а и кивнули.
   Марк сказал мне:
   - Мы упакуем для нее побольше одежды. Ну, а для тебя... Я  планировал
сделать  остановку  для  покупки  провизии  и  необходимых  вещей.  Твое
туристское снаряжение мы возьмем за основу, а ты составь  список  всего,
что тебе может понадобиться помимо этого.
   - Если можно взять еще одежду, то мне нужны ночная рубашка,  халат  и
домашние туфли. Ну, и раз там так холодно, то и большой пуховый  платок.
Это будет так уютно, Роги, сидеть перед огнем в  долгие  зимние  вечера.
Платок можно сжать почти до размера носового платка, и много места он  в
багажнике не займет.
   Наконец мне удалось преодолеть паралич гортани, и я выпалил:
   - Минутку, черт подери! Разговор идет  о  четырех  месяцах  в  лесной
глуши? А как же мой магазин?
   - Магазином займется миссис Манион, - ответил  Марк.  -  Как  всегда,
когда ты уезжаешь из города.
   Первый  шок  почти  прошел,  я  сообразил,  что  о  магазине   должен
беспокоиться меньше всего, и простонал:
   - Нас выследят и арестуют даже прежде,  чем  мы  выберемся  из  Новой
Англии...
   - Нет, если я подсыплю наждаку в систему, - ответил Марк.  -  Дядюшка
Роги, ни о чем не  беспокойся.  Я  позабочусь,  чтобы  вы  добрались  до
заповедника благополучно и никто об этом не узнал. Я все продумал.
   - Расчудесное дерьмо! - сказал я. - И уж конечно, когда мы с  Терезой
уютненько устроимся в хижине, а снаружи будет  облизываться  зверье,  ты
спокойненько улетишь домой, и никто ничего не заподозрит. Ни твой  отец,
ни Дени с Люсиль, ни твои паршивые интендантские дяди и тети. Не  говоря
уж о шефе блюстителей закона Малатрасисс, когда семье придется доставить
тебя в Конкорд и твой юный мозг облупят, как вареное яйцо.
   - До моего сознания никто не дотронется, - сказал Марк спокойно. -  Я
ведь уже говорил тебе, что полностью разработал план.
   Тереза улыбнулась, встала на цыпочки и чмокнула меня в щеку.
   - Я так рада, Роги, что ты останешься со мной. По  правде  говоря,  я
чуть-чуть побаивалась, что мне  придется  рубить  дрова.  -  Ее  обаяние
размягчило меня, как снег под солнцем. Она упорхнула к себе в спальню за
халатом и прочим, а я поднял руки - сдаюсь.
   У Марка хватило совести виновато ухмыльнуться.
   - Первоклассные принудители - я, мама и Джек.
   Дьяволенок был уверен, что скрутил меня, и даже  не  заглянул  в  мое
сознание. И к лучшему, потому что принудителем номер три я считал  вовсе
не младенца.
   Отвернувшись от Марка,  я  уставился  в  окно,  выходящее  на  улицу.
Внезапно я увидел, что мимо колокольни  католической  церкви  проплывают
два овоида - маленький белый и алый побольше.
   - Вон  яйца  Херца  буксирует  заказанный  тобой  ролет.  Пожалуй,  я
спущусь, чтобы расписаться.
   - Я пойду с тобой, - сказал Марк. - Посмотрю за частностями.
   Я мог бы догадаться, что частности эти были не из обычных!
   Агент Херца уже ждал  нас  -  хорошенькая  девчонка  лет  двадцати  с
небольшим, с сознанием, нормальнее не придумаешь. Сири Олафсдоттир,  как
следовало из таблички на ее форменном блейзере. Марк принудил  -  улыбка
Сири окаменела, опушенные длинными ресницами глаза  превратились  в  два
зеленых стеклышка. Она стояла на дорожке между  двумя  припарковавшимися
яйцами и моим стареньким "вольво" - машинка  для  кредитных  карточек  в
одной протянутой руке, ключи от плассролета в другой - замерзшая,  точно
стоп-кадр голограммы в рекламном  ролике  тридивизора.  Марк  не  только
парализовал ее волю, но и изъял все воспоминания о полете в  Хановер,  а
позднее распространил эту амнезию на все последующие события с  участием
преступивших закон Ремилардов. Пушок над  верхней  губой  Сири  покрылся
жемчужинами пота, пока  она  стояла  на  летнем  солнцепеке,  ничего  не
сознавая.
   Мой юный родич между тем сел в кресло  пилота  ее  служебной  машины,
готовясь втереть очки компьютеру фирмы Херц.
   - Внушим ему, что она сюда вообще не летала. Сообщим, что алый "нисан
сапсан" GXX выпуска две тысячи пятьдесят первого года с  нью-гемпширским
номером BWS-229 проходит обычную профилактику в мастерских  и  останется
там на сутки. - И он забормотал что-то в радиотелефон.
   Покорившись уготованной мне судьбе, я осторожно высвободил  ключи  из
пальцев бедняжки Сири и отпер алое яйцо. Модель "люкс"  с  вместительным
багажником. Да, путешествовать мы будем со всеми удобствами. Вот  только
Марк намерен надуть Североамериканскую Службу воздушных путей  сообщения
и  запудрить  мозги  круглосуточно  бдящим  небесным  регулировщикам!  А
нейтрализаторы ро-поля? Детекторы тепла живых тел? И  прочие  компоненты
системы охраны заповедника, охватывающие весь его периметр?
   -  Терпение,  -  сказал  несовершеннолетний  преступник.  -   Сначала
отправим восвояси бедную девушку.  -  Он  вылез  из  служебного  яйца  и
приказал агентше Херца: "В машину!"
   Она выполнила его распоряжение, как прелестный робот.
   Теперь включай двигатель и возвращайся в "Берлингтон интернейшнл". Ты
отлучалась выпить кофе. Здесь ты не была. Нас ты не видела.
   Дверь  яйца  задвинулась.  Мы  отошли,  а  Сири  включила  двигатель.
Наружная оболочка яйца оказалась  лиловатой  мерцающей  сеткой  ро-поля,
безопасно замкнутого под ней. Машина втянула опоры и на секунду  повисла
в полуметре от земли.  Девушка-пшют  действовала  вполне  нормально,  не
обращая  на  нас  никакого  внимания.  Она  умело  проманеврировала  над
дорожкой, выплыла на середину улицы,  подала  все  необходимые  сигналы,
взвилась вверх по вертикали и исчезла из виду. Взметнулись сухие  листья
вяза и медленно спланировали на тротуар.
   Марк взглянул на свой наручный хронограф.
   - Почти четырнадцать тридцать. Сходи за мамой, дядюшка Роги, а я пока
внесу кое-какие изменения в  систему  электронной  идентификации  нашего
яичка.
   - Нет уж, послушай, - запротестовал я, - хоть у меня и есть права,  я
не такой уж мастак водить эти штуки,  а  особенно  сикось-накось  и  без
пеленга.  Когда  я  беру  напрокат  яйцо,  то  обычно   просто   включаю
стандартизированный маршрут, ставлю его на автопилотирование, а сам беру
книгу или дремлю до прибытия на место. Но в Б. К., в той глухомани, куда
нам предстоит  лететь,  векторных  путей  нет.  Когда  я  ездил  туда  в
последний раз, меня встретил на аэродроме в Белла-Кула мой друг Билл.  Я
понятия не имею, как отыскать дорогу в заповедник.
   Марк  тем  временем  вытащил   инструментарий   и   снял   панель   с
навигационного узла.
   - Не лезь в бутылку. Поведу его я.
   -  Можно  было  бы  догадаться.  А,  ладно!   Преступлением   больше,
преступлением меньше - какая разница?
   - Сходи за мамой, - повторил Марк. - Отвезешь ее в  своей  машине  до
парка на Риверс-роуд. По дороге остановись у магазина, купи припасы  для
пикника. Постарайся, чтобы кто-нибудь там тебя заметил.  Поставь  машину
на стоянке парка поближе к реке. Я вас там встречу  в  яйце,  перегрузим
вещи и улетим.
   - Но как ты собираешься...
   Хватит, дядюшка Роги!
   От такого принуждения я даже пошатнулся, но он  тут  же  спроецировал
успокаивающие вибрации, и я начал подниматься на крыльцо.
   - Никто тут яйца не увидит, -  заверил  он.  -  И  в  парке  -  тоже.
Положись на меня, а теперь иди наверх и скажи маме, что у нее есть всего
три минуты, чтобы спуститься  сюда.  Мы  должны  покрыть  очень  большое
расстояние за очень короткое время.

***

   Первое, что сделал Марк по плану, который должен был сбить  ищеек  со
следа, это изменил идентифицирующий код херцевского яйца, и для сенсоров
района 603 Службы воздушных путей  сообщения  его  номер  стал  "Вермонт
WRT-661" - преступление  всего  лишь  четвертой  категории  тяжести.  Он
прилетел на место нашей встречи у реки Коннектикут на ручном  управлении
задолго до того, как мы с Терезой добрались туда на наземном автомобиле,
и использовал это время,  чтобы  внести  еще  кое-какие  противозаконные
изменения в разные компьютерные системы, разбросанные по  всей  Северной
Америке.   Он   использовал   свою   созидательную    способность    для
мимикрирования  ролета,  который  в  результате  слился   с   окружающим
пейзажем, так что никакой неоперант не мог  его  заметить  -  виртуозное
усложнение старого фокуса оперантных детей.
   Когда снаряжение было погружено в яйцо, а каноэ спрятано  в  зарослях
ивняка у реки, мою машину мы оставили на видном месте.  Ролет,  все  еще
экранированный от случайных взглядов, поднялся с пустынной  площадки  на
скорости,  заметно  меньшей  скорости  звука,  достиг  входа  в  местный
запрограммированный воздушный коридор на высоте 1120 метров и завис.
   Марк, испустив вздох облегчения, снял созидательный камуфляж, который
для мальчика его возраста забирал много сил.  Затем  он  заполнил  самый
обычный план полета, якобы выданный нашим маленьким  аэродромом  в  двух
километрах от парка. Целью полета мы указали Бостон,  словно  бы  просто
решили проветриться в большом городе. Навигационный прибор  выдал  целое
меню  оптимальных  маршрутов,  учитывая   загруженность   коридоров,   и
предложил водителю выбрать.
   Марк назвал один, добавив в микрофон:
   - Экспрессом.
   - Служба регулирования движения, - отозвался прибор, -  сожалеет,  но
из-за мелкой неполадки  в  системе  Ве-2А36  экспрессная  переброска  на
Бостон  отменена.  Мы  приносим  извинения  за  причиненное  неудобство.
Неполадка будет устранена примерно через два часа.
   - Самая быстрая альтернатива, - невозмутимо сказал Марк.
   -  Благодарю  вас.  Мы  программируем.  Ваша  средняя   скорость   на
показываемом маршруте составит тысячу километров в час. Время прибытия в
Бостон, по оценке,  десять  минут  двенадцать  и  две  десятых  секунды.
Пожалуйста, подтвердите Ве-маршрут и место назначения.
   - Подтверждаю, - сказал Марк. - Давайте.
   - Входим в регулируемое воздушное пространство, - объявил  прибор,  и
включился автопилот.  Алое  яйцо  безынерционно  взмыло  на  крейсерскую
высоту в 12 километров 300 метров прежде, чем мы успели глазом моргнуть.
Купол поляризовался, чтобы смягчить стратосферный солнечный свет,  и  мы
понеслись  на  юго-восток,   а   под   нами   разворачивалась   панорама
Нью-Гемпшира.
   Через несколько  секунд  мы  влились  во  все  увеличивающийся  поток
ролетов, использующих тот же коридор. Марк и  Тереза  давно  пресытились
подобным зрелищем: мальчик теперь штудировал  на  дисплее  навигационные
карты, а Тереза, грациозно расположившись на заднем диванчике, сообщила,
что пока немножко вздремнет. Однако я еще не привык к таким полетам и  с
интересом глазел на рой разнообразных аппаратов, которые летели  повсюду
вокруг нас в  упорядоченном  строю  -  позиция  каждого  определялась  и
контролировалась компьютером где-то далеко-далеко. Мы держали  интервалы
в десять  метров:  всевозможные  частные  экипажи,  нередко  расписанные
пятнами, полосами, завитушками, слагавшимися в буйный орнамент; такси  и
прочий коммерческий транспорт; большие и малые тягачи, а также прокатные
машины с эмблемами своих фирм на оболочках. В  этой  массе  разноцветных
овоидов  выделялись  отдельные   тарелки   симбиари   и   сигарообразные
полтроянские орбитеры, точно экзотические  причудливые  игрушки  в  стае
пестрых ярких пасхальных яиц. Тут  в  солнечной  стратосфере  под  вечно
ясным небом легкое  мерцание  ро-полей  было  невидимым.  Безынерционный
полет не сопровождался свистом ветра или шумом механизмов. Даже движение
замечаешь, только если смотришь вниз или наблюдаешь,  как  то  или  иное
яйцо скользит к краю потока,  когда  транспортные  компьютеры  готовятся
перебросить его на другой вектор. Мало-помалу я расслабился  и  даже  не
без удовольствия выпил пепси из картонки с припасами для пикника.
   До Бостона оставалось несколько минут, когда на дисплее,  фиксирующем
окружающую  обстановку,  возникло  синее  пятнышко  полицейской  машины,
нагоняющей нас в свободном полете. Я почувствовал,  как  напрягся  Марк,
готовясь  прибегнуть  к  принуждению,  но  на   дисплее   не   вспыхнуло
официального предупреждения, не донеслось оно и из динамика, и буксирный
сигма-луч  не  захлестнул  нашу  машину.  Мигая  маячками,   полицейские
пронеслись слева от нас, как ультрамариновый метеор, и скрылись из виду.
   Навигационный прибор объявил:
   - Расчетное время прибытия в Бостон три минуты.  Пожалуйста,  укажите
новый  Ве-маршрут  или   отдайте   альтернативное   распоряжение.   Если
навигационное указание не поступит, ваш экипаж будет задержан в парении.
   - Пункт  назначения,  -  сказал  Марк,  -  Международный  логановский
аэропорт. Стартовая площадка.
   - Стартовая площадка какой линии?
   - "Юнайтед", - ответил Марк.
   -  Ваше  расчетное  время  полета  до   Международного   логановского
аэропорта, стартовая площадка "Юнайтед"  по  контролируемому  воздушному
пространству  составит  четыре  минуты  семь  и  две  десятые   секунды.
Пожалуйста, подтвердите пункт назначения.
   - Подтверждаю. Давайте.
   Вместе с сотнями других воздушных судов мы начали  спускаться  сквозь
рваный облачный покров и снижать скорость. В строгом  воздушном  порядке
потоки яиц разделялись, каждый в своем  направлении,  аккуратно  лавируя
среди потоков, двигающихся в  других  направлениях  на  других  заданных
высотах и скоростях. В Бостоне шел дождь, но  Служба  движения  обводила
ролет вокруг потенциально опасных кучевых скоплений, а другие проявления
непогоды, естественно, никак  на  экипаж  не  действовали.  К  аэропорту
направлялось много частных яиц, и на  нашем  сложном  пути  к  подводной
площадке "Юнайтед" с нами опускался еще десяток.
   Когда мы сели на  захлестываемую  дождем  приемную  площадку  и  были
переброшены на конвейер, который должен был провезти нас под  Бостонским
портом, проснулась Тереза. Она с недоумением  обвела  взглядом  знакомые
силуэты зданий.
   - Почему мы здесь?
   - Успокойся, мама, - сказал Марк. - Мы задержимся  ровно  на  столько
минут, сколько сенсорам аэропорта  понадобится,  чтобы  зарегистрировать
поддельную идентификацию нашего яйца в краткосрочной  памяти.  Когда  мы
остановимся на стартовой площадке, я еще раз сменю код. После взлета  мы
направимся безвекторно в центр Бостона и снова войдем  в  контролируемое
воздушное пространство в Кембридже за рекой.
   - Но для чего? - спросила Тереза.
   - По моему плану никто не должен догадаться, что мы улетели из  дома.
Все будут думать, что мы трое остались в Нью-Гемпшире  и  просто  решили
поплавать на каноэ. Но на случай, если кто-нибудь разгадает мою хитрость
и попробует выследить нас за границей штата, я стараюсь  замести  следы.
Видишь ли, все экипажи, пользующиеся  Ве-маршрутами,  регистрируются  на
короткий срок. Через три дня  все  будет  стерто.  Но  если  кому-нибудь
вздумается  проверить  память  Службы  до  этого   момента,   существует
отдаленная возможность,  что  фальшивая  вермонтская  регистрация  этого
ролета будет обнаружена, и тогда станет ясно, что мы  удрали  на  нем  в
Логановский аэропорт. Но едва мы туда прибудем, как я сменю код  яйца  и
оно исчезнет. Вместе со своими пассажирами. Из Логана  можно  улететь  в
любые концы Земли, а если принудить  контролера  у  барьера,  то  и  без
билета.
   - Мне бы это и в голову не пришло! - воскликнула Тереза.
   А вот Полю еще как пришло бы!
   Теперь мы спланировали вниз следом за маленьким  желтым  "саабом",  у
которого весь купол был разрисован гирляндами роз, а внутри  юная  пара,
не потрудившись включить изолирующий экран, страстно обнималась  у  всех
на глазах. Марк нахмурился, глядя на них.
   - Ну, а  что  потом?  -  спросила  Тереза.  -  Как  мы  доберемся  до
Британской Колумбии?
   - Из Кембриджа мы экспрессом  отправимся  по  новому  контролируемому
коридору в Монреаль, отметив маршрут полета под новым номером.  Вряд  ли
нас смогут выследить до Монреаля, но  на  всякий  случай  в  Дорвальском
аэропорту мы проделаем тот же фокус  с  регистрационным  номером  -  там
каждый день взлетают и приземляются сотни ролетов. Оттуда - в Чикаго,  и
снова тот же фокус. Летим по вектору в Денвер и меняем номер, оттуда - в
Ванкувер, опять меняем и, наконец, отправляемся в Британскую Колумбию, в
Вильямс-Лейк, где меняем регистрацию в последний раз. Оттуда безвекторно
- в наше убежище, где, я вас и оставляю, а сам возвращаюсь совсем другим
путем. Если все пройдет по плану, я буду дома завтра на рассвете, и  все
кончится прежде, чем кто-нибудь разберется, что, собственно, произошло.
   - Боже мой, - пробормотала Тереза. - Как все это сложно!
   Летать она так и не научилась. Составлять маршрут - такая скука, ведь
если хочешь  пользоваться  векторными  коридорами  на  нужной  скорости,
приходится выполнять столько нудных правил!
   - Кроме Вильямс-Лейк, - продолжал Марк, - это  все  контрольные  зоны
больших городов, где по компьютерным воздушным путям каждый день  летают
сотни тысяч яиц. Я считаю, что шансов у Магистрата разгадать мой план  и
выследить нас до Вильямс-Лейк до истечения трех  дней  нет  никаких.  Но
пусть даже так. Оттуда  последнее  расстояние  мы  покроем  в  свободном
полете. Иными словами, вас с дядюшкой Роги придется искать повсюду -  от
Арктического побережья до островов Королевы Шарлотты. И даже крондаки не
возьмутся прочесать такую огромную площадь  прямым  сканированием.  А  у
меня  есть  способ  нейтрализовать  дальнесканеры,  сфокусированные   на
подписи операнта. Я о нем расскажу потом.
   - Сколько времени потребует весь путь?
   - Если нам повезет и от Бостона мы будем двигаться экспрессом,  то  в
Вильямс-Лейк окажемся часа через три. Еще около получаса на максимальной
безвекторной  скорости  -  до  дома  приятеля  дядюшки  Роги   в   лесах
Нимбо-Лейка. Возможно, мы потратим в дороге  еще  два  часа  на  покупку
припасов и необходимых вещей, но мы ведь выигрываем  три  часа  за  счет
поясного времени. Ну, а так как на Севере будет  еще  светло  достаточно
долго, мы успеем долететь до заповедника. Погода там ясная, я только что
проверил.
   - Но, милый, -  с  недоумением  спросила  Тереза,  -  какая  разница,
доберемся мы до заповедника  засветло  или  в  темноте?  И  почему  тебя
волнует погода?
   Я не хуже Марка знал почему. А он сказал, успокаивая ее:
   - Не думай об этом, мама. Расслабься.
   Мы подошли к ярко  освещенным  входным  дверям  аэропорта,  где,  как
всегда, частные ролеты, такси и лимузины высаживали толпы пассажиров  на
платформу. Люди в очередях к барьеру выглядели, как всегда, уныло.  Горы
багажа   с   бирками   дожидались,   чтобы   ими   занялись    загнанные
роботы-носильщики.  Плакали  младенцы,  бизнесмены  сутулились,  туристы
возбужденно вертелись, и всюду расхаживали полицейские,  приглядывая  за
порядком и бормоча что-то в наручные  коммуникаторы.  Парочка  в  желтом
яйце впереди нас снова тискалась. Им, как и всем прибывающим  в  частных
экипажах,  полагалось  пять   минут   узаконенной   стоянки,   а   затем
администрация аэропорта регистрировала их номер и требовала  объяснения,
почему они задержались, - очень убедительного объяснения. Предупреждения
были развешаны  повсюду,  напоминая  водителям,  что,  когда  на  панели
вспыхнет  предупреждение,  они  должны  дать   сигнал   своему   экипажу
освободить место.
   - Ах Боже мой! - сказала Тереза. - Мне необходимо посетить туалет.
   Марк включил  экранирование  и  уже  лихорадочно  возился  с  кодовым
устройством.
   - Конечно, раз необходимо, - сказал он ровным голосом. - Но  если  ты
не уложишься в разрешенные пять  минут,  наша  идентификация  попадет  в
долгосрочную память и подойдет полицейский-человек, чтобы вышвырнуть нас
отсюда. Возможно, он решит нас оштрафовать и тут же обнаружит,  что  наш
внешний номер не совпадает с кодовым, -  и,  возможно,  мы  все  тут  же
умрем.
   Она заморгала.
   - Тогда я потерплю.
   Марк рывком вставил панель на место. Лампочка еще не вспыхнула, когда
он сказал в командный микрофон