склонности.
   Если у меня был едва заметный  перекос  в  привязанностях,  свойствах
характера, увлечениях - так это излишняя самоуверенность.
   Я, например, слегка завидовала тебе, Поль, - как же, лилмики  выбрали
самого недостойного из Ремилардов и возвели его в сан  Первого  Магната.
Следуя той же логике, и Председатель земной администрации был  плох  для
меня. Я долго не могла простить Дэвиду Макгрегору, что он перебежал, как
я считала, мне дорогу и получил пост, который по праву принадлежал мне.
   Сны о Древней Греции шли чередой несколько лет,  и  к  2058  году  их
характер постепенно изменился. Теперь после пробуждения я их помнила,  и
воспоминания заставляли сильнее биться сердце.  Я  сознавала,  что  наши
встречи с Афиной - сон, бред, однако от этих видений дух захватывало.
   Меня знакомили с  идеей  создания  второго  Содружества  и  постоянно
подчеркивали, что, если я всей душой уверую в его реальность, мне  будет
доверена роль основателя нового мира.
   Я не  могу  точно  ответить  на  вопрос,  что  именно  Афина  Паллада
подразумевала под вторым Содружеством, но  моим  первым  ощущением  было
чувство восхищения. У меня не оставалось сомнений, что новое  устройство
галактики будет справедливо, а нынешнее нет.
   Вот кратко  те  мысли,  что  врезались  мне  в  память:  человеческое
государство должно избавиться от ныне существующих  органов  управления,
потому что они контролируются экзотиками.  Но  прежде  всего  мы  должны
любыми путями избежать ловушки,  называемой  Галактическим  Разумом  или
Галактическим  Единством.  Афина  уверяла  и  доказывала,  что  подобная
метапсихическая тотальная структура, да еще  космических  масштабов,  не
только лишит человека индивидуальности, но изменит саму нашу природу.
   Возглавляемое новым вождем - мною, разумеется!  -  государство  Земля
должно выйти из Галактического Содружества и своим путем  идти  к  миру,
процветанию и свободе.
   Я всей душой поддерживала эту идею. Если бы ты знал, как  я  страдала
во времена Попечительства, как тяжко мне  было  смотреть  в  лицо  своих
соплеменников, страдающих под гнетом все изведавших, все знающих,  кроме
разве что чувства смешного, строгих зеленокожих  нянек.  Это  для  вашей
пользы, заявляли они, это временно... Сталин своим рабам говорил  то  же
самое...
   Затем божественная наставница открыла мне великую тайну.  Поделилась,
так сказать, технологией, которой я должна была  воспользоваться,  чтобы
повести народы Земли к земле  обетованной  -  второму  Содружеству.  Она
сначала как бы вскользь, а потом все более настойчиво стала уверять, что
моя задача как нового воплощения святой Девы-воительницы  заключается  в
том, чтобы всего-навсего позволить  божественному  началу  поселиться  в
моей  голове.  Мой  мозг  как  бы  должен  стать  маткой  для   рождения
всемогущего существа. Во сне я  была  вне  себя  от  радости,  а  богиня
улыбнулась и удалилась.
   Тем утром я проснулась от собственного крика. Уже полностью  придя  в
себя, я задумалась: кто же эта, блистающая  золотым  щитом,  потрясающая
копьем мразь? Ответ напрашивался сам собой  -  Фурия,  конечно.  Я  куда
вляпалась? Во что ступила? Как могла я быть так слепа и глупа?! Ведь  за
три года я позволила ей уютно расположиться в моих мыслях. Как  могла  я
не почувствовать вливаемый в мой рассудок яд?
   Щелку, через которую эта тварь проникла ко мне  в  душу,  я  отыскала
быстро. Гордыня в ее худшей разновидности - спесивом высокомерии  -  вот
что бросило меня в объятия Фурии. Еще бы чуть-чуть - и я бы заняла место
в ряду составляющих Гидры, а то и отдалась бы самой Фурии. Если  бы  это
случилось, чудовище получило бы доступ в самые  высокие  эшелоны  власти
галактического  союза.  Я  ведь  действительно  желала  разрушить   наше
Содружество. Я подняла руку на добровольное единение  сознаний,  которое
за такой короткий срок так много сделало для Земли.
   Все произошло в моем доме, в Нью-Гепмшире.  Это  был  самый  страшный
день моей жизни... Слезы, истерика, гнев, молитвы - что  тут  объяснять,
сам знаешь, как в таких случаях бывает... Одним словом, я чуть  было  не
покончила с собой. Особенно меня удручала мысль о том, как  ловко  Фурия
подцепила среди Ремилардов подходящую жертву, как умело подобрала ко мне
ключи. После  этого  считать  себя  идеалом,  примером  для  подражания?
Гордостью семьи?.. По-прежнему высокомерно выковывать из себя святую?..
   Жуть!..
   Два дня без сна, два дня безуспешных попыток покончить с  собой...  Я
оказалась трусихой! Поль, я оказалась трусихой - мелкотравчатой, подлой,
трясущейся тварью... Потом не выдержала и попросила  родителей  приехать
ко мне.
   Дени и  Люсиль  явились  тут  же.  Казалось,  им  все  известно.  Они
объяснили мне, что демон зла существует реально, что он  не  плод  моего
безумного воображения. Папа и мама отвезли меня  в  наш  старый  дом  на
Ист-Саут-стрит, уложили спать в моей детской  спальне.  Четыре  дня  они
безотлучно провели рядом с моею постелью,  исцеляли,  успокаивали.  Отец
уверял, что у меня достанет сил выбросить Фурию  из  сознания.  В  конце
концов ему удалось убедить меня.
   Две недели я  приходила  в  себя.  К  счастью,  лето  тогда  выдалось
чудесное, и дом был полон детей. Это так здорово, когда рядом дети.
   Окончательно поправившись, я  поняла,  что  следует  сделать.  Да-да,
продолжать жить, тянуть, как прежде, воз обязанностей... Для  успокоения
души я отправилась к  иезуитам,  в  Бребефскую  академию.  Там  со  мной
побеседовали и направили в семинарию в Нью-Йорке. Спустя некоторое время
в свете меня стали называть Анн Ремилард, член ордена Иисуса.

***

   После некоторой паузы Поль поинтересовался:
   - Прости,  я  не  понимаю,  почему  ты  так  рьяно  подвергаешь  себя
всевозможным телесным и душевным страданиям? К чему все это?  Я  уверен,
ты давным-давно отмолила грех гордыни... Ну, чего там еще... У тебя  нет
оснований считать себя виновной.
   - Я пощусь и обращаюсь с молитвой к небесам не ради  себя.  Есть  еще
кто-то, о чьем спасении следует позаботиться.
   Поль не сразу догадался, что Анн имела в виду, но когда смысл ее слов
дошел до него, он сузил глаза и попытался, сформировав  испытующий  луч,
проникнуть в ее сознание. Сестра оказалась готовой к подобному  повороту
событий и поставила плотный защитный экран.
   - Аннушка, -  после  нескольких  безуспешных  попыток  сказал  Первый
Магнат. - Ты должна сказать мне, кто Фурия! Обязана!..
   - Во время бесед с Афиной Палладой было несколько намеков - вычислить
по ним человека не составило труда. - Голос ее был ровен, спокоен. -  Но
это не более чем догадка, версия... Я не могу  поделиться  с  тобой.  Не
хочу! Тот человек, в чьем сознании свила себе гнездо Фурия, не  виновен.
Если я назову имя, ты тем или иным образом будешь вынужден  действовать.
Именно поэтому меньшим злом я считаю оставить все как есть. В  некотором
смысле дьявол может даже принести пользу...
   - Ты не имеешь права скрывать подобные сведения. Как Первый Магнат  я
требую, чтобы ты сказала правду!
   Она невесело рассмеялась:
   - Законы Галактического Содружества я изучила куда основательнее, чем
ты, Поль. Ты не имеешь права заставить  меня.  Когда...  наступит  срок,
когда я почувствую - пора, тогда и назову имя. Джек  поделился  со  мной
новостью - пара составляющих Гидры засечена им  на  Гавайях.  Ты  хочешь
оставить эту девочку один на один с чудовищем?
   - Да. Она уже не ребенок, ей пятнадцать лет. Желание отомстить  Гидре
- ее собственное решение, никто ее не понуждал, разве что  родной  отец.
Так, по крайней мере, рассказал  мне  Джек.  Зачем  ему  кривить  душой,
что-то скрывать? Она уже почти Великий Магистр и готова ринуться в  бой.
У меня нет веских оснований мешать ей. Да и кто бы мог  приструнить  ее?
Ты?..
   Поль хотел что-то добавить, пожевал губами, потом наконец решился:
   - Иногда мне кажется, что ты стала настоящей... иезуиткой. Ладно, мне
пора. Так не скажешь?
   Она отрицательно покачала головой.
   Поль поцеловал сестру и ушел. Уже на улице он грустно засмеялся.
   Надо же, принести пользу!.. Какую пользу может принести этот  дьявол?
Может,  она  имела  в  виду  манипуляции  Марка  с  ЦГ?   Или   политику
невмешательства в дела мятежников? По их с сестрой общему мнению, только
такая  линия  может  спасти  Содружество.  Или  она   желает   сохранить
незапятнанной репутацию Директора по делам Галактического Разума?
   - Бог  ты  мой!  -  неожиданно  выдохнул  Поль  и  даже  остановился,
пораженный догадкой, пришедшей ему в голову. Он обернулся, посмотрел  на
верхний этаж дома, где одно из окон светилось мягким сиреневым светом.
   На самом ли деле она ответила "нет" Афине Палладе?

21

Остров Айлей, Внутренние Гебриды, Шотландия, Земля
17 декабря 2072 года

   Доротея Макдональд стояла  у  края  глубокой  расщелины,  прорезавшей
прибрежный обрыв, и телепатически взывала:
   Ты здесь, Фурия? А ты, Гидра?..
   Тусклое зимнее солнце, повисшее над округлой линией холмов, светило в
чистом подмерзшем небе. С моря легкими порывами налетал свежий ветер, но
Доротея, одетая в толстый, прикрывающий горло свитер и плотную парку - в
таком наряде она и прибыла на остров из Нью-Гемпшира, -  не  чувствовала
холода. В это время года, по ее мнению, на Гебридах должен царить жуткий
мороз, однако летчик рокрафта, доставивший ее  сюда,  объяснил,  что  на
Айлее из-за близости Гольфстрима и снега-то никогда не бывает. О морозах
здесь вообще не слыхали. Другое дело, что столь ясный солнечный  день  в
такое время года - дар Божий. Будем считать, что  вам  повезло,  добавил
он. Погода не переменится еще несколько дней - это  уж  как  пить  дать.
Пока не задует северный ветер.
   Докторскую диссертацию она написала в начале  декабря,  и  ее  защита
назначена на январь следующего года. К тому времени, когда  ей  придется
отправиться  на  Орб,  она  уже  закончит  свою  научную  подготовку   в
Дартмутском колледже и дальнейшее обучение будет в ее собственных руках.
   Впрочем, как и судьба.
   Например, это путешествие на Айлей...
   Как  ни  отговаривала  ее  Малама  Джонсон,  как  ни  убеждала,   что
ребячество и легкомыслие в таком деле недопустимы, отговорить девушку ей
не удалось.
   Маша и Кайл тоже удивились, узнав, что внучка собирается  отправиться
на Айлей. Сначала и они пытались отговорить ее, однако когда Ди заявила,
что поездка совершается исключительно в  оздоровительных  целях  -  пора
распроститься с комплексом вины и страхом, который зародился в ее душе в
тот страшный день, - они тоже начали  собираться  в  дорогу.  Дедушка  и
бабушка даже вообразить не могли, что на самом деле задумала Ди.
   Внучка  поблагодарила  их  за  участие  и   сказала,   что   народная
целительница порекомендовала ей отправиться в путешествие в одиночестве.
   Она остановилась  в  местечке  Боумор  и,  пользуясь  преимуществами,
которые давало  ей  звание  кандидата  в  магнаты,  посетила  не  только
полицейский участок, в котором  ее  когда-то  допрашивали,  но  и  ферму
Санейгмор. Местный полицейский инспектор Балтар Чембел познакомил ее  со
всеми вновь открывшимися  обстоятельствами  по  делу.  В  частности,  он
заявил, что найдены новые останки жертв на острове.
   Осмотр фермы разочаровал Ди. После того страшного  случая  это  место
стали считать заповедником дьявола - теперь здесь никто не жил, да  и  в
окрестностях было пусто. Полуразвалившийся дом лет  семь  назад  сгорел.
Ферму успели отстоять, но восстанавливать ее никто не решился.
   На следующий день Доротея отправилась на  прогулку.  Разговор  насчет
избавления от детского комплекса не был шуткой  -  об  этом  ей  не  раз
говорила Малама Джонсон, единственный человек, которому девушка  открыла
сознание. Доротея не спорила с доброй женщиной - с прошлым действительно
следовало рассчитаться. Вопрос - как?
   Нанятый автомобиль должен был ждать ее в конце маршрута, проложенного
через Геодскую топь к прибрежному утесу, возле которого оборвалась жизнь
ее мамы, дяди и тети.
   Теперь перед ней лежала сцена, на которой разыгралась трагедия...
   За плечами у девушки был рюкзак, в руках металлический посох с острым
концом. По настоянию Гран Маши она надела наручный телеком.
   ...Доротея еще раз вызвала  Фурию  и  Гидру  -  телепатический  экран
оставался спокойным. Ди начала спускаться к подножию обрыва. Вот наконец
и камни, на которые упали мама, дядя Роби и тетя Ровен. А вот и  вход  в
пещеру, куда Килнавский дух затащил свои жертвы - чудище  пришло  вон  с
той стороны...
   Она проникла дальнодействующим взором в черный  зев  провала.  Место,
столько лет казавшееся сверхъестественным, пропитанным  ужасом,  всякими
жуткими приметами, на поверку  оказалось  весьма  прозаическим  участком
побережья. Таинственная пещера была обычным глубоким гротом,  вылизанным
волнами  в  докембрийских  отложениях.  Стены  его   измазаны   птичьими
экскрементами. Никаких  сталактитов  и  прочих  живописных  деталей.  На
сглаженном, неровном каменном полу  несколько  лужиц,  кучи  водорослей,
несколько омытых добела бревен, заброшенных сюда прибоем, языки песка...
Здесь очень сильно пахло морем...
   Собравшись с духом, Ди прошла внутрь  пещеры  -  туда,  где  когда-то
"провидела" три дымящихся тела и подобное чудовищному медведю с четырьмя
драконьими головами страшилище, стоявшее над ними.
   Никаких следов! Сырые камни, вода, капающая с потолка,  в  нескольких
метрах вглубь - глухой тупик...
   Ди закрыла глаза - прошлое  начало  проясняться.  Ей  придется  вновь
пережить тот ужас, не упустив ни одной детали.
   Итак, десятилетие назад, май 2062 года...

***

   Прежде всего перед внутренним взором явился сокол,  громкими  криками
пытающийся отогнать чудовище.
   Кто ты? Что тебе надо?
   Я - Гидра, слуга Фурии.
   Чем ты занимаешься?
   Наблюдением.
   В воздухе  заунывно  зазвучала  раздражающая,  диссонансная  мелодия,
рожденная слиянием четырех человеческих существ в немыслимое, готовое на
все метаобъединение, обретшее форму монстра о четырех  головах.  На  них
особенно отвратительно выделялись  сладострастные  рты,  ухмыляющиеся  в
ожидании пиршества. Приторно-алые, пухлые губы постоянно кривились.
   Оказавшись в многочисленных лапах чудовища, Роберт Страчан  с  ужасом
глянул в брызжущие дьявольским пламенем глаза Гидры.
   Нет! Оставь дядю Роби! Нет!..
   Да! Наблюдение и изучение... Этот объект включительно.
   Из  четырех  разверстых  пастей  высунулись  четыре  длинных,  тонких
золотистых языка, свились в единую плеть и, подобно короне, разместились
на голове жертвы. Тело Роберта  Страчана  внезапно  покрылось  пурпурным
сиянием. Оно дернулось, рот открылся в немом вопле -  это  Гидра  начала
высасывать из него жизненную силу. На ее глазах тело дяди чернело,  кожа
морщилась, обугливалась, словно  плоть  сжигал  астральный,  нестерпимый
огонь. Каждая чувствительная точка - чакра - начала выделяться на  теле,
образуя характерный сакральный рисунок.
   Сжав в  бессилье  кулаки,  Ди  наблюдала  за  этой  жуткой  картиной,
пыталась  снять  боль,  охватившую  умирающего  дядю,  с  помощью  своей
целительной способности.
   Когда через седьмую чакру были  высосаны  последние  силы,  наступила
агония. Ди словно на себе испытала ее.
   Неплохо  исполнено,  не  так   ли,   девочка?   Теперь   следующая...
Наблюдение! Изучение!
   Теперь пришла очередь Ровен Грант. И опять  Ди  разделила  с  нею  ее
боль.
   Куда легче, чем в первый раз, правда?
   Потом чудище принялось за ее мать.
   Нет, нет, это моя мама, ну, пожалуйста...
   Мы нарочно оставили ее напоследок. Она самая вкусненькая.
   И в третий  раз  Ди  испытала  немыслимую  боль.  Гидра  не  спешила,
продлевала удовольствие.
   Почему ты убиваешь их именно таким  способом?  Ты,  грязная,  мерзкая
плоть!..
   Каждый питается тем, что ему по нраву.
   Что ж, я буду питаться их болью, их страданиями. Я так  голодна.  Ой,
мамочка, что-то я сомневаюсь,  что  подобная  терапия  принесет  пользу.
Возможно, испытав потрясение, я стала оперантом. Не  слишком  ли  велика
цена? Мама, я на самом деле хочу спасти тебя. Но я еще такая  маленькая,
слабенькая, мне всего-то пять лет.
   Внезапно боль исчезла. У всех трех жертв и у нее тоже.
   Не моя вина, что вы испытали такие муки. Это сделали Гидра  и  Фурия.
Как я могла остановить их?
   Лжешь!
   Боль.
   Гидра смеется над ней. Вдруг смех начинает дробиться,  отделяться,  и
вот перед Ди возникают четыре человеческие фигуры. Та,  что  поближе,  -
черноволосая, красивая  женщина,  за  ней  -  столь  же  привлекательная
блондинка. Более высокий из двух мужчин ухмылялся и позевывал, как сытый
кот. Его товарищ напоминал Ди "папочку",  столкнувшего  ее  в  подводную
пещеру на Гавайях.
   Я знаю, кто ты,  -  закричала  девочка.  -  Я  знаю,  что  ты  здесь.
Надеешься, что тебе повезет и ты окончательно разделаешься со  мной?  Не
выйдет! Я теперь не  беспомощное  дитя!..  Ну,  приблизься...  Попытайся
пожрать меня... Посмотрим, что из этого получится.
   Она как бы очутилась перед этой  четверкой  на  расстоянии  вытянутой
руки. Доротея  словно  погрузилась  в  транс...  И  прежняя  боль  вновь
навалилась на нее.
   Все четыре составляющие Гидры разверзли рты в немом  вопле  ярости  и
страха. Доротея Макдональд тоже безмолвно вопила.
   Неожиданно резко картина замерла. "Джон Квентин" начал расплываться в
воздухе, лик  его,  перекошенный  от  ужаса,  потемнел.  Последнее,  что
осталось от него, - маска  животного  испуга.  Правильно,  ведь  он  уже
мертв. С ее помощью, черт его  побери!..  Остальные  еще  живы.  Что  ж,
подождите своей очереди.
   Подойдите поближе, гидры. Бли-иже, еще бли-и-же...  Вот  теперь  я  с
вами  поговорю  по  душам.  Смерть  ваша  будет   ужасна,   куда   более
мучительная, чем та, которой вы подвергли мою маму.
   Неподвижно застывшие было фигуры остальных составляющих чудища начали
оживать. Наконец полностью воссоздавшись в бреду, который  Доротея  сама
рождала в своем сознании, они схватились за  руки.  Полный  ненависти  и
злобы метаконцерт  возник  перед  нею.  Вновь  завибрировала  в  воздухе
ущербная песня метаубийц.
   Слишком поздно. Удача  выпадает  только  раз.  Ты  прошляпила  первую
встречу, дрянная девчонка!.. Теперь поздно!..
   И они тут же исчезли.
   Сразу  угасла  в  сердце  радость  мести.  Слова,  сказанные   Гидрой
напоследок, были верны. Неужели поздно?..
   Медитация окончилась - Ди пришла в себя.  Она  по-прежнему  стояла  в
полумраке пещеры по щиколотку в воде. Все так  же  капало  с  потолка  и
стен, глухой рык моря время от времени наполнял каменную полость. Слабая
боль отдавалась  в  голове  -  никакого  очищения  или  оздоровления  не
произошло. Темные призраки былого все так же  маячили  перед  умственным
взором - на миг ожившие тени, они никуда  не  ушли.  Готовы  были  ожить
каждую минуту... Она занялась самоисцелением; снять боль ей  удалось  на
удивление быстро. Реальность опять вернулась к ней, окружила, вобрала  -
она услышала писклявые крики чаек.
   Ладно, не вышло сейчас,  получится  в  другой  раз.  Не  сразу.  Надо
побыстрее оставить это место. Скоро начнется прилив, и  уровень  воды  в
высшей его точке отмечен на стенах как раз на высоте ее глаз.
   ...Уже выбравшись на прибрежный откос, Ди обернулась и посмотрела  на
море. Серо-стальная жидкая  масса  по-прежнему  лениво  наваливалась  на
берег, так же неспешно отступала. Сонная угрюмая  мощь  чувствовалась  в
этом размеренном накате. С неумолимой последовательностью  скопище  воды
поглощало  прибрежные  скалы,  вход  в  пещеру  теперь  был  недоступен.
Откроется он только через двадцать часов.
   - Черт! - неожиданно выругалась девушка. - Что же делать?
   Прежде всего, - посоветовал ей внутренний голос, - высуши носки.
   Ди  засмеялась  и  исполнила  приказание.  Затем,  успокоившись,  она
реш