ла на колени, хотя она
была всего в нескольких шагах от того места, где стоял герцог и очень дал„ко
от источника пламени.
   - Спаси нас, Эйдон, - сказал Джошуа.  -  Бинабик,  Стренгьярд,  крикните,
чтобы принесли мехи для воды, а  потом  захватите  парочку  этих  обалдевших
идиотов и спускайтесь к реке. Нужна вода! А еще лучше, снимите  промасленные
палатки и тащите воду в  них.  -  Он  бросился  к  месту  пожара;  Изгримнур
поспешил за ним.
   Пламя уже высоко поднялось, окрасив небо адским оранжевым  светом.  Когда
герцог и Джошуа подошли к огню, вихрь танцующих  искр  вылетел  наружу  и  с
шипением осел на бороду Изгримнура. Герцог с руганью прихлопывал их.

***

   Тиамак очнулся и быстро вскочил, после чего попытался отдышаться.  Голова
его стучала, как пирруинский церковный колокол.
   Повсюду вокруг бушевало пламя, обжигающее кожу  и  отнимающее  воздух.  В
слепой панике он с трудом сделал несколько шагов по ломкой обугленной  траве
к тому, что показалось ему выходом, только для того, чтобы уткнуться лицом в
скользкую черную ткань.  Некоторое  время  он  дергал  ее,  ощущая  странное
сопротивление,  потом  вдруг  ткань  подалась  и  открыла   белое   лицо   с
закатившимися  глазами.  На  черных  губах  блестела  кровь.  Тиамак   хотел
закричать, но рот его был полон  едкого  дыма.  Задыхаясь,  он  откатился  в
сторону.
   Внезапно его схватили за руку, с силой дернули вперед  и  потащили  через
тело бледнолицего существа и огненную стену. На мгновение вранну показалось,
что он уже мертв. На него что-то набросили, стали катать по земле и  бить  с
той же свирепой скоростью, с какой вытащили наружу, потом покрывало сняли, и
Тиамак обнаружил, что лежит на мокрой траве. Рядом полыхало пламя, но он был
спасен. Спасен!
   - Вранн жив, - сказал кто-то рядом с ним. Ему показалось,  что  он  узнал
ритмичные интонации Адиту, хотя теперь ее голос был почти  пронзительным  от
страха и горя. - Камарис вытащил его. Я никогда не пойму, почему  рыцарь  не
заснул после того, как его отравили, но он убил двоих хикедайя.
   Последовал какой-то неразборчивый ответ.
   Несколько долгих мгновений он пролежал на  траве,  вдыхая  чистый  воздух
обожженными легкими, потом перевернулся. В нескольких шагах от  него  стояла
Адиту; ее белые волосы почернели, а золотистое лицо покрывали пятна сажи.  У
ее ног лежала лесная женщина Джулой, частично прикрытая плащом, но под  ним,
видимо, обнаженная. Ее мускулистые  ноги  блестели  от  росы.  Когда  Тиамак
взглянул на нес, она попыталась сесть.
   - Нет, не надо, - сказала Адиту и сделала  шаг  назад.  -  Во  имя  Рощи,
Джулой, ты же ранена.
   Дрожа, Джулой с усилием подняла голову.
   - Нет, - сказала она. Тиамак едва мог расслышать ее тихий хриплый  шепот.
- Я умираю.
   Адиту склонилась над ней:
   - Позволь мне помочь тебе...
   - Нет, - голос Джулой окреп, - нет, Адиту... Слишком поздно. Меня ударили
кинжалом... больше дюжины раз. - Она закашлялась, и  тонкая  темная  струйка
побежала по ее подбородку,  смутно  поблескивая  в  свете  горящей  палатки.
Тиамак огляделся. За спиной Адиту  он  увидел  ноги  Камариса,  лежавшего  в
траве. - Я должна идти. - Джулой пыталась подняться на ноги, но у нее  никак
не получалось.
   - Может быть есть что-то... - начала Адиту.
   Джулой слабо засмеялась, потом  снова  закашлялась  и  выплюнула  сгусток
крови.
   - Неужели ты  думаешь,  я...  не...  знаю?  -  спросила  она.  -  Я  была
целительницей... долгие годы. - Она протянула дрожащую руку. -  Помоги  мне.
Помоги мне встать.
   Лицо Адиту, на мгновение показавшееся  Тиамаку  таким  же  потрясенным  и
горестным, каким было бы в подобной ситуации лицо любого  смертного,  теперь
стало торжественным. Она взяла Джулой за руку, потом наклонилась  и  подняла
вторую ее руку. Мудрая женщина медленно поднялась на ноги; она  пошатнулась,
но Адиту поддержала ее.
   - Я должна... идти. Я не хочу умирать здесь, - Джулой оттолкнула Адиту  и
сделала несколько неверных шагов. Плащ свалился, и слабые оранжевые отблески
озарили ее наготу. Она была в крови. - Я пойду в мой лес. Дай мне уйти, пока
еще остаются силы.
   Адиту еще мгновение постояла в нерешительности, потом отступила  назад  и
склонила голову:
   - Как хочешь, валада Джулой. Прощай,  дочь  Руяна.  Прощай...  мой  друг.
Синия'аду-н 'са 3-д'трейеса инро.
   Дрожа, Джулой подняла руки и сделала  еще  шаг.  Жар  пламени,  казалось,
усилился, потому что Тиамак со  своего  места  увидел,  что  женщина  начала
мерцать. Ее очертания  стали  расплывчатыми,  потом  облако  тени  или  дыма
появилось там, где она стояла. Ночь, казалось, хлынула к этому месту, словно
прорезали дырку в ткани видения вранна. Потом ночь снова стала целой.
   Там, где была Джулой, медленно кружила сова. Потом она  улетела,  держась
над гнущейся под ветром травой. Ее движения  были  скованными  и  неловкими;
несколько раз казалось, что птица может  потерять  равновесие  и  упасть  на
землю, но она рывками летела дальше, пока тьма не поглотила ее.
   С болезненно звенящей головой Тиамак упал обратно на землю. Он не  вполне
был уверен  в  том,  что  видел,  но  знал,  что  произошло  нечто  ужасное.
Величайшее горе постигло их, но Тиамак еще боялся осознать его.
   Слабый звук  отдаленных  голосов  перешел  в  хриплые  крики.  Мимо  него
двигались  чьи-то  ноги;  ночь  внезапно  наполнилась  движением.  Поднялась
суматоха, и кто-то выплеснул ведро воды на столп  пламени,  когда-то  бывший
палаткой Камариса. Через несколько секунд сильные руки Адиту подхватили  его
под мышки.
   - Тебя затопчут, храбрый болотный человек, - сказала  она  ему  в  ухо  и
оттащила подальше, в прохладную темноту у нетронутых пламенем  палаток.  Там
она оставила его, и вскоре вернулась с мехом  воды.  Ситхи  поднесла  мех  к
потрескавшимся губам вранна. Тиамак не  сразу  понял,  чего  она  хочет,  но
потом, разобравшись, жадно начал пить.
   Темная неясная тень возникла из мглы и рухнула на землю подле  него.  Это
был Камарис. Его серебристые волосы, как и волосы  Адиту,  были  обожжены  и
почернели. Взгляд рыцаря стал загнанным. Тиамак протянул ему мех с  водой  и
поддерживал, пока старик не поднес его к губам.
   - Да смилуется над нами Бог, - простонал Камарис. Он ошеломленно  смотрел
на разгорающийся огонь и суетящуюся толпу людей, пытающихся погасить его.
   Адиту вернулась и села рядом с ними. Когда Камарис предложил ей воды, она
взяла мех и сделала один-единственный глоток.
   - Джулой?.. - спросил Тиамак.
   Адиту покачала головой:
   - Умирает. Она ушла.
   - Кто... - говорить все еще было трудно.  Тиамаку  не  особенно  хотелось
поддерживать беседу, но внезапно он ощутил жгучее желание знать, найти  хоть
какие-нибудь причины, чтобы в этих ужасных обстоятельствах обрести  душевное
равновесие. Ему также нужно было что-то  -  пусть  хотя  бы  слова  -  чтобы
заполнить зияющую пустоту внутри. Он взял у Камариса кожаный  мех  и  смочил
губы. - Кто это был?
   - Хикедайя, - сказала она, следя за попытками потушить  огонь.  -  Норны.
Это длинная рука Утук'ку дотянулась до нас этой ночью.
   - Я... я пытался... позвать на помощь. Но не смог.
   Адиту кивнула.
   - Кей-вишаа. Это род яда, летящего по ветру. На время он убивает голос  и
приносит сон, - она посмотрела на Камариса, прислонившегося к защищавшей  их
палатке. Его голова была откинута назад, глаза закрыты. - Я не знаю, как ему
удалось устоять против его  действия  так  долго.  Если  бы  не  он,  мы  бы
опоздали. Жертва Джулой оказалась бы напрасной. - Она повернулась к вранну:
   - И благодаря тебе, Тиамак. Все было бы по-другому без твоей помощи -  ты
нашел меч Камариса. Кроме того, их испугал огонь. Они знали, что время их на
исходе, и стали менее осторожными. Иначе, я думаю, мы все остались бы там, -
она показала на горящую палатку.
   Жертва Джулой. Тиамак почувствовал, что его глаза  наполняются  щиплющими
слезами. Та, Что Ждет Всеобщего Возвращения, в отчаянье молился он.  Не  дай
ей проплыть мимо! Он закрыл лицо руками. Не было больше сил думать.

***

   Джошуа бежал быстрее. Когда Изгримнур, наконец,  догнал  его,  принц  уже
остановился, чтобы убедиться, что с огнем  справились  без  него.  Пламя  не
распространилось далеко, захватив, может быть, всего  полдюжины  палаток,  и
все, кроме нескольких  в  первой  палатке,  благополучно  успели  выскочить.
Сангфугол был одним из тех, чьи жилища сгорели. Он стоял,  одетый  только  в
длинную рубаху и тупо следил за происходящим.
   Уверившись в том, что все возможное будет сделано,  Изгримнур  последовал
за Джошуа к Камарису и двум остальным спасшимся - женщине-ситхи и маленькому
Тиамаку, которые отдыхали поблизости. Все трое были окровавлены и  обожжены,
но, быстро осмотрев  их,  Изгримнур  почувствовал  уверенность,  что  никому
больше не угрожает опасность.
   - Ах, слава милостивому Эйдону, что вы спаслись, сир Камарис, -  выдохнул
Джошуа, опускаясь на колени подле старого рыцаря. - Я сразу  испугался,  что
это может быть ваша палатка, как только мы увидели пламя. - Он повернулся  к
Адиту, по всей видимости сохранившей  способность  соображать,  чего  нельзя
было сказать о Камарисе  и  болотном  человеке.  -  Кого  мы  потеряли?  Мне
сказали, что в палатке остались чьи-то тела.
   Адиту подняла глаза:
   - Боюсь, что Джулой. Она очень тяжело ранена. Умирает.
   - Будь оно проклято! - голос Джошуа сорвался.  -  Проклятый  день!  -  Он
вырвал пучок травы и в бешенстве швырнул его на землю, после чего с  усилием
взял себя в руки. - Она еще там? А кто те, другие?
   - Среди них нет Джулой, - сказала ситхи. - Трое в палатке, это  те,  кого
вы зовете норнами. Джулой ушла в лес.
   - Что? - Джошуа, пораженный, откинулся назад. - Что  ты  хочешь  сказать?
Ушла в лес? Ты же говорила, что она умерла!
   - Умирает, - Адиту сплела пальцы. - Я думаю, она  не  хочет,  чтобы  люди
видели ее последние мгновения. Она была странным существом, Джошуа, -  более
странным, чем вы думаете. Она ушла.
   - Ушла?
   Ситхи медленно кивнула.
   - Ушла.
   Принц начертал знак древа и склонил голову. Когда он вновь поднял ее,  по
щекам его бежали слезы; Изгримнур не думал, что  причиной  этого  был  едкий
дым. Он тоже почувствовал, как тень пронеслась  над  ним,  подумав  об  этой
потере. Из-за многих неотложных  дел  он  не  мог  сосредоточиться  на  этом
сейчас; но герцог знал по долгому военному опыту, что  позднее  боль  утраты
ударит его еще сильнее.
   - Нас поразили  в  самое  сердце,  -  горько  сказал  принц.  -  Как  они
пробрались мимо часовых?
   - Тот, с которым сражалась я, был насквозь мокрый,  -  сказала  Адиту.  -
Возможно, они пришли по реке.
   Джошуа выругался.
   -  Мы  были  преступно  небрежны,  а  я  -  главный  преступник.   Долгое
бездействие норнов, конечно, казалось  мне  странным,  но  я  не  предпринял
достаточных мер предосторожности. Были ли еще норны, кроме этих трех?
   - Я думаю, нет, - ответила Адиту. - Их было бы более чем достаточно, если
бы нам не повезло. Если бы Джулой  и  я  не  догадались,  что  что-то  не  в
порядке, и если бы Тиамак не узнал обо всем каким-то образом и  не  подоспел
бы вовремя - у этой истории был бы совсем другой конец. Я думаю, они  хотели
убить Камариса, или, по меньшей мере, забрать его.
   - Но почему? - Джошуа посмотрел на старого рыцаря, потом снова на Адиту.
   - Не знаю. Но лучше унести его и Тиамака  в  какое-нибудь  теплое  место,
принц Джошуа. У Камариса по меньшей мере одна рана,  может  быть  больше,  а
Тиамак сильно обожжен.
   - Милость Эйдона, ты права, - сказал Джошуа. - О  чем  я  только  думаю?!
Одну минутку. - Он повернулся, подозвал нескольких солдат и  отправил  их  к
часовым с приказом обыскать лагерь. - Мы не можем быть  уверены,  что  нигде
больше нет норнов или других нападающих, - сказал принц. - В  любом  случае,
мы можем найти что-то, что объяснит, как  они  незамеченными  попали  в  наш
лагерь.
   - Никого из Рожденных в Саду не увидят смертные - если они сами не хотят,
чтобы их увидели, - сказала Адиту. - А  теперь  давайте  унесем  Камариса  и
Тиамака.
   - Конечно! - Джошуа позвал двоих жителей  Нового  Гадринсетта,  таскавших
ведра с водой:
   - Эй, вы, идите сюда и помогите нам. - Он повернулся к Изгримнуру:
   - Четверых должно быть достаточно, чтобы отнести их, несмотря даже на вес
Камариса. - Он покачал головой. - Адиту права. Мы слишком  долго  заставляем
ждать этих храбрецов.
   Герцог и прежде бывал в подобных ситуациях, и знал, что чересчур  большая
спешка так же плоха, как излишняя медлительность.
   - Думаю, лучше бы найти носилки, - сказал он. - Если одна из этих крайних
палаток уцелела, мы можем использовать ее, чтобы сделать пару носилок.
   - Хорошо, - Джошуа встал. - Адиту, я не спросил, есть  ли  у  тебя  раны,
требующие помощи.
   - Ничего такого, чего я не могла бы сделать сама, принц Джошуа. Когда эти
двое получат нужный уход, нам следует собрать  тех,  кому  вы  доверяете,  и
поговорить.
   - Я согласен. Многое нужно обсудить. Мы встретимся у  палатки  Изгримнура
через час. Ты не возражаешь, Изгримнур? -  принц  на  мгновение  отвернулся,
потом повернулся обратно. Лицо его осунулась от горя. - Я подумал, что  надо
бы найти Джулой, чтобы она осмотрела раненых... потом вспомнил.
   Адиту сложила ладони вместе:
   - Это не последний раз, когда нам будет не хватать ее.

***

   - Это Джошуа, - окликнул Гутрун  Джошуа,  подходя  к  палатке.  Когда  он
вошел, герцогиня все еще сжимала в руке нож. Она  выглядела  рассвирипевшей,
как вытащенный из норы барсук, готовая защищать  себя  и  Воршеву  от  любой
опасности. При появлении Джошуа она опустила кинжал с  облегчением,  но  все
еще не успокоившись.
   - Что случилось? Мы слышали крики. Мой муж с тобой?
   - Он в безопасности, Гутрун, - Джошуа подошел  к  постели,  наклонился  и
порывисто обнял Воршеву,  потом  поцеловал  ее  в  лоб  и  отпустил.  -  Нас
атаковали подручные Короля Бурь. Мы потеряли всего одного человека,  но  это
страшная потеря.
   - Кого? - Воршева схватила его за рукав, не давая ему выпрямиться. :
   - Джулой.
   Она горестно вскрикнула.
   - Три норна напали на Камариса, - объяснил  Джошуа.  -  Адиту,  Джулой  и
вранн Тиамак пришли ему на помощь. Норны были уничтожены, но Адиту  говорит,
что Джулой смертельно ранили. - Он покачал головой. - Я думаю, что она  была
мудрейшей из нас. Теперь се нет, и никто ее не заменит.
   Воршева откинулась на подушки.
   - Но она только что была здесь, Джошуа. Она приходила с  Адиту  проведать
меня. Она умерла? - слезы наполнили ее глаза.
   Джошуа грустно кивнул.
   - Я пришел убедиться, что вы в  безопасности.  Теперь  мне  надо  идти  к
Изгримнуру и остальным - мы должны решить, что это значит и что  нам  теперь
делать. - Он встал, потом наклонился и снова поцеловал ее. - Не засыпай -  и
не выпускай из рук ножа, Гутрун, пока я не пришлю кого-нибудь сторожить вас.
   - Больше никто не ранен? Гутрун сказала, что видела огонь.
   - Горела палатка Камариса. Похоже, что напали только  на  него.  -  Принц
двинулся к двери.
   - Но Джошуа, - сказала Воршева. - Ты уверен? Наш лагерь такой большой...
   - Я не уверен ни в чем, но мы не слышали ни о каких других стычках. Скоро
кто-нибудь придет охранять вас. А теперь мне надо спешить, Воршева.
   - Отпусти его, леди, - сказала Гутрун.  -  Ложись  и  попытайся  заснуть.
Подумай о вашем ребенке.
   Воршева вздохнула. Джошуа сжал ее руку и поспешил вон из палатки.
   Когда принц вышел на свет костра, Изгримнур поднял глаза.  Люди,  ждавшие
принца, почтительно отступили назад, давая ему пройти.
   - Джошуа... - начал герцог, но принц не дал ему закончить.
   - Я был глупцом, Изгримнур. Недостаточно было послать часовых  бегать  по
лагерю в поисках признаков вторжения норнов. Кровь Эйдона, мне  понадобилось
слишком много времени, чтобы понять это.  Слудиг,  -  закричал  он.  -  Есть
где-нибудь поблизости Слудиг?
   Риммерсман шагнул вперед.
   - Я здесь, принц Джошуа.
   - Пошли солдат по лагерю, узнать, все ли предупреждены.  Особенно  те  из
нас, кому может угрожать опасность. Бинабик и Стренгьярд были со мной период
тем, как начался пожар, но это вовсе  не  значит,  что  они  до  сих  пор  в
порядке. Слишком поздно  я  понял,  что  это  может  быть  поджогом.  И  моя
племянница Мириамель - немедленно пошлите кого-нибудь  в  ее  палатку.  И  к
Саймону тоже, хотя он, может быть, с Бинабиком, - принц нахмурился.  -  Если
им был нужен Камарис, дело, вероятно, в мече.  Саймон  владел  им  некоторое
время, так что, возможно,  ему  тоже  что-то  угрожает.  Будь  проклята  моя
тупость!
   Изгримнур откашлялся.
   - Я уже послал Фреозеля приглядеть за Мириамель, Джошуа. Я знал,  что  ты
сразу захочешь пойти к Воршеве, и подумал, что с этим нельзя медлить.
   - Спасибо тебе, Изгримнур. Я действительно был у нее. С ней  и  с  Гутрун
все в порядке, - Джошуа помрачнел. - Но мне очень стыдно,  что  я  заставляю
тебя думать за меня.
   Изгримнур покачал головой.
   - Просто будем надеяться, что с принцессой все хорошо.
   - Фреозель уже пошел к Мириамели, - сказал Джошуа Слудигу. -  Так  что  у
тебя одним делом меньше. Иди, взгляни, как дела у остальных. И поставь  двух
стражников у моей палатки, если можешь. Я буду лучше соображать,  зная,  что
кто-то сторожит Воршеву.
   Риммерсман кивнул. Он подозвал солдат, бесцельно бродивших вокруг палатки
Изгримнур а, и отправил их выполнять приказ принца.
   - А теперь, - сказал Джошуа Изгримнуру. - Будем ждать. И думать.

***

   Не прошло и получаса,  как  снова  появилась  Адиту;  отец  Стренгьярд  и
Бинабик были с ней. Они вместе с ситхи  ходили  убедиться,  что  Камариса  и
Тиамака хорошо устроили под присмотром одной  из  женщин-целительииц  Нового
Гадринсетта - а также, по-видимому, для того,  чтобы  поговорить,  так  как,
подходя к палатке Изгримнура, все трос были увлечены беседой.
   Адиту рассказала Джошуа и остальным о подробностях ночного  происшествия.
Она говорила спокойно,  так  же  тщательно  как  всегда  выбирая  слова,  но
Изгримнур не мог не заметить, что ситхи выглядела несомненно озабоченной. Он
знал, что  они  дружили  с  Джулой.  Судя  по  всему,  ситхи  способны  были
испытывать скорбь, так  же,  как  и  смертные.  Он  отогнал  эту  мысль  как
недостойную - почему бессмертные не должны ощущать  боль,  как  и  люди?  Из
того, что знал Изгримнур, следовало, что страданий у  ситхи  было  никак  не
меньше, чем у смертных.
   - Итак, - Джошуа откинулся назад и оглядел круг сидящих, -  мы  не  нашли
никаких признаков того, что кто-то еще подвергся нападению.  Вопрос  в  том,
почему они выбрали Камариса.
   - Должен же быть какой-то смысл в этих стишках о  трех  мечах,  -  сказал
Изгримнур. Он не любил таких вещей;  они  заставляли  его  чувствовать  себя
неуверенно, но ими был полон мир, в  котором  отныне  ему  предстояло  жить.
Трудно было не тосковать по ясным  граням,  которыми  обладали  вещи,  когда
герцог был моложе. Даже худшие события вроде войн,  как  бы  ужасны  они  ни
были, никогда  не  казались  насквозь  пронизанными  тайным  чародейством  и
кознями ужасных врагов. - Они, должно быть,  охотились  за  Камарисом  из-за
Торна.
   - А может быть они искали в исключительности меч, а Камарис не вызывал  у
них особенной волнительности, - рассудительно заметил Бинабик.
   - Я все-таки не понимаю, как они могли одолеть его, - сказал  Стренгьярд.
- Что это за яд, о котором ты говорила, Адиту?
   - Кей-вишаа. По правде говоря, это не просто яд. Мы,  Рожденные  в  Саду,
используем его в Роще, когда приходит время  танцевать  конец  года.  Но  он
может быть  также  использован,  чтобы  вызвать  долгий,  тяжелый  сон.  Его
привезли из Венига Досай-э. Мой народ, впервые попав в Светлый Ард, устранял
с его помощью опасных животных - а часть из них были чудовищными существами,
которые давно уже ушли из Светл