аже  в  салоне  роскошного  Ремколета,
который обеспечивала семейная корпорация для полетов примадонны из  дома
в Нью-Гемпшире в  оперные  театры  Нью-Йорка,  Лондона,  Милана,  Токио,
Москвы и десятка других больших земных городов. Кроме того, она пела и в
театрах   густонаселенных    колониальных    миров    -    Ассавомпсета,
Атарасии-Секаи, Чернозема, Лондиниума, Этрускии и Элизиума, а  также  на
экзотической планете Спон-зу-Бревон в Полтроянском Доме Искусств,  и  на
Зумипле, где восторженные гии заполняли зал до потолка всю неделю,  пока
она пела там в "Травиате". На заключительном  представлении  шестнадцать
особенно неистовых поклонников оперы  воздали  ей  высшую  честь,  какую
только могли воздать гии, а именно - скончались в эстетическом  экстазе,
когда она взяла верхнюю ноту в заключительной арии.
   Поль терпеливо переносил профессиональные отлучки жены. В то время он
был  всецело  поглощен  созданием   нового   бюрократического   аппарата
Конфедерации  Землян   Галактического   Содружества.   Эта   организация
первоначально называлась "Стажирующееся метапсихическое правительство" и
действовала под взыскательным руководством Симбиарского  Попечительства.
Но когда Поль появился на политической арене двадцать лет  спустя  после
Вторжения, стажеры все настойчивее и громогласнее требовали передачи  им
управления полностью.
   Различные типы земных правительств, существовавшие  до  Вторжения,  к
этому  времени  почти  преобразились  в   своеобразные   республиканские
учреждения, которые лилмикские Надзиратели  сочли  наиболее  подходящими
для  Конфедерации  Землян.  Та  система  объединяла  городские  собрания
граждан Нью-Гемпшира, решавшие местные проблемы на самом низком  уровне,
и своего рода оперантную олигархию, занимавшую ответственные судебные  и
административные  посты.  В  совокупности  получалась   многоступенчатая
правительственная структура, которая обеспечивала голос в  правительстве
каждому  гражданину  через  его  избирательный   округ   или   городское
управление, и каждой корпорации, каждому  кооперативному  предприятию  с
числом членов более  тысячи,  каждому  городскому  округу  или  большому
городу, каждой зоне (нередко включавшей бывшее небольшое государство)  и
каждому квазиконтинентальному региону,  так  называемым  Интендантствам.
Высшая доступная человеку должность Соинтенданта была  открыта  как  для
оперантов, так и  для  "нормалей",  которые  заметно  превалировали  над
людьми с метапсихическими способностями на низших уровнях управления, но
не в судебной системе.
   В  целом  Конфедерация  Землян  складывалась  неплохо.  К  четвертому
десятилетию XXI века большинство рудиментов человеческой  кровожадности,
тупого   национализма   и   религиозного   фанатизма,    противостоявших
установлениям Содружества,  на  Земле  практически  исчезло.  (Одним  из
опасных исключений оставались пользующиеся дурной славой "Сыны Земли"  с
их  антиэкзотическими  замашками.)  Надзиратели  и   инспекторы-телепаты
исключили  возможность  политического  мошенничества.  В  какой-то  мере
сохранились  остатки  традиционных  преступлений,  афер,  предрассудков,
несправедливости, но только остатки, так как  за  соблюдением  закона  и
порядка следили и оперантные и "нормальные" агенты-люди под  наблюдением
Магистрата  Симбиарского  Попечительства.  Нарушители  законов  карались
незамедлительно, особенно сурово - рецидивисты.  Членам  метапсихической
элиты, осужденным за тягчайшие  преступления,  обычно  грозила  смертная
казнь.
   Подавляющее   большинство   "нормальных"    людей    с    энтузиазмом
приветствовали   новый   достойный   мир   под   эгидой   Галактического
Содружества. Конечно, наиболее гордые земляне  страдали,  чувствуя  себя
униженными оттого, что ими правят педантичные симбиари, начисто лишенные
чувства  юмора,  но  ускорить  психосоциальное  взросление  землян  было
поручено  именно  им.  Экзотические  прокторы  в  конце-то  концов  были
зелеными,  а  их  внешность  сделала  их  объектами  самых   беспощадных
человеческих  острот  и  анекдотов.   В   свою   очередь   строгость   и
презрительное  отношение  прокторов  к  человеческим   слабостям   порой
вызывали ненависть землян  и  даже  провоцировали  восстания.  С  другой
стороны, на Земле исчезли бедность и другие социальные бедствия, система
образования  обеспечивала  большинству   людей   полное   раскрытие   их
потенциала, порядочность и трудолюбие вознаграждались, досуга было более
чем достаточно, а если кто-либо чувствовал  себя  неудовлетворенным,  он
мог отправиться осваивать новые  планеты,  отведенные  Содружеством  для
колонизации избыточным населением Земли.
   Те "нормали", кто открыто протестовал  против  политики  Содружества,
никогда ни к чему не принуждались и не наказывались  непосредственно  за
сопротивление социальной галактической революции, но их не допускали  на
влиятельные должности, лишали доступа к средствам массовой информации, а
со временем зачисляли в категорию с наиболее ограниченной  рождаемостью.
После  2040  года  им  также  закрыли  доступ  к  вожделенной   методике
омолаживания  и  воспретили  посещения   открытого   Содружеством   сада
передовых социоэкономических и  технических  наслаждений.  Некоторые  из
этих упрямцев сумели  ускользнуть  в  плиоцен  через  пресловутые  врата
времени мадам Гудериан. Но по большей  части  неоперантные  изгои  вроде
религиозных фундаменталистов и  других  неприкаянных  личностей  жили  и
умирали  озлобленными,   подвергнутыми   всеобщему   остракизму.   Почти
неизбежно  их  дети  порывали  с  ними  -  даже  те,  кто  не  учился  в
контролируемых Содружеством общеобразовательных  школах.  Вырастая,  они
почти все без исключения отвергали реакционные взгляды своих родителей и
предпочитали пройти психотестирование и получить высшее  образование  по
ускоренной программе,  чтобы  стать  полноценными  членами  Конфедерации
Землян.
   Другое дело оперантные  диссиденты  -  большую  часть  моих  мемуаров
займут описания их приключений.
   Анн, Катрин и Адриен -  старшие  оперантные  сестры  и  брат  Поля  -
выбрали  карьеру  администраторов  Конфедерации  Землян,  готовясь   под
руководством экзотических попечителей к тому дню, когда  увеличивающееся
оперантное   население   Земли   сможет   образовать   высший    уровень
правительства Конфедерации Землян во главе с избранным Первым Магнатом в
Галактическом Консилиуме. Когда Поль следом за сестрами  и  братом  стал
членом  Североамериканского  Интендантства,  он   быстро   -   благодаря
политической мудрости - достиг высшего ранга, открытого члену подопечной
расы, - ранга Соинтенданта. Достигнув этой высоты, Поль натаскал  сестер
и брата, так  что  два  года  спустя  они  тоже  стали  метапсихическими
Великими  Магистрами  и  Соинтендантами.  Вот  так  Династия  Ремилардов
оставила с носом ничего не подозревающее Содружество.
   Использовав лишь минимальное принуждение, Поль убедил своих остальных
трех братьев тоже прыгнуть на ковер-самолет метаполитики. Северен бросил
нейрохирургию, Морис  оставил  социологические  исследования,  а  Филип,
старший из детей Дени и  Люсиль,  неохотно  сложил  с  себя  обязанности
председателя  "Ремко  индастриз",  -   фирмы,   служившей   неиссякаемым
источником семейного богатства. Поскольку  семейственность  была  вполне
допустима по этическим статусам Содружества (хотя  некоторые  придиры  и
подняли  крик),  семь  Ремилардов  соединили   сознания,   судьбы...   и
вознеслись в небеса.
   Дени и Люсиль предпочитали академический мир и  противились  попыткам
Поля вовлечь их в политику. Родители относились к  своему  честолюбивому
отпрыску с настороженностью, но семья оставалась  тесно  сплоченной.  Со
временем остальные братья также достигли  статуса  Великих  Магистров  и
были избраны Соинтендантами.
   Тереза  продолжала  пожинать  триумф  за  триумфом,  а  Поль  отдался
закулисным политическим интригам,  в  результате  которых  в  2040  году
Конкорд в Нью-Гемпшире был выбран столицей Земли и Конфедерации  Землян.
Этот подвиг закрепил за ним прозвище, под которым он часто фигурировал в
средствах массовой информации, - Человек,  Который  Продал  Нью-Гемпшир.
Поль обзавелся аккуратно подстриженной бородкой, любовно лепя свой образ
мудрого законодателя, опубликовал несколько книг, превознося  свою  идею
Галактического Человечества, и  постоянно  появлялся  на  тридивизоре  в
разных политических программах.  Остроумие,  привлекательная  внешность,
солидная   (в   глазах   "нормальных"    людей)    репутация    глашатая
"консервативной" метапсихической доктрины сделали его  популярным  среди
различных человеческих фракций - и завоевали ему симпатии жизнерадостных
полтроянцев из вспомогательных сил, которым страшно нравилось наблюдать,
как землянин обводит вокруг пальца компетентных, преданных делу,  далеко
продвинувшихся научно, но, бесспорно, неуклюжих  и  угрюмых  Симбиарских
попечителей.
   Четвертый сын Поля и Терезы - Люк - родился эпилептиком, слепым  и  с
другими уродствами. Метапсихический потенциал младенца был огромным,  но
практически латентным. К 2041 году, когда он родился, достижения  генной
инженерии уже позволили  вернуть  зрение  маленькому  Люку  и  устранить
другие аномалии в его организме. Полную реставрацию  его  тела  пришлось
отложить до наступления половой зрелости, когда можно было бы  применить
регенерационную ванну. Справиться с эпилепсией Люка  оказалось  труднее,
тем более что этиология ее  осталась  неразгаданной,  однако  приборчик,
вживленный в мозг ребенка, заметно снизил интенсивность припадков.
   Бедняжка Люк стал для Терезы постоянным источником тревоги и нервного
напряжения. Ей все больше и больше требовалось беречь голос, и она резко
сократила число своих оперных и концертных выступлений. Тем не менее  ее
неподражаемый репертуар включал партии Манон, извлеченного  из  забвения
Лакме,   Джульетты   и   Шемаханской   Царицы   в   "Золотом    петушке"
Римского-Корсакова, опере, которая не  ставилась  ни  одной  из  ведущих
оперных трупп со времен расцвета Беверли-Хиллз.  Однако  звездной  ролью
Терезы оставалась Снегурочка, в опере  того  же  названия  -  еще  одной
великолепной,  но  психологически  темной  фантазии  Римского-Корсакова,
практически  никогда   не   дававшейся   за   пределами   России,   пока
захватывающее исполнение Терезы не сделало ее  популярной  буквально  за
один вечер.
   Психологический и профессиональный кризис у  Терезы  начался  в  2043
году, когда ее следующий ребенок родился мертвым.  Исчерпывающий  анализ
запутанного генетического наследия Ремилардов и Кендаллов был еще  делом
будущего, но в гермоплазме Терезы был  обнаружен  ряд  летальных  генов.
Кроме того, выяснилось,  что  и  она  и  Поль  являются  носителями  так
называемого "гена бессмертия" Ремилардов, иными  словами  -  уникального
гена  полигенетического  наследия,  которое  усиливало   способность   к
самоомоложению, свойственную каждому человеку.
   Вопреки генетическим проблемам  Тереза  и  Поль  не  отказывались  от
желания иметь еще  много  детей,  таких  же  замечательных,  как  первые
четверо. Результатом были еще  два  мертворожденных  младенца.  Затем  -
дважды - тестирование обнаруживало в эмбрионах летальные гены,  и  самые
последние методики генной инженерии не смогли ничем помочь, так что  обе
эти беременности Терезы завершились абортами в соответствии со Статутами
Размножения Симбиарского Попечительства. Все это время Тереза оставалась
в состоянии тяжелой депрессии, дважды ненадолго переходившей  в  нервное
расстройство, и мало-помалу она начала терять свой изумительный голос. А
затем,  несмотря  на  все  усилия  Поля,   их   лишили   разрешения   на
деторождение, и это явилось завершающим ударом.
   Терезу объявили первоносительницей мутагенного комплекса и вживили ей
противозачаточный имплантант. Она замкнулась в себе, заперлась  в  своем
хановерском доме и, чтобы не сойти с ума,  стала  заниматься  вокальными
упражнениями в тщетной попытке снова  вернуться  на  сцену.  И  еще  она
мечтала о том, как перехитрит экзотических кукольников, которые  во  имя
якобы благой цели деспотически распоряжаются буквально  всеми  сторонами
человеческой жизни - даже материнством!
   Поль был удручен постигшей их трагедией, но  относился  к  ней  более
философски. Конечно, его семя было абсолютно здоровым, так что он мог бы
развестись с Терезой и жениться во второй раз. Но Поль все еще любил ее,
хотя пылкая страсть первых лет давно остыла, и чрезвычайно  гордился  их
детьми. Развод был бы крайне неприятным исходом, особенно если учитывать
нравственный  климат  того  времени,  а  также  старомодный  католицизм,
который  продолжали  исповедовать  почти  все  Ремиларды.  Поль  мог  бы
последовать примеру своего близкого друга и соперника Дэвида Макгрегора,
Европейского Соинтенданта,  который,  как  и  многие  другие  мужчины  с
первоклассным генетическим наследием, сдал свою сперму  в  генофонд  для
зачатия   в   пробирке,   предназначенный   для   скорейшего   заселения
колонизируемых планет. Но строгая анонимность этой  процедуры  возмущала
родительскую гордость Поля. Он хотел знать своих детей... Впрочем,  было
бы желание, а способ всегда отыщется.
   Поклонниц у него всегда хватало, и теперь, когда  Тереза,  пусть  все
такая   же    красивая,    утратила    свою    уникальную    сексуальную
привлекательность, Поль пренебрег  религиозными  принципами  и  принялся
максимально использовать свой генетический потенциал с  целеустремленным
пылом, но соблюдая величайшую  осторожность,  в  чем  ему  очень  охотно
содействовали дамы с  прекрасным  хромосомным  набором.  Они  с  Терезой
по-прежнему спали вместе, но, подобно всем метавосприимчивым женам,  она
знала, что муж ей изменяет.
   Однако она не переставала его любить и никогда не  упрекала.  Тем  не
менее именно то,  что  Поль  постоянно  предавал  их  брак,  несомненно,
сыграло роль темного катализатора в решимости Терезы родить еще  одного,
последнего сверходаренного ребенка.

6

ИЗ МЕМУАРОВ РОГАТЬЕНА РЕМИЛАРДА

   Тереза собрала вещи, как велел  ее  старший  сын.  Когда  я  вошел  в
музыкальную студию, она предъявила содержимое  своей  дорожной  сумки  -
портативный тридивизор, читающее устройство,  аудиоплейер,  свернутая  в
трубку клавиатура Яамаха Скроло, два усилителя  Динки-Бум,  цилиндрик  с
библиотечкой  микродисков,  генератор  энергии  для  всех  этих  штучек,
небольшой несессер, десяток хлопковоплассовых штанишек для младенца, два
терракотовых детских костюмчика, конвертик из лебединого пуха -  подарок
для ее первенца, сделанный прежде, чем выяснилось, что она ждет  двойню,
- дождевик, моток  веревочки,  вечная  зажигалка,  бутылка  французского
шампанского   и    швейцарский    походный    нож    со    всевозможными
приспособлениями, кроме разве что мини-манипуляторов.
   Марк созерцал эту груду  барахла  с  ледяным  недоумением,  а  Тереза
ласково объясняла сыну,  что  веревочка  понадобится,  чтобы  перевязать
пуповину и чтобы сушить на ней белье, ну, а шампанское... надо же  будет
отпраздновать рождение Джека!
   - Джека? - слабым голосом переспросил Марк.
   - Его имя будет Джон. Я уже объяснила ему про уменьшительные имена. -
Она безмятежно кивнула мне. - Дядюшка Роги может  называть  его  Ти-Жан,
как принято у франко-американцев.
   - Мама,  но  вся  эта  музыка!  -  удрученно  сказал  Марк.  -  Я  же
предупредил тебя: только самое необходимое!
   - Но это и есть самое необходимое,  милый.  Я  не  продержусь  четыре
тоскливых месяца в забытой Богом глуши без моей музыки!
   - Но ты не взяла никакой одежды!
   Она небрежно пожала плечами.
   - Куплю в местном супермаркете, когда мы приедем туда. Где бы это  ни
находилось. А пока сгодится этот костюм: он элегантен и  вполне  годится
для дороги. Ты согласен, Роги?
   Тереза невысока, но это как-то  не  замечалось.  На  ней  был  модный
костюм для бега трусцой из полированного  хлопка  ее  любимого  зеленого
кендалловского цвета, а глянцевые черные волосы повязаны шелковым шарфом
того же зеленого цвета. На плечи наброшен свитер с капюшоном из кашемира
песочного цвета.  На  ногах  туристские  сапожки.  Отличный  костюм  для
пикника Дартмутского прогулочного клуба  на  горе  Мусилок,  но  не  для
зимовки в горной глуши Британской Колумбии...
   Я отвел глаза и припрятал мысли.
   - Тереза... э... разве Марк не  объяснил  тебе,  что  там  совершенно
дикое место - ни супермаркетов, ни магазинов или лавочек? До  ближайшего
торгового поста сто километров.
   Она опять пожала плечами.
   - Тогда мне придется просто  воспользоваться  добросердечием  местных
жителей. - Она блеснула своей чарующей  улыбкой.  -  Наверное,  я  смогу
устраивать концерты или давать уроки музыки в обмен на теплую  одежду  и
прочее...
   - Мама! - чуть не взвыл Марк. - В Заповеднике мегаподов,  кроме  них,
нет никаких других жителей!
   - А! - Тереза решительно нахмурила прелестный лоб. - Ну, я как-нибудь
устроюсь. Я ведь была девочкой-скаутом, знаете  ли.  -  Она  указала  на
библиотечный  цилиндрик.  -  Тут  ведь  не  только  мои  оперные  видео,
музыкальные записи и вокализы, но еще и всякие прекрасные справочники. Я
сделала копии всех полезных книг и фильмов нашего семейного  собрания  и
заказала кое-какие в городской библиотеке. "Жизнь в лесном лагере" Ораса
Кепхарта, например, кажется прямо-таки руководством для  первопроходцев,
если судить по каталожной аннотации.  И  я  не  удержалась  от  соблазна
заказать книги Билла Ривьера и Брэдфорда Энджера о  том,  как  выжить  в
первобытных условиях, которые я читала совсем маленькой, когда гостила у
бабушки   Элен   в   ее   мэнском   лесном   домике.   Такие    чудесные
франко-американские имена у  этих  писателей!  Ну,  а  для  литературной
атмосферы я запаслась  "Уолденом",  "Зовом  лесов"  и  полным  собранием
стихов Роберта Скрвиса.
   - Mon cul!  - буркнул я.
   Но Тереза не расслышала и продолжала все с той же безмятежностью:
   - И с родами  все  в  порядке:  я  кое-чему  научилась  в  Лемейзе  и
скопировала "Справочник акушера".  Кроме  того,  Джек  сказал  мне,  что
родится без всяких трудностей: он будет маленьким.  Мои  объяснения  про
подгузники он не вполне понял,  но,  конечно,  сразу  разберется,  когда
освободится  из  амионотичной  жидкости  и  на  практике  ознакомится  с
понятием сухости. Да и в доме ему много одежды не  понадобится,  если  я
поставлю нагреватель на полный режим.
   - Какой нагреватель? - рявкнул я. У меня даже рот открылся от  ужаса,
пока я слушал ее болтовню. - Какой дом? Это же бревенчатая  развалюха  с
проржавевшей старой чугунной печкой, черт подери! И там  чуть  не  сорок
лет никто не жил! Тебе придется рубить дрова...
   Тереза взмахнула своим швейцарским походным ножом.
   - К счастью, пила в нем прекрасная. Правда, я еще никогда не  пилила,
но, думаю, что скоро научусь. И ведь вокруг  будет  полно  всяких  сухих
веток, правда?
   - Полным-полно, - сказал  я  мягко.  -  Беда  только  в  том,  что  с
наступлением зимы - а на той широте зима начинается в ноябре - их укроет
трех-четырехметровый слой снега.
   Сознание  Марка  было  непроницаемым  даже  больше,  чем  обычно.  Не
исключено, что до него начала доходить вся чудовищность  этой  затеи,  и
его юная сверхсамоуверенность чуть-чуть дрогнула. Он обернулся ко мне, и
его сознание просто полыхнуло жуткой идеей.
   - Я хотел, дядюшка Роги, чтобы ты просто помог мне отвезти маму туда.
Она говорила, что  отлично  справится,  если  я  оставлю  ей  достаточно
запасов. Но теперь мне ясно, что кое-что придется  изменить.  Ты  должен
будешь остаться с ней в хижине. Ты ведь  знаешь,  как  прожить  в  дикой
глуши, ну и тому подобное...
   Я стоял, окаменев, мое сознание источало отчаяние и просто заледенело
от страха, а эти двое только поглядели друг на друг