тоже  существовал  подобный  обычай,  -  заметил
Брайан. - Он назывался правом сеньора.
     - Точно! Точно! Припоминаю, как одна из серебряный милашек мне что-то
говорила об этом. Так на чем я остановился?.. Ах да, на нашей истории!  Ну
вот, с открытием врат времени и появлением людей из будущего мы попытались
поставить культивацию породы на научную основу. Некоторые из ваших оказали
нам неоценимую помощь. Ты непременно встретишься  с  ними,  Брайан.  Я  бы
назвал их крестными отцами славного братства тану, которое ты видишь перед
собой! В первую очередь это старина  Грегги  -  лорд  Грег-Даннет,  мастер
генетики и евгеники. А еще наша чародейка  Анастасия  Байбар!  Где  бы  мы
сейчас были,  черт  побери,  если  бы  Таша  не  научила  наших  узколобых
специалистов по производству излечивать женское бесплодие? Да-да, огромное
число драгоценных латентных яичников было бы потеряно для нас! - Он  ткнул
локтем в Юноново бедро своей супруги. -  И  я  бы  лишился  половины  всех
удовольствий - а, Нанни?
     Королева снова приподняла в улыбке уголки губ.
     Чувствуя  на  себе  пристальный  взгляд  Элизабет,  Брайан  отхлебнул
большой глоток вина.
     - Таким образом... таким образом, где-то около  семидесяти  лет  тому
назад, когда к вам стали  прибывать  первые  люди-переселенцы,  вы  начали
скрещивание с ними?
     - Давай по порядку, сынок. Сперва только мужчины вносили вклад в нашу
генетическую заводь. А Таша появилась... когда?.. Лет десять спустя  после
открытия  временного  люка.  Поначалу  только  нашим   леди   все   сливки
доставались. И мы очень скоро обнаружили, что гибрид человека с тану имеет
меньшую вероятность оказаться фирвулагом и  большую  вероятность  быть  до
конца выношенным нашими слабенькими, болезненными матерями...  не  считая,
конечно,  тебя,  Нанни,  дорогая!..  Даже  наши  тупоумные  генетики   это
заметили. Алутейн и его подручные долго искали кого-нибудь вроде академика
Анастасии Астауровой. Ну вот наша Небесная Мать Тана и послала нам Ташу  с
ее колокольчиками! Так-то!
     Тагдала обуял новый приступ смеха, который он щедро  залил  вином.  В
зале тем временем общий настрой также поднимался соответственно  осушенным
и вновь  наполнявшимся  кубкам.  Ужин  состоял  в  основном  из  огромного
разнообразия мясных блюд; к ним подавались большие подносы  с  фруктами  и
булочками очень странных форм. Затейники, выпущенные на  сцену  герольдом,
исполняли свои трюки, а гости в награду бросали им не до конца обглоданные
кости или мелкие монеты - в зависимости от таланта исполнителя. Высочайшие
лица ужинали более чинно, хотя с того конца стола, где  сидел  Эйкен  Драм
против двух знатных особ в  розово-золотистых  одеждах,  доносился  пьяный
смех и почти непрерывный звон сдвигаемых кубков.
     - Тэгги, расскажи Брайану о наших торквесах, - посоветовала королева.
     - Нам обоим расскажите,  -  уточнила  Элизабет,  одарив  его  улыбкой
Джоконды.
     Король погрозил ей пальцем.
     - Барьеры все еще выставлены, душечка? Это никуда не годится. Медовое
вино - вот что тебе нужно! Ну чем тебя можно соблазнить?
     Нантусвель, прикрыв рот ладонью, подавила монарший смешок.
     - Ваше Величество - очень радушный хозяин. -  Элизабет  потянулась  к
нему своим кубком. - Прошу вас, продолжайте вашу увлекательную историю!
     - Так о чем я?.. Ага, торквесы для людей! Ну, вы, конечно, понимаете,
что  настоящее  братство  между  тану  и  вами  не  могло   возникнуть   с
бухты-барахты, за год-два. Наша генетическая совместимость была  выявлена,
но до конца не изучена. Мы надели Грегги и Таше золотые торквесы в награду
за их труды. Но они, как выяснилось, не обладали латентностью и к тому  же
не сумели психологически адаптироваться. А потом явился Искендер Курнан  и
приручил животных. Ему мы тоже надели почетный торквес.
     - Ах, бедный, милый Иски! - Вздохнув, королева осушила кубок, который
лакей тут же  вновь  наполнил.  -  Его  похитили  у  нас  фирвулаги  и  их
прихлебатели... первобытные!
     - А около сорока лет назад прибыл Эусебио и  провел  такую  блестящую
работу по приспособлению торквесов рамапитекам! Он у  себя  в  Содружестве
был психобиологом и, пожалуй, первым усмотрел за торквесами целую  теорию.
Потом мы наградили его золотым торквесом и присвоили имя Гомнол. И надо же
было, чтобы у этого чертова карлика обнаружились невероятные способности к
подчинению себе живых существ! То-то мы все были потрясены.
     -  Вы  прежде  не  знали  о  факторе   человеческой   метапсихической
латентности? - спросила Элизабет.
     - Мы древняя, очень древняя раса, - признала королева. - Наши научные
теории несколько устарели. -  Слеза  выкатилась  из  сапфирового  глаза  и
поползла по безупречно гладкой щеке в глубину бархатного  корсажа.  Однако
она быстро утешилась, приложившись к кубку.
     - Панин права, - продолжал король, - мы очень древняя раса. И, боюсь,
в некоторых дисциплинах у нас наблюдается упадок. А наша маленькая  секта,
которая, как вы знаете,  была  вынуждена  под  давлением  покинуть  родную
галактику, еще менее склонна к наукам, чем прочие тану. Нет,  все  мы,  за
исключением Бреды (а ее можно не принимать в расчет), толком не  понимали,
как торквесам удается привести в действие  наши  собственные  метафункции,
более того - даже не стремились проникнуть в природу этих сил. Ну есть они
- и слава Богу, улавливаете мою  мысль?  Мы  не  слишком  обременяли  себя
всякими "отчего" и "почему"; в результате человеческая латентность явилась
для нас полной неожиданностью. Но ведь и вы, люди, как уверяет Гомнол,  ни
черта не знали ни о своем теле, ни о своем мозге на протяжении почти  всей
вашей эволюционной истории! Потому не смейтесь над нами! Так о чем я?.. Ах
да, о латентных людях. Когда Гомнол получил золотой торквес и задействовал
свои метафункции,  то  в  мгновение  ока  связал  концы  с  концами.  Тану
латентны, как и нормальные люди - некоторые в большей, но основная масса в
гораздо меньшей степени, вплоть  до  нулевой.  У  вас,  в  мире  будущего,
латентных младенцев выявляют еще во чреве матери,  а  после  они  проходят
выучку у таких практикующих медиумов и  операторов,  как  наша  светлейшая
леди.  -  Он  галантно  поклонился  Элизабет.  -  Поскольку  в  то   время
действующих метаносителей не пропускали  через  "врата  времени",  а  наши
усиленные торквесами возможности в  обнаружении  человеческой  латентности
были все равно крайне ограничены, Гомнол решил, что  мы  должны  изобрести
механическое устройство для анализа умственных  способностей  человеческих
индивидуумов. Он разработал испытательный прибор для проверки людей там, в
Надвратном Замке. В больших городах у нас имеются  и  другие  приборы,  на
случай,  если  кто-нибудь  ускользнет  от   нашего   внимания   во   время
первоначальных тестов. Таких ускользнувших из-за сумбура,  царящего  в  их
мозгу, довольно много. - Тагдал грозно нахмурился. - Включая  ту,  которая
спровоцировала непоправимую катастрофу!  Так  где  я?..  Ах  да,  мозговая
революция Гомнола! Понимаете, этот парень даровитый психобиолог. Он вполне
отдавал себе отчет в том, как опасно надевать золотые  торквесы  латентным
людям, которые еще не ассимилировались полностью в нашем обществе.
     - Среди людей попадаются неблагодарные, - угрюмо поддакнула королева.
     -  Так  вот,  Гомнол  изобрел  серебряные  торквесы  со   встроенными
психорегуляторами,  а  вскоре  после  этого  -  серые  торквесы  для   так
называемых  низколатентных,  способных  выдерживать  лишь   незначительные
метапсихические нагрузки. Другими словами, было положено начало совершенно
новому сообществу. Да, именно с появлением Гомнола,  сделавшего  возможным
массовый  выпуск  серых  торквесов   при   относительно   быстрых   темпах
производства,  тану  удалось  предотвратить  упадок  своего  мира.  Подлые
фирвулаги, наши бледные тени, уже не могут состязаться с нами  на  равных.
Наши войска верных  серых  сминают  их  превосходящие  числом  орды!  Наши
женщины  по  плодовитости  не  уступают  их  отвратительным  самкам!  Наши
благородные  серебряные  служат  нам  надежной  умственной  опорой!  И  со
временем многие из них получают право гражданства и золотой торквес.
     - А замена торквеса не может вызвать психическую травму?
     - Ну что ты, милая Элизабет, серебряный торквес без всяких осложнений
меняется на золотой. И это еще не все! Наши серые экономисты  нашли  более
эффективные средства перевозки грузов и  производства  товаров.  Благодаря
незабвенному лорду Кернану у  нас  есть  и  скакуны,  и  вьючный  скот,  и
животные, охраняющие наши границы от фирвулагов. А главное... у  нас  есть
великолепные гибриды для участия в Великой Битве. - Король выдержал паузу,
перегнулся через стол, опрокинув кубок, и  взял  за  руку  Элизабет.  -  А
теперь милость Таны превзошла все ожидания: наша Богиня послала нам тебя.
     Глаза  королевы  Нантусвель,  казалось,  излучали  лунное  сияние.  В
темно-зеленых очах Тагдала сверкал совсем иной огонь.
     - Да, теперь она послала меня, - невозмутимо ответила Элизабет. -  Но
в нашем мире дары богов часто имеют обратную сторону. Ведь вы меня  совсем
не знаете, король Тагдал.
     - У нас еще будет время ближе узнать друг друга, дражайшая  Элизабет!
Для начала, чтобы усвоить наш  образ  жизни,  ты  встретишься  с  наиболее
благородной из нас,  с  ясновидящей  Бредой,  Супругой  Корабля,  двуликой
поэтессой. Ты будешь учиться у Бреды, а она - у тебя. Затем ты отправишься
к Таше Байбар. А потом придешь ко мне, дражайшая Элизабет!
     - Дражайшая Элизабет! -  эхом  откликнулась  Нантусвель;  разумеется,
голос ее звучал все так же благосклонно.
     - Тост! - воскликнул Тагдал, вскакивая  с  трона.  Его  кубок  быстро
наполнили.
     - Тост! - хором откликнулось несколько сотен глоток.
     Глашатай звякнул цепью, призывая к тишине.
     - За племя тану и племя людей! За дружбу, за единство, за любовь!
     Гости высоко подняли золотые кубки.
     - Дружба! Единство! Любовь!
     - Особенно за последнюю! - выкрикнул Эйкен Драм.
     Раздались смех,  крики,  плеск,  пошли  пьяные  объятия  и  тосты  на
брудершафт.  Королевская  чета,   воспламененная   вином   и   праздничной
атмосферой, обнялась и страстно перешептывалась. Кордебалет  из  мужчин  и
женщин, одетых в одинаковые черно-белые  туники,  выбежал  при  первых  же
звуках музыки и вовлек толпу в замысловатые па контрданса.
     - Я оставлю тебя ненадолго, - шепнула Элизабет Брайану.  -  Я  должна
заглянуть в их сознание, пока они сбросили  запреты.  Если  хочешь,  потом
поделюсь своими наблюдениями. - Она церемонно кивнула ему и отошла,  найдя
себе удобное место для умственного обзора.
     Одна из черно-белых танцовщиц попыталась затащить Брайана в круг, где
уже лихо и сосредоточенно отплясывали Эйкен и Раймо.  Брайан  отрицательно
покачал головой. Он снова и снова позволял официантам наполнять его кубок,
пытаясь таким образом  заставить  себя  не  думать  о  том,  какая  участь
постигла Мерси.
     Когда Брайану вдруг пришло в голову рассмотреть кубок  поближе  и  он
обнаружил, что скрывается за  золотом  и  алмазами,  хмель  так  ударил  в
голову, что ему было уже все равно.



                                    3

     "Стейни, умоляю, не танцуй с ними! Взгляни, что они сделали  с  нашим
Раймо, Боже мой!"
     "Ну хорошо, малышка, успокойся, не смотри на меня так, ты можешь  нас
выдать!"
     "Они сильнее, особенно этот Главный  Целитель,  не  знаю,  как  бы  я
заслонилась от него, если б не Элизабет!  Им  не  нравится,  что  она  мне
помогает, но они до срока не хотят портить с ней отношения! О Господи! Эта
красивая  дрянь  Анеар  присосалась  к  Раймо  при  всем   народе!   Какая
мерзость!.. Стейни..."
     "Успокойся, любовь моя, Элизабет всегда выручит! И Драма им  пока  не
удалось заставить плясать под свою дудку."
     "Так ведь он не игрушка, как этот болван Раймо!"
     "Я тоже, с твоей и Божьей помощью."
     - А почему бы и вам не потанцевать вместе со всеми? -  Леди  Риганона
улыбнулась Стейну и Сьюки. Сзади на них наседал неугомонный кордебалет.  -
Взгляните, как веселятся ваши друзья!
     - Нет, благодарю вас, леди, - вежливо отозвался Стейн.
     Разочарованные танцовщицы оставили его в покое.
     Сьюки положила себе еще кусок мяса с острой приправой.
     - До чего же вкусно,  лорд  Дионкет,  -  смущенно  обратилась  она  к
темноглазому Главному  Целителю,  что  сидел  напротив  нее.  -  Это  что,
оленина?
     - О нет, сестричка. Мясо гиппариона.
     - Как?! - в отчаянии вскричала Сьюки. - Славной маленькой лошадки?!
     Леди Риганона вскинула голову и весело засмеялась.  Золотые  подвески
на ее пахнущих лавандой волосах зазвенели в такт смеху.
     - Что же еще с ними делать? Гиппарионы - наш главный  источник  мяса.
Благодарение  Богине,  что  оно  такое  нежное.  А  вот  бедные  обитатели
Герсиньянского  леса,  Финии  и  других  мест  на  краю  света   вынуждены
довольствоваться  свининой,  старой,  жесткой  олениной   и   даже   мясом
мастодонтов! Так что нам, южанам,  считайте,  повезло.  Никакое  блюдо  не
сравнится с  жареной  гиппарионовой  вырезкой,  приправленной  чесноком  и
тмином, да еще этим вашим перцем, от которого  все  нутро  горит  и  кровь
быстрее бежит по жилам!
     - Не привередничай, Сьюки, - одернул ее Стейн, накладывая себе порцию
с другого блюда. - Знаешь ведь, в чужой монастырь... Вот... Я не знаю, что
это, но какой аромат!
     - Это? - Дионкет указал  костлявым  пальцем  на  глубокое  серебряное
блюдо и причмокнул губами. - Это рагу из  промифитиса,  любезный  воитель.
Кажется, на вашей Земле тоже есть такая зверушка, и называется она...
     Перед мысленным взором  Стейна  и  Сьюки  сразу  возникло  упомянутое
существо.
     - Скунс! - Стейн поперхнулся.
     - О, что с вами, Стейни?! - воскликнула леди Риганона. - Кусок  не  в
то горло попал? Так выпейте вина, как рукой снимет.
     Сидевший рядом с Дионкетом дородный  верзила  в  коротком  голубом  с
золотом камзоле порекомендовал:
     - Попробуйте ежатины в бургундском, Стейн, она успокоит ваш кишечник.
Этому деликатесу надо непременно отдать  должное.  Знаете,  что  про  ежей
говорят...
     Стейн подозрительно покосился на блюдо, а Сьюки  отодвинула  ежей  от
него подальше.
     - Наш друг  поправляется  после  ранения,  лорд  Имидол.  Ему  нельзя
злоупотреблять... чем бы то ни было.
     Серебристый смех леди Риганоны вновь слился со звоном ее подвесок.
     - Она  очаровательна,  правда,  Дионкет?  Просто  находка  для  вашей
Гильдии! Только очень гадко с твоей стороны не допустить ее до торгов.
     В голове у Стейна будто вспыхнуло что-то.
     - Простите, леди, я не понял? - переспросил он.
     - Выпейте еще шерри-бренди, - предложил глава Гильдии Корректоров.  -
А может быть, вы предпочитаете  сливовую  или  малиновую?  -  Он  коснулся
пальцами своего торквеса, и Сьюки  со  Стейном  разом  почувствовали,  как
внутреннее напряжение спало.
     "Все пропало, Стейни, он сильнее меня! О,  Элизабет,  иди  же  скорее
сюда, пока Стейн не заметил, что я не могу защититься!"
     ...
     "Сьюки, любовь моя, что, что, что, черт побери!"
     "Стейн, милый, я не могу тебя прикрыть, сейчас они все поймут и тогда
не  пощадят  тебя.  Успокойся,  держи   себя   в   руках!   Черт   побери,
Элизамедиумбет, куда ты подевалась?!"
     Герольд, подняв на вытянутой руке сверкающую стеклянную цепь, тряхнул
ею. Бешеная пляска оборвалась, и музыка  стихла.  Танцующие  вернулись  на
места. Четыре дамы тану буквально  тащили  на  себе  взъерошенного  Раймо.
Эйкен Драм, к счастью, не испытал подобного позора.  Он  сам  засеменил  к
столу для высоких гостей и уселся на краешек банкетки.
     - Высокочтимая публика, благородные  лорды  и  леди!  -  провозгласил
герольд. - Прошу тишины! Настал час выступления почетных гостей!
     Послышались здравицы, звон кубков и ножей о золотые блюда.
     Герольд в серебряном торквесе вновь тряхнул цепью.
     - Двое из наших гостей... -  он  кивнул  на  Брайана  и  Элизабет,  -
освобождаются  от  процедуры  по  приказу  Их  Королевских  Величеств.   А
третий... - герольд указал на Раймо, - уже проявил свои таланты!
     Многие дамы зашлись визгливым смехом. Соседки Раймо стали заталкивать
ему в рот бананы и весьма неохотно оторвались от своего занятия при  звоне
цепи.
     - Послушаем Сью Гвен Девис!
     Невидимая сила вытолкнула Сьюки на середину зала.  Мозг  ее  трепетал
перед безжалостными взглядами короля, королевы и других высокородных особ.
Тану были поражены, встретив твердый заслон - Элизабет вовремя  пришла  ей
на  помощь,  -  но  в   конце   концов   удовлетворились   доступными   им
поверхностными сведениями. Ум лорда Дионкета обратился к ней с речью:
     "Дорогая сестра-оператор, ученица медиумов и целителей!  Доставь  нам
радость нынешней ночью, спой песню своего древнего народа!"
     Тревога Сьюки начала рассеиваться. Другие умы вокруг  нее,  казалось,
взывали:
     "Убаюкай нас!"
     Не сводя глаз со Стейна, она спела негромким, но чистым  голосом  под
аккомпанемент арфы старую колыбельную песню - сперва  по-валлийски,  потом
на английском.

                  Дитя, пусть не томят тебя дурные сны
                  Ночь напролет.
                  В твоем окошке звезды ясные видны
                  Ночь напролет.

                  А на рассвете радость снова в дом придет,
                  И солнца луч для нас надеждою блеснет.
                  Ах, только б не был вещим сна дурного гнет
                  Ночь напролет.

     Слова и  мелодия  были  исполнены  беспредельной  любви.  Целительная
энергия Сьюки изливалась  на  мужчину-ребенка,  которому  она  дала  новую
жизнь, и выплескивалась через край в чувственную атмосферу огромного зала.
На  несколько  мгновений  нежность  пересилила  витающую  в  нем  тревогу,
смягчила гнев и алчность, умерила горе и тоску.
     Песня закончилась, но публика еще долго хранила молчание. Наконец  на
недоступном уровне сознания - человеческий разум посредством торквеса  мог
лишь ощутить,  но  не  был  способен  расшифровать  его  -  зал  взорвался
овациями.  Однако  восторженные  изъявления  чувств  тану  пресек  резкий,
надменный внутренний голос Дионкета. Главный Целитель встал во весь рост и
раскинул руки, отчего тело его стало похоже на  живой  малиново-серебряный
крест.
     "Моя! Не суйтесь!"
     Сьюки в смущении вернулась  и  села  подле  Стейна.  Церемониймейстер
взмахнул цепью.
     - Теперь мы имеем честь лицезреть искусство Стейна Ольсона!
     Пришел черед викинга повиноваться чужой воле,  выталкивающей  его  на
середину зала. Он стоял с непокрытой головой, глядел на аристократов тану,
собравшихся  за  главным  столом,  и  чувствовал,  как   странные   флюиды
ощупывают,  обнюхивают,  пробуют  на  вкус  его  мозг.  К  нему  пробилась
по-матерински сердечная мысль королевы:
     "Не надо было надевать ему торквес, увы, жизнь так коротка!"
     "Как раз то, что нужно для Битвы. Виртуозно владеет мечом!" - ответил
король.
     Из боковых рядов выплыли два танцора,  держа  в  руках  металлические
корзины с фруктами, напоминающими огромные апельсины. Один подхватил яркий
шар и запустил в голову Стейна.
     Великан викинг обеими руками со свистом выхватил из  ножен  бронзовый
меч и аккуратно рассек шар на две половины.
     Торжествующий вопль громовержца вырвался из глотки Тагдала. Танцоры в
черно-белых одеждах принялись с молниеносной  быстротой  кидать  в  Стейна
экзотические апельсины. Меч мелькал в воздухе, будто золотое колесо.  Воин
наступал, отпрыгивал и кромсал на куски  летящие  шары,  не  пропуская  ни
одного. Король молотил кулаками по столу; слезы счастья скатывались в  его
роскошную бороду. Болельщики тану вопили как безумные.
     Наконец раздался призыв к тишине.
     -  Поблагод