а немедленно опустилась  в  траву.  Бинабик  перекинул  ногу  через
широкую спину зверя и подтянулся, ухватившись за  густую  шерсть  у  нее  на
загривке. Он снова щелкнул, и волчица поднялась, выпрямив  сначала  передние
лапы, потом задние. Бинабик покачивался у нее на спине.
   - Умммму, Кантака, - отрывисто приказал он. Волчица бросилась вперед.
   Саймон вприпрыжку побежал рядом с ними. Теперь не было слышно  ни  звука,
кроме их собственного тяжелого  дыхания,  но  воспоминание  об  ужасном  вое
иголочками страха покалывало затылок Саймона, и черное  лицо  Альдхорта  все
больше и больше становилось ласковой улыбкой друга.  Бинабик  припал  к  шее
Кантаки и очень долго его взгляд не встречался со взглядом Саймона.
   Бок о бок они бежали по длинному склону, но  только  когда  серое  солнце
прислонилось к горам,  они  достигли  переднего  края  леса,  группы  нежных
стройных березок - маленькой аккуратной служанки, принимавшей гостей  злого,
старого господина.
   Оставленную ими долину еще освещали лучи заходящего солнца, но войдя  под
сень Альдхорта, они погрузились в сумрачную тень.  Мягкая  лесная  подстилка
приглушала их шаги, и спутники неслись через лесную  окраину  бесшумно,  как
сами лесные духи. Тонкие лучи света пробивались через хитросплетение  веток,
и пылинки, поднятые шагами Саймона  и  Кантаки,  плясали  в  этих  тоненьких
колоннах свои затейливые танцы.
   Саймон начал уставать, пот стекал по его лбу и шее грязными ручьями.
   - Мы имеем должность идти очень дальше, - крикнул Бинабик, покачивающийся
на широкой платформе спины Кантаки. - Скоро дорога становится очень путанной
для скорости, и свет замеркнет. Тогда мы будем иметь отдохновение.
   Саймон ничего не ответил, не снижая темпа, дыхание обжигало ему легкие.
   Когда юноша наконец замедлил бег до неверного галопа, Бинабик соскочил  с
волчицы и побежал рядом с ним. По стволам деревьев скользили последние  лучи
солнца, верхушки деревьев еще были окружены сияющими ободками,  как  цветные
окна хейхольтской церкви. Наконец, когда в темноте было уже почти ничего  не
видно, Саймон споткнулся о выступавший из земли  корень.  Бинабик  подхватил
его, и они остановились.
   Бинабик опустился на корточки и осмотрел место их вынужденного привала.
   Они находились на небольшом склоне. У его  основания  змеилось  глинистое
русло ручья, который представлял собой всего лишь струйку мутной воды.
   - Когда ты обретешь немного дыхания, - сказал  Бинабик,  -  я  думаю,  мы
можем перебираться как раз вон туда, - он указал пальцем  на  огромный  дуб,
стоявший немного выше по склону. Вокруг огромного, с  чудовищными  наростами
ствола было открытое пространство, потому что мощные корни дерева не  давали
места другим деревьям. Саймон кивнул, открывая и  закрывая  рот,  как  рыба,
вытащенная из воды.
   Через некоторое время он заставил себя подняться  и  с  помощью  Бинабика
добрался до дерева.
   - Ты знаешь, где мы? - спросил Саймон, вновь опускаясь на землю и  находя
удобное место у одного из торчащих корней - Нет, - весело ответил тролль.  -
Но завтра, когда я буду иметь время делать определительные вещи...  тогда  я
буду знать. Теперь, если ты окажешь мне помощь собирать несколько  камней  и
сучьев, мы сможем иметь немного  огня.  А  очень  позже,  -  Бинабик  быстро
поднялся на ноги и принялся собирать хворост, - позже будет приятный сюрприз
для тебя.
   Бинабик выстроил нечто вроде трехстороннего ящика  из  камней,  чтобы  по
возможности спрятать свет костра, но маленькое пламя все равно  потрескивало
как-то ободряюще. Красные отблески отбрасывали причудливые тени,  а  Бинабик
углубился в изучение своего мешка. Саймон лениво наблюдал, как поднимаются в
ночное небо несколько беглых искорок.
   Они приготовили жалкий  ужин  из  сушеной  рыбы,  галет  и  воды.  Саймон
чувствовал, что его  желудок  заслуживает  лучшего  обращения,  но  все-таки
лежать, согревая у костра ноющие ноги, было куда приятнее, чем бежать. Он не
помнил, чтобы когда-нибудь ему приходилось бегать так быстро  и  так  далеко
без малейшего отдыха.
   - Ха! -  усмехнулся  Бинабик  и  повернул  к  юноше  торжествующее  лицо,
освещенное отблесками пламени. - Сюрприз я сулил  тебе,  Саймон,  и  сюрприз
имею я!
   - Ты кажется говорил о приятном сюрпризе? Потому  что  сюрпризов  другого
рода мне хватит с избытком на всю оставшуюся жизнь.
   Бинабик улыбнулся, улыбка расплылась до ушей.
   - Решение в данном вопросе только тебе принадлежит. Произведи дегустацию.
   - Он протянул Саймону небольшую керамическую баночку.
   - Что это? - спросил Саймон. Даже при свете костра  на  баночке  не  было
видно никаких надписей. - Что-то троллевое?
   - Открывай это.
   Саймон ткнул пальцем в горлышко и обнаружил, что оно залито чем-то  вроде
воска. Он провертел дырочку в тонкой  пленке  и  поднес  к  носу.  В  то  же
мгновение он сунул в баночку палец, вытащил и с наслаждением облизал его.
   - Варенье! - восхищенно сказал он.
   - Имею уверенность, что виноградное, - ответил Бинабик, довольный  бурной
реакцией Саймона. - Это  находка,  принадлежащая  аббатству,  но  дальнейшие
события изгоняли ее Съев немного, Саймон неохотно протянул баночку Бинабику,
который тоже нашел странный продукт весьма приятным на вкус. Довольно быстро
они прикончили баночку,  и  передали  липкую  посудину  Кантаке,  чтобы  она
вылизала ее.
   Саймон свернулся клубочком на своем  плаще  у  теплых  камней  угасающего
костра.
   - Ты бы не мог спеть песню, Бинабик? -  мечтательно  спросил  он.  -  Или
рассказать историю? Тролль задумался.
   - Я не думаю, что историю это очень хорошо, Саймон, потому что надо спать
и мы имеем должность рано вставать. Может быть короткую песню...
   - Это было бы славно.
   - Но подумав дополнительно, - сказал Бинабик, натягивая капюшон, - я имел
бы желание, чтобы ты спел песню. Конечно в тишине.
   - Я? Песню?  -  Саймон  помолчал  немного.  Вдруг  сквозь  просвет  между
вершинами деревьев мигнула маленькая звезда. Звезда... - Хорошо, - решил он,
- поскольку ты пел мне песню о Шедде и ее звездном  одеяле...  я  спою  тебе
песню, которую мне пели горничные, когда я был совсем еще мал. - Он  немного
подвинулся, устраиваясь поудобнее. - Я надеюсь, что  ничего  не  забыл.  Это
смешная песенка.

   Саймон мягко начал:
   Там, где Альдхорта тень
   Даже в солнечный день
   Беспросветна, как ночи в аду.
   Старый Мундвуд молил и корону сулил,
   Тем, кто даст ему с неба звезду.
   Первым Беорнос встал, он короны желал,
   Слыл он самым могучим в лесу!
   - Я залезу за раз на коричневый вяз
   И звезду королю принесу.
   Он на дерево влез, но достать до небес
   Не под силу, увы, никому.
   Был он сильным, как лось,
   Только все же пришлось
   Восвояси убраться ему.
   Лучник Осгал пришел, верный лук свой навел
   На сиянье небесных огней.
   - В золотую звезду я стрелой попаду,
   А корона достанется мне.
   Двадцать стрел он послал, но звезды не достал,
   И она улыбалась всю ночь.
   Чуть бедняга тогда не погиб со стыда,
   И Джек Мундвуд прогнал его прочь.
   А звезда все горит, и король говорит,
   Обсуждали до ранней зари
   Королевский приказ, не смыкаючи глаз,
   Но решенья они не нашли.
   И тогда поднялась раскрасавица Храз,
   На мужчин посмотрела она.
   - Я исполню за час королевский приказ,
   Раз корона вам всем не нужна.
   Повелела принесть она крепкую сеть
   И забросила в толщу воды.
   Забурлила волна, замутила она
   Отраженье далекой звезды.
   Но прекрасная Храз говорит через час:
   - Я поймала вам с неба звезду.
   Старый Джек, посмотри и звезду забери,
   Она плавает в этом пруду!
   Долго Джек хохотал, а потом он сказал:
   - Вот теперь я женюсь на ней сам.
   И корону взяла, и звезду принесла,
   А впридачу ей сердце отдам!
   Мы поем и сейчас про прекрасную Храз,
   И еще раз споем веселей.
   И корону взяла, и звезду принесла,
   И Джек Мундвуд женился на ней!

   В темноте раздался тихий и легкий голос Бинабика:
   - Песенка насладительная,  Саймон.  Спасибо  тебе.  Вскоре  потрескивание
углей прекратилось, и единственным звуком стало мягкое  дыхание  засыпающего
ветра в ветвях деревьев.
   Прежде чем Саймон открыл глаза,  он  услышал  странный  монотонный  звук,
понижавшийся и повышавшийся совсем рядом.  Он  открыл  слипающиеся  глаза  и
увидел Бинабика, сидевшего у огня, скрестив ноги. Солнце только что  взошло,
лес был укрыт островками густого тумана.
   Бинабик аккуратно разложил вокруг очага кольцо из перьев. Это были  перья
самых разных птиц, как будто  он  по  перышку  собирал  их  по  окрестностям
Альдхорта. Теперь тролль, закрыв глаза,  склонился  над  слабым  огоньком  и
что-то монотонно напевал на своем родном языке. Именно этот звук и  разбудил
Саймона.
   - ...Тутусак-Ахкук-Чуюк-Квачиман, Тутусак-Ахкук-Чуюк-Квачиман... -  снова
и снова повторял тролль. Ленточка дыма вдруг заколебалась, как  от  сильного
ветра, но легкие перышки лежали неподвижно, как будто они  были  сделаны  из
камня. Все еще  с  закрытыми  глазами  Бинабик  медленно  провел  над  огнем
раскрытой ладонью; лента вздрогнула, как от толчка, и потекла  к  одному  из
углов очага. Тогда тролль открыл глаза и взглянул на  дым.  Потом  он  отвел
руку, и струйка моментально вытянулась вверх.
   Саймон следил за всем этим,  затаив  дыхание.  Когда  все  кончилось,  он
вздохнул свободнее и спросил:
   - Теперь ты знаешь, где мы?
   Бинабик обернулся и довольно кивнул.
   -  Прими  мои  утренние  приветствия.  Да,  я  думаю,  что  имею   полную
известность. У нас будет мало затруднений, но много ходьбы - чтобы  находить
дом Джулой...
   - Дом? - спросил Саймон. - Дом в Альдхорте? Какой он?
   - Ах! - Бинабик вытянул ноги и потер икры. - Это не имеет общности  ни  с
одним домом, который... - и уставился  через  плечо  Саймона,  замолкнув  на
полуслове. Юноша в тревоге обернулся, но там ничего не было.
   - В чем дело?
   - Тихо! - Бинабик все смотрел куда-то. - Ты слышишь?
   И он услышал - отдаленный лай,  который  преследовал  их  еще  вчера.  Он
вздрогнул.
   - Опять эти собаки... Но, судя по звуку, они еще очень далеко.
   - Ты все еще не понял. - Бинабик посмотрел на очаг, а потом поднял  глаза
к несмелым лучам утреннего солнца. - Они проходили мимо нас в эту ночь.  Они
неутомимо бежали на протяжении всей ночи, а теперь, если мой слух  не  лжет,
они сделали поворот в направлении нас.
   - Чьи это собаки? - Саймон вытер разом вспотевшие ладони о край плаща.  -
Они гонятся за нами? Они могут выследить нас здесь, в лесу, да?
   Бинабик разбросал перья носком сапога и начал укладывать заплечный мешок.
   - Я не имею знания, - сказал он. - Я не имею ответа ни на  один  из  этих
тобою заданных вопросов. Лес имеет  такую  силу,  которая  может  запутывать
охотничьих собак - обычных собак. Во всяком случае, я  питаю  сомнение,  что
местные бароны только  для  чистого  спорта  будут  гонять  собак  всю  ночь
напролет, и кроме того я не имел слухов о собаках, которые  имели  бы  такую
способность.
   Бинабик подозвал Кантаку. Саймон сел и начал торопливо натягивать сапоги.
   У него и так все болело, а теперь опять наверняка придется бежать.
   - Они Элиаса, да? - мрачно спросил он, запихивая в сапоги стертые ноги.
   - Имеет возможность быть. - Подбежала Кантака, и Бинабик  перекинул  ногу
через ее спину, собираясь сесть. - Но из-за чего очень юный помощник доктора
делается такой важный для них и где король отыскивает собак,  которые  имеют
возможность пробежать двадцать лиг от восхода до заката?
   Они двинулись вниз по склону лощины, потом вверх по другой ее стороне.
   - Они близко? - спросил Саймон. - Далеко... этот дом?
   - Ни собаки, ни дом не пребывают в непосредственной близости,  -  ответил
тролль. - Хорошо, так я побегу рядом с твоим  бегом,  когда  Кантака  начнет
уставать. - Бинабик положил мешок на плечи Кантаке и передал Саймону  посох.
- Пожалуйста, не надо терять это. Желал бы я подыскать для тебя одну лошадь.
   - Я тоже, - пропыхтел Саймон.
   Они бежали к востоку, углубляясь в чащу леса. Пока они взбирались вверх и
скатывались вниз по каменистым лощинам, лай заглох, потом  стал  вдруг  явно
громче, чем был когда-либо. Верный своему слову, Бинабик соскочил с Кантаки,
как только волчица начала слабеть, и побежал рядом, делая два шага  за  один
шаг Саймона. Зубы его обнажились, щеки раздувались.
   Они остановились, чтобы выпить воды и отдохнуть, когда день приближался к
середине. Саймон  оторвал  лоскуток  от  одного  из  своих  свертков,  чтобы
перевязать стертые ноги, а потом  отдал  оба  свертка  Бинабику,  чтобы  тот
положил их в мешок.
   Юноша не мог дальше выносить, как они бьются о его живот, когда  он  идет
или бежит. Они вылили на лоб и щеки последние капли отдающей болотом воды из
бурдюка и попытались отдышаться, и тут звук погони возник снова. На этот раз
назойливый собачий лай был так близок, что они  немедленно  снова  пустились
бежать.
   Вскоре  они  начали  карабкаться  по  длинному  крутому  подъему.   Земля
становилась каменистее с каждым метром, казалось, что меняются даже деревья.
   Взбираясь на склон, Саймон почувствовал, как его охватывает  тошнотворное
сознание безоговорочного поражения. Бинабик говорил, что  они  доберутся  до
дома Джулой только к вечеру. Солнце едва остановилось в зените,  а  они  уже
явно  проигрывали  гонку.  Шум  преследования  не  смолкал  ни  на  секунду.
Возбужденный вой своры был таким громким, что  Саймон  даже  покоряя  крутой
склон,  не  переставал  удивляться,  как  они  умудряются  лаять  и   бежать
одновременно. Что это за собаки?
   Сердце Саймона билось, как  крылья  птицы.  Очень  скоро  они  с  троллем
столкнутся с охотниками лицом к лицу. От одной этой  мысли  ему  становилось
плохо.
   - Саймон! - вскрикнул Бинабик и бросился на землю, сбив мальчика  с  ног,
так что он покатился вверх, кашляя и задыхаясь. Когда  в  глазах  у  Саймона
прояснилось, он лежал, приподнявшись на локте, и тупо  смотрел,  как.  склон
круто обрывается. Несколько камней, потревоженных его рукой, до сих  пор  не
достигли дна глубокого каньона. Подпрыгивая  и  кувыркаясь,  они  исчезли  в
зеленых вершинах деревьев, далеко внизу.
   - Смотри! - прошипел Саймон. Его окровавленные руки и  подбородок  теперь
не имели никакого значения. - Бинабик, смотри! - он показал  на  злополучный
склон, по которому они только что взбирались, под нависающий свод деревьев.
   Там, в редких просветах  между  стволами,  много,  много  меньше,  чем  в
полулиге от них, исчезал и появлялся шквал белых поджарых  тел  -  это  были
собаки.
   Бинабик взял у Саймона посох и развинтил его.  Он  вытряхнул  мешочек  со
стрелами и протянул Саймону нож.
   - Быстро, - сказал он. - Срезывай себе одну ветку с дерева как дубинку.
   Если нам имеют предложение  продавать  свои  жизни,  давай  держать  цену
высоко.
   Грозные звуки собачьего лая неслись вверх по склону,  исполняя  охотничью
песнь настижения и убийства.

Глава 11

ТАЙНОЕ ОЗЕРО

   Он неистово рубил, резал,  пилил,  всей  своей  тяжестью  наваливаясь  на
ветку.
   Нож скользил и вывертывался из дрожащих рук. Саймону потребовалось немало
драгоценных секунд, чтобы срезать наконец подходящую ветку - довольно жалкую
защиту, - и каждое мгновение приближало неминуемую встречу с собаками.  Сук,
который он наконец отрезал, был длиной с его  руку  и  на  конце  утолщался.
Тролль что-то искал в заплечном мешке, другой рукой вцепившись в густой  мех
на груди Кантаки.
   - Держи ее! - приказал он Саймону.  -  Если  ее  не  держать,  она  будет
нападать слишком быстро. Они стаскают ее вниз и умертвят!
   Саймон согнулся, обхватив руками широкую  шею  волчицы.  Она  дрожала  от
возбуждения, под его ладонью неистово колотилось сердце. Саймон  чувствовал,
как и его сердце колотится все быстрей и  быстрей.  Все  это  было  каким-то
нереальным!
   Только утром они с Бинабиком спокойно сидели у огня...
   Шум своры усилился, они штурмовали гору, как белые термиты,  ползущие  из
разрушенного гнезда. Кантака рванулась вперед, и Саймон рухнул на Колени.
   - Хиник айа! - крикнул Бинабик и легонько стукнул  ее  по  носу  костяной
трубочкой. Потом он достал из мешка моток веревки и  стал  делать  на  конце
петлю.
   Саймон, решив, что понял замысел тролля, кинул один взгляд за край обрыва
и безнадежно покачал головой. Там было слишком глубоко, примерно в два  раза
меньше этого расстояния была  веревка  Бинабика.  Потом  юноша  заметил  еще
кое-что и понял, что надежда еще не умерла в нем.
   - Смотри, Бинабик, - показал он. Тролль, несмотря на явную  невозможность
спуститься вниз при помощи веревки, обвязывал ее вокруг пня,  притулившегося
меньше чем в ярде от края каньона. Закончив, он неохотно взглянул туда, куда
показывал Саймон.
   Меньше чем  в  ста  шагах  от  места,  гае  они  затаились,  через  обрыв
перекинулся  огромный  старый  можжевельник.  Когда-то  давно,   падая,   он
зацепился за выступ на той стороне каньона, и теперь представлял из себя как
бы естественный мост.
   - Мы можем попробовать перебраться на ту сторону,  -  сказал  Саймон,  но
тролль покачал головой.
   - Если мы имеем возможность переходить с  Кантакой,  значит,  что  и  они
могут ничуть не очень хуже нас. И такое ни к чему нас не ведет. - Он  махнул
рукой в ту сторону. Край, за который зацепилось дерево, был  просто  широким
уступом на поверхности скалы. - Но это будет нам немного оказывать помощь. -
Он поднялся на ноги и подергал веревку, проверяя  надежность  узла.  -  Веди
туда Кантаку, если будешь  иметь  возможность,  недалеко,  всего  на  десять
локтей. Там держивай ее, пока я не буду звать, имеешь понимание?
   - Но... - начал Саймон и снова посмотрел на склон.  Белые  собаки,  может
быть всего дюжина, летели по склону, почти достигнув убежища беглецов. Тогда
он схватил за  шиворот  упирающуюся  Кантаку  и  потащил  ее  к  поваленному
можжевельнику.
   Довольно большая часть дерева оставалась на  земле.  Саймон  поднялся  на
ствол и  подумал,  что  очень  тяжело  сохранять  равновесие,  вцепившись  в
упирающегося волка.
   Он потянул ее к себе, она задрожала  и,  рыча,  уперлась  всеми  четырьмя
лапами в землю. Ее рычание почти заглушил вой приближающихся  собак.  Саймон
потерпел полную неудачу в попытках уговорить волчицу влезть на широкий ствол
и в отчаянии повернулся к Бинабику.
   - Умму! - хрипло приказал тролль, и в тот же момент Кантака с недовольным
рычанием прыгнула на можжевельник. Саймон медленно шел следом  за  ней,  изо
всех сил стараясь сохранять равновесие, дубинка висела у пояса и колотила по
ногам.
   Потом он сел, и, двигаясь  задом  наперед,  полз  до  тех  пор,  пока  не
оказался на достаточном расстоянии от края каньона. Как раз  в  этот  момент
тролль закричал, и Кантака кинулась на его голос. Саймон повис у нее на шее,
руками и коленями вцепившись в мохнатую спину. Он вдруг ощутил страшный,  не
правдоподобный холод.
   Юноша зарылся лицом в теплый мех волчицы, вдыхал ее дикий резкий запах  и
шептал снова и снова слова молитвы.
   Элисия, мать Искупителя нашего, будь милостива, защити нас!
   Бинабик стоял с кольцом веревки в руках в шаге от края обрыва.
   - Хиник, Кантака! - крикнул он, и тут из-за деревьев  вылетели  собаки  и
ринулись вперед по последнему участку склона.
   Саймон никак не мог разглядеть их как следует с того места, где он стоял,
удерживая взбешенную волчицу, - ему видны были только длинные белые спины  и
острые уши. Звери галопом бежали к троллю.  Звук,  раздававшийся  при  этом,
напоминал скрежет тяжелых железных цепей по каменному полу.
   Почему Бинабик не пытается ничего сделать? думал Саймон. От страха он еле
дышал. Почему тролль не бежит, почему  не  достает  отравленные  стрелы?  Да
сделай же хоть что-нибудь!
   Казалось, что повторяется  тот,  самый  страшный  кошмар,  когда  объятый
пламенем