ак  показал  на  трещину  в  потолке,  достаточно
широкую для того, чтобы человек мог пролезть в нее.
   Джошуа быстро поднял Тиамака к отверстию и крепко держал его, пока  вранн
искал, за что бы ухватиться. Тиамак обнаружил, что может высунуть голову над
поверхностью  противоположной  стороны.  Он  подтянулся,  борясь  со  своими
предательски слабыми мышцами. Лежа на каменном полу, он позвал:
   - Идите, тут кладовая!
   Джошуа передал наверх факел. С  помощью  Тиамака  он  протиснулся  сквозь
щель. Вместе они побежали через комнату, огибая куски камня, разбросанные по
полу, и выбрались по шаткой  лестнице  через  люк.  Наверху  была  еще  одна
кладовая с  маленьким  высоким  окошком  в  стене.  Угрожающие  черные  тучи
клубились в квадратике неба, видимом в окне, холодный ветер проникал  сквозь
щели. Еще один люк вел на следующий уровень.
   Когда Тиамак поставил больную ногу на самую  нижнюю  ступеньку,  из  люка
внезапно раздался громкий треск. Джошуа, который лез первым, поспешил  вверх
по лестнице и исчез.
   Добравшись до верха, Тиамак обнаружил, что находится в  маленькой  темной
комнате  и  в  недоумении  глядит  на  обломки  выбитой  двери  в  следующее
помещение. Он видел свет факела в той комнате и движущиеся фигуры.
   Голос Джошуа звенел:
   - Ты! Да пошлет Бог в ад твою черную душу!
   Тиамак поспешил к двери, потом остановился, мигая,  пытаясь  понять,  что
происходит в широком  круглом  зале,  раскрывшемся  перед  ним.  Слева,  над
высокой главной  дверью,  горели  окна,  окрашенные  алым,  соперничавшим  с
тусклым светом факелов. Всего в нескольких локтях от вранна, над развалинами
меньшей двери, закрывавшей ему путь в следующий зал, стоял  Камарис;  теперь
старый рыцарь стоял неподвижно, словно оглушенный. Джошуа был на  расстоянии
вытянутой руки от Камариса. В его руке пламенел Найдл. В двух дюжинах  шагов
от них, на противоположной стороне  зала,  в  стене  была  маленькая  дверь,
зеркальное отражение той, которую только что разнес в щепки Камарис.  Справа
от Тиамака за высокой аркой кольцами поднимались широкие ступени.
   У  основания  лестницы  стояла  фигура,  сразу  привлекшая  внимания  как
Тиамака, так и  Джошуа.  Это  был  высокий  лысый  человек,  стоявший  среди
разбросанных человеческих тел, как рыбак на мелководье. Одного  вооруженного
человека он держал за плечи, хотя по тому, как болталась голова  пленника  в
золотом шлеме, видно было, что несчастный давно уже перестал сражаться.
   - Будь ты проклят, Прейратс, отпусти его! - крикнул Джошуа.
   Священник засмеялся. Пожав плечами, он отбросил  в  сторону...  Камариса,
который загрохотал по каменным плитам и замер. Черный клинок был зажат в его
руке.
   В немом изумлении Тиамак смотрел на это. Камарис, которого  он  и  Джошуа
преследовали, все еще стоял совсем рядом, тихо раскачиваясь, как  дерево  на
ветру. Почему их двое? Кто этот упавший человек?
   - Изорн! - крикнул Джошуа, голос его сорвался. Внезапно Тиамак  вспомнил,
и ужас, державший его, усилил свою хватку. Вот чем закончился обман, который
придумали они с ситхи. Грохотом  безвольного  мертвого  тела!  Почти  дюжина
солдат и среди них могучий молодой Изорн  -  неужели  священник  победил  их
голыми руками? Что теперь  может  остановить  Прейратса  и  его  бессмертных
союзников? У Джошуа и его спутников был только один из Великих Мечей, а  его
владелец Камарис казался совсем потерянным.
   - Я вырву за это твое сердце голыми  руками!  -  прорычал  принц  Джошуа,
прыгая к лестнице. Прейратс поднял руки, и сноп маслянистого  желтого  света
замерцал  вокруг  рук  алхимика.  Когда  Найдл  метнулся  к   нему   широкой
смертоносной  дугой,  Прейратс  выбросил  вперед  руку  и   поймал   лезвие.
Коснувшись руки священника, меч зашипел, как  горячий  камень,  брошенный  в
воду, потом Прейратс схватил левую руку Джошуа и дернул принца  вперед.  Тот
сопротивлялся, упираясь искалеченной рукой, но священник схватил и ее  тоже.
Он тянул принца к себе до тех пор, пока их лица не приблизились друг к другу
настолько, что, казалось, Прейратс может поцеловать Джошуа.
   - Это слишком легко, - смеясь проговорил Прейратс. Ослабевший от  страха,
Тиамак скользнул назад, к тени дверного прохода. Я должен что-то  сделать  -
но кто я такой? Вранн  с  трудом  заставлял  себя  стоять  прямо.  Маленький
человек, никто! Я не боец! Он поймал бы меня и убил, как маленькую рыбку.
   - Нет ада, достаточно глубокого для  тебя,  -  проскрежетал  Джошуа.  Пот
стекал по его лицу, и рука с мечом дрожала. В руках  священника  он  казался
беспомощным, как ребенок.
   - Ты один из немногих, кто препятствовал мне, Безрукий. - Прейратс  снова
вытянул руки. Желтый свет колебался вокруг него. - Теперь  ты  увидишь,  что
твое вмешательство окончилось ничем.
   Он швырнул Джошуа о ближайшую арку. Принц сильно ударился и упал.  Теперь
он неподвижно лежал рядом  с  человеком,  одетым  в  его  собственную  серую
накидку и доспехи, - братом наббанайского барона Бриндаллесом.  Правая  рука
этого человека, как и у Джошуа, кончалась черным кожаным  футляром,  и  была
согнута под таким углом, от  которого  у  Тиамака  сжался  желудок.  Никаких
признаков жизни не было в бледном окровавленном лице двойника Джошуа.
   Тиамак отпрянул назад, глубже в тень, но  Прейратс  даже  не  смотрел  на
него. Вместо этого он двинулся было вверх по лестнице, потом  остановился  и
повернулся к Камарису.
   - Пойдем, старик, - сказал он и улыбнулся. Тиамак подумал, что его улыбка
напоминает пустой равнодушный оскал крокодила. -  Время  пришло.  Тебе  надо
пронести свой груз еще немного.
   Камарис сделал шаг в  его  сторону,  потом  остановился,  медленно  качая
головой.
   - Нет, - хрипло сказал он. - Нет, я не пущу его..
   Что-то от настоящего Камариса теперь вернулось; Тиамак почувствовал,  как
в нем шевельнулась надежда.
   Прейратс только скрестил руки на алой груди.
   - Интересно  было  бы  посмотреть,  как  ты  сопротивляешься.  Из  этого,
конечно, ничего не выйдет. Тяга меча слишком сильна  для  любого  смертного,
даже для такой потрепанной легенды, как ты.
   -  Будь  ты  проклят,  -  выдохнул  Камарис.  Тело  его  изогнулось,   он
раскачивался взад и вперед, пытаясь сохранить равновесие, словно сражаясь  с
каким-то невидимым существом,  которое  пыталось  утянуть  его  к  лестнице.
Старый рыцарь со свистом втянул в себя воздух:
   - Что ты за существо?
   - Существо? - Безволосое лицо Прейратса выражало радостное удивление. - Я
то, чем может стать человек, который не признает границ...
   Его последние слова все еще висели в воздухе, когда  произошел  внезапный
рокочущий толчок. На противоположной стороне комнаты, там, где  была  дверь,
клубилось мутное облако. Несколько неразличимых в  дыму  фигур  ввалились  в
комнату.
   - Как интересно!  -  Прейратс  говорил  сардоническим  тоном,  но  Тиамак
заметил, что в лице  алхимика  появилось  определенное  оживление,  которого
раньше не было. Священник сделал шаг вниз и  заглянул  в  туман.  Мгновением
позже он, булькая, попятился назад. Спереди из его шеи  на  ладонь  выходило
древко черной стрелы. Прейратс зашатался, потом упал  и  покатился  вниз  по
ступеням, распростершись среди своих жертв. Кровь текла из-под  его  головы,
как будто яркая ряса священника растаяла и побежала. ***
   Мириамель   смотрела   по   сторонам   на    узкие    проходы,    пытаясь
сориентироваться. Канцелярия была кошмарным лабиринтом еще в то время, когда
она жила во дворце, но  теперь  тут  и  вовсе  ничего  нельзя  было  понять.
Знакомые двери и коридоры оказывались не совсем там, где им следовало  быть,
изменилась длина проходов, словно их размеры могли меняться в зависимости от
чьего-то  желания.  Принцесса  пыталась  сохранять   спокойствие.   Она   не
сомневалась, что в результате найдет дорогу, но не хотела терять драгоценное
время.
   Пока она стояла в ожидании своих спутников, ледяной ветер,  свистевший  в
распахнутых окнах, подкатил к ее ногам несколько смятых пергаментов.
   Бинабик рысью вылетел из-за угла.
   - Я не хотел вашего ожидания, - сказал  он.  -  Я  останавливался  только
потому, что увидел это. Я думаю, они приходили через окно. - Он протянул  ей
три стрелы, больше  похожие  на  человеческую  работу,  чем  стрелы  норнов,
которые она подобрала раньше.
   Мириамель не раздумывая взяла их  и  опустила  в  мешок,  рядом  с  Белой
стрелой Саймона и черными стрелами, которые подобрала в подземных туннелях.
   Даже теперь у нее было меньше стрел, чем хотелось бы, но все-таки  она  с
облегчением сознавала, что, если дело дойдет до этого,  она  дорого  продаст
свою жизнь.
   Посмотрел бы кто на меня! -  удивлялась  Мириамель.  Миру  пришел  конец,
Судный день наступает, а я собираюсь играть в солдатиков.
   И  все-таки  это  лучше,  чем  позволить  ужасу   овладеть   собой.   Она
чувствовала, как он нарастает внутри нее, и знала, что будет  побеждена  им,
если потеряет самообладание хотя бы на миг.
   - Я не ждала. - Она оторвалась от стены. - Просто пыталась убедиться, что
знаю дорогу. В этом месте всегда было легко запутаться, а теперь разобраться
почти невозможно. И дело не только в этом... - Она махнула рукой  в  сторону
обломков мебели, призрачных обрывков пергамента и сбитых  с  петель  дверей,
валявшихся поперек коридора. - Есть и другие перемены, которых я  понять  не
могу. Но теперь мне кажется, что я знаю. С этого места мы должны идти тихо -
ветер не ветер, но мы уже почти дошли до  часовни,  а  это  совсем  рядом  с
башней.
   - Кадрах сейчас будет приходить,  -  сказал  тролль,  как  будто  это  ее
волновало.
   Мириамель поджала губы:
   - Я его не жду.
   Если он может идти с  нужной  быстротой  -  что  ж,  это  его  дело.  Она
помедлила немного, потом вытащила одну стрелу из своей сумки. Приготовившись
к бою, принцесса двинулась по узкому коридору. Бинабик оглянулся и  поспешил
за ней.
   - Он получал совершенно аналогичные мучения с нами, Мириамель,  -  сказал
тролль. -  А  может  быть,  очень  большие.  Кто  может  знать,  что  мы  бы
проделывали под пытками Прейратса?
   - Я не могу сосчитать, сколько раз он  обманывал  меня.  -  Мысль  о  его
предательстве жгла ее с такой силой, что на какое-то  время  Мириамель  даже
перестала испытывать страх. - Одно слово правды о мечах и о Прейратсе  могло
бы спасти всех нас.
   У Бинабика было несчастное лицо.
   - Пока что мы не потеривали все.
   - Пока нет.
   Кадрах догнал их в прогулочном коридоре капеллана. Монах ничего не сказал
- возможно, отчасти потому, что  задыхался,  -  и  пристроился  за  троллем.
Мириамель позволила себе бросить на него ледяной взгляд.
   Когда они подошли к двери, на мгновение  Мириамели  показалось,  что  она
видит бледное пламя, бегущее по стенам. Она попыталась не  закричать,  когда
на несколько страшных секунд у нее возникло ощущение, что  кто-то  разрывает
ее на части. Когда это ощущение исчезло, она не почувствовала себя полностью
прежней. Прошло время, прежде чем она смогла заговорить.
   - Часовня... на другой... стороне. -  Несмотря  на  непрекращающийся  вой
ветра за стенами,  Мириамель  говорила  шепотом.  Ужас  внутри  нее  пытался
вырваться наружу, и ей пришлось собрать все свои силы, чтобы удержать его на
месте.
   Необычно бледный Бинабик широко раскрыл глаза;  Кадрах  казался  больным,
лоб его покрылся потом, глаза лихорадочно блестели.
   - На другой стороне есть короткий коридор, который ведет прямо  в  башню.
Смотри под ноги, тут столько всего разбросано, что ты можешь  споткнуться  и
ушибиться, - она намеренно адресовала свое предупреждение только Бинабику, -
или поднять такой шум, что его будет слышно в башне.
   Тролль слабо улыбнулся.
   - Большая похожесть на лапы зайца у шагов канука, -  прошептал  он.  -  С
большой легкостью на снегу и на камне.
   - Хорошо.
   Мириамель оглянулась, чтобы посмотреть на монаха, пытаясь угадать,  какое
еще предательство он задумал, потом  решила,  что  это  не  имеет  значения.
Кадрах почти ничем не мог ухудшить их положение:  время  скрываться  вот-вот
пройдет, а то, что было их величайшей надеждой, теперь, казалось, обернулось
против них же.
   - Тогда иди за мной, - сказала она Бинабику.
   Когда она открыла дверь в неф часовни, оттуда  дохнуло  холодом;  облачко
пара от  ее  дыхания  повисло  в  воздухе.  Мириамель  подождала  немного  и
прислушалась. Снег сугробами лежал  в  углах  и  у  стен,  везде  по  камням
растекались  лужи.  Большинство  скамеек  исчезло;  отдельные  сохранившиеся
гобелены болтались рваными, заплесневевшими тряпками. Странно было подумать,
что некогда это было место уюта и утешения.
   Шторм и грохот сражения здесь стали громче. Посмотрев наверх, она  поняла
почему.
   Огромный купол над ее головой был разломан, витражи со святыми и ангелами
разбиты и превращены в разноцветные крошки.  Мириамель  дрожала,  испуганная
тем, во что превратилось такое  милое  и  знакомое  место.  Снежинки  лениво
падали вниз, и затянутое  темными  тучами  небо,  тронутое  кровавым  светом
пламенеющей звезды, заглядывало в дыру в потолке, как сердитое лицо.
   Когда они шли мимо алтаря, Мириамель поняла, что кроме  безликой  природы
были и другие силы,  святотатствовавшие  здесь.  Грубые  руки  разбили  лица
святых мучеников и измазали их одежды кровью и еще худшими вещами.  Несмотря
на опасную неустойчивость почвы, они тихо шли к дальнему нефу. Она  вела  их
вниз по узкому  коридору,  к  двери  в  глубокой  каменной  нише.  Мириамель
остановилась и прислушалась у замочной  скважины,  но  не  услышала  ничего,
кроме рождающего эхо  лязга,  доносившегося  снаружи.  Странно  болезненное,
колющее ощущение испытала она, словно в  воздухе  была  молния,  -  впрочем,
молния действительно была в воздухе, напомнила себе принцесса.
   - Мириамель... - Голос Кадраха звучал испуганно. Она не обратила на  него
внимания, пробуя замок.
   - Заперто, - тихо сказала принцесса и передернула  плечами  от  ползущего
покалывания, которое становилось все сильнее. - И невозможно выбить.
   - Мириамель! - Кадрах дернул ее за рукав.  -  Здесь  возводится  какой-то
барьер! Мы окажемся в ловушке.
   - Что ты хочешь сказать?
   - Неужели вы не чувствуете, как он давит?  По  коже  мурашки  не  бегают?
Барьер возводится и  опускается  вниз,  чтобы  защитить  башню.  Это  работа
Прейратса - я чувствую его безрассудную силу.
   Она  посмотрела  на  монаха,  но  на  его  лице  не  было  ничего,  кроме
неподдельного интереса.
   - Бинабик? - спросила она.
   - Я думаю, он имеет справедливость. - Тролль тоже начал  почесываться.  -
Мы будем сжаты весьма очень неудобным способом.
   - Кадрах, ты же открыл дверь дворров, открой и эту.
   - Это простой замок, леди, а не охраняющее дверь заклятие.
   - Но ты же был вором!
   Он вздрогнул. Волосы на его голове начали  становиться  дыбом.  Мириамель
чувствовала, что с ней происходит то же самое.
   - У меня нет отмычек, никаких инструментов - это бесполезно. Может  быть,
это даже хорошо. Держу пари, что нас ждет быстрая смерть.
   Бинабик раздраженно зашипел:
   - Я не  питаю  желания  ни  к  какой  смерти,  очень  быстрой  или  очень
медленной, если мы имеем возможность уходить от нее.
   Некоторое время он смотрел на дверь, потом сбросил мешок и начал рыться в
нем. Мириамель беспомощно следила за ним. Гнетущее ощущение все  возрастало.
Молясь, чтобы они  смогли  найти  какой-нибудь  другой  путь  в  башню,  она
поспешила назад по коридору, но, сделав не больше дюжины шагов,  обнаружила,
что воздух сильно сгустился и стало трудно дышать.  Странный  звон  стоял  в
ушах, а кожа  горела.  Не  желая  сдаваться  так  легко,  Мириамель  сделала
несколько шагов, каждый из которых был труднее предыдущего,  как  будто  она
пробиралась сквозь вязкую, размокшую глину.
   - Вернитесь! - крикнул Кадрах. - Ничего хорошего из этого не выйдет!
   Она с трудом повернулась и подошла обратно к двери.
   - Ты был прав. Пути назад нет. Но эта штука, этот барьер,  двигается  так
медленно!
   Монах свирепо скреб свои руки.
   - Священник потратил очень много сил, возводя его. Он очень хочет,  чтобы
никто не мог ни войти в башню, ни выйти из нее.
   Бинабик нашел в своей сумке маленький кожаный мешочек и рылся в нем.
   - Откуда ты знаешь, что это Прейратс? - спросила Мириамель. - Может быть,
это... другой?
   Кадрах скорбно покачал головой, но принцесса видела, как  скрытая  ярость
бушует в нем.
   - Я знаю работу красного  священника.  Боги!  Я  никогда  не  забуду  его
грязного присутствия в моей голове, в моих мыслях.
   - Мириамель, Кадрах, - сказал тролль, - поднимайте меня.
   Они нагнулись и с трудом подняли его с  пола,  потом,  по  его  указанию,
двинулись к одной стороне двери. Воздух, казалось, сжимался вокруг  них;  им
пришлось  затратить  почти  невероятные  усилия,  чтобы  поднять  маленького
Бинабика. Наконец тролль встал на их дрожащие плечи.
   - Трудно... дышать, - сказала Мириамель. В ушах  у  нее  звенело.  Кадрах
широко открыл рот, грудь его тяжело вздымалась.
   - Никаких разговариваний.
   Бинабик потянулся вверх и всыпал пригоршню чего-то в верхнюю петлю двери.
В висках у Мириамели стучало; она чувствовала себя зажатой в огромном мощном
кулаке. В глазах у нее потемнело, закружились яркие искры.
   - Отверните ваши лица, - прохрипел Бинабик  и  резко  стукнул  чем-то  по
петле.
   Свет ударил в глаза Мириамели. Душащий ее кулак превратился  в  раскрытую
ладонь, шлепком отбросившую ее от двери. Несмотря на силу этого толчка,  она
отлетела очень недалеко  и  удержалась  на  ногах,  поднятая  невидимым,  но
ощутимым барьером. Бинабик упал на землю между ней и Кадрахом.
   Когда она снова смогла видеть, дверь лежала выбитая из коробки.  Над  ней
поднималось облако дыма.
   - Вперед! - сказала она и дернула тролля за руку. Он схватил сумку, потом
они протолкнулись  в  темное  пространство,  спотыкаясь  об  упавшую  дверь.
Мириамель остановилась, ее сумка застряла, лук зацепился за сломанную петлю.
Наконец ей удалось освободиться.  Когда  они  вошли  в  широкий  холл  Башни
Зеленого ангела, давление внезапно исчезло.
   - Мы имели большое везение, что петли бывали снаружи, - выдохнул Бинабик,
обмахиваясь рукой.
   Мириамель остановилась,  пораженная.  Сквозь  мглу  она  увидела  вспышку
ярко-красного на лестнице башни. Чуть позже дым рассеялся настолько, что она
смогла разглядеть блестящий череп Прейратса. У его ног  лежали  разбросанные
человеческие тела, в  середине  комнаты  перед  ним  стоял  Камарис.  Старик
смотрел  на  священника  с  таким  безнадежным  страданием,  что   Мириамель
почувствовала, как сердце разрывается у нее в груди.
   Ухмыляясь, Прейратс отвернулся от старого рыцаря  и  сделал  шаг  вперед,
обратив  пустые  черные  глаза  к  двери,  где  стояла   Мириамель.   Взрыв,
по-видимому, удивил его не больше, чем падение осеннего листика.  Не  думая,
Мириамель подняла лук, натянула тетиву и выстрелила. Она  целилась  в  самую
широкую часть тела Прейратса,  но  стрела  полетела  слишком  высоко.  Когда
принцесса увидела, что стрела торчит из горла священника, она  была  слишком
потрясена даже для  того,  чтобы  почувствовать  радость.  Прейратс  упал  и
безвольно скатился вниз по ступенькам на каменный пол холла.
   - Камни Чукку! - ахнул тролль. - Вы умертвили его!
   - Дядя Джошуа! - крикнула она. - Где ты? Камарис! Это обман! Они  хотели,
чтобы мы принесли мечи.
   Я убила его, внутри у нее поднималось ликование. Я убила чудовище!
   - Меч не имеет должности уходить дальше!
   Старый рыцарь сделал несколько неверных шагов к ним, но несмотря  на  то,
что Прейратс лежал на полу  лицом  вниз,  мертвый  или  умирающий,  Камарис,
казалось, все еще находился во власти какой-то ужасной силы. Нигде  не  было
видно Джошуа, и, кроме старика, все в помещении были неподвижны.
   Прежде чем кто-либо успел заговорить, высоко нав