аппаратурой  разведывательного   назначения.   Потому   русские   помочь
отказались, и теперь плод многолетних  трудов,  которому  до  завершения
недоставало всего  нескольких  месяцев,  двигался  по  быстро  убывающей
орбите. Дабы предотвратить падение станции на Землю,  американцы  решили
ее взорвать.
   - Сколько денег, сколько разбитых надежд!  -  сокрушалась  Умственная
Гармония. - Творение человеческого  ума  превратилось  в  обычный  сплав
никеля с железом,  обросший  ледяной  коркой...  Пожалуй,  в  этом  есть
поэтический подтекст.
   - Да погоди ты с поэзией! - перебила  Родственная  Тенденция  -  Надо
проанализировать искажение вероятностных решеток. Это  событие  повлечет
за собой эпохальные изменения.
   - Тогда я напишу элегию.
   - Лучше похабные частушки про деятелей НАСА,  -  предложило  Душевное
Равновесие. - Удовлетворись они станцией  помельче  на  более  удаленной
орбите, как делают Советы, ничего подобного бы не  было.  Конечно,  если
предположить, что в космосе вовсе нет небесных тел, способных  повредить
несмонтированную станцию, то запуск таких махин  на  околоземную  орбиту
несравненно выгоднее. Ох уж эти американцы! Все бы им экономить!

   Бедным янки так хотелось
   Всех за доллар поиметь...

   - Я тебя умоляю! - патетически воскликнула Родственная Тенденция.
   - Мне кажется, - вставило Бесконечное Приближение, - я понимаю мотивы
беспокойства Тенденции. Процесс разрядки между  Соединенными  Штатами  и
Советским Союзом прискорбно нестабилен. Несмотря  на  совместный  проект
освоения Марса,  сохраняются  извечные  политические  разногласия  между
двумя  системами.  Потеря  американской  станции  будет  рассматриваться
стратегами обеих держав как нарушение военного паритета.
   - Еще бы, - согласилось Душевное Равновесие. - Достаточно  проследить
психологическую  динамику   в   действии.   Понимая,   что   техническая
оснащенность станции  гораздо  выше  аналогичных  советских,  американцы
заняли позицию снисходительного превосходства. Они мнят себя  радетелями
о   благе   мира   даже   больше,   чем    мы,    лилмики.    Совместная
советско-американская экспедиция на Марс должна была стать началом новой
эры научного, экономического и культурного сотрудничества двух стран.  И
вдруг американцы остались в дураках.  Попытка  сближения  в  космическом
пространстве потерпела фиаско. Теперь у Советов появится  стратегическое
преимущество до тех пор, пока американцы  не  оборудуют  новую  станцию.
Сколько на это уйдет? Два года?..  Три?  Американская  экономика  и  так
захлебывается. Надеюсь,  что  тревожный  прогноз  Тенденции  все  же  не
означает конец разрядки, но нельзя упускать из виду,  что  на  этическом
уровне мы имеем дело с первобытными особями.
   - По логике вещей,  -  заметило  Приближение,  -  американцам  нечего
опасаться. В крайнем случае они могут запустить сколько угодно шпионских
роботоспутников, чтоб разрешить  свои  сомнения,  а  кроме  того,  Омега
свидетель: в ядерных потенциалах США  и  СССР  до  сих  пор  наблюдается
устойчивое  равновесие.  Правда,  космическая  станция   была   объектом
национальной гордости и символом безопасности, а Советы,  без  сомнения,
радуются катастрофе, поскольку теперь американцы у них как на ладони.  И
наконец, войны людей никогда не имели под собой логической основы.
   - Вот, послушайте! - воскликнула Умственная Гармония. - Пока это  еще
только набросок, но мне кажется, в нем что-то есть...

   О метеор!
   О роковой скиталец, затянутый холодной пеленою,
   Осколок изначальных катаклизмов...

   - По-моему, много патетики, - высказалось Бесконечное Приближение.
   Душевное  Равновесие  обошлось  со  стихотворным  опусом  еще   менее
великодушно:
   - Что за бредятина! Посвятить элегию метеору! Будь он болидом  -  еще
туда-сюда, но падающие звезды не заслуживают такого внимания...
   - Анализ  готов,  -  перебила  Родственная  Тенденция  и  представила
результаты соплеменникам.
   Бесконечное Приближение выразило общие эмоции вслух:
   - Наше предначертание под угрозой?.. Не верю!
   - Что значит - не  верю?!  -  возмутилась  Родственная  Тенденция.  -
Пролепсис вычислен с точностью до восемнадцатого знака. Если бы нынешний
американский президент остался у власти, все бы могло еще обойтись.  Его
происхождение и рыночная ориентация обусловили мирный (в  основе  своей)
характер  погибшей  станции.   Следующая   орбитальная   станция   будет
преследовать исключительно военные цели.  Со  всеми  вытекающими  отсюда
пагубными последствиями, каких вы наверняка усматриваете немало  в  моем
прогнозе на ближайшие двадцать лет.
   Душевное   Равновесие   безуспешно   пыталось   сохранять    душевное
равновесие.
   - А позвольте спросить, почему Контрольный Орган раньше не  обнаружил
критическое состояние станции и почему мы не предприняли никаких  шагов,
чтобы сберечь такую драгоценность?
   - Ну,  прежде  всего  это  вина  Примиряющего  Координатора,  который
находится в центре нашего квадрата  и  определяет  ситуации,  подлежащие
рассмотрению, - сказала  Тенденция.  -  Во-вторых,  на  нынешней  стадии
открытое  вмешательство  было  бы  против  предначертания.  Ведь  заслон
станции от метеорных тел сколь-нибудь существенной массы  потребовал  бы
применения сигма-поля, и земляне наверняка  уловили  бы  его  с  помощью
радиолокации.   К   тому   же   устанавливать   в   Солнечной    системе
запрограммированную  ловушку   для   гиперкосмической   материи   крайне
рискованно,   нам   пришлось   бы   снарядить    специальный    корабль,
уполномоченный расстреливать, захватывать,  отметать  или  как-то  иначе
устранять  межпланетный   мусор,   что   было   бы   тяжким   нарушением
наблюдательных инструкций.
   - Ну, и как же теперь? - поинтересовалось Душевное Равновесие.
   - Данное событие должно  быть  рассмотрено  на  заседании  всех  пяти
членов Контрольного Органа, действующего в вышеупомянутом квадрате.
   -  А  где  он  сейчас,  кто-нибудь  знает?  -  спросило   Бесконечное
Приближение.
   Умственная Гармония мысленно пожала плечами.
   - Либо вне галактики, либо опять пасет этот  колледж.  Окликнем,  что
ли?
   Четыре голоса слились в метаконцерте:
   Координатор!
   Чего?
   (Ситуационный образ+вероятностный анализ.)
   (Легкая обеспокоенность.) Ах да. Очередная коллизия, не так ли?
   (Упрек.) Вообще-то мог бы и предвидеть.
   Виноват... прошляпил. Однако вам нет нужды волноваться или  принимать
какие-либо меры.
   Ты что, отвергаешь вероятностный прогноз Родственной Тенденции?
   Отнюдь. Просто я намерен лично заняться этим вопросом.
   (Недоумение.) Как?! Ты попытаешься спасти космическую станцию?
   О нет. В чем опасность подобных станций? В том, что они  используются
в разведывательных  целях.  А  я  метапсихически  устраню  само  понятие
шпионских спутников. Планетарный Разум уже достаточно окреп.  Раздвоение
неотвратимо. Я лишь ускорю развязку.
   И в этом тебе поможет один из высокочтимых Ремилардов?
   Не угадали. Шотландское  отделение  имеет  подходящую  специализацию.
Если его чуть  подтолкнуть,  то  в  самое  ближайшее  время  мы  получим
возможность вернуть программу Вторжения в нормальное русло.
   А что, неплохо придумано.
   Тем не менее мне следовало обсудить это с вами  до  катастрофы,  дабы
оградить вас от ненужных переживаний. Моя рассеянность становится просто
скандальной. Что-то я  уж  слишком  впал  в  эйфорию  по  поводу  явного
прогресса Мирового Разума... ладно, пока.
   - Опять исчез, - проворчало Приближение.
   - Видали, как он уверен в себе? - процедила Родственная Тенденция.
   - Куда нам до него! - вздохнула Умственная Гармония.
   - Очевидно, - сухо  добавило  Душевное  Равновесие,  -  ему  известно
нечто, чего не знаем мы о самодовольных земных личинках,  и  он  черпает
уверенность именно в этом знании...
   - Как и следовало ожидать, все вероятности в его пользу, - отозвалась
Родственная Тенденция.
   Четыре существа обменялись ироническими ретроспекциями. Затем немного
помолчали, и наконец Душевное Равновесие изрекло:
   - Сигнал к ликвидации станции.
   -   О   пламя   ненасытное!   О   гордость,    придавленная    гнетом
обстоятельств... - продекламировала  Умственная  Гармония  и  продолжила
слагать реквием, тогда как трое других лилмиков  напряженно  следили  за
космическим взрывом.

11

Чикаго, Иллинойс, Земля
2 мая 1990 года

   Киран О'Коннор закончил умственные  упражнения,  которые  выполнял  в
начале каждого делового дня, и теперь, стоя перед огромным - от пола  до
потолка - окном своего кабинета, предоставил  мыслям  свободу.  Он  свил
себе гнездо на сто четвертом этаже одного из самых престижных  чикагских
небоскребов и с такой высоты  мог  наблюдать  на  обширном  пространстве
концентрированные всплески психической энергии,  служившие  разрядкой  и
одновременно стимулом для его творческих  сил.  Киран  знавал  и  другие
большие города: Бостон, где родился в нищете  и  получил  образование  в
Гарвардской роскоши, Манхаттан, где стажировался в юридической конторе и
приобрел весьма влиятельных сицилийских клиентов, -  однако  пресыщенный
условностями восток - неподходящее  пристанище  для  такого  уникального
выскочки. О'Коннор инстинктивно стремился на север, в город,  славящийся
романтическими преступлениями и мобильностью  во  всех  смыслах.  Трудно
придумать  для  него  более  идеальное  место,  нежели  Чикаго   с   его
процветающей  коммерцией,  сумбурной  политикой,  расплывчатой  моралью.
Истинный город для принудителя, кладезь биоэнергетики,  пробивной  силы,
гостеприимства, изобретательности на всякого рода  махинации,  порой  не
уступающие его собственным.
   Киран глядел с высоты на сверкающий лес небоскребов, лабиринт забитых
машинами улиц, зеленое обрамление озера Мичиган, уже одетого в  весенний
наряд. Бесчисленные авто снуют, как  муравьи,  взад-вперед  по  окружной
дороге. За  ней  голубеют  воды  озера,  отливающего  серебром  ближе  к
горизонту. На зеркальной глади чуть покачивается яхта. По  наитию  Киран
настроил на нее луч ясновидения и был вознагражден  откровенно  интимной
сценой. Он улыбнулся и стал впитывать в себя сладострастные  ощущения  -
не как юнец, жадно подглядывающий в замочную  скважину,  а  как  мудрец,
предающийся приятным, но уже чуждым воспоминаниям. Теперь  у  него  иные
утехи, но отчего не вспомнить былое...
   Бой каминных часов вернул его к действительности.
   О'Коннор  подошел  к  огромному  письменному  столу.  В  лакированной
поверхности отражались ваза с одной-единственной  желтой  маргариткой  и
фотографией в эбеновой рамке - Розмари  держит  на  руках  новорожденную
Кэтлин, а маленькая Шэннон в белом нагрудничке  уцепилась  за  ее  юбку.
Розмари и Кэтлин теперь никогда уже не состарятся, а Шэннон превратилась
в угрюмую пятнадцатилетнюю девицу, упорно сопротивляющуюся вовлечению  в
отцовский мир. Он уверен: это пройдет.
   Киран коснулся золотистого квадратика, вмонтированного  в  столешницу
красного дерева. Невидимая установка связи включена. Из двери в приемную
показалось обманчиво отрешенное лицо Арнольда Паккалы. Бесцветные  глаза
уставились на фикус в горшке за спиной Кирана.
   - Доброе утро, Арнольд.
   - Здравствуйте, мистер О'Коннор. Вам, думаю, любопытно будет  узнать,
что Грондин выловил в Калифорнии еще двоих подходящих парней. На будущей
неделе он доставит их сюда для прохождения стажировки.
   - Прекрасно.
   - Финстер на линии связи с Вашингтоном. Но прежде я должен  уведомить
вас, что машина мистера Камастры только  что  въехала  в  наш  подземный
гараж. Очевидно, он прилетел ранним рейсом из Канзас-сити.
   - Хм-м. Нехорошо заставлять старика ждать. Как  только  поднимется  -
сразу проведешь ко мне. А пока соедини меня с Финстером.
   - Сию минуту, сэр.
   На экране установки отразилась  последовательность  секретных  кодов,
блокирующих подслушивание. Вскоре они сменились крупным планом помощника
О'Коннора Фабиана Финстера  по  прозвищу  Хорек;  в  напряженной  улыбке
обнажились два огромных верхних резца, разделенных комичной щербиной - и
верно хорек. Всех так приковывает этот странный оскал, что едва  ли  кто
замечает всевидящие ледяные  глаза  над  ним.  Когда-то  Фабиан  Финстер
зарабатывал на жизнь  в  казино  Невады  как  внештатный  прорицатель  и
подчеркивал от природы экстравагантную внешность кричащими  одеждами.  А
став тайным агентом Кирана, склонился к более респектабельному имиджу  -
итальянским костюмам и галстукам в полоску.  Но  хотя  занят  он  теперь
более серьезной (и более прибыльной) деятельностью, временами его так  и
тянет поиграть на публику.
   - Ну что, Фабби, - спросил Киран, - обработал сенатора Скроупа?
   - Он у меня на крючке, шеф. Видели бы вы его рожу,  когда  я  сообщил
ему  номер  его  секретного  счета  в  Исландском  банке...  Теперь   за
трубопровод можно не беспокоиться. Слава Богу, хоть одно с  плеч  долой!
Читать мысли политиков все равно что плавать с маской в сточной  канаве.
Черт знает, сколько надо сил, чтобы что-нибудь выудить и не захлебнуться
в дерьме!
   Киран рассмеялся.
   - Молодчина! Полагаю, ты изрядно вымотался и тебе не помешает  хорошо
отдохнуть в каком-нибудь пятизвездном отеле.
   Телепат ухмыльнулся.
   - Дело прежде всего. Вижу, вы заварили хорошую кашу, и я не прочь  ее
отведать. Надеюсь, это хотя бы не в Вашингтоне. Я сыт по горло компанией
политиков. После них ум толпы - райские кущи.
   -  Я  приготовил  для  тебя  нечто  более  изысканное.   Как   насчет
университетских кругов, а, Фабби? Проведешь  небольшое  расследование  в
Нью-Гемпшире.
   - Программа развития экстрасенсорных сил, не так ли?
   - Ты тоже о ней слыхал?
   - Даже читал ту книжку профессора из Дартмута, что  стоит  на  первом
месте  в  списке  бестселлеров  "Нью-Йорк  тайме".  Вместе  с   поисками
незнакомых слов я потратил на нее две недели и, по-моему, все  равно  ни
хрена не понял.
   Тон Кирана сделался резче.
   -  Я  не  думал,  что  официальная  пресса  принимает  парапсихологию
всерьез. Джейсон Кессиди и Виола Норткат проводят разведку в Стэндфорде,
на западном побережье, а ты выясни, что  на  уме  у  Дени  Ремиларда.  В
особенности я хочу знать, какое практическое  применение  он  видит  для
теорий высших метафункций.
   - То есть витает ли этот парень в облаках или  затеял  нечто  опасное
для нас?
   - Вот  именно.  Книга  Ремиларда  совсем  не  похожа  на  бестселлер.
Читается с трудом, выводы  намеренно  завуалированы.  Он  будто  нарочно
затушевывает значение своей работы, и все же ему  не  удалось  полностью
скрыть  чувств  за   сухой   статистикой   и   академическим   жаргоном.
Экспериментальное  подтверждение  телепатии  и  психокинеза  -  одно  из
величайших научных открытий нашего века. Поэтому необходимо  установить,
что добрый доктор Ремилард предусмотрительно скрывает  от  общественного
мнения.
   -  Нда,  -  протянул  Финстер,  -  если  политические  партии  начнут
интересоваться чтением мыслей и гипнозом, куда мы все покатимся!..
   - Подготовь подробное досье  на  Дени  Ремиларда.  Добудь  как  можно
больше информации о его ближайших сотрудниках: сколько всего менталистов
у него в лаборатории, что они умеют, до какой степени преданы идее.
   - Короче, поохотиться за живыми черепами?
   - Будь осторожнее, Фабби. - Взгляд О'Коннора на  миг  остановился  на
фотографии Розмари с девочками. - Игра опасная. В дартмутскую  программу
наверняка суют нос  и  правительство,  и  агенты  иностранных  разведок.
Ремилард в книге вскользь намекнул на сотрудничество парапсихологических
лабораторий разных стран. Якобы совместными усилиями  они  уже  добились
неплохих результатов. Мне надо знать, правда ли это или он просто выдает
желаемое за действительное.
   - Вас понял.
   - И последнее. Если почувствуешь хоть  малейший  признак  интереса  к
своей персоне, тут же убирайся и заметай следы.
   - Не волнуйтесь, босс, - последовал веселый ответ. - Живой не  дамся.
Я видел, как у тех, кто вызвал ваше неудовольствие, наступает  внезапное
кровоизлияние в мозг. Мне это не улыбается.
   - Твоя работа со Скроупом принесет тебе миллион чистыми. А за удачу в
деле Ремиларда получишь еще больше. Привет, Фабби!
   Экран потух, когда О'Коннор коснулся  золотистого  квадратика;  почти
тотчас же вспыхнул красным светом другой.
   - Проси мистера Камастру, Арнольд.
   Он принял позу йоги для усиления  принудительного  потенциала,  затем
расслабился в ожидании встречи с тестем.

***

   - Ты слышал, Кир? Слышал?! Он отказался от вето! Ласситер сообщил мне
по радиотелефону, как только мы выехали из аэропорта Кеннеди.
   Губы Большого Эла посинели от ярости, из уголка рта сочилась  струйка
слюны. Лица и умы телохранителей чикагского мафиозо излучали тревогу.
   - Этого следовало ожидать, Эл.
   Указав Карло и Фрэнки  на  обитое  кожей  кресло,  куда  те  опустили
грузное тело хозяина, Киран с приветливой улыбкой вышел из-за стола.
   - Желтобрюхий ублюдок! - бушевал  Камастра.  -  Сучья  тварь!  Завтра
билль даже без его подписи получит силу закона!
   Киран согласно кивнул.
   - Президенту нужен этот закон, но он  не  хочет  наносить  публичного
афронта церкви.
   - Какой же он, к черту, веры? Совет церквей единогласно высказался за
вето! И мы были уверены, что  он  его  наложит!  Ради  Христа,  ты  хоть
что-нибудь понимаешь?! Опять погорели по всем статьям!
   - Тише, босс! - взмолился Карло. - Вам с вашим искусственным  сердцем
вредно волноваться!
   - Выпить! - взревел Большой Эл. - Кир, дай выпить чего-нибудь!
   - Не надо, Эл, нельзя! - вскричал Фрэнки, переглядываясь с Кираном  и
отчаянно мотая головой. - Док не велел...
   Киран властно взмахнул рукой.  Телохранители  вытянулись  в  струнку,
сверкая глазами. Затем оба повернулись и  вышли  из  кабинета,  даже  не
вспомнив о том, что Большой Эл всего пять минут назад приказал им ни под
каким видом не оставлять его наедине с О'Коннором.
   А мафиози и сам позабыл о своем приказе. Словно в трансе, он  прикрыл
пухлой веснушчатой рукой глаза и вполголоса  бормотал  проклятия.  Киран
отрыл встроенный бар; блеснули на солнце хрустальные стаканы.
   - Немного марсалы тебе не повредит.  И  я  с  тобой  выпью.  Отменное
молодое вино. Де Лауренти на прошлой неделе прислал в  мой  нью-йоркский
офис. Если понравится, привезу тебе пару ящиков в Ривер-Форест.
   Киран  вложил  стакан  в  дрожащую  руку  тестя.  Быстрого  телесного
контакта оказалось достаточно, чтобы в мозг Камастры потекли целительные
импульсы.
   - Salute, папа. Твое здоровье.
   Бледное лицо Большого Эла скривилось в горькой улыбке.
   - Какое, к дьяволу, здоровье! Madonna puttana, ты бы поглядел на  тех
стервятников в Канзас-сити - уж как они надеялись, что я сдохну прямо  у
них  на  глазах,  чтоб  можно  было  распустить  Концессию  и   отменить
голосование!
   - Ты устал с дороги. Поезжай домой, отдохни.  Все  будет  в  порядке.
Члены Концессии повели себя согласно ожиданиям. Я рад, что  не  придется
оказывать на них прямое давление. - Он чокнулся со стариком  и  вернулся
за стол.
   Большой Эл следил за ним из-за полуприкрытых век.  В  сорок  шесть  у
Кирана О'Коннора вполне моложавый вид, виски и клинышек  вдовца  на  лбу
лишь чуть тронуты сединой. Оливковая кожа и  темно-карие  глаза  придают
ему сходство с итальянцем, но он не итальянец и  потому  не  должен  был
подняться выше юрисконсульта, на чьей бы дочери ни женился.  Большой  Эл
до сих пор в толк не возьмет, как ему это удалось.
   -  Они  проголосовали  за  тебя.  Теперь  ты   временно   исполняющий
обязанности управляющего, и тебя утвердят, как только я удалюсь от  дел.
Но кое-кому это не по нраву. Фальконе со своим кланом динозавров до  сих
пор цепляется за традиции и бесится, что ты не такой же деревенщина, как
он. При всем уважении к тебе он изо всех  сил  отбрыкивается  от  твоего
финансового консорциума.