в  камине.  Марк  снял  шлем,  перевел   дыхание,
пригладил пальцами рассыпавшиеся длинные волнистые волосы.  Поперек  его
лба светился налившийся кровью  рубец  -  след  от  надетого  на  голову
устройства. На полу лежал маленький  кусочек  стекла  -  в  нем  радужно
дробился свет пылающего очага.
   - Он остыл, - наконец сказал Марк. - Возьми и посмотри.
   Лайнел Роджер невольно вскрикнула.
   - Не может быть! Никто не в состоянии сделать это!.. - Она опустилась
на колени, осторожно, кончиком пальца тронула сверкающий восьмигранник -
каждый фасет был идеально отполирован. Величиной восьмигранник напоминал
пшеничное зерно. - Силы небесные! - выдохнула женщина. - Это же...
   Марк усмехнулся.
   - Именно... Должен  заметить,  что  у  этого  алмаза  очень  странная
кристаллическая решетка - я старался, чтобы камень  получился  побольше.
Возьми его - дарю. Если хочешь, подвергни анализу. Покажи Кастелайн.
   Он снял шлем и положил его рядом с собой на пол.
   - Этого не может быть! - решительно  заявила  Лайнел.  -  Как  хочешь
относись  к  моим  словам,  но  никто  -  я  уверена   -   не   способен
сконцентрировать столько энергии на  макроуровне  и,  главное,  с  такой
легкостью управлять ею.
   - Ты же видела собственными глазами. И не забывай, что это всего лишь
опытный образец.
   - Не верю, - повторила Лайнел. - Докажи. Открой сознание...
   - Пожалуйста.
   Гидра мягко, но неодолимо надавила на его разум.
   Марк, огонь гаснет. Подбрось-ка еще полено. Немедленно!
   Он словно одеревенел, поднялся, взял чурбан из готовой  кладки  дров,
сложенных возле камина и аккуратно положил его в костер.  Пламя,  как  и
прежде,   лизнуло   его   пальцы...   Некоторое   время   остекленевшим,
остановившимся взором он наблюдал за повеселевшими, дружно затрещавшими,
забегавшими язычками пламени, потом вернулся в кресло.
   Однако место уже было занято - там сидела  Лайнел,  шлем  был  на  ее
голове.
   - Ради Христа! - воскликнул он. - Что ты собираешься делать?
   Марк, родной, иди ко мне...
   Боже, ты свихнулась, ты не можешь...
   Собственная сотворительная сила Гидры была  очень  велика.  Усиленная
воздействием машины, она парализовала  буквально  каждый  нейрон  в  его
мозгу. Он лишился речи, метаспособности  отказались  подчиняться  ему  -
Марк был не в состоянии дальнодействующим вскриком  позвать  на  помощь,
включить собственную психокинетическую мощь. Если бы только на мгновение
тиски чужой воли  ослабли,  он  бы  тут  же,  восстановив  свою  ужасную
сокрушительную силу, избавился от неожиданного захвата. Но он не получил
такого шанса.  Последним  усилием  он  попытался  включить  рефлекторную
реакцию на смертельную угрозу. Однако и в этом случае его  биологический
механизм не сработал. Его вдруг начала обволакивать нежность, он испытал
страстное желание обладать женщиной, смутные дразнящие  картины  поплыли
перед глазами, подавляя самую мысль о сопротивлении, об  угрозе.  Совсем
наоборот - то, что он столько лет таил в себе, от чего бежал, что считал
помехой, теперь неодолимой ласковой волной омывало  его  тело  -  каждую
клеточку, каждый нервный  узел.  Он  не  мог  противиться  вожделению  -
напротив, всей душой, мыслью и плотью потянулся к источнику страсти.
   - Теперь ты понимаешь? - сказала она, смеясь. -  И  останешься  таким
навсегда.
   Теперь иди ко мне, Марк!
   Он  еще  был  в  состоянии  сбросить  наваждение,  отогнать   пелену,
застилавшую глаза.  Небольшое  усилие  воли,  частичная  перегруппировка
нейронных цепей, отвечающих за метаспособности, - и он  будет  свободен.
Но что-то, сидящее глубоко в подполье его личности, буквально  завопило,
взбухло от отчаяния - нет, пусть это будет!.. Пусть тело  окатит  теплая
призывная волна ласки. Но потерять себя?.. Отдаться в руки  свихнувшейся
самки?..
   Он колебался.
   Женщина показала ему бриллиант - она  держала  его  между  пальцев  -
ногти были покрыты малиновым лаком. Драгоценный  камень,  посверкивающий
радужными бликами в отсвете пламени, вдруг окрасился  кровью.  Лучи  его
губили душу - все,  что  скопилось  в  сознании,  придавленное,  робкое,
теперь рванулось на волю, заплясало, запрыгало...
   Он сдался!
   Не веря, отказываясь от ласк, сопротивляясь им, лепеча что-то глупое,
потешное и одновременно желая женщину так, как никогда в жизни, он вдруг
почувствовал сильную боль во всем теле. С этой болью сладу не было -  ею
можно было только истечь, излить в другое. Другую...
   Он охал и стонал... Она тоненько постанывала и  все  так  же  держала
алмаз перед его глазами.
   Зачем ты так поступила со мной? У него еще хватало разума спрашивать.
Марк бился над ней и спрашивал, спрашивал...
   Потому что я люблю тебя. И ненавижу. Придет день, милый, когда  я  до
смерти замучаю тебя. Именно так...
   Лайнел застонала, громко вскрикнула, и он в восторге возликовал.
   Да! Так и сделай. Пожалуйста... Сейчас...
   Глупый, - она выползла из-под него, - это случится  когда-нибудь.  Не
сейчас. Это только урок. Чтобы ты понял, кто я. И кто ты...
   - Кто я? - вслух спросил он и сам себе ответил:
   - Одиночка.
   В следующее мгновение Марк провалился в небытие.

***

   Он очнулся далеко за полночь. Лежал на полу ничком, на коврике, почти
касаясь ногами каминной решетки.  Огонь  давно  погас.  Сквозняк  слегка
шевелил пепел. Шлем и прочее оборудование валялось рядом. Он  ничего  не
помнил.
   Что же, черт побери,  здесь  произошло?  Почему  отдельные  части  ЦГ
разбросаны по комнате? Коробка открыта.
   Не мог же он воспользоваться шлемом?..
   Боже!
   Нет, он должен вспомнить. Он вспомнит.
   Страдая от боли и головокружения, Марк с трудом поднялся и  побрел  в
ванную. Пустил ледяную воду, сунул под струю  голову.  Немного  придя  в
себя, залез под душ. Именно этого ему теперь хотелось больше всего.

13

Из мемуаров Рогатьена Ремиларда

   Желание, высказанное Люсиль Картье у источника Святой Бригиты в  день
праздника, посвященного Святому Патрику, было вполне искренним.  Кто  не
хочет мира в семье, кто не хочет дружить с соседями? Тем  более  что  за
пять лет пребывания Земли в качестве полноправного члена  Галактического
Содружества дела,  казалось,  пошли  на  лад,  и,  несмотря  на  происки
диссидентов, рост числа их сторонников, жить действительно стало  лучше.
Человечество осваивало одну планету за другой, отношения с экзотическими
расами становились все более дружелюбными и сердечными, наши собственные
философы и  моралисты  на  все  лады  расхваливали  идею  организации  и
становления всегалактического государства,  все  больше  людей-оперантов
обращали свои мысли к единению с межзвездным Разумом.
   Шум, рожденный скандалом, устроенным Рори Малдоуни, так и не вышел за
пределы Консилиум Орба. Что поделать - люди есть люди, и большинство  из
нас втайне радовалось, что напыщенного  и  щеголеватого  Поля  Ремиларда
ткнули лицом в грязь. Признаюсь, я тоже хихикнул  в  ту  минуту.  Однако
никто всерьез не верил, что Первый Магнат виновен в смерти Лоры Трамбле,
как бы ужасна она ни была.  Конечно,  без  ехидных  слушков  и  коварных
намеков не обошлось, но, когда на  следующий  день  Глава  администрации
Хибернии принес публичные извинения Полю Ремиларду,  эти  перешептывания
заглохли. Прошло всего несколько дней, и Первый Магнат с прежним жаром и
пылом приступил к исполнению своих обязанностей.
   Общее мнение сошлось  на  простенькой  беззубой  мыслишке  -  следует
осторожней выбирать дам сердца. И держаться подальше от истеричек.
   Скоро стихли разговоры, касающиеся и всех остальных Ремилардов. Как я
понимаю, именно потому, что  Марк  действительно  ушел  из  Дартмутского
колледжа и замуровал себя в какой-то  секретной  лаборатории  на  севере
тихоокеанского побережья  США.  Чем  он  там  занимался,  каких  успехов
достиг, никто из семьи, кроме Джека Бестелесного, не знал. Вроде бы Марк
несколько  раз  летал  на  Оканагон,  где  якобы  ожидалось   сильнейшее
землетрясение, и он помог предотвратить  его.  Говорят,  отчет  об  этом
событии был опубликован в "Nature" . С родственниками он общался от  случая  к  случаю  и  только  по
необходимости,  обязанности  магната  исполнял  добросовестно,  но   без
особого рвения. Казалось, он успокоился и смирился - работа,  работа,  и
только... И никаких контактов с мятежниками...
   Семья  была  удовлетворена,  однако  никто  не  питал  иллюзий,   что
безоблачный период может  продлиться  долго.  На  семейном  совете  всем
скрепя сердце пришлось согласиться с  тем,  что  львиную  долю  расходов
Марка должен взять на себя фонд Ремилардов. Что оставалось  делать  -  в
противном случае, угрожал Марк, он перенесет исследования  на  Оканагон,
тогда семья вообще потеряет возможность контролировать  этого  неуемного
человека. Время от времени помощник Марка Питер  Даламбер-младший  делал
публичные заявления о том или ином открытии, совершенном  в  лаборатории
Марка. Эти сообщения вызывали бурю  восторга  в  среде  метапсихического
истеблишмента.
   В конце  концов  Консилиум  принял  жесткий  закон  об  использовании
церебральных генераторов. Отдельные бдительные граждане продолжали  бить
тревогу по поводу искусственного  усиления  творческой  метаспособности,
однако со временем эти  приборы  оказались  исключительно  полезными  во
многих областях науки и техники,  и  общественное  мнение  склонилось  в
пользу разработок, выходящих из стен лаборатории Марка Ремиларда. Теперь
он  мог  беспрепятственно  заниматься  любимым  делом.   Марк   выполнил
обещание,  данное  Патриции  Кастелайн,   обучить   нескольких   местных
оперантов  обращению  с  ЦГ.  Их  мощное  метаобъединение  действительно
позволило устранить угрозу  обширного  землетрясения,  что  явило  собой
триумф нового метода.
   Джек Бестелесный вскоре закончил курс в Дартмутском колледже и  решил
продолжить образование. Одновременно он поступил  на  работу  в  клинику
своей тети Катрин, вместе с дядей Морисом  писал  книгу  о  колониальной
экономике. О  своем  участии  в  исследованиях,  проводимых  Марком,  он
упоминал редко, однако их связь все эти годы не прерывалась и стала  еще
крепче. Лишь  много  позже,  когда  Марк  увлекся  проектом  Ментального
человека, между ними произошел разрыв.
   Джек  впитывал  знания,  как  губка   воду.   Учение   являлось   его
естественным состоянием - возможно, в этом и заключалась  его  тайна.  А
может,  в  том,  как  скрупулезно,  с   какой   серьезностью   занимался
воссозданием своей физической внешности. Это был его пунктик - он  ни  в
чем не хотел отличаться от  остальных  людей  и,  не  обладая  телесными
формами, очень внимательно относился к их сотворению.  Иной  раз  я  сам
забывал, с кем имею дело, когда беседовал с приятным на вид  подростком,
запоминающейся внешности. Я бы даже назвал  его  симпатичным.  Волосы  у
него обычно были черные, глаза - небесной голубизны... Он ел и пил, спал
и дышал, употреблял спиртное - исключительно пиво, - одним  словом,  вел
себя как вполне нормальный человек...
   Иногда!..
   По большей части!..
   Случалось, на него нападал зуд  экспериментаторства  -  родственникам
приходилось мириться с этим. В такие дни Джек начинал  "познавать  мир",
"проникать в тайны природы". Он мог стать женщиной, а то являлся в гости
в  образе  взрослого  мужчины.  Старик,  старуха,   маленькая   девочка,
почтенная матрона - причем никто никогда  не  мог  догадаться,  что  это
Ти-Жан.  Превращения  его  были  удивительно  неожиданны  и  совершенны.
Воплощался он и в экзотиков, и в животных. Однажды  признался  мне,  что
испытал необыкновенную радость, обернувшись бродячим котом и ухаживая за
моей любимой кошкой Марсель ля Плюм.
   Вот что еще смущало его душу - он постоянно вспоминал при мне об этом
случае  -  неспособность  пробить  защитный  экран   маленькой   Доротеи
Макдональд, с которой познакомился на испытаниях, устроенных им обоим на
Консилиум Орбе в 2063 году. Стоило  только  Доротее  почувствовать,  что
странный малый лезет к ней в  мозги,  она  отгораживалась  непробиваемой
стеной. Эту загадку он относил к чудесам галактического масштаба.
   - Я уверен, она слышит меня, - пожаловался он  однажды  старине  Роги
(то есть мне) в 2067 году, когда  ему  стукнуло  пятнадцать  лет,  а  ей
десять. - Почему она не отвечает? Напрочь  отказывается...  Знаешь,  как
интересно - Верховный лилмик намекнул, что строение  ее  разума  подобно
моему, вот я и хочу разведать, так ли это?  Не  знаю,  что  и  делать  -
может, отправиться к ней на Каледонию и там на месте разобраться, что  к
чему?..
   Долгими осенними дождливыми вечерами мы просиживали в  моей  лавке  в
компании с Марселем. Джек помогал расставлять на полках вновь  прибывшие
книги - настоящие раритеты, такие  как  "Зеленый  человек"  Гарольда  М.
Шермана, "За стеной сна" Леверкрафта, "Ночная смена" Стивена Кинга. В ту
пору я получил и такую жемчужину,  как  "Служба  греха",  автор  которой
укрылся за псевдонимом В. Г. Первое издание книги  вышло  в  1964  году.
(Если вы хотите узнать подлинное имя сочинителя,  то  вышлите  на  адрес
моей лавки почтовый перевод. Сумму вы можете узнать по телефону...)
   - А ты не думаешь,  -  ответил  я,  когда  внучатый  племянник  начал
развивать в деталях план поездки  на  Каледонию,  -  что  эта  маленькая
девочка не желает разговаривать с тобой. А может, и встречаться.
   -  Почему?  -  Ти-Жан  был  явно  поражен  моим  вопросом.   Подобное
обстоятельство не приходило в его голову.
   Я пожал плечами.
   - Ты  же  сам  рассказывал,  что  она  еще  не  полноценный  оперант.
Возможно, она считает тебя  своей  иллюзией...  Или  ночным  кошмаром...
Привидением, наконец.  Тебе  не  кажется,  что  твой  зов  через  тысячи
световых лет мог до смерти напугать бедную девочку?
   Лицо у Джека вытянулось.
   - Но ведь я сразу предупредил ее, что я - друг.  И  всего  лишь  хочу
пообщаться с ней, порасспросить кое о чем, ведь у нас много  общего.  Мы
оба - странные существа. Верховный лилмик объявил мне, что  в  следующем
году я буду удостоен звания магната. Я стану самым  молодым  магнатом  в
истории человечества! Возможно, меня нарекут Великим  Магистром,  как  и
Марка. Эта девочка Доротея тоже может стать им...
   - Я рад за нее.
   Но Джек не оценил мой юмор.
   - Знал бы ты, в каких условиях живет Доротея! Просто стыд и срам!  На
какой-то заброшенной, грязной ферме, учится в обычной школе, в свободное
время ухаживает за курами,  возит  корм  коровам,  в  саду  копается.  В
навозе!.. У нее нет никакой возможности развивать свой талант!..
   - Откуда ты знаешь - может, именно этого ей и хочется. -  Я  поставил
книгу на полку, закрыл стеклянную дверь в лавку, потом добавил:
   - Кормить кур, копаться в навозе хочется, а развивать талант - нет!
   Челюсть у Джека отвисла.
   - Как это? Почему, дядя Роги?
   Потом он долго не отходил от меня, заглядывал в глаза. Я  не  обращал
на него внимания, обслуживал приходящих в магазин покупателей  и  только
через какое-то время, оставшись одни, мы устроились в моем кабинетике...
   - Видишь ли, малыш, - начал я, - не у всех людей с  метаспособностями
жизнь протекает без осложнений.
   Я долго тянул с ответом - Джек своим  вопросом  коснулся  моих  самых
заветных мыслей. Согласитесь,  что  расставаться  с  ними,  доверять  их
другому не так-то просто. Поймет ли  меня  пятнадцатилетний  вундеркинд?
Надо бы, чтобы понял...
   - Не всем, понимаешь ли, такой дар приносит радость. Эти  способности
здорово усложняют жизнь. Обычные люди  не  очень-то  охотно  общаются  с
оперантами. Многие их недолюбливают. Даже боятся...  И  в  то  же  время
требуют, чтобы управляли ими как раз операнты.  Вели,  так  сказать,  по
жизни. Вы, мол, такие даровитые, вам и  карты  в  руки.  Но  чтобы  вели
мягко, заботливо... Опекали, так сказать.  Людям  это  иной  раз  бывает
нужно. Ты что-нибудь понял, малыш?  Галактическое  Содружество,  оно,  в
общем-то, для оперантов. Это как бы их выдумка, их  игрушка,  а  простой
человек, согласившись принять все  предложенные  ему  чудеса,  теперь  с
особой  подозрительностью  ждет:   чем   придется   расплачиваться?   Он
приглядывается к нашим энтузиастам Галактического Разума: кто  они?  Что
за люди? Теории их не интересуют - этих теорий, идеологий, так  сказать,
учений, направляющих и указующих, - не счесть. Для простого  человека  в
сто раз важнее, кто лозунги проводит в жизнь и сколько он  потребует  за
переезд в рай. Знаешь, я в молодости - да  и  в  более  поздние  годы  -
долгое время пытался скрывать, что являюсь оперантом. Пытался сбросить с
себя это ярмо.  Когда  же  случилось  так,  что  мне  пришлось  публично
продемонстрировать свои способности... в 1991 году - меня удар хватил. Я
потерял сознание и свою силу. Только тогда я понял, как ужасно стыдиться
своего дара.
   - Но ведь это произошло в  стародавние  времена,  еще  до  Вторжения.
Теперь все изменилось. Теперь у тебя нет причин ощущать свою  ущербность
из-за  того,  что  ты  полноценный  оперант.  Теперь  большинству  твоих
покупателей наплевать, кто ты. Им куда важнее купить редкую книгу. Я как
раз и пытался объяснить Доротее, что не надо  бояться  проявлений  своей
способности. А она боится! Не верит!..
   Прежде чем ответить, я допил кофе.  Марсель  замяукала,  требуя  еды,
однако я не обратил на ее вопли никакого внимания.
   - Может, она просто робка и застенчива. Может такое быть? - спросил я
и сам ответил:
   - Конечно. В ее возрасте это веская причина. Может, она  боится,  что
вырвавшаяся из ее сознания сила такого наворотит!  Я,  например,  именно
этого  опасался.  Теперь-то  успокоился,  когда  понял,  что  колдун   я
третьесортный. Так, сбоку припека... А  тогда!  Я  буквально  трясся  от
страха, что вот, мол, взмахну рукой - и полгорода как не бывало.
   Джек  молчал,  потом  каким-то  неестественным,  замогильным  голосом
ответил:
   - Твоя сотворительная сила куда больше, чем ты думаешь, дядюшка Роги.
Я мог бы помочь тебе снять путы...
   - Упаси меня Бог - нет, нет и нет! - Я с размаху  врезал  кулаком  по
столу. Чашка едва не опрокинулась, кошка метнулась к  Джеку  на  колени,
потом вспрыгнула на верхнюю полку. (В человеческом обличье Ти-Жан ее  не
интересовал.) - Вот уж этого не  надо,  дорогой  племянничек!  -  Я  был
взбешен. - Ты желаешь помочь мне освободить  мою  метасилу?  Марк  хотел
помочь мне  полностью  раскрыть  свои  возможности.  Даже  этот  грязный
Фамильный Призрак горит желанием раскрыть мой  потенциал.  Дени  мечтает
провести со мной  курс  лечения  против  алкоголизма.  Ему,  видите  ли,
приятней видеть меня трезвым. Люсиль лезет  в  мою  голову  с  советами.
Одним словом, все готовы принять завидное участие в моей судьбе. Один  я
не хочу этого - ты понял меня?
   - Кто такой Фамильный Призрак?
   - Много будешь знать, скоро состаришься! - заорал я на него.
   - Я очень сожалею, что коснулся твоей психической  раны,  дядя  Роги,
пожалуйста, прости (благость+любовь). Я никогда не посмею влезать в твои
мозги.
   - Ладно, ладно. - Я вздохнул. - Тебя не виню. Ты есть то,  что  есть,
уж так ты воспитан. Тебе не дано понять, что чувствуют простые люди.
   - Я попытаюсь, - прошептал он. Сильная рука  сжала  мое  плечо.  -  Я
действительно попытаюсь...
   Я посмотрел прямо в его глаза. Голубые, юные... Красивые, с  какой-то
нежной поволокой... Несуществующие... Или существующие.  Жуть!..  Я  мог
дотронуться до его глазного яблока, коснуться ресниц, волосков бровей...
   О, времена!..
   - Попытайся, попытайся... Оставь в покое девочку. Можешь написать  ей
коротенькое письмо с извинениями. Забудь  о  путешествии  на  Каледонию,
пока тебя не пригласят.  Не  тревожь  ее.  Ей  только  десять  лет.  Дай
возможность вырасти, набраться сил. Дождись,  когда  ее  метаспособности
сравняются с твоими. Я думаю, это время не за горами...
   Джек снял с полки кошку, се