которыми
воспользовалась  Мерси,  должны  были  придать  традиционному   танусскому
празднику плодородия - чарующему, но при этом  немного  наивному  -  новые
краски и эротический ореол. С помощью Эйкена, этого универсального мастера
на все руки, и благодаря собственному  опыту  президента  гильдии  Творцов
Мерси удалось претворить в жизнь свои самые фантастические замыслы. И  для
нее не имело значения, что на это уйдут все материальные резервы Гории,  а
подготовка  к  празднику  потребует  привлечения  всех  трудовых  ресурсов
города: представление объявлено и должно состояться.
     - Мы сохраним все славные старые традиции праздника Великой Любви,  -
сказала Мерси, направляя на леди Морну  волну  ментального  увещевания.  -
Будут и союзы сердец, и танцы вокруг майского дерева, и бракосочетания,  и
любовные игры на майской лужайке, усыпанной звездчатым  бисером  росы.  Но
кроме того, появятся и другие замечательные увеселения.  -  Зримые  образы
радужным каскадом посыпались из сознания Мерси. -  Старые  места  свиданий
будут заново украшены самым восхитительным образом. Они  станут  наряднее,
чем наш славный народ мог мечтать!  К  привычным  Удовольствиям  добавятся
новые: песни, танцы, комические представления,  романтические  постановки.
Мы задумали новое действо с яркими маскарадными костюмами - Ночь Любовного
Таинства. А угощение!.. Вы же знаете,  что  я  просто  обожаю  придумывать
рецепты всяких вкусностей. Вот подождите, вы  еще  попробуете  наши  новые
блюда. Во время праздника будут устраиваться завтраки  на  траве,  банкеты
при луне, а апофеозом торжества станет грандиозный  эротический  свадебный
пир! Даже приехавшие в гости  фирвулаги  не  смогут  устоять  перед  нашим
гостеприимством. Вы же знаете, какой среди них царит культ  запахов...  Ну
так вот,  мы  высадили  в  прибрежные  затоны  около  шестидесяти  повозок
орхидей, жасмина и пахучих водяных лилий. Маленький народ просто захмелеет
от благоухания!
     - А когда они закончат разминать свои носы, - сказал Эйкен,  -  то  у
них появится возможность размять и другие органы.  На  дальнем  склоне  мы
устроили множество новеньких  мшистых  гротов.  Именно  в  таких  укромных
гнездышках крохотули любят проводить свои весенние потешки.
     - Есть и еще одно обстоятельство, - Куллукет  неприветливо  улыбнулся
из сумрачной тени своего бордового  капюшона.  -  Обратите  внимание,  что
через вон тот северо-западный распадок отсюда до башен Стеклянного замка в
Гории открывается линия прямой видимости. Ты заметила это, леди Морна?
     - Очень ловко придумано, - согласилась она. -  Нет  никаких  скальных
образований,  препятствующих  наблюдению  за  врагом.  Рада  видеть   хоть
какие-то зерна здравого смысла посреди всей этой жуткой показухи.
     Эйкен отреагировал на неодобрительное замечание победной ухмылкой.
     - Здесь все устроено исходя  из  соображений  здравого  смысла,  леди
Морна. Неужели ты не видишь?
     - Пожалуй, вижу, - нехотя признала она.
     - Давайте посмотрим на оформление главной арены! - предложила Мерси и
понеслась вперед, пустив своего скакуна галопом.
     Вся компания двинулась вслед  за  ней.  По  обе  стороны  традиционно
прямой как стрела,  убегающей  в  туманную  даль  дороги,  слово  часовые,
возвышались древние платаны, крапчатые стволы некоторых из  них  достигали
четырех метров в диаметре. Тут  и  там  рамапитеки  возились  на  клумбах,
подстригали  кусты,  счищали  мох  со  скамеек  в  многочисленных   увитых
вьющимися  растениями  беседках,  которые  предстояло  принарядить   перед
праздником. Другие малорослые обезьяны, вскарабкавшись на  крыши,  удаляли
осиные гнезда, убивали пауков-птицеедов и разгоняли колонии летучих мышей,
расплодившихся в Майской роще со времени прошлогоднего  праздника  Великой
Любви.
     Они ехали не торопясь, и вот наконец впереди замаячило то,  что  было
средоточием всего парка.
     - Новое майское дерево! -  восторженно  воскликнула  Иднар.  -  Какое
высокое!
     Она бросилась вперед, чтобы рассмотреть его как следует, а ее  сестра
Тирон после секундного замешательства со смехом устремилась следом.  Когда
они выскочили из-под прикрытия созданного Эйкеном купола, на них  каскадом
обрушился дождь, но сестры, казалось, не обращали на него внимания.  Эйкен
небрежно  расширил  радиус   ментального   силового   поля   примерно   до
полукилометра.
     - Благословенная Тана! - непроизвольно воскликнула леди Морна.  -  Да
ты превзошел ментальной мощью членов  клана  Нантусвель  Кугала  и  Фиана,
которые использовали свои способности, чтобы накрыть  спортивную  арену  и
Мюрии!
     - Неужели? - беззаботно прочирикал Эйкен. Он вытянул  шею,  следя  за
далеко опередившими их сестрами, которые остановились,  чтобы  принять  от
одного из специалистов по садово-парковой архитектур в серебряном торквесе
букет нарциссов. -  Приятно  видеть  малютку  вдову  Иднар  в  приподнятом
настроении. Наверняка она предвкушает наступление мая.
     Эйкен отвесил Альборану игривого ментального  тумака,  на  что  метис
отреагировал всплеском эмоций, завуалированных покровом благопристойности.
     - Моя сноха молода, - сказала Морна, - ей всего лишь семьдесят три, и
после нашей трагической утраты она оправляется быстрее меня. - Леди отвела
взгляд в сторону,  где  на  распускающемся  кусте  залился  нежной  песней
красноголовый щегол. - Но жизнь должна продолжаться...
     - Особенно весной, - подтвердил Эйкен.
     Мысли Мерси,  молча  шедшей  рядом  с  ним,  были  подернуты  плотной
непроницаемой завесой. Потаенная улыбка чуть приподняла уголки ее рта.
     Они выехали на открытый участок, который до того, как его преобразило
воображение Мерси, представлял  собой  самый  обычный  луг.  Теперь  здесь
возникла смарагдовая чаша, пологие склоны которой спускались амфитеатром к
ровной площадке для танцев. На лужайке  стадо  овец  щипало  траву.  Далее
располагалось обложенное  дерном  возвышение  сцены,  обрамленное  ветвями
вечнозеленых растений, а позади него, венчая холм со  срезанной  вершиной,
устремлялось ввысь майское дерево. Верхний конец голого деревянного ствола
терялся в низко нависших облаках. Примерно  в  тридцати  метрах  слева  от
майского дерева стояла тяжелогруженая повозка.
     - А теперь мой главный сюрприз! - объявил Эйкен и подмигнул Мерси.  -
Я позволил себе приберечь его напоследок, хотя уж не знаю, сообразуется ли
это с правилами этикета.
     К компании присоединились Иднар и Тирон.
     - Майское дерево просто великолепно, - сказала  Тирон.  -  Интересно,
где вам удалось найти такое стройное и такое высокое дерево?
     - А мы и не искали, - лаконично пояснил Эйкен. - Перед вами  обманка.
Составная. Но это так, всего лишь цветочки. А вот сейчас будет и настоящий
сюрприз! - Последовал  телепатический  оклик:  "Ну  как,  ребята,  все  на
местах?"
     "Готово, хозяин", - хором ответили погонщики.
     Эйкен сделал месмерический пасс руками. С повозки  упали  брезентовые
чехлы, обнажив приземистые деревянные ящики. Еще один пасс -  и  с  ящиков
отскочили крышки и, стукаясь  друг  о  друга,  попадали  на  землю.  Эйкен
насупился, сдвинул шляпу на затылок, расстегнул манжеты своего золотистого
костюма и засучил рукава.
     - Посторонись! - проревел он и напряг все мышцы тела, собирая воедино
свою психокинетическую мощь. - Сезам, откройся!
     Из открытых  ящиков  ввысь  взметнулись  сотни  тонких  металлических
пластинок и, как золотые листья, закружились в мглистом воздухе. Повинуясь
дирижерскому жесту Эйкена, пластинки заплясали,  взлетая  и  падая,  будто
стая бабочек. Из листков золотой фольги образовался длинный  шлейф,  потом
расщепился надвое и закружился, трепеща и переплетаясь.  Словно  блестящая
струя какой-то фантастической жидкости, шлейф завертелся вокруг столба; те
пластинки, что оказались ближе других к дереву, закружились  быстрее,  как
бы  наплавляясь  на  него.  Потоми  остальные  листочки  в  мгновение  ока
прилепились к столбу, снизу доверху одев его золотой оболочкой без единого
шва, испускающей желтое сияние. Психогенная сварочная работа  завершилась;
от майского дерева под струями дождя исходил пар; рабочие аплодировали.
     - Такого  великолепного  майского  дерева  никогда  еще  не  было,  -
выдохнула Иднар. - Ты, конечно, знаешь, Сиятельный, что оно символизирует?
     - О да, - с важностью кивнул Эйкен. - Именно полому я и работал столь
усердно. А оттого, что зрелище будет иметь непосредственное  отношение  ко
мне, оно станет еще грандиознее.
     -  И  какой  же  урон  был  нанесен  казне  в  погоне   за   подобным
великолепием? - язвительно поинтересовалась леди Морна.
     Тон Эйкена не утратил своей учтивости.
     - Не столь уж большой... Тем, что я намерен получить  от  фирвулагов,
мы раз в двадцать перекроем все расходы. И при  этом,  заметьте,  никакого
разбоя! Если  мне  удастся  уговорить  Шарна  с  Айфой  дать  согласие  на
некоторые изменения условий. Великой Битвы в будущем  октябре,  все  будет
честь по чести.
     - Это что, очередное человеческое нововведение?  -  У  Морны  уже  не
осталось сил ни возражать, ни возмущаться.
     - Я просто переполнен  идеями,  -  добродушно  ответил  Эйкен.  -  На
празднике Великой Любви всем вам их перепадет сполна.
     - Фестиваль нынешнего года, - сказала Мерси,  -  должен  стать  самым
пышным за всю историю пребывания,  на  Земле  изгнанников-тану,  для  того
чтобы поднять дух нашего народа и произвести  впечатление  на  фирвулагов.
Нужно внушить им серьезное отношение  к  новой  власти.  Наше  празднество
будет длиться три дня без перерыва.
     - А в качестве триумфального завершения, - добавил  Куллукет,  -  все
гости - и тану,  и  фирвулаги,  и  люди  -  станут  участниками  церемонии
провозглашения  лорда  Эйкена-Луганна  и  леди  Мерси-Розмар   королем   и
королевой Многоцветной Земли.
     Мысли метисов, их дам и росиланской вдовы остановили в изумлении свой
бег. Никто даже не заметил, что, пока Эйкен занимался золочением  майского
дерева, купол исчез и теперь все снова стояли под струями дождя.
     - Не слишком ли рано? - воскликнул Блейн. - В будущем - да. Но сейчас
чистокровные тану еще не готовы  принять  короля-человека,  Эйкен!  Нам  с
Альбораном пришлось ждать более шестидесяти лет, прежде чем нас  допустили
в Высокий Стол, а с Катлинель это случилось вообще лишь в прошлом году.  И
причиной тому - наши человеческие гены.
     - Высокий Стол  признал  Гомнола,  -  возразил  Эйкен.  -  А  он  был
человеком.
     - Он вынудил одобрить его  членство,  за  это  его  и  ненавидели,  -
отрезала Морна.
     - Мерси - тоже человек, - сказал Эйкен.
     - Ой ли, - пробормотал,  улыбаясь,  Куллукет.  -  Мой  покойный  брат
Ноданн так не считал.
     Подобное откровение было для Эйкена новостью.
     "Что он говорит?" - переспросил он Мерси по приватному каналу.
     В ответ последовал всплеск телепатического смеха.
     "Ноданн  поручил  Грегу  Даннету  исследовать   мой   генотип.   Этот
милашка-старикан на полном серьезе уверял, что  во  мне  больше  танусских
генов, чем человеческих. Бедняга Грегги явно спятил".
     "Я еще с этим разберусь, леди Возжигательница!"
     Вслух Мерси сказала:
     - Сейчас в живых осталось около двух с половиной  тысяч  чистокровных
тану, причем, как правило, они не обладают большой метапсихической  силой.
У метисов физические данные лучше, и их выжило почти вдвое  больше.  Мы  с
моим повелителем подсчитали, что одобрение со стороны мелкой  аристократии
обеспечит ему явное преимущество.
     - Селадейр Афалийский и его сторонники, возможно,  не  согласятся  на
подобное и предпочтут борьбу, - мрачно  проговорила  леди  Мерна.  -  И  я
прекрасно понимаю их чувства. Мы с Селадейром оба из первопришедших, а ты,
юный Стратег, насмехаешься над  догматами  нашей  веры,  которые  и  стали
причиной нашего изгнания!
     Тирон, втайне состоявшая  членом  фракции  мира,  вставила  мысленное
замечание, прозвучавшее тихо, но отчетливо:
     "Древняя  воинственная  религия  должна  уйти  в  прошлое,  дражайшая
матушка. Об этом говорила сама Бреда.  И  многие  из  нас  видят  в  лорде
Эйкене-Луганне проводника подобных перемен".
     Мысли Морны полыхнули яростью:
     "Ты воочию убедишься в том, что  значат  наши  боевые  традиции,  моя
девочка, если этот человек осмелится посягнуть на  трон  без  единодушного
согласия членов Высокого Стола!"
     Возражения Иднар носили чисто практический смысл:
     - Даже если ты, Сиятельный, надеешься на то, что  большинство  членов
Высокого Стола займут твою сторону, упорство Селадейра  может  привести  к
гибельному разобщению в рядах нашего рыцарства,  разбросанного  по  разным
городам. А любые распри буд