гнуть свою линию, невзирая на его возмущение.
   - Мама должна осознать серьезность ситуации! Должна  понять,  что  ее
детям грозит реальная опасность - и ей самой  тоже,  если  она  все  еще
намерена завещать свою долю этому  сборищу  ксеноблаготворителей,  лишив
таким образом семью возможности влиять на судьбу компании.
   Отец посмотрел на меня удивленными глазами. Похоже,  до  него  начало
доходить.
   - Ах ты, черт! Я понимаю, к чему ты клонишь.
   - Если она погибнет - предположим, во время аварии, которая  случится
очень кстати, - и  ее  доля  отойдет  благотворительному  обществу,  его
директора ухватятся за первую же возможность поменять акции "Оплота"  на
более  прибыльные  акции  "Галафармы".  Зед  контролирует  двенадцать  с
половиной процентов, принадлежащих Эмме, и он тоже будет  голосовать  за
слияние. Твои два  пакета  акций  составят  тридцать  семь  с  половиной
процентов. И тогда  голос  Торы  Скрантон  и  мелких  акционеров  станет
решающим.  Останется  ли  Тора  с  тобой,  или  переметнется  к  Зеду  и
согласится на продажу компании?
   - Тора останется с Евой, - мрачно сказал Симон. - Она  сомневается  в
моем праве на лидерство. Это одна из причин, побудивших меня  отказаться
от поста президента. - Он немного помолчал. - Ты действительно  думаешь,
что Кате грозит опасность?
   - В стишках  наемного  убийцы  говорилось;  "Не  сдашься  -  продуешь
последние три", - напомнил я ему. - Дан и Вифания - двое из трех, и  они
должны быть настороже.
   Но я думаю, мы можем нейтрализовать угрозу, адресованную  маме,  если
ты  убедишь  ее  немедленно  изменить  завещание  и  оставить  ее   долю
благотворительному фонду, учредителями которого могут быть Дан, Вифания,
ты, Гюнтер Экерт и она сама. Если основать такой фонд,  никаких  мотивов
для убийства мамы  или  давления  на  нее  с  помощью  угроз  просто  не
останется. Даже "Галафарма" не посмеет убить  всех  пятерых  основателей
фонда.
   Симон покачал головой.
   -  Катя  может  не  согласиться.  Большинство   ее   так   называемых
благотворителей на самом  деле  махровые  ретрограды,  виляющие  хвостом
перед туземцами. Она никому не позволит  контролировать  расходы  на  ее
драгоценных радикалов.
   Но у меня был готов ответ и на такое возражение.
   - Пускай мама будет единоличным распорядителем, отвечающим за расходы
фонда. Она сохранит контроль над деньгами, зато  контроль  над  голосами
останется у четырех остальных учредителей.
   Тонкие губы отца изогнулись в усмешке.
   - Знаешь, раз но то пошло, мы даже можем ввести твою сестру Вифанию в
совет директоров "Оплота" в качестве представителя фонда - и  убрать  из
правления Катю! Я годами голову ломал,  как  мне  обезопасить  ту  долю,
которую  твоя  мать  унаследовала  от  Дирка.  Мне   вечно   приходилось
опасаться, что она проголосует против  меня,  просто  назло  или  же  по
наущению какого-нибудь твердолобого ретрограда. Но если ее убедить,  что
единственный способ спасти ее детей от маньяков из "Галафармы"...
   Тут я взорвался.
   - Пошел ты на хрен, Симон! Речь идет не о голосах и  не  о  том,  как
надуть членов правления! Речь идет о жизни моей  матери!  Это  для  меня
действительно важно. И жизнь Евы тоже.
   И Дана, и Вифании. А твоя драгоценная звездная корпорация "Оплот" мне
до фени! Можешь ты понять это своей тупой башкой или нет?
   Его зеленые глаза под тяжелыми веками грозно сверкнули.
   - А как насчет меня? Моя жизнь тебя не волнует?
   - Не нарывайся на грубости, - огрызнулся я.
   К моему удивлению, он расхохотался.
   - Будут еще приказания?
   - Нет.
   Я отвернулся, совершенно опустошенный. У меня не осталось ни сил,  ни
эмоций. Я не мог даже возненавидеть его, хотя всей душой  желал  послать
его к черту. Пороха в моей собственной пороховнице совсем не осталось.
   Я пробыл в главном офисе "Оплота" почти пять часов.
   Меня тошнило от всей этой болтовни, и я мечтал завалиться в  койку  и
уснуть, как человек, заблудившийся в пустыне, мечтает о  холодной  воде.
Но мне еще предстояло встретиться с  Мимо,  чтобы  организовать  опасный
перелет на Кашне, и убедиться, что Айвор Дженкинс согласен лететь вместе
с нами.
   Мы с Симоном вышли из конференц-зала в кабинет. Мэт с  Карлом  стояли
возле голографического окна, молча наблюдая за безмятежной сценой. Рядом
с черным  жеребцом  паслась  каурая  кобылка,  а  длинноногий  жеребенок
резвился  под  иллюзорным  солнышком,  топча  копытами  нарциссы.  Вдали
виднелись горы со снежными шапками.
   Бывший начальник службы безопасности посмотрел на меня с сочувствием:
   - У тебя совершенно замотанный вид, Ад. Иди отдохни, не то  уборщикам
придется соскребывать тебя с ковра.
   - Я свеж как огурчик.
   - Ну же, не будь таким упрямым! - сказала Мэт.
   -  Завтра  отдохну.  А  сейчас  мы   с   тобой   пойдем   ужинать   с
контрабандистом.
   - С кем?
   -  С  нашим  шофером-дальнобойщиком,  капитаном  Гильермо  Бермудесом
Обрегоном. Тебе он понравится. Он поет старомодные  мексиканские  песни,
водит новенький звездолет класса "Бодаскон И660" и  потрясающе  стреляет
из корабельных пушек.
   Мэт беспомощно глянула на Симона. Тот пожал плечами.
   Подойдя к транспортеру, я нажал на кнопку и сказал Карлу:
   - Поговорим завтра перед отлетом. Ты  знаешь,  что  делать.  Так  что
вперед, за работу.
   Карл принял оскорбленный вид.
   - Он всегда такой? - обиженным тоном спросил он у Симона.
   - Похоже. Бог его знает, в кого он такой уродился.
   Ладно, давай-ка мы  с  тобой  сядем  по-стариковски  у  компьютера  и
подыщем вашему Микки-Маусу надежную норку.
   А потом завалимся куда-нибудь вдвоем и наклюкаемся до посинения.
   - Мне нравится ход твоих мыслей, - одобрительно кивнул Карл Назарян.

Глава 12

   Чтобы добраться  до  Кашне  на  максимальной  скорости  в  шестьдесят
россов, "Эль Пломасо"  должен  был  лететь  тридцать  один  час.  Первые
двадцать семь из них я провел в бессознательном состоянии в своей каюте,
погрузившись в сладкие сновидения о моем стопарском домике на  островах,
которыми услужливо снабдила меня сновидческая машина Мимо.
   Всплыв наконец через сутки на поверхность, я  чувствовал  себя  почти
нормально и позвонил Мимо по интеркому.
   - Hola, mi capitan!  Как вы там? Уже
пообедали? Я помираю с голоду.
   - Вот и славно, - отозвался он, - Раз ты голодный, значит,  идешь  на
поправку.  Скоро  будем  обедать.  Сегодня  у  нас  макароны,  салат   и
цитрукатный шербет. Как тебе такое меню?
   - Отлично. А что такое цитрукатный?
   - Приходи через полчаса в салон - и узнаешь. А пока можешь проглядеть
информацию, которую тебе прислал по секретному каналу твой друг Назарян.
   Я поблагодарил его, извлек из бортового компьютера данные (в  отличие
от погибшей сладкоголосой "Чиспы" "Пломасо" разговаривал суровым мужским
голосом) и скопировал их на диск. Там было также  два  голографильма  из
архивов  Карла,  рассказывающих  о  развитии  природы  на  Кашне   и   о
производстве ПД32:С2. Их я оставил на потом.
   Первый раздел отчета Карла представлял собой обобщение всего,  о  чем
мы с ним говорили, и формулировку наших целей. Он был такой  аккуратист,
старина Назарян! Никакой свежей информации о Еве, Клайве Лейтоне  и  его
дружках пока не раскопали, хотя наша новая команда уже вкалывала в  поте
лица.  Двое  оперативников  были  посланы  на  планеты  "Оплота",   где,
возможно, имели  место  случаи  саботажа.  Остальные  четверо  трудились
вместе с Карлом в тайном убежище, которое  Симон  нашел  для  отдела,  а
именно в подвалах вычислительного центра Ветивария.
   Наш компьютерный маг колдовал, пытаясь  распутать  сильно  запутанный
след и расшифровать звонок, сделанный  по  телефону  Лоис  Суон-Эплуайт.
Надо полагать, Клайв предупредил этим звонком своего шефа из "Галафармы"
и попросил его передать своим трем  корешам,  что  их  раскрыли  и  надо
уносить ноги. Больше того: Лейтон мог также сообщить о  том,  что  я  на
Серифе  -  не  мертвый,  как  они  полагали,  а  очень  даже   живой   и
самонадеянный, то и дело упоминающий Симона Айсберга  самым  что  ни  на
есть фамильярным образом.
   Проверить   это   очень   трудно,   поскольку    телефонный    звонок
отфутболивался  телекоммуникационными  системами  четырех  планет,   как
мячик. Зато таким образом можно было выйти на след какого-нибудь другого
агента "Галафармы", работающего в главном офисе "Оплота",  который  тоже
использовал секретный код в течение последних двадцати  четырех  недель,
докладывая своему драгоценному шефу. (По истечении этого срока записи  о
межпланетных звонках стирались из памяти.) Если повезет, наш киберищейка
проследит хотя бы часть пути секретного сообщения,  пусть  даже  адресат
останется неопознанным. Тогда мы сумеем  нащупать  других  предателей  и
установить за ними слежку.
   Хотя, конечно, если их шеф знает свое дело, он регулярно меняет  код,
и тогда нашим усилиям грош цена. Однако попытаться все-таки стоило.
   Еще  один  наш  следователь  обнаружил,  что   безвременная   кончина
заведующего  исследовательским  отделом   "Оплота"   была   слишком   уж
скоропалительно  приписана  аневризме   центральной   нервной   системы.
Лишившись руководства Ку,  жизненно  важный  отдел  корпорации  месяцами
прозябал в бездействии,  пока  Заред  не  назначил  нового  заведующего,
который оказался бездарностью. Теперь мой кузен якобы искал ему  замену.
Бывшего заведующего похоронили на Серифе по китайскому обряду. Наш агент
хотел тайно эксгумировать его тело и попытаться  доказать,  что  Ку  был
убит. Кроме  того,  он  проверял  всю  подноготную  врача,  подписавшего
свидетельство о смерти Ку.
   Странная штука: Токийский университет почему-то тянул  с  отчетом  об
исследовании останков покончившего с собой халука. Карл попросил Симона,
чтобы  тот  лично  надавил  на  ученых,  поскольку  "Оплот"  был  лучшим
поставщиком материала для вивисекции ученому сообществу и без труда  мог
найти себе более щедрых заказчиков.
   Два открытия, которые Карл сделал сам, были особенно знаменательными.
   Шестеро человек, предположительно похищенных  с  Након-Савана  четыре
года  назад,  оказались  инженерами-генетиками  из   тамошнего   центра,
занимавшегося  терраформированием   планеты.   Единственный   свидетель,
служащий из пищеблока, возвращался домой после долгого ночного кутежа  и
клялся, что видел грацильного халука, кравшегося к зданию, где  работали
похищенные.
   Хотя содержание алкоголя в крови у свидетеля было 175 мг/дЛ (то  есть
он  был  пьян  в  стельку),  ему  устроили  психотронный  допрос,  чтобы
проверить  показания.  Никаких  признаков  присутствия  халуков  службой
внешней безопасности "Оплота" установлено не было, и, судя  по  архивным
записям, ни один халукский корабль  в  планетную  атмосферу  не  входил.
Однако Након-Саван был колонизирован лишь в 2228 году, и его спутниковая
сенсорная установка находилась как раз в те дни на ремонте.
   Правительство Содружества отправило официальный протест  "Оплота"  по
поводу наконского  инцидента  в  зону  халуков  и  попросило  разрешения
просканировать одиннадцать халукских колоний в Шпоре на предмет  наличия
там людей.
   Совет Девятерых ответил  отказом.  Зональный  патруль  тем  не  менее
издалека провел сканирование - безрезультатно. Поскольку  доказательство
причастности халуков к наконскому  похищению  было  более  чем  хлипким,
власти положили дело на  полку,  а  "Оплот"  выплатил  семьям  инженеров
компенсации.
   Второе  важное  открытие  Карла   касалось   покойной   Эмили   Блэйк
Кенигсберг. Врач  и  знаменитый  профессор  ксенобиологии  Стэнфордского
университета, она в 2226 году поступила на работу в  "Галафарму"  и  там
изучала ДНК туземных рас Шпоры Персея. В 2228 году она ушла из "Галы"  и
занялась, как было написано в досье, "самостоятельными  исследованиями".
Карл нашел горы данных о ее  работе  в  Стэнфорде,  но  когда  попытался
выяснить, какие обязанности она выполняла в "Галафарме"  и  что  это  за
самостоятельные исследования, то наткнулся на глухую стену.
   Каким образом  ее  труп  оказался  на  брошенном  халукском  корабле,
дрейфовавшем в космосе возле Кашне в 2229 году, так и осталось загадкой.
Никаких доказательств, что Эмили Кенигсберг похитили, найти не  удалось,
а ничего противозаконного в том, что независимая гражданка  сотрудничала
с инопланетянами, в принципе не было. На корабле вышла из строя  система
жизнеобеспечения,  что  повлекло  за  собой  смерть  всего  экипажа.   А
поскольку вызвано это было повреждением генератора  энергии,  то  и  все
данные в навигационном устройстве оказались стерты, так  что  определить
пункт отправления и назначения судна не удалось.
   Узнав об инциденте, халукские власти заявили, что понятия не имеют ни
о какой Кенигсберг и тем более о том, зачем она летела  на  их  корабле.
Останки халуков передали их родным. Тело Кенигсберг по просьбе ее  брата
было доставлено на Землю и предано земле.
   Карл также прислал обширную информацию по вирусу ПД32:С2,  включавшую
любопытный факт: его широко использовали в центре  терраформирования  на
Након-Саване. Продажа культуры вируса достигла за последние  десять  лет
рекордных  высот.  Наиболее   активными   покупателями   являлись   само
Содружество,  а  также  пятьдесят  или  шестьдесят  концернов,   которые
поддерживали  таким  образом  равновесие  и  не   давали   правительству
захватить монополию на это сырье. Среди концернов  была  и  "Галафарма",
хотя закупки делала сравнительно небольшие, учитывая объем ее операций в
Руке Ориона и Завитушке Стрельца.
   ПД32:С2  был  всего  лишь  одним  из  тысяч   полезных   вирусов   на
межпланетном рынке. Особая ценность его заключалась в том, что вирус мог
переносить громадные количества ДНК как в простые клетки тела, так  и  в
тела микробов, живущих  в  высших  организмах.  При  этом  измененный  с
помощью  вируса   индивид   не   только   приобретал   иные   физические
характеристики, но и передавал их своему потомству.
   Карл изучил проект "экспериментального манипулирования  человеческими
микробами" с  использованием  ПД32:С2,  который  так  нас  заинтриговал.
Оказалось, этот проект, финансируемый концернами "Галафарма", "Сердолик"
и "Шелток", так и  не  был  доведен  до  конца.  В  2226  году  концерны
спонсировали  предварительные  исследования  с  целью  создания   нового
подвида гомо сапиенс, способного выжить на  крайне  враждебных  планетах
Р-класса с мощной радиацией.
   На некоторых из этих ужасных планет обнаружили  залежи  ангексоктона,
ангекссептина  и  других  сверхтяжелых  элементов,  о  которых   мечтали
энергетики "Шелтока"  и  химики-атомщики  "Сердолика".  Роботизированные
заводы,   управляемые   рабочими   с    орбиты,    оказались    чересчур
дорогостоящими, однако сильно измененные гуманоиды, живущие на  планете,
могли бы сделать добычу редких элементов вполне рентабельной.
   Небольшие генетические изменения, позволившие людям приспособиться  к
жизни на планетах С- и  Т-3-класса,  давно  стали  практикой  жизни.  Но
предложения  адаптировать  людей   к   Р-мирам   постоянно   отклонялись
Ассамблеей  из  этических  соображений.   Необходимые   генно-инженерные
изменения были настолько существенны, что новый подвид не смог  бы  жить
на землеподобных планетах. Эти люди были бы обречены на вечную ссылку  в
местах, по сравнению с которым дантовский ад выглядел пляжем на Гавайях.
   "Шелток", "Сердолик" и  "Галафарма"  были  крайне  недовольны,  когда
Ассамблея Содружества забраковала их проект.
   Президент "Шелтока" даже выразил свое удивление по  поводу  поднятого
шума. В конце концов, гуманоиды получали бы хорошую зарплату...
   Я отложил доклад Карла, сбросил пижаму,  надел  джинсы  и  рубашку  с
надписью "Загон ОК". Если я со своей командой сумел нащупать  на  основе
всех этих невероятных данных связь между "Галой" и халуками,  точно  так
же это могла сделать и Ева. Конечно, с ее  стороны  было  неблагоразумно
пускаться  в  рискованное  расследование  самой  -  следовало  уведомить
официальные  лица  из  Секретариата   по   межпланетной   торговле   или
Секретариата по инопланетным делам, - но я ее понимал.
   У нее не было доказательств.
   Я-то  собственными  глазами  видел,  как  инопланетяне  бросились  на
выручку агенту "Галафармы", а Ева располагала лишь  косвенными  уликами.
Если бы она пошла со своими подозрениями в СМТ, особенно после того  как
служба  безопасности  "Оплота"  даже  пальцем   не   шевельнула,   чтобы
расследовать дело о найденном на Кашне яйцевидном трупе халука, торговый
Секретариат наверняка отфутболил бы ее в СИД.
   Секретариат по инопланетным делам, в свою очередь,  передал  бы  дело
зональному патрулю, в котором платных осведомителей концерна  было  даже
больше, чем в самом СИДе.
   Патруль примчался бы на Кашне во всей своей  красе,  и  все,  у  кого
совесть нечиста - и люди, и инопланетяне, - ускакали  бы  прочь  быстрее
изнасилованной обезьяны, заметая за собой следы.
   Ева тоже это понимала. Как и  у  меня,  у  нее  возникли  сомнения  в
преданности Олли Шнайдера и его людей. А поскольку это дело было чревато
колоссальным  взрывом,  она  не  могла   доверить   расследование   даже
собственным сотрудникам (или своему приятелю  Бобу  Баскомбу)  -  именно
потому, что боялась спугнуть предателей внутри "Оплота".
   Очевидно, она решила тайком  обследовать  район  Рассольной  Рытвины,
чтобы найти доказательства связи "Галафармы" с инопланетянами и сообщить
о своих находках непосредственно Симону.
   Это была ошибка. Возможно, фатальная.

***

   Мимо и Мэт уже сидели за круглым обеденным столом, ожидая меня.
   - Ну наконец-то! - сказал капитан Бермудес.  На  нем  был  изысканный
жемчужно-розовый вельветовый костюм  и  синий  свитер.  Мэт  щеголяла  в
спортивном одеянии, а ее темные кудри были влажными - надо полагать, она
занималась в гимнастическом зале корабля.
   - Все нормально? - спросил я. - Никакие злодеи не гонятся за нами?
   - Нет, - ответил Мимо. -  Первые  несколько  сотен  световых  лет  мы
летели зигзагами, и я все время проверял, нет ли за нами  хвоста.  Вроде
чисто. Сейчас мы уже почти на краю  Шпоры  Персея,  поэтому  шансы,  что
какой-нибудь бандит засечет наш след, минимальны.
   У "Пломасо" был только один недостаток: звездолетов класса  "И660"  в
Шпоре насчитывались единицы, и все они, кроме судна  Мимо,  принадлежали
зональному патрулю. Таким образом, наш  гиперпространственный  след  был
почти уникален, и опознать его не составляло труда. Зато  выследить  нас
мог не каждый, хотя маскировочное поле, которое помогло Мимо так  удачно
спрятаться за кометой Z1, действовало лишь на орбите,  когда  включались
субсветовые двигатели.
   - "Галафарма" наверняка в курсе, что я жив и лечу на этом корабле,  -
сказал я. - Возможно, они уже вычислили, что мы направляемся  на  Кашне,
особенно если Еву держат там заложницей.
   - Я включил защитные поля, - успокоил меня  Мимо.  -  Даже  если  эти
сволочи   рассчитают   нашу   гиперпространственную    траекторию,    мы
проскользнем незамеченными. Когда мы перейдем на субсветовую скорость  в
системе Кашне, черта с два нас обнаружат! Так что садись и не дергайся.
   Столовая на "Пломасо", как и  остальные  помещения,  была  обставлена
очень продуманно,  функционально  и  в  то  же  время  не  без  роскоши,
оправдывая звание салона, как величал ее Мимо.  Полированная  мебель  из
красного дерева, красивая мексиканская люстра ручной работы над  столом,
занавески, обрамляющие иллюминатор с ослепительными росчерками звезд,  и
разноцветные горшки с декоративными кактусами.
   На столе стояли четыре фарфоровые тарелки и серебряные приборы.
   - Где Айвор? - спросил я, Как по заказу великан отворил дверь и, сияя
улыбкой, вошел в салон. На нем был  полосатый  передник,  а  в  руках  -
поднос, уставленный яствами.
   - Я здесь! Шеф-повар к вашим услуга