дело поправимое. Меня сейчас  другое  волнует.  Время!  -  Марк
оставил разум ребенка и сделал два шага к окну. - Придется подождать, пока
наша троица - Манион, Крамер и  я  -  не  разрешит  проблему  стабилизации
объекта в конечной точке d-перехода. Рисковать в середине курса лечения мы
не имеем права. Даже с максимально интенсивным принудительным воздействием
весь курс займет не менее сотни часов. Малышу действительно надо помочь.
     - Помочь малышу? - дрожащим голосом прошептала Элизабет.
     Марк перешел на внутреннюю связь:
     "Общими усилиями мы быстро поставим его  на  ноги.  Кое-что  добавим,
заменим в схеме некоторые детали. Возможно, нам удастся быстро поднять его
до высшего уровня оперантского мастерства".
     "Общими усилиями? Но я никогда..."
     "Ты никогда не сможешь доверять мне,  не  так  ли?  -  Та  же  кривая
усмешка опять появилась на его лице. Он  постучал  себя  по  виску,  и,  к
удивлению женщины, из его мокрых, стоящих дыбом волос на фрамугу  брызнули
зеленоватые капли. - Я не более чем  мозг,  перенесенный  в  другую  точку
пространства. В этом, Элизабет, для тебя нет никакой опасности,  мы  можем
только более полно  и  эффективно  использовать  программу.  Ты  будешь  в
совершенной безопасности от... э-э... моих дьявольских флюидов".
     Казалось,  Марк  Ремилард  прямо  с  подоконника   шагнул   в   ночь.
Полупрозрачная, едва заметная искусственная цереброэнергетическая оболочка
в один миг преобразовала его тело. Он вновь, обдав ее  холодным  ветерком,
повис в воздухе. Ремилард быстро начал удаляться куда-то вверх  и  чуть  в
сторону, однако его мысленный  голос  звучал  в  ее  сознании  по-прежнему
громко и отчетливо.
     "Я бы хотел помочь тебе. Не отвергай мою просьбу".
     "Сколько времени, по-твоему, займут ваши исследования по стабилизации
объекта в конечной точке?" - спросила Элизабет.
     Ее вдруг охватило сумбурное, истеричное негодование.
     "Ты с ума сошла, - обратилась она к самой себе.  -  Ты  действительно
считаешь  возможным  воспользоваться  его   помощью?   Ты   способна   ему
довериться?!"
     После небольшой паузы до нее донесся мысленный голос Марка:
     "Думаю, около недели. Может, чуть больше. Можно поддержать ребенка  в
течение нескольких дней?"
     "Минанан и я продолжим сеансы. Надежда есть,  если  нам  не  помешают
непредвиденные обстоятельства..."
     "В случае чего пусть брат Анатолий призовет на помощь небесную силу",
- донесся до Элизабет затихающий ироничный смешок.
     Небо совсем прояснилось - в окно заглядывали  крупные  яркие  звезды.
Ребенок шевельнулся, захныкал - видно, проголодался или замерз.  А  может,
во время сна улучшилось его состояние.



                                   10

     Каноэ,  спрятанное  в  зарослях  камыша,  чуть  качнулось.   Человек,
сидевший в нем, бывший  судья  Бурке,  торопливо  скинул  мокасины,  потом
лохмотья, которые с большой натяжкой можно  было  назвать  штанами.  Бурке
встал на колени - ноги расставил пошире, поустойчивее, -  натянул  тетиву.
Пусть олень подойдет поближе - ну же, шаг,  еще  один.  На  этот  раз  ему
нельзя промахнуться.
     Низкое огромное солнце, стоящее над  болотистой  низиной,  напоминало
начищенную  бронзовую  крышку  люка,  через  который  можно  проникнуть  в
преисподнюю. Пот струился по лицу Бурке, вытекал из-под охватившей  волосы
повязки, заливал глаза. Антилопу охотник видел смутно -  сказывался  бурно
проведенный вчерашний вечер. С похмелья голова гудела как колокол.  Затаив
дыхание, он постарался забыть об острой  боли  в  желудке,  о  молоточках,
стучавших в висках. Повел луком так, чтобы острие, сделанное из рога, было
направлено под левую лопатку. Лишь в самый последний момент,  уже  спустив
тетиву, Бурке заметил, что древко кривое  и  выстрел  будет  неточный.  Со
злобным  криком  "Гевальт!",  скривившись,  он  изменил  прицел  и  пустил
вдогонку еще одну стрелу.
     Стрела вонзилась в холку антилопы. Заметив охотника, она отскочила  в
сторону и теперь барахталась в глубокой  воде.  Изо  рта  животного  текла
густая жеваная масса. Пеопео Моксмокс Бурке,  вождь  племени  уалла-уалла,
пустил еще одну стрелу и опять промахнулся. Антилопа обдала  его  фонтаном
грязи.  Перепуганные  дикие  утки,  громко  хлопая   по   воде   крыльями,
устремились в небо. Затрубил пестрый лебедь и всколыхнул лужайку, поросшую
острой как бритва осокой. Потом наступила тишина, в которой особенно сочно
прозвучали ругательства незадачливого охотника.
     Бурке наклонился, и его вырвало на дно каноэ. Смыв рвотную массу,  он
взял короткое широкое весло и, с  силой  загребая  воду,  вывел  каноэ  на
чистую протоку, потом направил нос в  сторону  старых  высоких  кипарисов.
Причалив к полузатопленному изогнутому толстому корню, он достал бурдюк  с
водой и глотнул оттуда. Глаза его были полны невыразимой боли.  После  еще
одного  глотка  сознание  немного  прояснилось.  Бурке  что-то  проворчал,
устроился поудобнее и начал рассматривать оставшиеся стрелы. Все они  были
кривые.
     Он вытащил лук. Тисовая дуга была покрыта частыми мелкими  трещинами,
подгнили  жилы,  скрепляющие  дерево.  Тетива,  сплетенная  из  сухожилий,
ослабела, кое-где замахрилась. На колчане заметны пятна плесени.  Горе,  а
не оружие! Неудивительно, что он ни одной антилопы не смог завалить.
     Кто виноват в том, что его боевой лук остался дома? Кто виноват,  что
охотничий лук  несколько  месяцев  провалялся  на  полке  в  его  вигваме?
Вернувшись из опасного путешествия на юг, длившегося несколько месяцев, он
ни разу не удосужился взять его в руки. Правда,  когда  Бурке  вернулся  в
Скрытые Ручьи, у него минутки свободной не было - фирвулаги  наступали  по
всем направлениям. Необходимо было срочно принимать контрмеры.
     Ладно, с этим можно согласиться, а вот в  своем  ли  уме  вы,  Пеопео
Моксмокс, были утром, когда давали такую безрассудную клятву?
     ...Что-то толкнуло  его,  и,  мгновенно  проснувшись,  он  едва  смог
открыть глаза. Выскользнул из постели Мериалены Тореджон. Мысль о том, что
скоро начнется праздничный пир по случаю объявления невероятного известия,
окончательно прогнала сон. Все-таки он, Пеопео,  -  вождь  всех  свободных
людей, живущих в верховьях Мозеля, и кому, как не ему,  добыть  жертвенное
мясо для великой трапезы.
     - Может,  останешься?  -  едва  слышно  спросила  Мериалена,  пытаясь
выбраться из спутанных полотняных простыней. - Куда  ты  пойдешь?  У  меня
после этой вечеринки на плечах не голова, а проснувшийся вулкан.
     Мужчина сморщился - видно, хотел улыбнуться.  Вся  деревня  пришла  в
невероятное возбуждение, когда вчера он объявил, что  Ноданн  повержен,  а
Бэзил и Бастарды живы-здоровы и находятся в безопасности.
     - Я тебе, моя радость, - прочистив  горло,  наконец  смог  выговорить
Пеопео, - не все рассказал. Главную новость приберег на  сегодня.  Вечером
мы устроим грандиозный пир на весь мир. Слышишь? И я добуду мясо антилопы.
Шесть жирных вкусных антилоп! У нас будет жареное мясо.  Потом  я  объявлю
тебе и всем остальным самое потрясающее известие со времен потопа!
     - Не уходи!  -  страстно  прошептала  она  и  потянулась  к  нему.  -
Посмотри, как здесь чудесно! Зачем тебе самому идти  на  охоту?  Люсьен  и
другие парни добудут пищу.
     Мериалена попыталась удержать его, но он уже был возле дверей  -  так
обнаженным и скользнул в наступивший  рассвет.  Голова  все  еще  была  во
хмелю.
     Теперь им овладел более сильный зов, чем половое влечение, - инстинкт
добытчика. Пошатываясь, он направился в свой вигвам, там  оделся  -  не  в
плотные грубые брюки и крепкие башмаки, в которых ходил после  возвращения
из Мюрии, а в лохмотья. Натянул мокасины.  Пеопео  с  раскаянием,  сидя  в
каноэ,  оглядел  себя,  потом  порылся  на  полке  в  поисках  охотничьего
снаряжения. Сдуру  отбросил  в  сторону  боевой,  сделанный  из  пластика,
армированный металлом лук - смертоносный и надежный. Стрелы для лука  были
сделаны из композитного материала, наконечники - из специальной закаленной
стали. Сколько экзотиков испытали на  себе  их  убойную  силу!  Нет,  взял
охотничий! Не проверив, не осмотрев! Сделан он был уже в плиоцене - стрелы
кривые, на колчан стыдно смотреть.
     Пеопео Моксмокс - вождь дикарей, в прошлом  член  Верховного  суда  в
Вашингтоне, соблазненный  мечтой  о  возвращении  в  мир  своих  индейских
предков, в золотой век, как всерьез утверждал он,  -  поерзал  в  каноэ  и
расхохотался. Каноэ-то не из коры сделано, а из декамола  -  удивительного
материала, созданного в Галактическом Содружестве. Когда придет  срок,  он
выпустит из него воздух, свернет и сунет в мешок, притороченный  у  пояса.
Вот бы с такой же легкостью превратить в былое, в  пищу  для  воспоминаний
всю первобытную комедию! Бурке припомнился добрый старый Сол  Мермелстейн,
с которым ему довелось вместе работать  в  Солт-Лейк-Сити.  Был  тогда  он
начинающим судьей, самоуверенным и дерзким. Недаром старина Сол  частенько
подтрунивал над ним: "Послушай, глупый  индеец,  чья  душа  горда  умением
никогда не ошибаться..." То были его последние слова перед отъездом. Он их
хорошо запомнил. Сол оказался прав... Бурке сплюнул в воду. Черт его занес
в плиоцен, будь он трижды проклят!
     Зов предков!
     С ума можно сойти! Каких предков? Где они? Как и  зачем  он  оказался
здесь? Вопросы, вопросы, обращенные в никуда, в белый  свет.  Какой  смысл
причитать! Теперь надо действовать.
     Где-то хлестнул хвостом крокодил, запела птица. Две бабочки в брачном
вдохновении порхали над самой водой. Тончайший аромат  ванили  разлился  в
воздухе, аромат  наполнил  его  сердце  радостью.  Жуткий  и  одновременно
прекрасный мир - к сожалению, они чужды друг другу.  Охотник  обернулся  и
долго любовался орхидеей, проросшей из  трещины  в  коре  кипариса.  Бурке
подобрался поближе, чтобы понюхать цветок. Хорошо, что сегодня  он  никого
не убил.
     Воздух был неподвижен и горяч. Что же дальше? Он взглянул на наручный
хронометр  -  еще  одна  замечательная   вещица,   кстати,   не   местного
происхождения. Вот золотой торквес - здешнее, век бы его не видать. Ладно,
срок, указанный в записке, оставленной Дени Джонсону, приближался.  Пеопео
просил его подогнать к реке халика с кожаными сумами  для  туш  антилоп...
Все не так, как надо. Антилоп не добыл, настроение отвратительное.
     Оскалившись, Бурке отвязал носовой фалинь и сильными гребками  погнал
каноэ на стрежень. Все тот же лебедь проскользнул над  головой  и,  хлопая
крыльями, сел на воду. Бурке через плечо наблюдал за ним. Какой  красавец!
Черно-белый хохолок на голове. Рябь замерла,  лебедь  оказался  как  бы  в
центре вышитой гладью картины, его образ повторился в  темной,  окрашенной
торфом воде. Густая высокая трава, более светлая, чем окружающие  джунгли,
служила естественной рамой живого пейзажа. Охотник  затаил  дыхание  -  он
должен все хорошенько запомнить. Все, до  последнего  лебединого  перышка,
плывущего по воде.
     Каноэ коснулось дном ила. Работая веслом, Бурке снял  его  с  мели  и
начал часто и сильно грести против течения. Дени, наверное, уже ждет  его.
Пора возвращаться в Скрытые  Ручьи.  Надо  объявить,  что  скоро  появится
возможность желающим вернуться в свое время.  Кроме  того,  надо  обсудить
план захвата Надвратного Замка.


     Шестьдесят или семьдесят первобытных из Айрон-Мейден и Хот-Форневилла
были вооружены и заперты в огромной деревянной клетке. Здесь,  на  вершине
холма, впавшие в дикость люди и должны  были  бороться.  Позиция  казалась
удачной - с тыла их прикрывали выходы гранитных  пластов,  с  той  стороны
подобраться к ним было  невозможно.  По  фронту  располагался  открытый  и
довольно крутой подъем, так что ни военные хитрости, ни внезапные удары не
могли помочь нападавшим. Фирвулагам оставалось  только  применить  обычные
для них атаки с привлечением крупных войсковых соединений и уже  привычную
тактику  запугивания.  Чем  можно  было   запугать   шахтеров,   ветеранов
многочисленных схваток, в которых они участвовали,  защищая  свои  дома  в
Айрон-Виллидж? Их и одолели только с помощью психокинетических ударов.
     Король  Шарн,  устроивший  свой  наблюдательный  пункт  на   соседней
высотке, встал, пожевал нижнюю губу и махнул рукой.
     Маневры начались. Первыми на  штурм  двинулись  отряды  самых  верных
короне  карликов,  которыми  командовал  Пингол  Гусиная  Кожа.  В   стане
осажденных раздавались отборные ругательства  и  дикий  вой,  потом  крики
стихли,  но  повторились  с   удвоенной   силой,   когда   второй,   более
малочисленный  отряд  великанш-людоедок,  ведомый  Фулетот  Черная  Грудь,
двинулась по лощине в атаку на правый фланг заключенных. Здесь  склон  был
более крутым, поэтому направление было более безопасным для нападавших.
     Из королевской ставки два наступавших отряда казались похожими на два
черных как  смоль  роя  жучков,  наползавших  на  гигантскую  корзину  для
пикника. Над шевелящейся массой, подобно  усикам,  вздымались  зазубренные
пики и развевающиеся штандарты.
     - Все-таки зря мы вооружили первобытных железным оружием, - посетовал
король. - Любая царапина - и нашему воину крышка.
     -  Ничего,  будут  решительнее  действовать,  с  азартом,  -   жестко
усмехнувшись, возразила королева Айфа. - Ты думаешь, Ронию будут оборонять
с помощью стеклянных мечей и бронзовых боевых  топоров?  Если  честно,  то
этим людишкам в клетке надо было раздать винтовки и лазерные  карабины,  а
впридачу - стрелы с наконечниками из кровавого металла. Когда придет время
настоящих битв, наши войска  неминуемо  столкнутся  с  таким  вооружением.
Вспомни, что случилось с Мими в Барделаске.
     - Черт побери, разве мы там не одержали победу?
     - Только потому, что  защитников  города  было  слишком  мало,  и  их
удалось перебить из луков. Что бы случилось,  если  бы  посланный  Эйкеном
Драмом транспорт с оружием из Галактического Содружества  прибыл  вовремя?
Что  тогда?!  Великая-Богиня-благослови-мой-последний-час?!   -   Королева
нахмурилась. В этот момент оба отряда фирвулагов вползли на вершину холма.
- Наши ребята должны наконец понять, что  единственный  путь  к  победе  -
согласованный удар множества разумов,  а  не  сумасбродные  индивидуальные
попытки. Вот почему Бетуларн Белая Рука, организовывая маневры, решил дать
первобытным тактическое преимущество. Он и командование поручил молодым  -
Фулетот и Пинголу. У них мозги посвежее.
     -  Что  ж,  будем  надеяться,  что   заключенные   окажут   достойное
сопротивление, - сказал Шарн, внимательно наблюдая за притихшим холмом.  -
Жаль, если они струсят.
     Айфа неожиданно хихикнула.
     - Бетуларн дал им честное слово:  если  они  сумеют  продержаться  до
ночи, то получат свободу.
     Король грубо захохотал - видимо, по достоинству оценил шутку.
     - Вот дурни! Кажется, они так  и  не  поняли,  что  фирвулаги  держат
клятву только в том случае, если дали ее фирвулагу или  тану,  а  не  этим
паршивым низкорожденным.
     - Посмотри, они клюнули на приманку! - закричала  Айфа  и  встряхнула
своим черным шлемом. - Даже самые опытные из них!
     Король, нахмурившись, наклонился в кресле.
     - Куда смотрит Пингол! Зачем они к  самой  клетке  лезут!  Почему  не
выставили защитный экран? Эти дьяволы в любую минуту... Великая Тэ! Тьфу!
     Криком ярости король  встретил  град  стрел,  выпущенных  защитниками
клетки и дождем осыпавшихся на плотную толпу карликов. В  ответ  фирвулаги
дико завыли, тут же раздалась телепатическая  команда  поставить  защитный
экран.   Мерцающие,   разбрасывающие   искры,   едва   различимые    пятна
метапсихической энергии заиграли над склоном. Они были редки и  разбросаны
- карлики никак не могли свести отдельные  уплотнения  в  единый  надежный
заслон.  Тем  временем   первобытные,   воспользовавшись   замешательством
противника, методично, залпами посылали стрелы в их сторону.  Теперь  люди
стреляли с колена, чуть ниже наконец вспухшего общего пузырчатого  экрана.
Шарн и Айфа слышали свист и звон попавших в цель стрел.
     "Вперед, в атаку!" - Шарн послал нападавшим мощный мысленный импульс,
вскочил с кресла и для  поддержки  атакующих  превратился  в  гигантского,
наводящего ужас скорпиона. В ответ карлики ликующе завизжали, однако крики
их  были  нестройны  и  робки,  просто  для   видимости.   Правда,   после
королевского порыва защитное поле уплотнилось, замерцало сплошной,  ровной
стеной. И все равно  множество  неподвижных  скрюченных  фигурок  осталось
лежать на склоне. Нападавшие явно опоздали с установкой защитного экрана.
     - Что же они действуют вразнобой! -  возмутилась  Айфа,  обращаясь  к
скорпиону. - И занавес слишком тонкий. Этот дебилоголовый  Пингол!  Почему
он ждал? Почему сразу не отдал команду?
     - Ничего. - Шарн весело помахал хвостом. - Взгляни, в  дело  вступили
наши дюжие девицы.
     Великанши Фулетот упорно карабкались вверх по  склону.  Каждая  несла
впереди себя небольшой метащит. Чуть больше десятка этих чудищ -  примерно
одна пятая от  общего  числа  -  немного  приотстали  от  своих  подруг  и
образовали что-то вроде плотного каре. Мгновением позже язык  голубоватого
пламени ударил из их рядов, словно зажглась  газовая  горелка.  Взлетев  в
небо, пламя, разбрасывая искры, рухнуло  на  крышу  клетки,  где  медленно
истаяло, пробившись сквозь ее прутья. Осажденные  закричали  так,  что  их
вопли перекрыли шум боя. Клубы густого дыма заволокли вершину холма. После
короткой паузы стрелы ливнем посыпались на великанш.
     На  другом   фланге,   готовясь   к   решительному   броску,   спешно
перестраивались воины-карлики. Защитники клетки тоже  поливали  их  градом
стрел,  однако  стрелы  летели  беспорядочно,  и  только  малая  их  часть
прорывалась через уплотнившийся, напоминающий  полусферу  защитный  экран.
Беда была в том, что даже мелкая царапина,  нанесенная  железным  оружием,
была смертельна для фирвулагов. Потери  в  рядах  карликов  росли,  каждая
новая жертва, рухнувшая на  каменистый  склон,  вызывала  радостные  крики
сражающихся людей. Тем не менее передняя линия  отряда  Пингола  вышла  на
позицию, с которой можно  было  решительным  броском  достичь  клетки.  По
команде карлики отбросили алебарды и под защитой экрана быстро и  слаженно
сформировали три ударные колонны. Каждую колонну прикрывал свой  невидимый
щит. Вдруг три огненных шара, ослепляющие даже на фоне  нестерпимо  яркого
солнца, подобно кометам, рассыпая искры, потрескивая  и  шипя,  ударили  в
решетку. Все шары сошлись в одной  точке  -  деревянная  клетка  мгновенно
вспыхнула.  Осажденные  пронзительно  закричали.  Те,  на  ком  загорелась
одежда, начали кататься по полу, другие, не жалея питьевую воду, принялись
поливать загоревшиеся жерди и доски, при этом залпы не прекращались. Через
несколько минут яростные крики людей возобновились с новой силой.
     Воспользовавшись   моментом,   великанши-людоедки   достигли   узкого
гранитного выступа,  прикрывавшего  устье  расщелины.  Отсюда  до  горящей
клетки  было  метров  пятьдесят.  Поскольку   людоедки   -   косматые,   с
болтающимися открытыми грудями и торчащими из пастей клыками  -  оказались
выше обороняющихся людей, они могли атаковать  их,  спускаясь  под  уклон.
Правда,  бежать  пришлось  бы  по  осыпи,  однако  это  не  остановило  их
предводительницу  Фулетот.  Прежде  чем  броситься  в  решительную  атаку,
великанши соорудили защитный экран, затем  по  дальнодействующему  приказу
каждая выхватила меч из черного стекла и проделала щель в защитном экране.
С лезвий стекали яркие голубоватые светящиеся струи. Вдруг чудища  подняли
мечи над головами, и смертоносные струи, слившись, мощным разрядом ударили
в прутья решетки. Удары грома прогремели по окрестностям, достигли Шарна и
Айфы. Королевская чета вздрогнула  от  неожиданн