азложу костер.
   - Нет, Деорнот. - Джошуа потер запястье, как будто оно болело. -  Мы  так
долго здесь не пробудем. - Он обернулся к опушке леса и к теням, которые его
обрамляли. - Мы должны продвинуться дальше, прежде чем заняться  чем-нибудь,
кроме отдыха. Мы должны остановиться там, гае будет полная видимость со всех
сторон. В таком случае, даже если мы будем на виду, все, что  подкрадется  к
нам, тоже будет заметно.
   - Правильное решение, - заметил Сангфугол со своего места. - Мы и вправду
представляем собой веселенькую группу пилигримов.
   - Пилигримы на пути через ад не очень-то могут позволить себе веселье,  -
промолвил Джошуа. Он немного отошел, чтобы постоять одному и подумать.

***

   -  Тогда  почему  ты  ему  не  скажешь?  -  в  голосе  Джулой   слышалось
раздражение, но ее желтые как у ястреба глаза не выражали особых эмоций. - В
конце концов, Воршева, ты же не девочка,  а  женщина.  Почему  ты  так  себя
ведешь?
   Глаза Воршевы были влажны:
   - Я не знаю. Не могу его понять.
   Джулой покачала головой:
   - Я ни одного из вас не понимаю. Я недолго прожила с  людьми,  но  думаю,
это все из-за вашей дурацкой нерешительности: "Хочу того, не хочу  этого..."
Животные куда разумнее, мне  кажется.  Они  делают  то,  что  должны,  и  не
сердятся на то, чего не могут изменить, - колдунья положила свою заскорузлую
руку на руку Воршевы. - Зачем так беспокоиться о  том,  что  неважно?  Принц
Джошуа явно любит тебя. Почему не сказать ему правду?
   Ее собеседница вздохнула:
   - Он считает меня глупой дикаркой. От этого он холоден со  мной.  Если  я
ему  скажу,  будет  только  хуже...  Прости.  -  Она  сердито  вытерла  лицо
потрепанным рукавом. - Это потому что я снова  увидела  Фелувельт,  так  мой
народ называет эти места:
   Луга, на которые падает тень. Это навеяло массу воспоминаний, и мне стало
так грустно...
   - Валада Джулой! - раздался голос отца Стренгьярда, бестелесный в тумане,
но очень близкий. - Вы здесь? Валада Джулой?
   Некоторое нетерпение показалось на строгом лице Джулой.
   - Здесь, Стренгьярд. Что-нибудь случилось?
   Они  увидели  архивариуса  -  из  тумана  возникла   долговязая   фигура,
размахивающая руками.
   - Нет, нет, я просто хотел... - он  запнулся,  заметив  заплаканное  лицо
Воршевы.  -  О,  простите,  пожалуйста.  Как  я  неловок...  Ухожу...  -  Он
повернулся, чтобы снова исчезнуть в тумане.
   - Не уходите! - как ни  странно,  эти  слова  произнесла  Воршева.  -  Не
оставляйте нас, отец. Побудьте с нами.
   Стренгьярд взглянул на нее, затем на Джулой.
   - Я не хочу мешать. Я, видите ли, просто наткнулся  на  кое-что  в  книге
Моргенса. - Повязка на глазу сползла, тонкая прядь рыжих волос  завилась  от
влажного воздуха, и священник походил на  вспугнутого  дятла.  Казалось,  он
готов убежать, но колдунья успокаивающе подняла руку.
   - Пройдитесь с нами, Стренгьярд,  как  предлагает  Воршева.  -  Священник
обеспокоенно посмотрел на нее. - Пойдемте. По пути поговорим.
   Стренгьярд все еще держал несшитые листы  книги  Моргенса.  Пройдя  молча
несколько шагов, он снова начал их перебирать.
   - Боюсь, я потерял этот раздел, - сказал он,  шелестя  пергаментом.  -  Я
подумал, что это может быть важно... Там насчет магии...  насчет  Искусства,
как называет ее Моргенс. Меня потрясло, как много он знал... я никогда бы не
подумал... - Торжествующая  улыбка  озарила  его  лицо.  -  Вот  оно.  -  Он
прищурился. - Как он находил слова...
   Они еще несколько шагов прошли в молчании.
   - Читайте же наконец, - не выдержала Джулой.
   - ..По сути дела, предметы, потребные для Искусства,  подпадают  под  две
широкие категории, - начал священник, - те, что ценны сами по  себе,  и  те,
ценность которых  в  их  происхождении.  В  противоположность  общепринятому
предрассудку, целебная трава, собранная на кладбище, ценна  не  потому,  что
найдена в этом месте, а скорее сама  по  себе.  А  так  как  кладбище  может
оказаться единственным местом, где она произрастает, эта связь закрепляется,
и впоследствии ее невозможно разорвать.
   Другая категория ценных предметов обычно представляет  собой  "сделанные"
предметы, и их достоинство в том, как их  сотворили  и  из  чего.  Ситхи,  в
течение  долгого  времени  обладавшие  секретами  мастерства,  скрытыми   от
смертных,  произвели  многое,  сотворение  чего  само  по  себе  может  быть
рассмотрено как Искусство, хотя сами ситхи это  бы  так  не  назвали.  Таким
образом, достоинство этих предметов в способе их создания. Знаменитые стрелы
Вандиомейо  могут  служить  примером:  вырезанная  из  обычного   дерева   и
украшенная перьями обычных птиц, каждая из них является ценным талисманом.
   Другие предметы приобретают ценность за счет материала, из  которого  они
сделаны. Великие Мечи, на которые ссылается в своей последней книге  Ниссес,
могут служить примерами. Все они получили свои достоинства от материалов, из
которых сотворены, хотя изготовление каждого из  них  потребовало  огромного
мастерства. Миннеяр, меч короля Фингила, сделан из железного киля его ладьи,
железо это было доставлено в Светлый Ард риммерскцми пиратами с  Потерянного
запада. Торн, которым последнее время  владел  сир  Камарис,  благороднейший
рыцарь при дворе Престера Джона, был выкован из мерцающих  металлов  упавшей
звезды, - как и железо Миннеяра,  из  чуждого  Светлому  Арду  материала.  А
Скорбь, - тот самый меч, как утверждает Ниссес, которым ситхи  Инелуки  убил
своего отца короля-эрла, из ситхского волшебного дерева и железа -  из  двух
материалов,   которые    на    протяжении    долгого    времени    считались
взаимоотталкивающими  и  несоединимыми.  Таким  образом,  подобные  предметы
получают силу в первую очередь  от  внеземного  происхождения  вещества,  из
которого сделаны. Существуют предания, однако, что в изготовление всех  трех
мечей вложены могущественные Чары Творения, так что сила Великих Мечей может
лежать не только в их материале, но и в их сотворении.
   Ти-туно, охотничий рог, сработанный в знаменитом Мезуту'а из зуба дракона
Идохеби, - , еще один пример того, как иногда предмет, обладающий  волшебной
силой, может быть таковым за счет мастерства исполнения и материала...
   Стренгьярд прервал чтение.
   - Ну и дальше тут о других вещах. Это все, конечно, очень увлекательно  -
каким великим ученым был этот человек! -  но  я  просто  подумал,  что  этот
раздел про мечи может представлять особый интерес.
   Джулой медленно кивнула:
   - Несомненно. Мне очень интересно все, что касается этих трех  мечей,  на
которые мы возлагаем  столько  надежд.  Моргенс  обосновывает  их  ценность.
Возможно, они действительно окажутся полезными в  борьбе  с  Инелуки.  Очень
хорошо, что вы это обнаружили, Стренгьярд.
   Розовые щеки священника побагровели.
   - Вы очень, очень добры.
   Воршева прислушалась.
   - Я слышу остальных.
   - Ты взяла себя в руки, Воршева?
   - Я не такая дура, как вам кажется, - ответила та.
   Колдунья рассмеялась:
   - Я не считаю  тебя  особенной  уж  дурой.  Я  считаю  большинство  людей
глупцами, да я и себя таковой считаю, потому что, как видишь, оказалась  без
крова и брожу по пастбищам, как заблудшая телка. Иногда  очевидная  глупость
является единственным достойным ответом на серьезные проблемы.
   - Гмм, - промычал озадаченный Стренгьярд. - Гмм.

***

   Потрепанный отряд продолжал путь в затянутые туманом луга, направляясь  к
югу, к реке Имстрек, которая петляла по всей  шири  Верхних  Тритингов.  Они
разбили лагерь на открытом месте, дрожа на пропитанном дождем холодном ветру
и тесно сгрудившись вокруг небольшого костра. Джулой сварила суп из  трав  и
кореньев. Он был сытным и  согрел  желудок,  но  Деорнот  сожалел,  что  нет
чего-нибудь более плотного.
   - Позвольте мне завтра забраться подальше на промысел, мои лорд, - умолял
он  Джошуа,  когда  они  видели  у  костра.  Все  остальные,  кроме  Джулой,
завернулись на ночь в свои плащи и плотно прижались друг к друг, как котята.
Колдунья отправилась побродить. - Я знаю, что найду одного-двух зайцев, а  в
зарослях можно найти куропаток даже в такое холодное лето. Мы уже  несколько
дней без мяса!
   Джошуа позволил себе лишь холодную усмешку:
   - Хотелось бы мне разрешить тебе это, мой верный друг, но мне нужно иметь
поблизости и твои  сильные  руки,  и  твою  хорошую  голову.  Эти  люди  еле
передвигают ноги - те, что еще способны идти. Нет, парочка  зайцев  была  бы
превосходна на обед, но я вынужден удержать тебя. Кроме того, валада  Джулой
уверяет меня, что можно прожить без мяса целые годы.
   Деорнот поморщился:
   - Но кто на  это  согласится?  -  Он  внимательно  посмотрел  на  принца.
Стройная фигура Джошуа стала еще  тоньше;  под  кожей  свободно  угадывались
кости. Все остатки жира, которые у принца когда-то были, исчезли. С  высоким
лбом, блеклыми  глазами  и  взглядом,  устремленным  в  бесконечность  и  не
замечающим мирской суеты вокруг,  он  напоминал  статую  какого-то  древнего
философа-монаха.
   Огонь шипел, пытаясь поглотить мокрые поленья.
   - Тогда еще один вопрос, мой лорд, - мягко сказал Деорнот. - Мы настолько
уверены в этой Скале прощания, чтобы тащить туда больных  и  немощных  людей
через Тритинги? Я не говорю дурно о  Джулой,  у  которой  несомненно  добрая
душа, но это так далеко! Эркинланд всего в нескольких  лигах  к  западу.  Мы
непременно найдем преданное сердце в одном из городков Хасу  Вейла,  и  даже
если они слишком напуганы вашим братом, чтобы дать нам убежище, мы могли  бы
найти там пищу, и питье, и одежду потеплее для наших раненых.
   Джошуа вздохнул и потер глаза.
   - Возможно, Деорнот, возможно. Поверь, мне тоже приходила  в  голову  эта
мысль. - Он вытянул вперед длинные  ноги,  толкнув  крайние  угли  в  костер
каблуками сапог. - Но мы не смеем рисковать, и у  нас  нет  времени.  Каждый
час, что мы проводим на открытой местности, означает,  что  мы  даем  лишний
шанс патрулю Элиаса засечь нас, или, хуже того, захватить нас врасплох. Нет,
единственное место, куда, кажется, мы можем идти, - Скала прощания.  Джулой,
поэтому чем быстрее мы доберемся туда, тем лучше. Эркинланд для нас потерян,
по крайней мере на ближайшее время, а может быть и навсегда.
   Принц покачал головой и снова погрузился в задумчивость. Деорнот вздохнул
и занялся костром.

***

   Они достигли берегов Имстрека утром третьего дня пути по равнине. Широкая
река слабо светилась под серыми  небесами,  она  казалась  неясной  полоской
серебра, пробегающей, подобно сновидению, через  темные  сырые  луга.  Голос
воды был так же глух, как ее мерцание: он  напоминал  бормотание  отдаленных
голосов.
   Люди Джошуа были рады отдохнуть немного на ее берегах, наслаждаясь звуком
и видом первой текущей воды с момента выхода из глубин  Альдхортского  леса.
Когда Гутрун и Воршева высказали намерение пройти  вниз  по  течению,  чтобы
искупаться вдали от людских глаз, Джошуа не замедлил  возразить,  но  Джулой
вызвалась сопровождать их, и он неохотно согласился. Было  трудно  придумать
ситуацию, где бы колдунья была беспомощна.
   - У меня такое чувство, как будто я не  покидала  этих  мест,  -  сказала
Воршева, болтая ногами в  воде.  Они  выбрали  песчаный  берег,  где  группа
березок посреди реки сделала ее разлив шире и скрыла их от взоров спутников.
Беззаботным был ее голос, но не выражение лица.
   - Как будто я снова маленькая девочка, - она нахмурилась, брызгая воду на
свои поцарапанные нога. - Ой, какая вода холодная!
   Герцогиня Гутрун расстегнула ворот платья. Она стояла  в  воде  поглубже,
река обтекала ее полные щиколотки, а она плескала воду на шею и терла лицо.
   - Не так уж и страшно,  -  засмеялась  она.  -  Река  Гратуваск,  которая
протекает мимо нашего дома в Элвритсхолле - вот в ней действительно холодная
вода! И каждую весну девушки нашего  города  ходят  на  нее  купаться,  и  я
ходила, когда была молодой. - Она выпрямилась  и  уставилась  в  пустоту.  -
Мужчины  должны  все  утро  сидеть  дома  под  страхом  побоев,  чтобы  дать
возможность девушкам плескаться  в  Гратуваске.  А  вода  холодная!  Река-то
рождается из снегов, северных гор! Вы не знаете, что такое  настоящий  визг,
если  не  слышали,  как  визжит  сотня  девиц,  прыгающих  в  холодную  реку
аврильским утром! - Она снова рассмеялась. - Знаете, рассказывают  что  один
молодой человек рещил увидеть гратувасских девушек  -  это  очень  известная
притча в Риммергарде, возможно, вы ее слышали... -  она  остановилась,  вода
вытекала струйкой из ее сложенных ладоней, - Воршева? Ты заболела?
   Уроженка тритингов согнулась, лицо ее побелело, как молоко.
   - Просто боль, - сказала она, выпрямляясь.  -  Скоро  пройдет.  Вот,  уже
лучше. Ну, рассказывай.
   Гутрун посмотрела на нее  с  подозрением.  Прежде  чем  герцогиня  успела
что-нибудь сказать  со  своего  места  на  берегу,  заговорила  Джулой.  Она
расчесывала волосы Лилит гребнем, сделанным из рыбьих костей.
   - Рассказ придется отложить, - тон колдуньи был резок.  -  Вон  -  мы  не
одни.
   Воршева и герцогиня повернулись вслед за  пальцем  Джулой.  За  поворотом
реки, на расстоянии трех или четырех фардонгов к югу на небольшом холме  был
виден всадник. Он был слишком далеко, чтобы можно было различить  его  лицо,
но не было сомнения, что он смотрит в их сторону. Все женщины воззрились  на
него, даже Лилит  со  своими  широко  открытыми  глазами.  После  нескольких
безмолвных мгновении, когда сердца, казалось, остановились, одинокая; фигура
повернула лошадь, поехала вниз с холма и вскоре исчезла из вида.
   - Как... как ужасно! - проговорила герцогиня, ухватившись за ворот платья
мокрой рукой. - Кто это? Эти кошмарные норны?
   - Не могу сказать, - хрипло ответила Джулой. - Но нам следует  вернуться,
чтобы рассказать о нем остальным, если Джошуа его  не  заметил.  Нас  должен
тревожить теперь любой незнакомец, будь то друг или враг.
   Воршеву передернуло. Лицо ее все еще было бледно.  -  В  этих  лугах  нет
дружелюбных незнакомцев, - сказала она.

***

   Вести,  принесенные  женщинами,  подтвердили  для  Джошуа   необходимость
двигаться вперед без промедления. Разочарованные спутники взвалили на  плечи
пожитки и снова двинулись в путь, следуя  за  Имстреком,  который  бежал  на
восток вдоль теперь уже далекого леса - тонкой темной  полоски  на  туманной
северном горизонте.
   Больше весь этот день они никого не видели.
   -  Это,  кажется,  плодородная  земля,  -  заметил  Деорнот,  когда   они
подыскивали место для ночлега. - Не  странно  ли,  что  никого,  кроме  того
одинокого всадника, мы не видели?
   - Хватит и одного, - Джошуа был мрачен.
   - Нашим людям здесь никогда не нравилось - слишком близко к Старому лесу,
- сказала Воршева и поежилась. - Под деревьями бродят духи умерших.
   Джошуа вздохнул:
   - Еще год назад я бы над этим посмеялся. А теперь я видел не  только  их,
но и кое-что похуже. Господи, спаси и помилуй! Во что превратился этот мир!
   Джулой подняла голову от постели, которую она  устраивала  для  маленькой
Лилит.
   - Мир всегда был таким, принц Джошуа, - промолвила она. - Только в  такие
тревожные времена все видится яснее.  Огни  городов  затмевают  многое,  что
видно только в лунном свете.

***

   Деорнот проснулся глубокой  ночью.  Сердце  его  бешено  колотилось.  Ему
приснился сон: король Элиас превратился в  какое-то  тонконогое  существо  с
цепкими когтями и красными глазами, прилипшее к спине Джошуа. Джошуа его  не
видел и, казалось, даже не подозревал о присутствии брата.  Во  сне  Деорнот
пытался ему об этом сказать, но Джошуа не слушал, а шел, улыбаясь, по улицам
Эрчестера. Жуткое существо Элиас сидело на его спине,  как  уродливое  дитя.
Каждый раз, когда Джошуа наклонялся, чтобы погладить по головке ребенка  или
дать монетку нищему, Элиас протягивал руку, чтобы превратить добро в зло: то
отбирал монетку, то царапал грязными когтями лицо ребенка. Скоро  за  Джошуа
шла разъяренная толпа, требуя наказать его, но принц шел вперед в  блаженном
неведении, хотя Деорнот кричал и указывал на злобное создание за его спиной.
   Лежа  без  сна  среди  ночных  лугов,  Деорнот  потряс   головой,   чтобы
освободиться от липкого чувства  тревоги.  Увиденное  во  сне  лицо  Элиаса,
морщинистое и злобное, не выходило из головы. Он сел и огляделся. Все слали,
кроме валады Джулой, которая не то дремала, не то размышляла  над  угасающим
костром.
   Он откинулся назад и  попытался  заснуть,  но  не  мог,  боясь,  что  сон
повторится. Наконец, терзаясь собственной слабостью,  он  встал  и  тихонько
отряхнув свои плащ, подошел к огню и сел рядом с Джулои.
   Колдунья не подняла головы при его  приближении.  Лицо  ее  было  озарено
пламенем костра, глаза не мигая смотрели на догорающие  угольки,  как  будто
ничего другого не существовало. Губы ее двигались, но она не произносила  ни
слова. Деорнот почувствовал, как мурашки поползли у него по спине.  Что  она
делает? Разбудить ее?
   Губы Джулои продолжали двигаться. Голос ее поднялся до шепота.
   - Амерасу, где ты? Твои дух  неясен...  а  я  слаба...  -  Рука  Деорнота
остановилась у рукава колдуньи. - ..Если ты когда-нибудь  поделишься,  пусть
это будет сейчас... - Голос, Джулои шелестел, как ветер. - О, прошу  тебя...
- Слеза с красноватым отблеском сбежала по ее обветренной щеке.
   Ее отчаянный шепот прогнал Деорнота на его исходную постель. Он долго  не
засыпал, глядя вверх на бело-голубые звезды.

***

   Его снова разбудили перед рассветом - на этот раз  Джошуа.  Принц  потряс
его :за плечо, затем приложил; свою правую искалеченную руку к губам в  знак
молчания. Рыцарь всмотрелся и  увидел  на  западе  сгусток  темноты,  темнее
окружающей ночи, движущийся вдоль реки. Приглушенный звук копыт доносился до
них над травой. Сердце Деорнота сильно забилось. Он нащупал  на  земле  свой
меч и успокоился, лишь почувствовав его под рукой. Джошуа крадучись двинулся
дальше, чтобы поднять остальных.
   - Где колдунья? - прошептал он, но Джошуа не расслышал, поэтому он пополз
к Стренгьярду. Как все  пожилые  люди,  тот  спал  неглубоко  и  моментально
проснулся.
   - Тихо, - прошептал рыцарь. - Всадники.
   - Кто? - спросил  Стренгьярд.  Деорнот  покачал  головой.  Приближающиеся
всадники, все еще подобные теням, бесшумно разделились на  несколько  групп,
захватив  лагерь  в  кольцо.  Деорнот  невольно  восхитился  их  мастерством
бесшумной езды, проклиная отсутствие луков и стрел у отряда. Глупо сражаться
мечами  против  всадников,  если  это  люди.  Он  смог   подсчитать   их   -
приблизительно две дюжины нападавших, хотя в  этих  потемках  легко  было  и
ошибиться.
   Деорнот поднялся, и несколько других фигур вокруг сделали то же.  Джошуа,
стоявший рядом, вытащил из ножен Найдл. Неожиданный звук металла,  трущегося
о кожу, прозвучал,  как  крик.  Всадники  осадили  коней,  и  на  миг  снова
воцарилось  молчание.  Если  бы  кто-то  проходил  совсем  рядом,  он  и  не
заподозрил бы, что здесь есть хоть одна живая душа, не говоря о двух готовых
к бою отрядах.
   Голос нарушил тишину.
   - Непрошенные гости! Вы идете по земле клана Мердон! Бросайте оружие.
   Кремень ударил по стали, потом  позади  передних  фигур  вспыхнул  факел,
отбросив длинные тени на лагерь. Всадники в  плащах  с  капюшонами  окружили
отряд Джошуа кольцом копий.
   - Сложите  оружие!  -  снова  крикнул  голос  на  вестерлинге  с  сильным
акцентом. - Вы пленники пограничной  стражи.  При  сопротивлении  вы  будете
убиты. - Зажглись еще факелы. Ночь вдруг наполнилась вооруженными тенями.
   - Милостивый Эвдон! - вскричала герцогиня Гутрун где-то рядом.  -  Святая
Элисия, что же теперь?
   Огромная тень метнулась к ней - Изорн спешил утешить мать.
   - Не двигаться, - рявкнул бестелесный голос. Через миг один из  всадников
вывел лошадь вперед, его опущенное копье блеснуло в свете факела.