ли я встречался с  ним  в  СМТ,  или  в  других  органах  власти
Содружества, или в главном отделе уголовного розыска в  Торонто.  Темный
тип... И в то же время мне почему-то казалось, что он не жулик.
   Кто же он такой, черт возьми? И  почему  мое  профессиональное  чутье
подсказывает мне, что я должен это узнать?

***

   Небо прояснилось, правда  -  слишком  поздно,  и  кометы  Стоп-Анкера
весело принялись выписывать загогулины между барашками кучевых  облаков.
Когда мы вышли через круглый загон для серфинга  возле  Бровки  в  тихую
зеленую лагуну, солнце уже готовилось  нырнуть  за  горизонт.  Кофи,  не
вымолвивший  почти  ни  слова  на  обратном  пути,  закончил   полоскать
снаряжение и уложил его в рюкзаки клиентов. Затем  уселся  на  корме  и,
обхватив ногой опору, углубился в чтение вечерних новостей на  магнитной
доске. На Кофи были побелевшие от соли штаны из саржи, тельняшка в синюю
и белую полоску и широкополая соломенная шляпа, которую, как он божился,
он выиграл в карты у поставщика бананов в Гругру-Сити.  Всю  мою  одежду
составляли поношенные хлопчатобумажные брюки, громадные солнечные очки и
тонкая корочка соли на моем довольно скромном обнаженном торсе.
   Клиенты  отказались  подняться  наверх  и  полюбоваться  великолепным
багрово-янтарным закатом. Снизу доносились пьяненькие  смешки.  Когда  я
послал Кофи поглядеть, он доложил, что пассажиры уговорили не только три
бутылки дешевого шампанского, но и смесь "Джека Дэниэлса" с "Теннесси" -
мое  заветное  виски,  которое  я  хранил  как  лекарство.  Они  сделали
потрясающие снимки светящихся красных ракообразных через стекло. А когда
они узнали, что мы все-таки не опоздаем на последний рейс, настроение  у
них и вовсе улучшилось.
   "Отмороженная", пыхтя, обогнула мыс из золотистого песчаника, который
мы называем Куском Чеддера. Пальцевые деревья, похожие на  растопыренные
пятерни, живописно покачивались на ветру. Лодка устремилась к  пристани,
и я машинально глянул в сторону берега, на уютную бухточку, где я  живу.
То, что я  увидел,  так  меня  поразило,  что  я  невольно  вскрикнул  и
схватился за бинокль. Вид в окулярах под-, твердил, что  глаза  меня  не
обманули.
   - Черт побери!
   - Что такое? - воскликнул Кофи.
   - Сам посмотри! - Я сунул ему в руки бинокль и бессильно  рассмеялся.
- Завершение на редкость удачного дня!
   - Ни фига себе, Адик! Да это же морская жаба - прямо напротив  твоего
дома! Я таких громадных в жизни не видал...
   Экая толстуха, метров двенадцать-тринадцать в ширину, не меньше!
   -  Пусто!  -  выдохнул  я,  давясь  идиотским  смехом.  -  Боже  мой!
Ничегошеньки не осталось...
   - Во стерва! - В  голосе  Кофи,  наблюдавшего  за  этой  ошеломляющей
сценой, звучало трепетное благоговение. - Похоже, ты прав. Сожрала  -  и
не поморщилась. Но где ж это видано,  чтобы  морская  жаба  вылезала  на
отмель? Они живут на самом дне...
   Я наконец перестал смеяться.
   - А эта вылезла. И сожрала мой дом.
   В тот момент я был не в состоянии задаться вопросом: почему?

***

   Когда я прилетел в 2229 году на Стоп-Анкер, мне было  не  до  здешних
красот. С меня хватало и того, что СА -  ничейная  планета,  на  которую
наплевали все концерны и звездные корпорации. Здесь никто не лез в  душу
с каверзными вопросами, жизнь была простой и дешевой. А главное,  отсюда
было  четырнадцать  тысяч   световых   лет   до   Земли,   штаб-квартиры
Секретариата по межпланетной торговле и моего отца.
   Потом, начав понемногу осваиваться на новом месте, я открыл для себя,
что это славная, в основном покрытая океанами планета  с  одним  большим
спутником и несметным множеством комет, что  препятствовало  интенсивной
эксплуатации здешней солнечной системы, несмотря на развитие  технологии
разгона. На планете  всего  один  континент,  который  стопари  называют
Большим  Берегом,  а  также  целая  россыпь  вулканических  островов   и
изумительных  невысоких  атоллов,  сосредоточенных   на   экваториальных
широтах. Единственным более или менее населенным  городом  была  столица
Манукура. Разумная жизнь на планете так и не появилась, поэтому  земляне
колонизировали ее без  особых  осложнений.  Флора  и  фауна  генетически
совместима с человеческой расой и  безобидна  -  впрочем,  с  некоторыми
исключениями. Свежий ветер дует круглый год, приводя в восторг любителей
серфинга, а неглубокие морские заливы - рай для ныряльщиков.
   Как  и  большинство  других  планет  созвездия   Персея,   Стоп-Анкер
принадлежал ранее компании "Галафарма", колоссу  среди  фармацевтических
концернов и вечному сопернику звездной корпорации "Оплот". Хотя  уровень
развития  биотехнологии  на  планете  был  невысок,  "Гала"   попыталась
превратить ее в курорт для держателей акций, работавших на более суровых
планетах в зоне  23.  С  полвека  назад,  когда  большой  концерн  устал
сражаться с квасттами и халуками - а кроме  того,  ошибочно  решил,  что
исчерпал все ресурсы этой зоны,  -  "Галафарма"  бросила  Стоп-Анкер  на
произвол  судьбы  вместе  со  всеми  остальными  планетами  Шпоры.   Эта
серьезная  ошибка  открыла  со  временем  дорогу  безудержной  экспансии
"Оплота".
   Моя  сестра  Ева,  занимавшая  в   "Оплоте"   должность   заведующего
транспортом и распределением, как-то сказала мне,  что  корпорации  было
невыгодно заявлять права на эксплуатацию  СА,  поэтому  планетка  так  и
осталась свободной.
   Немногочисленные  туристы  приезжали  сюда  поваляться  на  солнечных
пляжах, поснимать голограммы диковинных морских  чудищ  и  поглазеть  на
поразительный рой комет,  расцвечивавших  небеса.  Кроме  того,  планета
притягивала к себе всякого рода сброд без гроша в  кармане,  художников,
писавших в стиле  Поля  Гогена,  романтиков  без  определенных  занятий,
помешанных моряков и неудачников вроде меня.
   В  отличие  от  зажиточных  туристов  сброд  зачастую  оседал   здесь
навсегда.
   На Стоп-Анкере даже самый зеленый новичок мог  прожить  на  подножном
корме. От вас требовалось только соорудить на берегу шалаш  и  ловить  у
порога рыбообразных и моллюскоподобных тварей, дабы душа не отлетела  от
тела, а излишки продавать в курортных отелях,  получая  взамен  спиртное
или наркоту.
   Где-то около года я так и жил - под псевдонимом  Адам  Сосулька;  все
звали меня Ад или Адик. Я человек старомодный, глотать колеса и ширяться
не привык, так что травился я низкосортным "Данайским" виски. Я плыл  по
течению, упиваясь спиртным и жалостью к себе, а когда выходил из  запоя,
нырял в океан с дыхательной трубкой или со скубой, которые  одалживал  у
приятелей. Время от времени я заплывал на доске  подальше  от  берега  с
твердым намерением раз и навсегда покончить с этим маразмом.
   Но так и не смог. Впоследствии я признался себе, что у  меня  никогда
не хватило бы духу.
   Тиринф - епархия моей сестры -  находился  в  каких-то  жалких  шести
световых годах от СА, и ее шпионы, очевидно, донесли ей о моем медленном
погружении в алкогольную трясину. В один прекрасный день  в  мою  убогую
хибарку явился межпланетный курьер, удостоверился,  что  я  и  есть  тот
самый пресловутый Адам Сосулька, и вручил мне конверт.  В  конверте  был
чек на имя местного брокера и записка:
   "С днем рождения, дорогой Аса! Это все твое, и мне  глубоко  плевать,
хочешь ты этого или нет. Лодочная компания даст тебе  уроки  вождения  и
будет снабжать топливом в течение года. А дальше управляйся как  знаешь.
С любовью, Ева".
   Мне и правда стукнуло тридцать шесть  -  по  земному  счету,  -  хотя
выглядел я в то время на все пятьдесят.  Подлодка,  которую  купила  мне
сердобольная сестричка, была еще старше, но она неплохо сохранилась. Как
Ева и предполагала, я невольно  поддался  неудержимому  соблазну  начать
трезвый образ жизни. Назвал лодку "Отмороженной", в пику отвергшему меня
семейному клану, быстро научился ею управлять и организовал экскурсии по
морским пучинам Стоп-Анкера, полным невиданных чудес.
   Постепенно  я  образумился,  снова  обрел  спортивную  форму  и  даже
почувствовал вкус  к  жизни.  Среди  курортниц  встречались  любезные  и
озабоченные дамы, которые мерили меня взглядами  с  ног  до  головы,  не
испытывая при этом особого отвращения, и спускались со мной под  воду  в
моей старенькой субмарине. Некоторые из них  жаждали  нанять  лодку  для
увеселительных прогулок с дружками. Эта идея меня пугала,  поскольку  уж
очень походила на бизнес, но в конце концов я согласился. Раз  уж  я  не
смог наложить на себя руки, почему бы не поразвлечься?
   Скоро другие владельцы подлодок Манукуры, все  как  один  завистливые
подонки, пригрозили донести о моем подпольном бизнесе и вышвырнуть  меня
с Большого Берега. Но я нанес им упреждающий удар, получив лицензию, что
до смешного просто на таких ничейных планетах, и выкрасив "Отмороженную"
в  желтый  цвет.  Новая  окраска  плюс  раздолбанная   стереосистема   с
поп-классикой типа "Битлс",  Джимми  Баффета  и  "Остряков  с  косяками"
вызывали у отдыхающих  женского  пола  жестокие  приступы  ностальгии  и
обеспечивали мне полную загрузку на сезон.
   Мое стремительное  восхождение  к  респектабельности  доставляло  мне
немало забот. Стоп-Анкер, конечно, от  Земли  далеко,  и  тем  не  менее
кто-нибудь из курортников мог узнать меня в любой момент. И все-таки  я,
наверное, так и прожил бы в Манукуре  до  конца  своих  дней,  никем  не
узнанный и не замеченный, если бы не суперинтендант Джейк Силвер,  глава
микроскопической службы планетной безопасности. Он узнал, кто я такой на
самом деле, когда  я  оставил  у  него  в  кабинете  отпечаток  радужной
оболочки вместе с заявлением на получение статуса постоянного жителя.
   Пожилой  прагматичный  коп  с  круглым  животиком   и   меланхоличным
взглядом, Джейк старался делать все, что  мог,  с  такими  ограниченными
ресурсами на захолустной  планете  вдалеке  от  центра  Содружества.  Он
сохранил мой секрет, лишь время от времени привлекая то, что осталось от
моих мозгов, когда к нему на стол попадало дело, касающееся концерна. Я,
хоть и без особой охоты,  помогал  ему,  пока  жил  на  Большом  Берегу,
поскольку подозревал, что ему тоже дали коленом под зад и сослали  сюда.
И тем не менее я вздохнул с  облегчением,  когда  наконец  заработал  на
кредит и переселился на Заштатные острова,  подальше  от  Джейка  с  его
желанием перевоспитать меня и пробудить мое гражданское самосознание.
   Кому это надо? Я чуть не треть  своей  жизни  угрохал  на  то,  чтобы
остановить рост коррупции в Содружестве Планет Человечества, и  все  без
толку. С каждым годом избранное правительство становилось все слабее,  а
"Сто  концернов",  крепкой  хваткой  сжимавшие  за  горло  галактическую
экономику,  -  все  сильнее.  Лет  через  десять  большой  бизнес  будет
контролировать все аспекты  человеческой  цивилизации,  вышибая  остатки
политической оппозиции из седла столь же эффективно  и  решительно,  как
вышибли меня.
   А пошли они все! Меня вполне устраивал статус изгоя.
   Поселившись на отмели Бровка, в паре тысяч  километров  к  западу  от
Большого Берега, я начал сдавать в аренду "Отмороженную" самым отчаянным
ныряльщикам-любителям и продолжил курс реабилитации.  Капитаны  местного
"москитного" флота и другие жители  острова  были  людьми  спокойными  и
непринужденными, и я впервые в жизни нашел настоящих друзей.
   Я жид на лодке, пока наконец не смог купить  себе  дешевую  модульную
хибарку, а потом построил аккуратный маленький  домик  с  очень  славной
ванной и кухней. С переднего крыльца открывался прекрасный вид на океан;
прозрачный экран ограждал меня от  роя  желемух  и  жуковоней.  Я  сплел
циновки для пола и нарисовал  на  стенах  наивные  и  неуклюжие  морские
пейзажи. Понемножку обзавелся кухонной утварью, научился готовить и стал
в этой области таким докой, что моя многострадальная бывшая жена Джоанна
диву бы далась.
   По ночам, когда звезды Шпоры Персея мерцали меж комет, я  садился  на
крыльце в самодельное кресло-качалку и, потягивая единственный  за  день
бокал  виски  (настоящего,  от  контрабандистов,  сделанного  из  земных
зерновых), глядел на яркую звезду,  вокруг  которой  вращался  Тиринф  -
планета Евы. Иногда я ковырял былую  рану,  стараясь  отыскать  на  небе
остальные шестьдесят три звезды, принадлежавшие  "Оплоту",  и  спрашивая
себя, как сложилась бы моя жизнь, если бы я уступил настояниям  отца,  а
не перся бы напролом навстречу собственной погибели.
   Проклятое  морское  чудовище  с  извращенным  вкусом  заставило  меня
отправиться на поиски ответа.

Глава 2

   Я отдал Кофи руль и начал лихорадочно нажимать  на  кнопки  телефона,
пытаясь дозвониться своему соседу Мимо Бермудесу и узнать, что  все  это
значит.  В  отличие  от  прочих  обитателей  Бровки  он   был   законным
гражданином  Содружества  Планет   Человечества   и   имел   кругленькое
состояние. Правда, Мимо не афишировал этот факт.  Его  скромное,  крытое
соломой бунгало, стоявшее в нескольких сотнях метров  от  моего  бывшего
дома, похоже, ничуть не пострадало от нападения чудовища.
   Через пару минут он снял трубку, и я сказал:
   - Это Дд. Я на "Отмороженной", иду-к берегу. Что там такое стряслось,
скажи, Бога ради!
   Я показал пальцем на громкоговоритель, чтобы Кофи тоже мог послушать.
   - Я... Я как раз  собирался  тебе  звонить,  -  заплетающимся  языком
пробормотал старик.  -  Как  только  мы  с  Ореном  прикончим  графинчик
"Маргариты".
   - Мне бы это тоже не помешало. Рассказывай, я слушаю!.
   - Жаба вынырнула из  моря  безо  всякого  предупреждения.  С  полчаса
назад. Она... Она просто слизнула  твой  дом  со  свай  и  сжевала  его.
Схрумкала, как баранку! Мы с Ореном ничего не могли поделать.
   - Эта зверюга подохла? Я в бинокль не вижу, чтобы она шевелилась.
   - Я рассматривал ее в свой "клаус-гевиттер". Что тебе сказать,  Адик?
Такой чудесный дом, ты с такими трудами его строил... И все  твои  вещи!
Ты, конечно, можешь пожить у меня сколько захочешь...
   - Не исключено, что  я  поймаю  тебя  на  слове.  -  В  душе  у  меня
шевельнулось какое-то забытое чувство, которого я давно не испытывал.  -
Послушай, Мимо, вы с Ореном еще не растрепались об этом?
   - Нет. Мы ждали, пока "Маргарита" ударит в голову.
   - Не говорите, пожалуйста, никому, пока я не приеду.
   - Как скажешь, amigo . У тебя, должно быть, есть на  то
причины.
   - Да.
   - Мы можем попытаться спасти что-нибудь из твоих вещей,  пока  их  не
разъел  желудочный  сок.  Понадобятся  мощный  резак  и  ворот,  а   еще
какие-нибудь защитные маски и прочее барахло. Позвонить Сэл?
   - Я сам управлюсь. Хотя, конечно,  от  помощи  не  откажусь,  если..,
если...
   Меня словно током ударило. В мозгу промелькнула сумасшедшая мысль - и
взорвалась, как шутиха. Я вдруг понял, что могло заставить морскую  жабу
вести себя столь необычным образом.
   - Мимо! Дай мне Орена на минутку...
   Я  прервал  сочувственные  излияния  Орена   Винодела,   еще   одного
друга-изгоя,  и  попросил  его  сбегать  домой  и   принести   кое-какое
оборудование, если оно у него есть.
   - Да я тебе такую  штуковину  сварганю  за  пять  минут,  когда  руки
трястись перестанут, - заявил Орен. - Но на кой черт тебе это надо?
   - Уважь каприз бездомного человека. Я постараюсь  как  можно  быстрее
добраться до берега.
   Я сунул телефон в задний карман и встретился глазами с Кофи.
   - Мне ужасно жаль. Ад. Я  тоже  помогу  вспороть  ей  брюхо.  У  нас,
конечно, и раньше бывали несчастные случаи, однако такого...
   - Если это был несчастный случай, - пробормотал я.
   Ярость, закипевшая у меня в груди, начала разливаться по всему  телу,
напрягая мускулы и учащая сердцебиение.
   - Что  значит  "если"?  -  Красное  лицо  Кофи  приняло  скептическое
выражение. - Ты думаешь, кто-то послал жабе открытку с приглашением?
   Я только хмыкнул, встал к рулю и не произнес больше ни слова, пока мы
не пришвартовались у мола.
   Желтая  и  остромордая,  как  акула,  "Отмороженная"  была   в   доке
единственной   подлодкой   посреди   разношерстного   собрания   шлюпок,
катамаранов, рыболовных  шхун  и  реактивных  траулеров,  принадлежавших
местным жителям. Яхты курортников стояли в  общественном  порту.  Хозяин
пристани  Гумерсиндо  Гекльбери  качал  топливо  в  мотор  классического
деревянного рыболовного судна под названием "Катопуа".
   Владелица судна Глаша Романова красовалась  в  микроскопическом  алом
бикини; мы с ней помахали друг другу. Несколько  туристов  слонялись  по
пристани, восхищаясь  Глашей  и  наблюдая  за  тем,  как  Яго  Макскряга
починяет свои сети. Двое серфингистов возились с  разобранными  досками.
Маленькая старушка изучала засиженные мухами сувениры в витрине "Товаров
из Мулландии". Парочка новобрачных сидела в шезлонгах на палубе напротив
гостиницы "Постели и завтраки Джины и Персика" и любовалась закатом.
   Мои пятеро пассажиров, ничего не ведающие  о  постигшем  меня  жабьем
несчастье, поднялись наверх,  похватали  вещички  и  потопали  по  трапу
"Отмороженной".
   Бронсон Элгар переоделся  в  отутюженный  черный  спортивный  костюм,
обмотав шею щегольским шелковым шарфом.
   -  Мы  еще  увидимся,  капитан  Ад,  -   сказал   он   на   прощание,
продемонстрировав мне в улыбке все свои зубы.
   Его бесцветный голос не  походил  на  удары  гонга,  и  по  трапу  он
спускался  бесшумно,  легко  неся  увесистое  снаряжение.   Единственной
примечательной чертой в нем были чрезвычайно  близко  посаженные  глаза,
что невозможно изменить никакими пластическими операциями.
   Он точно ее сделал!
   А его издевательское обещание означало, что он когда-нибудь  вернется
и закончит начатое.
   Кипя от бессильной злобы, я наблюдал за тем,  как  Элгар  залезает  в
фургон Кофи, Вот черт! Если бы "Отверженная" прибыла в порт на  четверть
часа позже, они опоздали бы на последнюю ракету! Но я все равно не  смог
бы задержать Элгара до тех пор, пока проверю свои подозрения, даже  если
бы запер его на подлодке  (и  остальных  тоже  -  ведь  они  могли  быть
сообщниками и определенно были  свидетелями)  и  спровоцировал  бунт  на
корабле. Они - достопочтенные граждане, а я - никто.
   В  обязанность  Кофи   входила   доставка   клиентов   на   аэродром,
находившийся всего в километре отсюда. Он шепнул мне,  что,  как  только
вернется, встретится со мной на месте моего последнего обиталища.  Когда
его фургон скрылся из виду, я снова отвязал "Отмороженную" и потащился к
лодочной станции Сэл Фаустино.
   Я застал ее за ужином. Сэл сидела в заляпанном  комбинезоне  в  своей
открытой кухоньке и за обе щеки уплетала дары моря. Когда я рассказал ей
печальные новости, она  чуть  не  взвыла  и  выронила  вилку  -  взыграл
сублимированный  материнский  инстинкт.  Сэл  прижала   меня   к   своей
необъятной груди, гладя по головке, проклиная мою  несчастную  судьбу  и
настойчиво вопрошая, чем она может помочь. Я не без труда освободился из
ее объятий. Мужик я не хилый, но Сэл весит килограммов на десять  больше
меня, и все эти килограммы - чистые мускулы. Она лучший морской  инженер
на всех Заштатных островах, с  сердцем  нежнее  розкоза,  темпераментом,
способным размягчить алмазные сверла, и ордером на арест за убийство  на
Фараллон-Зандере.
   -  Можешь  одолжить  мне   галоидные   лампы,   переносную   лебедку,
антигравитационные носилки и фонарь "рэндалл"? - спросил я ее.  -  Мимо,
Орен и Кофи помогут мне вскрыть жабу и спасти что удастся.  Нам  бы  еще
защитные костюмы и парочку кислородных пакетов... У этой твари в  кишках
наверняка полно хлорной кислоты и бог знает еще какой дряни.
   - Бери что хочешь, малыш! Подгузники  тоже  прихватывай,  если  надо.
Может, мне самой подойти к вам с буксиром и оттащить останки в море?
   - Был бы тебе очень благодарен. Только дай нам несколько часов, чтобы
спасти то, что она еще не переварила.
   А также чтобы я успел проверить подоз