, что старик терпел по  собственной
воле.
   - Ты возглавил оперантов, когда Дени отказался, - обвиняюще выговорил
Виктор. - Ты связал их вместе и заставил выпустить энергетические  шары,
чтоб они сбили и опрокинули поезд.
   - Эта техника называется метаконцерт, - объяснил ему Киран. -  Твоему
менталитету подобная идея совершенно чужда. Я тоже не был уверен, что  у
меня получится. С моими  людьми  не  получалось.  Но  полные  оперантные
умы... они великолепны!
   - Старый вонючий ублюдок! Ты пытался убить моих людей...
   - Ерунда. Самолеты спроектированы на мягкую посадку в  случае  отказа
двигателей. Только из-за неумелости летчиков  и  каменистой  почвы  есть
поломки и ранения.
   - Незачем?
   О'Коннор кивнул в сторону шале, сияющего на вершине, словно  алмазная
шкатулка.
   -  Надо  было  научить  этих  глупых  пацифистов.  Показать   им   их
собственную силу. Русские  операнты  уже  получили  урок,  равно  как  и
некоторые  другие  группы.  А  наши  идеалисты  все  еще  сопротивляются
неизбежности. Слишком уж  сильно  влияние  твоего  брата  и  Макгрегора.
Агрессивный метаконцерт был бы немыслим без соответствующего толчка.
   - Мы вышибем их оттуда! Твой план - в чем  бы  он  ни  состоял  -  не
сработает.  Авангард   местных   Сыновей   Земли   прорвал   полицейские
заграждения в тот самый момент, когда самолеты вылетели из Берлина.  Они
поднимаются сюда  на  грузовиках,  скоро  будут  здесь.  Никакая  помощь
оперантному сброду в шале все равно не поспеет... а ты  уже  не  сможешь
повторить свой фокус... свой говенный метаконцерт.
   Киран трясся от беззвучного смеха; дыхание вырвалось у него  изо  рта
морозными облачками.
   - А это уже не нужно, - сказал он - ТЕПЕРЬ ОНИ САМИ УМЕЮТ,  не  ведая
того, они освящены Матерью, о, Ее шутки,  о,  Ее  бесконечная  мудрость,
помните отныне благословенная будет для последнего поколения...
   Виктор выпустил пальто старика. Киран опрокинулся на  разбитое  окно,
закрыл глаза.
   - У меня нет больше времени слушать твой словесный  понос,  -  бросил
ему Виктор. - Что бы ты там ни измыслил в своем свихнувшемся мозгу,  как
бы ни хотел использовать меня и моих парней - ничего у тебя  не  выйдет.
Мы превратим эту гору в адово пекло. А Сыновья за все ответят.
   Умственный голос О'Коннора звучал вкрадчиво:
   Не будь дураком, мой мальчик, ты что, хочешь, чтобы  твой  брат  Дени
вышел  сухим,  из  воды?  И  другие   американские   операнты,   которые
усовершенствуют  аура-детектор  Макгрегора  и  смешают  тебя   и   твоих
подручных с дерьмом?.. Э-э... нет, они  здесь  все  вместе,  и  никогда,
слышишь, никогда уже не представится такой  блестящей  возможности...  Я
пережил миг своей славы... Остальное за тобой.
   - Что остальное? - бушевал Виктор. - Что ты сделал, сучий потрох?!
   Трупный запах становился  невыносимым.  Виктор  отпрянул  в  холодной
темноте, оперся о покосившееся сиденье, услышал первое завывание бурана,
ударившее в  металлическую  обшивку  вагона.  Ему  нельзя  здесь  больше
оставаться. Его лазутчики в шале должны  помешать  появлению  транспорта
для делегатов... Можно ли отремонтировать самолеты?.. А, все равно,  они
не успеют нанести удар и выбраться раньше, чем...
   Бешено скачущие мысли прервал окрепший голос старика:
   - Я думал, что стану демоном разрушения. Потом мне показалось, что ты
Ее посланец. Теперь же, в конце, я вижу  истину:  человечество  разрушит
себя само, без нашей помощи. Даже эти высшие умы... Все мы  дети  Черной
Матери, дам-нам-там...
   Голос  угас  до  легкого  вздоха.  Потом   глаза   Кирана   удивленно
распахнулись, он вскрикнул и умер.

***

   Дени Ремилард вцепился в кафедру.  Надо  принудить  их  замолчать,  а
потом уговорить вернуться тех, кто уже вышел из обеденного зала.
   Вы не  должны  покидать  шале!  -  прозвучал  его  умственный  голос.
Температура опустилась ниже нуля, надвигается еще один ураганный  фронт.
Прошу вас!  Вернитесь  в  зал,  и  мы  вместе  обсудим  наши  дальнейшие
действия...
   Джеймс Макрегор в куртке с чужого плеча пробирался  между  сбитыми  в
беспорядке столами.
   - Аэробусы выведены из строя. Кто-то подкрался к  ним,  пока  экипажи
закусывали в нижней гостиной. Наши  пытаются  устранить  неполадки,  но,
судя по всему,  это  безнадежно.  Есть  несколько  машин,  принадлежащих
сотрудникам ресторана, но их недостаточно, чтобы эвакуировать всех, даже
если нам удастся как-то обойти бандитов, что поднимаются сюда...  Помощь
выслана?
   - Не от полиции, -  сказала  Люсиль,  собравшая  всех  членов  Группы
вокруг кафедры. - Их силам  Сыновья  устроили  засаду  возле  одного  из
ущелий. А с западного склона горы до нас не добраться без самолетов.
   - Президент послал специальный отряд ФБР, - сообщил Дени.  -  Но  ему
надо проделать весь  путь  от  Бостона.  Губернатор  поднимает  на  ноги
национальную гвардию. Однако на мобилизацию уйдет не меньше двух часов.
   - Черт побери! -  взорвался  Джеймс.  -  Почему  они  не  задействуют
десантников или армейские антитеррористические подразделения?
   - Потому что в этой стране митинги  таким  образом  не  разгоняют,  -
объяснила Люсиль.
   - Какой, к дьяволу, митинг! - фыркнул шотландец. - Это же осада!
   - Джеймс, прошу тебя! - У Дени побелели костяшки пальцев. (У нас мало
времени, мы должны решить, что нам делать.)
   Маленький Северен Ремилард пискнул из толпы взволнованных взрослых:
   - Надо сделать как раньше - как говорили дядя Роги  и  тот  другой  -
разметать на куски сволочей!
   Люсиль взяла его за плечи и отвела к старшим братьям.
   Делегаты,  бросившиеся  к  сторожевой  вышке  и  в  другие  служебные
помещения горного метеоцентра, по просьбе Дени вернулись.  Одни  уселись
за столы. Другие встали по периметру  огромного  зала,  испытывая  своим
ясновидением темноту. Тучи снова сгустились, ледяной  дождь  молотил  по
золотым стеклам. Одетые в белое  официанты  и  повара  (все  нормальные)
сбились в отдельную кучку.
   Наконец Дени заговорил в микрофон:
   - Леди и джентльмены, мы обратились за помощью, и она уже на  пути  к
нам.
   Послышались шумок и разрозненные аплодисменты со стороны  нормальных,
но операнты иллюзий не строили.
   - Теперь уже ясно, что по меньшей мере две группы антиоперантов ведут
атаку на шале. Около шестидесяти человек приближаются от  двух  разбитых
самолетов  на  западном  склоне.  Более  сотни  Сыновей  Земли  едут  на
грузовиках  с  востока.  Моторизованная  колонна  вооружена  винтовками,
обрезами и револьверами. Большинство накачаны тем или иным наркотиком. В
целом их можно охарактеризовать как толпу обычных  хулиганов,  и,  кроме
того, что они блокируют  нам  дорогу  назад,  от  них  едва  ли  исходит
серьезная угроза нашей безопасности.
   - Du gehst mir die Eiern, Remillard, mit diиse Scheibdreck! - взревел
чей-то голос. - Was konnen wir tun?
   - Он прав! Что делать будем? - подхватил другой.
   - У десантников оружия не меньше! Я вижу  автоматы  и,  как  минимум,
один гранотомет.
   И вновь с явной неохотой Дени оказал на публику принуждение.
   - Пожалуйста, послушайте... Воздушный десант тяжело вооружен.  У  них
много взрывчатки, и лишь внезапная перемена погоды помешала им добраться
до шале. Но они временно потеряли связь со своим вожаком. Тем, кто этого
еще не знает, скажу: их главарь - мой младший брат Виктор.
   Помещение  завибрировало  словно  от  порыва  ветра.  Персонал   шале
перешептывался.
   - Истинный зачинщик нападения, - продолжал Дени, - человек  по  имени
Киран О'Коннор. Многим из  вас  он  известен  как  столп  международного
военно-промышленного  комплекса.  О'Коннор   и   мой   брат   -   мощные
естественные операнты, втайне употреблявшие  свои  метафункции  в  целях
личного обогащения. Годами О'Коннор пытался подорвать братство оперантов
- не только потому, что мы могли его разоблачить, но и потому,  что  мир
не выгоден его бизнесу. Наш глобализм угрожает ему, а также фанатикам  и
диктаторам на всей планете... В равной мере он кажется угрозой  невинным
людям, которые в страхе открещиваются от высших сил ума. И в самом деле,
у нормальных есть немало причин бояться,  до  тех  пор  пока  существуют
такие операнты, как Киран О'Коннор и мой брат Виктор.
   Китайский делегат Чжао Кудлинь воскликнул:
   - Потому-то операнты  и  должны  быть  политически  активны  -  чтобы
расправляться с подобной мразью!
   Послышался одобрительный шепот. Анонимный умственный голос выкрикнул:
   Довольно слов, Дени, давай организуем еще  один  метаконцерт!  Собери
нас вновь, и посносим к черту их деревянные башки!
   - Агрессивный метаконцерт, поразивший их самолеты, возглавил не я,  а
Киран О'Коннор, - заявил Дени.
   Потрясенная тишина.
   - Трижды ура богатырю Кирану! - заголосила женщина-делегатка.
   - Нет! Нет! - закричали остальные. - Позор!
   - Киран  О'Коннор  знает,  что  мы  не  едины  в  своем  отношении  к
психической  агрессии,  -  продолжал  Дени.  -   Не   думаю,   что   его
первоочередная цель  -  затравить  и  уничтожить  нас  здесь.  Он  хочет
повсеместно дискредитировать оперантов в глазах нормальных, заставив нас
отбросить атаку. Большинство примкнувших к  его  метаконцерту,  по  всей
видимости, действовали инстинктивно перед лицом надвигающейся опасности.
Но не все... Вы должны понимать, что настало время сделать самый главный
выбор в нашей жизни. Мы - оперантное руководство всего мира. И мы должны
выбрать: либо придерживаться этики, объединившей нас  с  момента  первой
встречи в Алма-Ате, либо, как  уже  поступили  некоторые  наши  коллеги,
использовать свои силы в качестве оружия... Я считаю, что  если  мы  так
поступим даже в той ситуации, когда самооборона очевидно необходима,  то
нормальное население заклеймит нас как нечеловеческую  расу,  чудовищное
меньшинство, слишком опасное для соседства.
   Внезапно погас свет. Послышались крики, но все вновь притихли,  когда
он зажегся снова.
   - Не допустите ошибки, - едва слышно  проговорил  Дени.  -  Мы  можем
умереть за свои принципы, но я верю, что у нас есть два благородных пути
к спасению. Первый - просто ждать подмоги,  используя  все  имеющиеся  в
наличии средства пассивной обороны. Второй - объединиться  в  совершенно
иной форме большого  метаконцерта,  включающего  не  только  нас,  здесь
присутствующих, но и других оперантов, которых мы в состоянии вызвать из
всех частей света, и даже нормальных... Да! Мы должны попытаться собрать
их под нашей эгидой. Мишенью нашего метаконцерта станут все враги мира и
добра на Земле.  Но  мы  не  будем  их  уничтожать  или  принуждать.  Мы
попытаемся пробиться к их сердцам.
   В оцепенелом молчании прозвучал жалобный голос Макгрегора:
   - Да разве ж это возможно, парень? Не спорю, смелый шаг, но разве  мы
в силах тронуть их сердца?
   Дени опустил голову.
   - Не знаю... Не  знаю  даже,  сумеем  ли  мы  сплотиться  для  такого
метаконцерта.  В  агрессивности  умственная  смычка  достигается  легко.
Стадное чувство! А это... совсем иное... Оно требует полного  подчинения
части единому целому, и  каждый  личный  ум  становится  уязвимым.  Меня
самого пугает такая идея... такая подчиненность другим.  Я  пробовал  ее
осуществить только с женой, которую люблю больше жизни,  и  с  дядюшкой,
который заменил мне отца. И я не уверен, что у меня получится с  вами...
Есть возможность ущерба... очень серьезного ущерба  координатору.  Но  я
решил попробовать - добровольно. Если вы согласитесь, чтобы я  возглавил
вас, если решите придерживаться этики. -  Дени  медленно  обвел  глазами
присутствующих. - Разумеется,  вы  совершенно  свободны  избрать  другой
путь. Я знаю, вам бы хотелось подумать. Но  прошу  -  не  затягивайте  с
этим.

***

   Виктору удалось собрать большинство своих людей под навесом у  ручья,
возле верхней станции железной дороги, где паровозы обычно  заправлялись
водой. Снег с дождем засыпал старое деревянное строение, белил окрестные
скалы, но людям непогода не причиняла особых  неудобств,  поскольку  все
были в шлемах и комбинезонах с электрическим подогревом.
   Наиболее сильные телепаты из десанта подслушали речь Дени, и когда он
закончил, воздух огласился презрительным смехом.
   Виктор прокричал навстречу ветру, не думая о том, кто его слышит:
   -  Молитва!  Так  вот  чем  они  хотят  сокрушить  нас,  ребята!   Не
умственными лазерами, не шаровыми молниями, а убогими псалмами!
   Видя, что все, кроме немногих затерявшихся, собрались, Виктор  взялся
за дело. Нарисовал умственную карту, обозначив  их  месторасположение  -
метрах в шестистах по воздуху, если, конечно, в такую ночь  кто  рискнет
подняться в воздух. Выведенные из строя транспортные  самолеты  и  около
двадцати машин, принадлежавших персоналу ресторана, находятся в  укрытии
по другую сторону вершины. Один небольшой отряд отправится по  северному
склону в обход,  обеспечит  транспорт  для  последующего  отступления  и
уничтожит всех, кто встретится на пути. Ударная группа из пяти человек -
ее Виктор возглавит лично - подойдет к шале с запада под прикрытием огня
остальных сил.
   - Вы, ребята, окопаетесь  в  двухстах-трехстах  метрах  от  здания  и
откроете огонь. Попадание  не  обязательно.  Просто  палите  так,  чтобы
умникам некогда было ни о  чем  подумать,  кроме  собственной  шкуры.  -
Виктор представил образ западного  крыла  шале,  почти  нависающего  над
пропастью на крепких столбах. - Если  их  подорвать,  то  вся  постройка
скатится  вниз  по  склону.  Я  удостоверюсь,  что  взрывчатка   надежно
заложена, и поставлю часовой механизм. А потом крикну  "вперед"  -  и  в
шлемофон, и в уме. Как только услышите - бегите  к  машинам.  С  момента
крика  у  вас  будет   десять   минут.   Что   бы   пи   случилось,   не
переговаривайтесь в уме друг с другом - особенно о взрывчатке.  Помните,
там внутри умники, они могут отследить вас по вашим  же  мыслям...  если
вдруг передумают насчет пения псалмов. Все поняли?
   Они согласно забормотали в свои шлемы. Кое-кому достались  устаревшие
модели с низким напряжением; им уже пришлось соскребать лед  с  защитных
стекол.
   - Вик, - послышался чей-то встревоженный голос, - а ты уверен, что мы
сможем  спуститься  с  горы?  Ведь  сюда  поднимается   другая   группа.
По-моему...
   - Дело нелегкое, - оборвал его Виктор, - Никто не знает этого  лучше,
чем я. Возможно, они будут напирать, но тут есть шесть путей для спуска.
И тот, кто уже обмочил портки, пускай лучше подумает о миллионе чистыми,
который не получит, если скурвится. Я прорвусь, и  вы  со  мной  вместе,
только делайте, что вам говорят. Ну, тронулись!

32

ИЗ МЕМУАРОВ РОГАТЬЕНА РЕМИЛАРДА

   Раздевая тело, я проклинал заплутавшего  десантника  за  то,  что  он
сложен как мартышка, а не как жираф.
   Я предвидел, что его комбинезон на мне треснет по всем  швам.  Так  и
случилось. Хорошо хоть, не повредил проводку, а зияющие прорехи  спереди
и сзади кое-как прикрыл обрывками  своего  пиджака.  Зато  мне  пришлись
впору его луноходы, и едва я врубил подогрев, натянул теплые перчатки  и
нахлобучил шлем, мне перестала угрожать опасность не только обморожения,
но и разоблачения  (последнее  было  весьма  вероятно  до  того,  как  я
встретил наемника и отключил его  одним  ударом  гранитного  обломка  по
черепу).
   Убегая с поезда, я саданулся обо что-то головой и поранил левую ногу.
Эти травмы наряду с марш-броском по скалам, зверской  стужей  и  дерзким
нападением на мартышку сократили мой умственный потенциал почти до нуля.
От сознания, что там, наверху, окружены две тысячи восемьсот  оперантов,
а я не в силах им помочь, меня охватила дикая злоба.
   Ни ясновидения, ни телепатии. Шлем оборудован рацией, но выходить  на
связь с Виктором я пока не готов. Одна надежда - что  метафункции  скоро
восстановятся.  Но  буран  усиливается,  скорость  ветра  нарастает,   и
атмосфера заряжается неблагоприятными ионами. Снежная  круговерть  -  не
преграда для тренированных оперантов, но я к таковым не принадлежу.
   Мне попалось на глаза оружие моей жертвы, и я  опустился  на  колени,
чтоб рассмотреть  его  получше.  Нечто  среднее  между  электродрелью  и
хромированной выхлопной трубой мотоцикла. Я понятия не имел, где у  него
курок, к тому же штуковина весила добрых полцентнера - небось  коротышка
потому и отстал от своих. Я почел за лучшее не обременять себя, а  найти
какой-нибудь более хитроумный способ для спасения собственной шкуры.
   И начал пробираться по склону, прикидывая, как бы подойти к  шале  со
стороны Тропы апачей и при этом не  нарваться  на  отряд  Виктора.  Шале
горело всеми огнями слева от меня.  Вот  идиоты,  вы  же  голая  мишень!
Затемнения, затемнения надо вывесить!
   Но тут же сообразил, что главный идиот  -  я  сам.  Виктор  со  своей
оперантной сворой так же легко обнаружит шале без света, как при свете.
   Ветер кромсал меня ледяными зубьями, и я продвигался  в  основном  на
четвереньках, уносясь воспоминаниями в  те  давние  времена,  когда  был
застигнут в горах  вот  таким  же  ненастьем  и  спасся  лишь  благодаря
Фамильному Призраку. О наивный плод моей фантазии!  Где  ты  теперь,  на
каком межзвездном отрезке? Бросил меня за ненадобностью?.. Мне  ли  тебя
винить? Ведь я ослушался, не выполнил твоих указаний. Как меня подмывало
поведать Дени про Большой Карбункул, но всякий раз останавливала  боязнь
быть поднятым на смех...
   Ох, Призрак,  надо  же  было  тебе  связаться  с  таким  неудачником!
Помнится,  ты  говорил,  что  мне  будет  нетрудно  угадать  момент  для
объединения делегатов и Разума Земли в  молитвенном  метаконцерте.  Если
сейчас не тот момент, то уж и не знаю, когда  он  настанет!..  Однако  я
здесь,  а  Дени,  Люсиль,  трое  их  детей  и   все   остальные   добрые
метапсихологи - там... Я все просвистал - и ты со мною вместе.
   Призрак, mon ami , a может, еще  не  поздно  все
исправить? Вот передохну немного в этой проклятой расщелине, соберусь  с
духом и взвою, как ураганный ветер. Кто  знает,  вдруг  le  bon  dieu  в
милости своей (или твоей) еще обеспечит комедии счастливую развязку.
   Дени! Это я, твой дядя Роги! Послушай, сынок. Я должен передать  тебе
очень важное послание. Объедини умы твоих коллег в  метаконцерте  доброй
воли. Отрекись от насилия. Если ты  это  сделаешь,  существа  из  других
миров не будут больше отталкивать несчастную Землю, а  придут  и  станут
нашими  друзьями...  Звучит  невероятно?  Bien   entendu!    Но мне дали понять, что так оно и случится. Дени!  Ты  слышишь
меня?.. Ответь, если слышишь!
   Я стал ждать.
   Первым ответом мне были погасшие в шале огни.
   Вторым - настоящее светопреставление.
   Люди Виктора открыли стрельбу из автоматического оружия. Трассирующие
пули проносились надо мной, прошивая алыми нитями завесу дождя и  снега.
Я слышал треск разбитых стекол, взрывы гранат. Вой ветра почти  тонул  в
этом грохоте; я скрючился, оцепенев от  ужаса,  но  всего  на  несколько
секунд, а после какая-то неудержимая сила толкнула меня вперед.
   Я вышел на тропу. Ночное видение отчетливо показывало  ее  мне  среди
камней на спартанском склоне  горы  Вашингтон.  Я  обнаружил,  что  пули
свистят вовсе не над головой, а слева, и быстро пополз вверх,  но  тропа
сворачивала под острым углом, и ветер теперь задувал мне в спину. Должно
быть, решил я, шале уже близко, вон за тем  крутым  уступом.  Гранатомет
умолк, но поток огня все не иссякал,  хотя  я  его  больше  не  видел  и
понятия не имел, наступают войска Вика или стоят на месте.
   Затем сквозь пальбу до меня донесся рев горного  ветра,  смешанный  с
шорохом ледяного дождя. Мой персональный эфир наполнился ионным  свистом
и щебетом, не  более  осмысленным,  чем  атмосферные  помехи  на  пустой
радиоволне. Я не получил ни членораздельного ответа  от  племянника,  ни
"призрачных" заверений. Прислушиваясь к собственному натужному дыханию и
бешеному стуку пульса, я все лез и лез вверх, о