ины, глядя
вверх, на сказочное  дерево.  Саймон  вслед  за  Бинабиком  стал  спускаться
навстречу им по склону, и почувствовал, как натянулась  веревка  у  него  на
поясе, когда Гримрик достиг вершины и  застыл  в  потрясении.  Он  терпеливо
ждал, пока эта процедура повторится еще дважды -  с  Хейстеном  и  Слудигом.
Наконец, спотыкаясь, поглощенные своими мыслями, они  спустились  в  долину.
Ситхи тихонько пели и не обратили никакого внимания  на  прибытие  отставших
людей.
   Никто не произнес ни слова. Волшебство Дерева Удуна останавливало дыхание
и замедляло бег крови. Долгое  время  путешественники  смотрели  на  Дерево,
чувствуя себя опустошенными.
   - Идем вперед, - сказал наконец Бинабик. Саймон  одарил  его  возмущенным
взглядом. Голос тролля казался юноше грубым посягательством на  таинственную
магию этого места.
   - Это с-с-самое  проклятое  зрелище,  которое  в-видели  мои  г-глаза,  -
запинаясь, сказал Гримрик.
   - Здесь старый черный Одноглаз взбирался к звездам, - тихо сказал Слудиг.
- Спаси меня Бог от святотатства, но я все еще ощущаю его присутствие.
   Бинабик двинулся вперед через открытую долину. Через несколько мгновений,
когда веревка натянулась,  остальные  неохотно  последовали  за  ним.  Снег,
доходивший до бедер, не  позволял  идти  быстро.  Когда  они  сделали  около
тридцати невероятно трудных шагов, Саймон наконец оторвал глаза от Дерева  и
оглянулся. Джирики и Аннаи еще не присоединились к ним, они стояли бок о бок
на снегу, словно ожидая чего-то.
   Путники двигались вперед. Стены долины склонялись все ближе к их головам,
как бы зачарованные появлением таких необычных гостей. Теперь Саймон  видел,
что основанием Дерева была огромная груда  камней,  скрытая  под  изогнутыми
нижними ветвями - не настоящими ветвями, а,  скорее,  пластом  растаявших  и
замерзших  сосулек,  сужающихся  кверху,  так  что  над   россыпью   валунов
образовался потолок величиной с половину турнирного поля.
   Они подошли так близко, что стало казаться, будто величественная  ледяная
колонна проткнула крышу неба. Саймон до  боли  изогнул  шею,  чтобы  бросить
последний взгляд на утопающую в облаках вершину, и  тут  волна  удивления  и
страха накатила на него, да так, что на мгновение потемнело в глазах.
   Башня! Башня с ветвями из моих снов! Оглушенный  внезапностью  понимания,
он споткнулся и упал в снег. Хейстен протянул широкую руку и, не  сказав  ни
слова, вытащил его. Саймон успел еще раз взглянуть  наверх.  Нечто  большее,
чем просто головокружение, овладело им.
   - Бинабик! - закричал он. Тролль, скрытый фиолетовым сумраком тени Дерева
Удуна, быстро обернулся.
   - Тихо, Саймон, - прошипел он. - Мы не имеем знания, не может ли  громкий
вопль сбивать весь этот острый лед к большому нашему сожалению.
   Саймон пробирался сквозь липнущий снег так быстро, как только мог.
   - Бинабик, это же та башня, которую я видел во  сне,  -  белая  башня,  с
ветками, как у дерева! Это она!
   Тролль оглядел  гигантские  валуны  и  каменные  обломки  в  темноте  под
деревом.
   -  Я  предполагал,  ты  считал,  что  видывал  Башню  Зеленого  ангела  в
Хейхолте?
   - Да - то есть, это была одновременно и та, и другая. Но ведь  я  никогда
раньше не видел эту и не знал, а теперь знаю,  что  часть  той  была  частью
этой. Ты понимаешь?!
   Бинабик поднял густые черные брови:
   - Когда мы одни раз будем иметь время, я буду раскидывать  кости.  Сейчас
мы имеем задачу, до сих пор не выполненную. -  Он  подождал,  пока  подойдут
остальные, и снова заговорил:
   - Я думаю, что мы скоро будем устраивать лагерь. Потом мы  можем  тратить
последние часы дневного света на разыскивание следов от  Колмунда  или  меча
Торна.
   - А они... - Хейстен указал на далеких ситхи. - Собираются помогать?
   Прежде, чем Бинабик успел высказать свою точку зрения по  этому  вопросу,
Гримрик возбужденно присвистнул и показал вверх, на кучу камней.
   - Глядите, вы, - сказал он. - Похоже, там кто-то  останавливался  раньше!
Глядите туда, на камни!
   Саймон проследил за направлением пальца солдата. В верхней части  насыпи,
у одной из пещер, камни были сложены в несколько рядов.
   - Ты прав! - воскликнул Хейстен. -  Он  прав!  Здесь  кто-то  делал  себе
лагерь, это так же верно, как то, что кости святого Туната лежат с севера на
юг.
   - Осторожно! - настойчиво сказал Бинабик,  но  Саймон  уже  сбросил  свое
снаряжение  и  карабкался  по  насыпи,  вызывая   неосторожными   движениями
маленькие лавины. Юноша быстро достиг пещеры и остановился, покачнувшись  на
шатком камне.
   - Эту стенку сделали люди, это точно! - возбужденно крикнул он.  -  Здесь
раньше был вход примерно в три  элля  шириной,  и  кто-то  поспешно,  но  не
бездумно складывал перед ним камни - может быть для  того,  чтобы  сохранить
тепло? Или для защиты от диких зверей?
   - Окажи доброту не кричать, Саймон, - ответил Бинабик. -  Мы  поднимаемся
прямо к тебе.
   Охваченный нетерпением, позабыв  о  разреженном  воздухе  и  убийственном
холоде, Саймон смотрел, как  догоняют  его  спутники.  Когда  Хейстен  начал
влезать на груду, под Деревом  Удуна  появились  ситхи.  Оценив  открывшуюся
перед ними сцену, они взобрались к пещере легко,  как  белки,  прыгающие  по
ветвям.
   Через мгновение глаза Саймона привыкли к темноте  низкого  свода  пещеры.
Когда он наконец обрел способность видеть, глаза его изумленно расширились.
   - Бинабик... это... они... - сказал он.
   Тролль, выпрямившийся во весь  рост  на  том  месте,  где  Саймон  стоял,
согнувшись крючком, медленно прижал руку к груди.
   - Кинкипа! - сказал он. - Они имели ожидание нашего прихода!
   Пещера  была  усеяна   пожелтевшими   человеческими   костями.   Скелеты,
обнаженные, не считая снаряжения и украшений из ржавого черного с прозеленью
металла, сидели,  прислонившись  к  стенам  пещеры.  Топкий  ледяной  покров
закрывал все это, как предохраняющее стекло.
   - Это Колмунд? - спросил Саймон.
   - Да спасет нас Узирис,  -  задохнулся  позади  них  Слудиг.  -  Выходите
скорее! Воздух, должно быть, отравлен!
   - Здесь нет яда, - успокоил его Бинабик. - Что же до того,  наблюдаем  ли
мы остатки сира Колмунда, то наши шансы в этом должны быть велики.
   - Интересно бы  узнать,  почему  они  умерли?  -  голос  Джирики  пугающе
отскакивал от стен маленькой пещеры. -  Если  они  замерзли,  то  почему  не
прижались друг к другу, чтобы согреться? - Он указал на тела, прислоненные к
стене. - Если они были убиты животными или погибли в междоусобице, то почему
тела их лежат так, как будто они по очереди ложились умирать?
   - Здесь мы имеем загадки, о которых с интересом можно будет разговаривать
когда-нибудь в  последующем,  -  отрезал  Бинабик.  -  Но  мы  имеем  другие
обязательства и мало времени до темноты.
   - Все, - сказал Слудиг, и в голосе его звенело напряжение. - Идите  сюда!
Сюда!
   Он стоял над одним из скелетов. Некоторые  кости  рассыпались  желтоватой
грудой, но все равно казалось, что этот человек умер во время молитвы  -  на
коленях, с протянутыми руками. Между костями рук, ушедшими в лед, как  камни
в  миску  с  молоком,  лежал  длинный   сверток,   прикрытый   полуистлевшей
промасленной тканью.
   Казалось, что внезапно в  пещере  не  стало  воздуха.  Мертвенная  тишина
наступила, придавив людей  к  земле.  Тролль  и  риммер  встали  на  колени,
принимая положение древних костей, и начали  скалывать  лед  вокруг  свертка
своими топориками. Промасленная ткань сходила пластами, как прогнившая кора.
Отскочила длинная полоска, обнаружив  глубокий  черный  блеск  обернутого  в
ткань предмета.
   - Это не металл, - разочарованно протянул Саймон.
   - Но Торн и не сделан из металла, - проворчал Бинабик. - По крайней  мере
не из такого, который ты когда-нибудь в своей жизни видывал.
   Слудиг с трудом пропихнул острие  топорика  под  задубевшую  ткань,  и  с
помощью Хейстена ему удалось оторвать еще полосу.
   Саймон разинул рот. Бинабик  был  прав:  предмет,  появившийся  на  свет,
словно бабочка из хрустального кокона, был  не  просто  мечом.  Такого  меча
никто  из  присутствовавших  никогда  не  видел:  он  был  длиной  с  широко
разведенные руки мужчины и черный, как смоль. На конце меча сверкала радуга,
словно он был таким неестественно острым, что расщепил даже тусклый  дневной
свет, но и ее яркие цвета не могли изменить его глубокого черного  существа.
Если бы не серебряный шнур, обернутый вокруг рукояти -  оставляя  непокрытую
гарду и часть эфеса такими же черными, как и лезвие, - он казался бы и вовсе
не имеющим отношения к роду человеческому. Скорее его можно было бы  принять
за часть природы, за чистую сущность ее черноты, случайно вылившуюся в форму
совершенного изысканного меча.
   - Торн, - прошептал Бинабик, и, кроме естественной радости, что-то  вроде
уважения было в его голосе.
   - Торн, - повторил Джирики. И Саймон не мог даже попытаться угадать,  что
чувствовал он, произнося это имя.
   - Так это он? - спросил Слудиг. - Красивая вещь. Что же убило их, когда с
ними был такой клинок?
   - Кто имеет знание, что с ними случалось? - сказал  Бинабик.  -  Но  даже
такой меч, как Торн, не может служить вам пропитанием, когда  вы  не  имеете
совсем никакой еды.
   Путешественники еще долго молча смотрели  на  клинок.  Гримрик,  сидевший
ближе всех к выходу, наконец поднялся на ноги.
   - Как говорит тролль, мечом сыт не будешь. Пойду, разведу костер на ночь,
- он вышел из пещеры и  потянулся,  тихонько  насвистывая;  мелодия,  сперва
сбивчивая, становилась все яснее.
   - В расщелине у камня растет кустарник! - крикнул ему вслед Слудиг. -  Он
будет гореть с нашей растопкой!
   Хейстен наклонился и осторожно коснулся лезвия пальцем.
   - Холодное, - улыбнулся он. - Неудивительно, верно?  -  Он  повернулся  к
Бинабику и странная робость была в его голосе:
   - Можно я подниму его?
   Тролль кивнул.
   - С осторожностью.
   Хейстен  аккуратно  просунул  пальцы  под  обмотанную  шнуром  рукоять  и
потянул, но меч не сдвинулся с места.
   - Примерз, - догадался стражник и потянул снова, сильнее,  но  ничего  не
добился. - Здорово его прихватило, - сказал он, запыхавшись, и  потянул  еще
раз, теперь уже изо всех сил. От  его  тяжелого  дыхания  вверх  поднимались
клубы пара.
   Слудиг наклонился помочь ему. Гримрик снаружи вдруг перестал  свистеть  и
сказал что-то неразборчивое.
   Когда риммер и эркинландер потянули вместе, черный  меч,  наконец,  начал
двигаться, но вместо того, чтобы отскочить от сковавшего  его  льда,  клинок
просто медленно скользнул в одну сторону и остановился.
   - Он не примерз! - у Слудига  перехватило  дыхание.  -  Он  тяжелый,  как
мельничный жернов! Мы вдвоем его еле подвинули!
   - Как же мы спустим его с горы, Бинабик? - спросил Саймон.  Его  разбирал
нервный смех. Это было так глупо и странно - найти  волшебный  клинок  и  не
суметь унести его! Он протянул руку,  ощутив  глубокий,  холодный  вес  -  и
что-то еще. Предостережение? Да, ощущение было такое, что  холодная  древняя
змея живет под черной поверхностью и шевелится, просыпаясь, - или это просто
воображение?
   Бинабик смотрел на неподвижное лезвие и думал, запустив руку  в  косматую
шевелюру.  Вдруг  в  пещере  появился  Гримрик,   размахивая   руками.   Они
повернулись к нему, и тут он рухнул на колени и повалился ничком,  обмякший,
словно мешок с мукой.
   Черная стрела дрожала в его спине.

***

   Синий свет омывал серебряную маску, бледным огнем очерчивая  ее  контуры.
Лицо под маской некогда  служило  моделью  для  изваяний  сверхъестественной
красоты, но ни одно живое существо не могло сказать, что  теперь  прикрывала
она. Неисчислимые перемены произошли в мире с  тех  пор,  как  лицо  Утук'ку
навеки скрылось под ее сияющей неподвижностью.
   Тронутая голубым отсветом маска повернулась и  обратила  взор  на  полный
теней каменный зал, где суетились ее слуги, трудолюбиво исполняя то, что она
приказала им. Их голоса поднимались в  песнях  хвалы  и  гимнах  памяти,  их
волосы  трепетали  в   бесчисленных   ветрах   Зала   Арфы.   Она   спокойно
прислушивалась к грохоту молотов из волшебного дерева,  разносившемуся  эхом
по запутанному лабиринту коридоров, пронизывающих замерзшую Наккигу, которую
норны называют Маска Слез. Смертные называют  ее  дом  Пиком  Бурь.  Утук'ку
знала, что он преследует их по ночам... как  и  следовало.  Серебряное  лицо
холодно кивнуло. Все было готово.
   Погруженная в туман, окутавший Великий Колодец, внезапно застонала  Арфа,
печально и одиноко, словно ветер в высоких просторах. Королева норнов знала,
что это не Его голос - не Того, кто может  заставить  Дышащую  Арфу  петь  и
кричать, не Того, чья гневная песнь заставляет греметь  невероятной  музыкой
весь Зал Колодца.
   Нет, это какой-то меньший голос пробирался через Арфу, заключенный  в  ее
безграничных пространствах, словно насекомое, запечатанное в лабиринте.
   Она подняла палец, обтянутый серебряной с  белым  перчаткой,  над  черным
камнем своего кресла, сделав едва заметный жест. Стон стал громче, и  что-то
затрепетало,  появляясь  в  тумане  над  колодцем  -  серый  меч   Джингизу,
пульсировавший невыносимым светом. Что-то  держало  его:  слабая  тень,  чья
призрачная рука казалась бесформенным узлом на гордой рукояти Джингизу.
   Утук'ку поняла. Теперь ей не нужно было видеть просителя. Меч был  здесь,
и был он реальнее, чем любой смертный, временно допущенный владеть им.
   Кто предстает перед королевой хикедайя?  спросила  она,  прекрасно  зная,
каким будет ответ.
   Элиас, Верховный король Светлого  Арда,  отвечала  призрачная  фигура.  Я
принял решение выполнить условия твоего господина.
   Слово "господин" разгневало  ее.  Смертный,  сказала  она  с  царственным
величием, то, что ты хочешь, будет тебе даровано. Но ты ждал долго...  почти
слишком долго.
   Были... Призрачное существо, держащее меч, корчилось, словно от слабости.
Как хрупки, как слабы эти смертные! Как они мокли причинить столько вреда? Я
думал, продолжало оно... Что будет... иначе. Теперь я подчиняюсь.
   Конечно подчиняешься. И получишь то, что было тебе обещано.
   Спасибо тебе, о королева. И в ответ я дам тебе то, что обещал я.
   Конечно дашь.
   Она опустила пальцы, и видение исчезло. Когда  пришел  Он,  красный  свет
расцвел в глубине колодца. Когда Он вступил во владение  им,  вибрация  Арфы
превратилась в Песнь Триумфа.

***

   - Я... не хочу умирать!.. - хрипел Гримрик.  На  его  щеке  и  подбородке
пузырилась кровавая пена, полуоткрытый рот обнажил кривые  зубы.  Несчастный
был похож на затравленного и растерзанного гончими  зайца.  -  Т-так...  так
дьявольски холодно! - Он дрожал.
   - Кто это сделал? - взвизгнул Саймон. Потрясенный и испуганный, он совсем
потерял контроль над голосом.
   - А кто бы ни был! - пробормотал  Хейстен  с  серым,  как  пепел,  лицом,
наклоняясь над раненым земляком. - Они изловили нас как кроликов в норе.
   - Мы должны выбраться! - резко сказал Слудиг.
   - Заматывайте руки плащами, - сказал Бинабик, развинчивая посох. - Мы  не
имеем щитов,  чтобы  бороться  со  стрелами,  но  это  будет  оказывать  нам
небольшую помощь.
   Без  единого  слова  Джирики  перешагнул  через  Хейстена  и  Гримрика  и
проследовал к выходу из пещеры. Аннаи, поджав губы, пошел за ним.
   - Принц Джирики?.. - начал Бинабик, но ситхи не обратил на него внимания.
   - Пойдем, - сказал Слудиг. - Мы не можем позволить им идти туда одним!  -
Он схватил свой меч с плаща, на который положил его.
   Когда все побежали за ситхи к выходу из пещеры, Саймон посмотрел вниз, на
черное тело Торна. Они проделали  такое  путешествие,  чтобы  найти  его,  -
неужели им суждено тотчас же его потерять? Что если они спасутся,  но  будут
отрезаны от пещеры и не смогут вернуться за ним? Он положил руку на  рукоять
и снова ощутил странное тепло.  Саймон  потянул,  и,  к  его  восторгу,  меч
подался. Вес был громадным, но двумя руками  юноша  смог  поднять  клинок  с
обледеневшего пола пещеры.
   Что происходит? У Саймона кружилась голова. Два сильных мужчины не смогли
поднять меч, а тощий юнец сделал это довольно легко. Волшебство?
   Он осторожно потащил длинное, до боли тяжелое лезвие туда, где уже стояли
его товарищи. Хейстен снял плащ, но вместо того, чтобы намотать его на  руку
для защиты от стрел, он бережно накрыл им Гримрика. Раненый кашлял, и  крови
вокруг становилось больше. Оба эркинландера плакали.
   Прежде чем Саймон успел вымолвить хоть слово о  мече,  Джирики  вышел  из
пещеры и остановился на камнях перед ней, дерзкий, словно жонглер.
   - Выйди вперед! - крикнул он, и ледяные стены долины  отослали  его  крик
обратно печальным эхом. - Кто осмелился  напасть  на  отряд  принца  Джирики
И-са'Онсерей, сына Шима'онари и потомка Дома Танцев Года? Кто хочет  воевать
с зидайя?
   В ответ на его призыв дюжина фигур спустилась по ледяным склонам долины и
остановилась в ста эллях от основания Дерева Удуна. Все были  вооружены,  на
всех были сверкающие маски и белые плащи с капюшонами, и у каждого на  груди
был треугольный значок Пика Бурь.
   - Норны? - задохнулся Саймон,  забыв  на  мгновение  о  странном  клинке,
лежавшем у него на руках.
   - Это не хикедайя, - коротко  ответил  Аннаи,  -  это  смертные,  но  они
действуют по приказанию Утук'ку.
   Один из мужчин,  прихрамывая,  шагнул  вперед.  Саймон  узнал  обожженную
солнцем кожу и светлую бороду.
   - Уходи, зидайя, - сказал Инген Джеггер. Голос его был спокоен и холоден.
- Охотники королевы не ищут ссоры с тобой.  Это  смертные,  скорчившиеся  за
твоей спиной, перечат мне. Им не будет позволено покинуть это место.
   - Они под моей защитой, смертный, - принц Джирики погладил  свой  меч.  -
Ступай обратно и прячься под столом Утук'ку - здесь тебя могут поцарапать.
   Инген Джеггер кивнул.
   - Пусть будет так. - Он небрежно махнул  рукой,  один  из  его  охотников
легким движением вскинул  лук  и  выстрелил.  Джирики  отскочил  в  сторону,
потянув и Слудига, стоявшего сразу  за  его  спиной.  Стрела  раскололась  о
камень над входом в пещеру.
   - Ложись!  -  закричал  Инген,  когда  Аннаи  выпустил  ответную  стрелу.
Охотники рассыпались в разные стороны, но один  из  них  остался  на  снегу,
лицом вниз. Саймон и его  спутники  побежали  вниз  по  скользким  камням  к
основанию ледяного дерева, а вокруг жужжали стрелы.
   В считанные секунды запас стрел обеих  сторон  оказался  истраченным,  но
Джирики успел подстрелить еще одного из охотников Джеггера, всадив стрелу  в
глаз бегущего человека так аккуратно, как будто это было яблоко, лежащее  на
каменной стене. Слудигу попали в мягкую часть бедра, но стрела отскочила  от
камня, так что риммер довольно быстро поднялся и захромал в укрытие.
   Саймон пригнулся за каменным выступом на стволе Дерева  Удуна,  проклиная
себя за то, что оставил в пещере лук и драгоценные  стрелы.  Он  видел,  как
Аннаи, опустошив свой колчан, отбросил лук в  сторону  и  вытащил  из  ножен
тонкий темный меч; лицо ситхи  было  жестоким  и  непримиримым.  Саймон  был
уверен, что на его собственном лице,  как  в  зеркале,  отражаются  жестокий
страх, спотыкающееся сердце и пустота в желудке.  Он  посмотрел  на  Тори  и
ощутил в нем пульсацию жизни. Тяжесть клинка стала какой-то  другой,  живой,
словно он был полон гудящих пчел; меч казался  связанным  животным,  которое
зашевелилось, почуяв дразнящий запах свободы.
   Слева, недалеко от него, за другим  концом  каменного  ствола,  Слудиг  и
Хейстен тихонько крались вперед, используя странные ледяные ветви в качестве
прикрытия. Теперь  уже  не  опасаясь  стрел,  Инген  Джеггер  собирал  своих
охотников для решающей атаки.
   - Саймон! - прошептал кто-то. Он испуганно обернулся и  увидел  Бинабика,
скорчившегося на каменном выступе у него над головой.
   - Что будем делать? - спросил Саймон, безуспешно пытаясь  унят