ала
полоской, оторванной от своей потрепанной юбки, и шагала вперед  без  единой
жалобы.  На  Деорнота  подобное  свидетельство  отваги   произвело   сильное
впечатление, но он был несколько  обеспокоен  мыслью,  не  является  ли  это
опасным  признаком  безразличия   ко   всему.   Воршева   и   принц   Джошуа
демонстративно не разговаривали друг с другом. Лицо Воршевы мрачнело  всякий
раз при его приближении.
   Ни Джошуа, ни отец Стренгьярд, ни герцогиня Гутрун пока  не  получили  ни
малейшего ранения. С того самого момента, как  их  отряд  достиг  ложбины  и
воспользовался не  слишком  надежным  укрытием,  чтобы  обессиленно  рухнуть
наземь,  они  только  и  занимались  перевязыванием  ран.  В  данный  момент
священник занимался Таузером,  который  заболел  на  переходе,  другие  двое
ухаживали за Сангфуголом.
   Если  даже  норны  не  намерены  нас  убивать,  они  совершенно  очевидно
собираются остановить, думал Деорнот, потирая ноющую ногу.  Может  быть,  им
уже все равно, владеем ли мы одним из  Великих  мечей,  или  их  шпионы  уже
разузнали, что у нас его нет. Но почему тогда они нас не убивают?  Возможно,
они хотят взять в плен Джошуа? Попытки разгадать намерения норнов вызывали у
него физическую тошноту. Что же нам  делать?  Что  лучше:  быть  израненными
насмерть или повернуться и сразиться?
   Но был ли у них выбор? Норны всего лишь лесные тени. Пока у  них  хватает
стрел,  белолицые  преследователи  могут  делать  что   хотят.   Что   может
предпринять отряд Джошуа, чтобы вызвать их на бои?
   Туман быстро окутывал сырую землю, делая неразличимыми деревья  и  камни,
как будто спутники Джошуа оказались в каком-то  промежутке  между  мирами  -
промежутке между жизнью и смертью. Сова серым привидением  пролетела  у  них
над головами.
   Деорнот с трудом поднялся, чтобы помочь Стренгьярду. Принц подошел к  ним
и смотрел, как Стренгьярд промокает платком полыхающий лоб Таузера.
   - Жаль... - сказал Стренгьярд, не поднимая головы. - Жаль, я имею в виду,
что туман повсюду, а у нас так мало чистой воды. Даже земля  сырая,  но  нам
это не поможет.
   - Если сегодняшняя ночь будет такой же сырой и холодной, как  прошлая,  -
сказал Деорнот, схватив за руку Таузера, который пытался сбросить платок,  -
мы выжмем одежду и наполним Кинслаг.
   - Мы не можем здесь оставаться на ночь, -  сказал  Джошуа.  -  Мы  должны
подняться выше.
   Деорнот внимательно посмотрел на него. В принце не было заметно  недавней
вялости: напротив, глаза его ярко горели. Казалось, он возвращается к жизни,
в то время как все вокруг умирает.
   - Но как, мой принц? - спросил Деорнот. - Как можем мы надеяться  втащить
свои кровоточащие тела в эту гору? Мы даже не знаем ее высоты.
   Джошуа кивнул, но сказал:
   - Тем не менее, нам надо взобраться на нее до темноты.  Малейшие  попытки
сопротивления будут бесполезны, если они смогут напасть на нас сверху.
   Айнскалдир подошел к ним и присел на корточки рядом.  На  лице  его  была
запекшаяся кровь.
   - Только бы до них добраться!  -  Он  поиграл  своим  топориком  и  криво
улыбнулся. - Если мы им покажемся, они разорвут нас на куски.  Они  видят  в
темноте лучше нас.
   - Мы должны идти наверх тесной группой, - сказал принц, - прижавшись друг
к другу, как испуганное стадо. Те, кто будет  находиться  по  краям,  должны
укутать руки и ноги во все плотное тряпье, которое у нас осталось, чтобы  им
было труднее разобраться, в кого они стреляют. Тут целишься в первый ряд,  а
попадаешь в последний.
   Айнскалдир прорычал:
   - Создадим мишень, в  которую  не  промахнешься:  не  ранишь  одного,  не
зацепив другого. Это безумие!
   Джошуа резко обрушился на него:
   - Ты не несешь ответственности за жизнь людей в этом отряде,  Айнскалдир.
Я несу ее! Если хочешь пробиваться один - пожалуйста! Если остаешься с  нами
- молчи и делай, что говорю я!
   Те, кто разговаривал перед этим, замолкли и ждали. Риммерсман  пристально
посмотрел на Джошуа, глаза его ничего не выражали, борода подрагивала. Затем
он улыбнулся в мрачном восхищении.
   - Айя - да, принц Джошуа, - было все, что он сказал.
   Принц положил руку на плечо Деорнота.
   - Все, что мы можем сделать, - это продолжать борьбу, даже когда  погибла
надежда...
   - Надежда еще не погибла, если вы готовы выслушать.
   Деорнот обернулся, ожидая увидеть рядом герцогиню Гутрун, так  как  голос
был голосом пожилой женщины. Но Гутрун обрабатывала раны лютниста Сангфугола
и находилась на изрдном расстоянии.
   - Кто это говорит? - спросил Джошуа, обратившись лицом к лесу и вытягивая
меч из ножен. Все вокруг молчали, чувствуя его тревогу. - Я  спрашиваю,  кто
говорит?
   - Я, - ответил  голос  спокойно.  В  нем  слышался  акцент,  отличный  от
вестерлингского. - Я не хотела испугать вас. Я пришла как ваш друг.
   - Опять эти норнские штучки! - взревел Айнскалдир, размахивая топориком и
пытаясь определить, откуда доносится голос.
   Джошуа поднял руку, удерживая его, и закричал:
   - Если ты друг, то почему не показываешься?
   - Потому что я еще не готова и не хочу вас  пугать.  Ваши  друзья  -  мои
друзья: Моргенс из Хейхолта, Бинабик из Йиканука.
   Деорнот почувствовал, как волосы зашевелились на голове, когда он услышал
слова невидимого обладателя голоса. Услышать  эти  имена  здесь,  в  глубине
незнакомого Альдхортского леса!
   - Кто ты? - воскликнул он.
   В чаще послышался шелест. Странная фигура выступила вперед и  направилась
к ним сквозь сгущающийся туман. Нет,  сообразил  Деорнот,  фигур  было  две:
большая и маленькая.
   - В этой части света, - сказала высокая  фигура  с  оттенком  насмешки  в
резковатом голосе, - я известна под именем Джулой.
   - Валада Джулой! - воскликнул Джошуа. - Мудрая. Бинабик говорил о тебе.
   - Кто-то говорит "мудрая", кто-то - "ведьма". Бинабик мал, но вежлив.  Но
об этом мы можем поговорить и позже. Сейчас темнеет.
   Она не была ни слишком высокой, ни слишком крупной  женщиной,  но  в  ней
ощущалась большая сила. Ее короткие волосы почти совсем поседели,  острый  и
крючковатый нос выдавался вперед. Самой примечательной чертой были ее глаза:
широкие, с тяжелыми  веками,  они  улавливали  последние  искорки  уходящего
солнца и светились каким-то желтым огнем, напоминая Деорноту ястребиные  или
совиные. Эти глаза так потрясли его, что он не сразу заметил, что она держит
за руку девочку.
   Девочка была мала - лет восьми или девяти.  Глаза  ее,  хотя  и  обычного
карего оттенка, восприняли что-то от силы взгляда старшей женщины.  Но  если
взгляд Джулой задерживал  на  себе  внимание,  подобно  стреле,  дрожащей  в
натянутой тетиве, то глаза девочки смотрели в никуда, ее пристальный  взгляд
был беспредметен, как у слепца.
   - Лилит и я пришли, чтобы быть с вами, - сказала Джулой,  -  и  проводить
вас, если нам удастся, хотя бы недолго. Если вы попытаетесь  влезть  на  эту
гору, некоторые из вас умрут, а достигнуть вершины не удастся никому.
   - Откуда вам это известно? - потребовал  объяснения  Изорн.  Он  выглядел
растерянным, и не он один.
   - Вот что. Норнам не хочется вас убивать, иначе группа пеших не прошла бы
и десятой доли пути, покрытого вами. Если  же  вы  перейдете  эту  гору,  вы
окажетесь на территории, над которой у них нет власти. Если среди  вас  есть
те, кто им не нужен живьем, а им явно нужны не  все,  они  попытаются  убить
тех, без кого могут обойтись, чтобы отпугнуть остальных от горы.
   - И что же ты нам тогда предлагаешь? - спросил Джошуа,  выступая  вперед.
Взгляды их встретились. - За этой горой мы в безопасности, но  мы  не  смеем
туда пройти. Что же нам - лечь и умереть?
   - Нет, - спокойно ответила Джулой. - Я просто сказала вам, что не следует
лезть на гору. Есть иные пути.
   - Перелететь? - язвительно усмехнулся Айнскалдир.
   - Некоторые это могут, - она улыбнулась его словам, как шутке. - Все, что
вам нужно, - это идти за нами. - Снова взяв девочку за руку,  она  пошла  по
краю ложбины.
   - Куда вы идете? -  крикнул  Деорнот,  почувствовав  приступ  страха  при
мысли, что их оставили и что эти двое исчезают в сумеречных тенях.
   - Идите за нами, - крикнула Джулой через плечо. - Тьма сгущается.
   Деорнот обернулся к принцу и увидел, что тот помогает подняться герцогине
Гутрун. Пока остальные поспешно собирали свои жалкие пожитки, Джошуа быстрым
шагом направился к месту, где сидела Воршева и протянул ей руку. Она сделала
вид, что не видит этого, встала и пошла вперед с гордо поднятой головой, как
королева в официальной процессии.  Остальные,  прихрамывая,  последовали  за
ней, устало перешептываясь.

***

   Джулой  остановилась,  чтобы  подождать  отстающих,  рядом  с  ней  Лилит
тревожным взглядом смотрела в лес, как будто ждала кого-то.
   - Куда мы идем? - спросил  Деорнот,  остановившись  передохнуть  рядом  с
Изорном. Они попытались счистить грязь с сапог. Лютнист  Сангфугол,  который
не мог передвигаться без поддержки, опустился на землю, тяжело дыша.
   - Мы не выйдем из леса, - сказала колдунья, изучая кусочек лилового неба,
видный между ивовыми ветвями. - Но мы пройдем  под  горой  в  часть  старого
леса, известную как Шисейрон. Как я сказала, норны вряд ли последуют за нами
туда.
   - Пройдем под горой? Как это? - изумленно спросил Изорн.
   - Мы идем по руслу Ре Суриени, древней реки, - сказала Джулой. - Когда  я
впервые попала сюда, этот лес был прекрасным  местом,  а  не  такой  мрачной
чащобой, как сейчас. И река была одной из многих, соединявших эти  леса,  по
ним плавали из Да'ай Чикиза до высокого Асу'а.
   - Асу'а? - удивился Деорнот. - Разве не так называли ситхи Хейхолт?
   - Асу'а был грандиознее, чем Хейхолт будет когда-нибудь, - сказала Джулой
решительно, ища глазами следы исчезающей линии неба. - Порой вы,  люди,  как
ящерицы, греетесь на солнышке, расположившись на камнях разрушающегося дома,
и думаете: какое миленькое  местечко  для  солнечных  ванн  кто-то  для  нас
построил. Вы стоите на печальных остатках того, что  когда-то  было  широкой
прекрасной рекой, по которой скользили ладьи древних и  по  берегам  которой
росли цветы.
   - Это была  заколдованная  речка?  -  Изорн  не  был  очень  внимательным
слушателем. Сейчас же, с удивленным выражением на  лице,  он  вглядывался  в
окружающее, как будто самое ложе реки могло носить следы вероломства.
   - Безмозглый! осудила его Джулой. - Да, это была "волшебная  речка".  Вся
земля была, как ты ее назвал  бы,  "волшебной  страной".  Кто,  ты  думаешь,
преследует вас?
   - Я... Я так и знал, - пробормотал растерянно Изорн. - Но я  об  этом  не
думал. У них ведь стрелы и мечи настоящие - вот о чем я думал.
   - Такими же  были  стрелы  и  мечи  твоих  предков,  риммеров,  откуда  и
происходит эта кровная вражда между ними и вами. Разница, однако, в том, что
разбойники короля Фингила убили многих ситхи своими клинками черного железа.
Фингил и ваши предки, наконец, умерли, а дети востока не умирают, по крайней
мере за то время, что вам дано познать, и они, кроме того, не забывают  зла.
А если они и стары, то тем терпеливее ждут отмщенья. - Она встала и поискала
глазами Лилит, которая куда-то отошла. - Пойдемте, - сказала она  строго.  -
Будем залечивать раны, когда перейдем на ту сторону.
   - На ту сторону чего? - спросил Деорнот. - Как? Ты нам так и не сказала.
   - И сейчас не буду тратить на это время, - ответила она. - Мы скоро будем
там.

***

   Свет быстро угасал, и ступать  приходилось  с  опаской,  но  Джулой  была
уверенным проводником. Она замедляла шаг, а дождавшись только самых передних
отставших, тут же снова пускалась в путь.
   Небо приобрело первые ночные оттенки, когда русло снова повернуло.  Нечто
темное вдруг надвинулось на них, это темное  было  выше  деревьев  и  чернее
окружающей темноты. Путники запнулись и остановились, а те из  них,  у  кого
хватило дыхания, застонали.
   Джулой достала незажженный факел из своего, заплечного  мешка  и  вручила
его Айнскалдиру. Он хотел съязвить,  но  под  взглядом  ее  желтых  глаз  не
посмел.
   - Возьми это и зажги, - сказала она. - Нам нужно будет хоть немного света
там, куда мы идем.
   Недалеко от того места, где они стояли, русло пропало в потемках, уходя в
большое отверстие в горе - под арку, чьи обтесанные  камни  почти  полностью
исчезли под покровом стелющегося мха.
   Айнскалдир  ударил  топором,  проскочила  искра,  факел  загорелся.   Его
разгорающееся  желтое  пламя  высветило  другие  камни,  более  светлые,  за
заросшим входом. Гигантские старые деревья выбивались к свету из склона горы
прямо над аркой, разрушая облицовку отверстия.
   - Тоннель на всю ширину горы? - ахнул потрясенный Деорнот.
   - В старину были настоящие мастера-строители,  -  сказала  Джулой.  -  Но
лучше всего они строили  там,  где  уже  существовали  творения  природы,  и
поэтому города мирно уживались с лесами и горами.
   Сангфугоп закашлялся.
   - Похоже... на обиталище привидений, - прошептал он.
   Джулой фыркнула:
   - Даже если и так, это не те мертвые, которых вам следует бояться. - Она,
казалось, была готова что-то добавить, но раздалось шипенье и удар: вдруг  в
стволе кипариса у головы Айнскалдира задрожала стрела.
   - Вы что, пытаетесь сбежать? - произнес холодный голос, отдавшийся  эхом,
так  что  невозможно  было  понять,  откуда  он  исходит.  -  Вы   сдадитесь
немедленно. Вас до сих пор щадили, но мы не позволим вам уйти на ту сторону.
Мы вас всех уничтожим.
   - Эйдон, спаси  нас!  -  зарыдала  герцогиня  Гутрун,  которую,  наконец,
оставило мужество. - Спаси нас, Господи! - Она опустилась на мокрую траву.
   - Это из-за факела! - вскричал Джошуа, быстро подойдя  к  ним.  -  Погаси
факел, Айнскалдир.
   - Нет, - сказала Джулой. - Вы никогда не найдете дороги  в  темноте...  -
Она повысила голос. - Хикедайя, - закричала она, - тебе известно, кто я?
   - Да, мы знаем тебя, старуха, -  отозвался  голос.  -  Но  все  уважение,
которого ты заслуживала, пропало, когда ты связалась с этими смертными.  Мир
мог бы вращаться и дальше, оставляя тебя нетронутой в твоем  одиноком  доме,
но ты не хочешь покоя. Теперь ты тоже бездомна и будешь  ползать,  как  краб
без ракушки. И тебе предстоит умереть, старуха.
   - Загаси факел, Айнскалдир, - рявкнул Джошуа, - мы сможем  зажечь  новый,
когда будем в безопасном укрытии.
   Риммерсман пристально взглянул на принца. Вокруг была полная тьма, и если
бы не пляшущее пламя факела, Джошуа ни за что не рассмотрел бы его ухмылки.
   - Не медлите! За мной! - крикнул Айнскалдир и ринулся по руслу к огромной
арке. Над его головой полыхал факел. Мимо его товарищей просвистела  стрела,
а он превратился просто в скачущее из стороны в сторону пламя.
   - Вперед! Все бегом! - приказал  Джошуа.  -  Помогайте  бегущим  рядом  и
бегите!
   Кто-то кричал на незнакомом языке - вообще казалось, что весь  лес  полон
шума. Деорнот подхватил Сангфугола и потащил его через свисающие над головой
ветки за  мелькающей  впереди  огненной  точкой  факела  Айнскалдира.  Ветки
хлестали их по лицам и хватали злыми когтями. Еще один  крик  боли  раздался
перед ними, и пронзительные вопли усилились. Деорнот взглянул  через  плечо:
рой бледный теней несся вперед над  туманной  землей,  там  были  лица,  чьи
черные как смоль глаза наполняли его отчаянием даже издали.
   Что-то сильное ударило его сбоку по голове, так  что  он  пошатнулся.  Он
услышал, как Сангфугол стонет от боли, пытаясь подтянуть его за  локоть.  На
какой-то миг рыцарю  показалось,  что  лучше  просто  лечь  на  землю  и  не
вставать.
   - Милостивый Эйдон,  дай  мне  покой,  -  услышал  он  слова  собственной
молитвы. - В руках Твоих я буду почивать, на груди Твоей я обрету мир.
   Но  Сангфугол  все  тянул  его.  Оглушенный,  раздраженный,   он   снова,
спотыкаясь, встал на ноги и увидел над собой россыпь звезд, мерцающих сквозь
кроны деревьев.
   Не хватает света, чтобы видеть под горой, подумал он и заметил, что снова
бежит. Но как ни бежал он, а продвигались они с Сангфуголом крайне медленно:
темное пятно на горе, казалось, совсем не приближалось. Он опустил голову  и
стал  следить  за  своими  ногами  -  неясными   тенеподобными   предметами,
скользящими на липкой грязи старого русла.
   Голова. Опять пострадала голова...
   В следующее мгновение он нырнул  в  темноту  так  неожиданно,  как  будто
кто-то накинул ему на голову мешок. Он почувствовал, как еще  какие-то  руки
подхватили его под локоть и толкают вперед. Голова его стала странно  легкой
и пустой.
   - Вон факел, впереди, - сказал кто-то рядом.
   Голос похож на голос Джошуа, подумал Деорнот. Он тоже в мешке, что ли?
   Он проковылял еще несколько шагов и увидел впереди свет. Он глянул  вниз,
пытаясь все это осознать. Айнскалдир сидел на земле, прислонясь  к  каменной
стене, которая изгибалась вверх. Риммерсман держал в руке факел.  На  бороде
его бьша кровь.
   - Возьмите, - сказал он, ни к кому в частности не обращаясь. - У  меня...
стрела в... спине, не могу... дышать. - Он медленно  повалился  на  землю  к
ногам Джошуа. Это выглядело так нелепо, что Деорнот попытался засмеяться, но
не смог. Чувство пустоты охватывало его все сильнее.  Он  наклонился,  чтобы
помочь Аинскалдиру, но вместо этого очутился в глубокой черной дыре.
   - Да поможет нам Узирис! Посмотрите  на  голову  Деорнота!..  -  закричал
кто-то. Он не  узнал  голоса  и  не  понял,  о  ком  речь...  Потом  темнота
вернулась, и стало трудно думать. Дыра, в которую он  провалился,  оказалась
действительно очень темной.

***

   Рейчел Дракон, главная горничная в Хейхолте, поправила кипу мокрого белья
на плечах, пытаясь  найти  равновесие,  чтобы  не  чересчур  нагружать  свою
больную спину. Все было, конечно, бесполезно: боль не пройдет, пока  Господь
не заберет ее к себе на небеса.
   Рейчел совсем не чувствовала себя  Драконом.  Девушки-горничные,  которые
так ее прозвали в те далекие времена, когда сила ее воли была  единственным,
что удерживало Хейхолт от упадка и запустения, теперь не узнали бы ее в этой
согбенной, вечно  стонущей  старухе.  Она  сама  себе  удивлялась.  Случайно
увиденное  однажды  утром  в  серебряном  подносе  отражение   показало   ей
изможденную старую каргу с  темными  кругами  под  глазами.  Давно  уже  она
бросила следить за своей внешностью, но тем не менее перемена ее потрясла.
   Неужели Саймон умер всего четыре месяца назад? А  кажется,  прошли  годы.
Это было как раз в тот день, когда она почувствовала, что теряет власть надо
всем. Когда-то она царила над хозяйством Хейхолта как  всевластный  капитан,
и, несмотря на жалобы ее юных подчиненных,  которые  произносились  шепотом,
все бывало сделано  как  надо.  Всякого  рода  бунтарские  речи  никогда  не
беспокоили Рейчел, во всяком случае она знала, что жизнь представляет  собой
бесконечную борьбу с беспорядком  и  что  беспорядок  непременно  побеждает.
Вместо того, чтобы убедить ее в тщетности усилий, осознание  этого,  однако,
только подстегивало стремление Рейчел не поддаваться. Страстная  эйдонитская
вера ее родителей-северян научила ее, что чем бесполезнее борьба, тем важнее
вести ее с полной отдачей. Но часть жизненных сил покинула ее, когда  Саймон
погиб в полыхающем аду, который бушевал в похоях доктора Моргенса.
   Не то чтобы он был послушным и примерным  парнем,  нет,  далеко  не  так.
Саймон был своеволен и своенравен, он был мечтателем,  витающим  в  облаках.
Он, однако, оживлял существование  Рейчел.  Она  была  бы  даже  рада  снова
испытать приступы ярости, до которых он доводил ее, лишь  бы  он  снова  был
здесь.
   Вообще-то просто не верится, что он умер. Но ничто  не  могло  уцелеть  в
пожаре, охватившем покои доктора Моргенса, когда вспыхнул  какой-то  из  его
колдовских  составов,  -  так,  по  крайней  мере,  ей  сказали  эркингарды.
Расплавленные обломки и обгоревшие балки убедительно свидетельствовали,  что
ничто и никто не могли