ми вцепилась в  серебряную
маску. Утук'ку надела маску, снова представ бесстрастной и равнодушной,  как
луна, и послала холодную быструю мысль. В темноте открылась дверь,  и  вошли
темные фигуры, принеся с собой немного света - они тоже были в масках, и  их
маски были высечены из слабо светящегося бледного камня. Они  помогли  своей
госпоже подняться с ложа и принесли  белоснежные  и  серебряные  царственные
одежды, в которые облачили ее  торжественно  и  молчаливо,  как  священники,
пеленающие мертвого.
   Когда она оделась, слуги торопливо удалились,  снова  оставив  Утук'ку  в
одиночестве. Некоторое время она сидела в своей неосвещенной  комнате;  если
она и дышала, то совершенно беззвучно. Только  едва  слышный  треск  древних
корней горы нарушал абсолютную тишину.
   Через  некоторое   время   королева   норнов   поднялась   и   пошла   по
переплетающимся коридорам, которые ее слуги вырезали в плоти горы в  мрачных
пучинах прошлого. Наконец она пришла в Зал Дышащей Арфы и  уселась  на  свой
огромный трон из черного камня.  Арфа  парила  в  тумане,  поднимавшемся  из
глубокого колодца; ее колеблющаяся форма сверкала в свете огней,  горящих  в
глубине наверху. Лишенные Света пели где-то в лабиринтах  Пика  Бурь,  и  их
глубокие голоса  следовали  за  мелодией  песен,  которые  были  древними  и
запретными еще в Утерянном Саду, Венига Досай-э. Утук'ку сидела  и  смотрела
на арфу, позволяя своим мыслям следовать ее хитросплетениям, в то время  как
влажные пары бездны встречались с ледяным воздухом зала, покрывая  льдом  ее
ресницы.
   Инелуки не было. Он ушел, как это случалось с ним  иногда,  в  то  место,
которое и местом-то не было и  куда  мог  отправиться  только  он  -  место,
расположенное  так  же  далеко  за  пределами  сна,  как  сон  за  пределами
бодрствования, так же далеко, как смерть лежит за пределами  жизни.  На  сей
раз королеве норнов придется с самой собой держать совет.
   Хотя ее сияющее серебряное лицо было как всегда бесстрастным, Утук'ку тем
не менее ощущала некоторое нетерпение, глядя в опустевший  колодец.  Времени
оставалось мало. Целая жизнь для суетливых смертных была  всего  лишь  мигом
старейших. Так что короткое мгновение, которое  оставалось  между  настоящим
моментом  и  часом  ее  торжества,  продлилось  бы   не   более   нескольких
сердцебиений, если бы она этого захотела, но она не хотела. Каждое мгновение
было драгоценным, каждый миг приближал победу -  но  чтобы  она  состоялась,
ошибок не должно быть.
   Королева норнов была озабочена.

2 НОЧИ ОГНЯ

   Кровь Саймона, казалось, закипела в  жилах.  Он  посмотрел  вокруг  -  на
покрытые  белым  одеялом  холмы,  на   темные   деревья,   сгибавшиеся   под
пронзительным ветром - и удивился своему  ощущению.  Это  было  возбуждение;
трепет ответственности... и опасности. Саймон чувствовал себя полным жизни.
   Юноша прислонился  щекой  к  шее  Домой  и  похлопал  ее  крепкое  плечо.
Прохладная кожа лошади была влажной от пота.
   - Она устала, - сказал Хотвиг, подтягивая подпругу на седле своей лошади.
- Она не может скакать так быстро.
   - Она в порядке, - огрызнулся Саймон. - Она сильнее, чем ты думаешь.
   - Уж в чем в чем, а в лошадях тритинги разбираются, - бросил через  плечо
стоявший у дерева Слудиг,  застегивая  брюки.  -  Не  будь  таким  гордецом,
Саймон.
   Саймон некоторое время смотрел на риммерсмана, прежде чем заговорить:
   - Это не гордость. Мы с ней проделали долгий путь, и я ее ни на  кого  не
променяю.
   Хотвиг успокаивающе поднял руку:
   - Я не хотел сердить тебя. Просто к тебе хорошо относится  принц  Джошуа,
ты его рыцарь, и если бы ты попросил, ты мог бы  получить  одну  из  лошадей
нашего клана.
   Саймон посмотрел на жителя степей  с  заплетенной  в  косички  бородой  и
попытался улыбнуться.
   - Я знаю, что ты хотел как лучше, Хотвиг, и одна из ваших лошадей была бы
настоящим подарком для меня, но тут другое. Я назвал  эту  лошадь  Домой,  и
туда она со мной и отправится.
   - А где этот дом, юный тан? - спросил кто-то из тритингов.
   - Хейхолт, - твердо сказал Саймон.
   Хотвиг рассмеялся.
   - Место, где правит брат Джошуа? Ты и твоя лошадь  должны  быть  великими
путешественниками, чтобы отважиться на такой поход.
   -  Это  уж  как  получится.  -  Саймон  обернулся,  чтобы  посмотреть  на
остальных, прищурившись от ветра. - Если вы все готовы, пора ехать. Если  мы
еще промедлим, буря может пройти, и тогда нам придется идти при свете полной
луны. Я бы предпочел, чтобы шел снег и часовые грелись у костра.
   Слудиг хотел было что-то сказать, но передумал. Тритинги согласно кивнули
и легко вскочили на лошадей.
   - Веди, тан. - Смех Хотвига был коротким, но дружелюбным.
   Маленький отряд вышел из рощи под удары пронзительного ветра. ***
   Саймон  был  почти  так  же  благодарен  за  возможность   сделать   хоть
что-нибудь, как и за это свидетельство доверия Джошуа. Долгие дни  постоянно
ухудшающейся погоды вместе с важными обязанностями,  возложенными  на  всех,
кроме него самого, сделали Саймона нервным и раздраженным. Бинабик, Джулой и
Стренгъярд углубились в дискуссии о Великих Мечах  и  Короле  Бурь;  Деорнот
надзирал  за  вооружением   и   подготовкой   разношерстной   армии   Нового
Гадринсетта; даже Сангфугол, хотя и против собственной воли, все-таки должен
был следить за Таузером. До того, как принц  Джошуа  позвал  его  к  себе  в
шатер, Саймон чувствовал себя так, как будто воплотились в жизнь его  давние
мечты и он превратился в мальчишку барабанщика  и  бежит  за  императорскими
солдатами.
   - Просто пошпионить чуть-чуть, -  так  назвал  Джошуа  его  задание.  Для
Саймона в тот момент это было почти так же прекрасно, как быть посвященным в
рыцари. Он должен был взять несколько лошадников  Хотвига  и  отправиться  в
разведку, чтобы оценить силы приближающегося неприятеля.
   - Не делай ничего, - подчеркнул принц, - только смотри,  считай  шатры  и
лошадей, если увидишь их. Ищи знамена и шлемы, если будет достаточно светло.
Но оставайся незамеченным, а если тебя заметят - уезжай. Быстро.
   Саймон обещал. Рыцарь, ведущий  отряд  в  бой:  вот  кем  он  стал.  Горя
желанием выполнить это славное задание, он слегка подпрыгивал от нетерпения,
надеясь, что делает это не очень заметно, ожидая последних указаний Джошуа.
   К  его  удивлению,  Слудиг  захотел  пойти  с  ним.  Риммерсман  все  еще
подшучивал над новым положением Саймона, но юноша подозревал, что он, как  и
сам Саймон, чувствовал себя  немного  заброшенным  и  предпочитал  некоторое
время побыть подчиненным Саймона бесконечному ожиданию на  Сесуадре.  Слудиг
был воином, не генералом. Риммер оживлялся только в настоящем бою -  меч  на
меч.
   Хотвиг тоже предложил свои услуги.  Саймон  подумал,  что  принц  Джошуа,
который очень доверял тритингу, попросил его отправиться вместе с отрядом  и
приглядеть  за  самым  юным  рыцарем  принца.  Как  ни  удивительно,   такая
возможность ничуть не беспокоила Саймона. Он  начал  немного  понимать,  что
такое бремя власти, и знал, что Джошуа старается сделать все  возможное  для
каждого из своих людей. Так что Саймон решил:  пусть  Хотвиг  будет  глазами
Джошуа в отряде, а уж дело Саймона - постараться, чтобы  он  доложил  принцу
что-то хорошее. ***
   Буря усиливалась. Вся долина Стефлода была  занесена  снегом;  сама  река
казалась только темной полосой, бегущей по  белому  полю.  Саймон  поплотнее
закутался в плащ и замотал лицо шерстяным шарфом.
   Тритинги,  несмотря  на  все  свои  шуточки,   были   порядком   испуганы
переменами, которые шторм принес  в  их  родные  степи.  Саймон  видел,  как
расширялись их глаза,  когда  они  оглядывались  вокруг,  как  тревожно  они
пришпоривали  лошадей,  переходя  через  глубокие  наносы,  и  как  невольно
складывались их пальцы в знаки, предотвращающие  зло.  Только  один  Слудиг,
дитя морозного севера, казалось, не смущался мрачной погодой.
   - Это действительно черная зима, - сказал Хотвиг. - Если бы я еще  раньше
не поверил словам Джошуа о том, что это работа злого духа, сейчас у меня  не
осталось бы никаких сомнений.
   - Черная зима, да - а лето еще и кончится не  успело,  -  Слудиг  смахнул
снег с ресниц. - Земли севернее Фростмарша больше года не видели  весны.  Мы
не только с людьми сражаемся, это верно.
   Саймон нахмурился. Он не знал,  насколько  суеверны  люди  клана,  но  не
хотел, чтобы ими овладел страх, способный помешать их задаче.
   - Это действительно магическая буря, - сказал он достаточно громко, чтобы
перекричать рвущий плащи ветер.  -  Снега  не  откусят  вам  нос,  но  могут
отморозить хвост.
   Один из тритингов с улыбкой повернулся к нему:
   - Если замерзнут хвосты, то ты будешь страдать больше всех, молодой  тан,
на этой костлявой лошади. - Остальные захихикали. Саймон, довольный тем, как
ловко ему удалось перевести разговор на другое, засмеялся вместе со всеми.
   По мере того, как они продвигались вперед, день быстро перешел  в  вечер.
Они ехали почти бесшумно, если не считать мягкого стука копыт и непрерывного
стона ветра. Солнце, весь день боровшееся с тучами, наконец сдалось и  упало
за низкие холмы. Фиолетовый, поглощающий тени  свет  покрыл  долину.  Вскоре
стало слишком темно, для того чтобы маленький отряд  мог  различать  дорогу;
луна, запутавшаяся в облаках, была еле видна; не бьыо и следа звезд.
   - Может стоит остановиться и разбить лагерь? - крикнул  Хотвиг,  стараясь
перекричать ветер.
   Саймон немного поразмышлял.
   - Не думаю, - сказал он наконец. - Мы не так уж далеко, всего  час  езды.
Полагаю, мы можем рискнуть зажечь факел.
   - Может быть мы еще протрубим в трубы? - громко  спросил  Слудиг.  -  Или
найдем глашатаев, которые побегут впереди и  всем  возвестят,  что  мы  идем
разведывать позиции Фенгбальда?
   Саймон нахмурился, но не проглотил наживки.
   - Между нами и лагерем Фенгбальда в Гадринсетте все еще лежат холмы. Если
люди, сбежавшие из его армии, не врали, мы много раз успеем  погасить  свет,
прежде чем часовые смогут заметить нас. -  Он  повысил  голос,  чтобы  вышло
более убедительно. - Или ты думаешь лучше  подождать  рассвета,  когда  люди
Фенгбальда как следует отдохнут,  взойдет  солнце  и  нас  будет  еще  легче
заметить?
   Слудиг махнул рукой, уступая.
   Хотвиг  сделал  факел  -  толстая  ветка,  замотанная  кусками  ткани   и
обмазанная смолой, - и высек искру из своего кремня. Он прикрывал  пламя  от
ветра, пока оно не разгорелось, потом поднял факел и  отъехал  на  несколько
шагов от остальных, поднимаясь по  склону  берега  реки  и  направляясь  под
защиту холма.
   - Тогда за мной! - крикнул он.
   Процессия  продолжала  путь,  теперь  двигаясь  немного  медленнее.   Они
проехали  по  неровной  поверхности  холмов,  предоставляя   лошадям   самим
нащупывать путь. Факел Хотвига превратился в подпрыгивающий огненный  шар  -
единственный  предмет  в  занесенной  бурей  долине,  на  котором   мог   бы
остановиться чей-нибудь любопытный взгляд. Саймон почти чувствовал,  что  он
следует за блуждающим огоньком через туманную  пустыню.  Мир  превратился  в
длинный черный тоннель, бесконечный коридор, спиралью спускающийся  вниз,  в
самое сердце земли.
   - Кто-нибудь может спеть? - спросил  наконец  Саймон.  Голос  его  звучал
слабо, хотя он и напрягал его, изо  всех  сил  стараясь  перекричать  унылый
ветер.
   - Песня? - Слудиг удивленно сморщил лоб.
   - Почему бы и нет? Мы достаточно далеко от кого  бы  то  ни  было.  Кроме
того, я почти не слышу тебя через этот проклятый ветер, а ведь ты  едешь  на
расстоянии вытянутой руки от меня, так что да, песня!
   Хотвиг и его тритинги не захотели  петь,  но,  казалось,  были  не  прочь
послушать. Слудиг скорчил рожу, как  будто  сама  мысль  о  пении  была  ему
противна.
   - Значит мне, выходит, петь? - улыбнулся Саймон. - Похоже, что мне. Жаль,
что здесь нету Шема-конюха. Он больше всех знает песен и историй.  -  Где-то
там Шем - живет ли он так же счастливо в огромных  конюшнях  Хейхолта?  -  Я
спою вам одну из его песен - про Джека Мундвуда.
   - Про кого? - спросил один из тритингов.
   - Джек Мундвуд, известный разбойник. Он жил в Альдхортском лесу.
   - Если он вообще жил, - усмехнулся Слудиг.
   - Если он вообще жил, - согласился Саймон. - Итак, я спою одну из песен о
Мундвуде. - он еще раз обернул руку поводьями и откинулся в  седле,  пытаясь
вспомнить первую строчку.

   Сказал Джек Мундвуд храбрый, -

   Начал он наконец, пытаясь подстроиться под глухой ритм шагов лошади:

   - Отправлюсь я в Эрчестер.
   Я слышал, там девица
   Прекрасная живет.

   Храз - имя девы милой.
   У ней златые косы,
   Коралловые губы -
   Прекрасней не найдешь.
   Разбойники сказали:
   - Не дело ты задумал,
   Констебль тебя повесит,
   Давным-давно он ждет.
   Но Джек лишь рассмеялся:
   Была вражда давнишней,
   Не раз мечтая констебль
   Схватить его вот-вот.

   Тогда Джек Мундвуд храбрый
   Надел камзол богатый,
   Сказал, что Олал место
   Слуги его займет.

   - Я буду граф Цветочный,
   Богатый, благородный,
   С подарками, с деньгами -
   Им это подойдет.

   Саймон пел так, чтобы его можно было расслышать  сквозь  вой  ветра.  Это
была длинная песня с массой куплетов.
   Они следовали за факелом Хотвига через холмы, а Саймон продолжал  историю
о том, как Джек Мундвуд переодетым приехал в Эрчестер и очаровал отца  Храз,
барона, который решил, что нашел богатого  жениха  для  своей  дочери.  Хотя
время от времени Саймону приходилось прерываться,  чтобы  перевести  дыхание
или вспомнить слова - Шем учил его этой песне уже очень давно  -  голос  его
становился все увереннее. Он пел о том, как Джек-обмащик явился к прекрасной
Храз, влюбился в нее с первого взгляда и сел рядом с ничего не подозревающим
лордом-констеблем на ужине у барона. Джек даже убедил жадного барона  отдать
ему дочь за волшебный розовый куст, в каждом цветке которого лежала  золотая
монета, заверив, что барон и лорд-констебль смогут собирать  золотые  каждый
сезон, пока куст не выкопают из земли.
   Саймон уже подошел к концу песни - он начал строфу, в которой говорилось,
как пьяная реплика разбойника Олала выдала Джека и  он  был  схвачен  людьми
констебля, - когда  Хотвиг  натянул  поводья  и  махнул  рукой,  призывая  к
молчанию.
   - Похоже, мы уже близко, - сказал тритинг. Дорога шла под уклон,  и  даже
сквозь метель было видно, что перед ними находится открытое пространство.
   Слудиг ехал подле Саймона.
   - Закончишь песню по пути назад, парень. Это отличная история.
   Саймон кивнул.
   Хотвиг соскочил с лошади и сунул факел в сугроб. Потом он заткнул его  за
пояс и выжидающе посмотрел на Саймона.
   - Тогда вперед, - сказал Саймон. - Но осторожно, потому что света  у  нас
нет.
   Они пришпорили лошадей. Прежде чем  отряд  проехал  полпути  по  длинному
склону, Саймон разглядел отдаленные огни - разбросанные светящиеся точки.
   - Вон! - показал он, и тут же  пожалел,  что  заговорил  слишком  громко.
Сердце его билось быстро и тревожно. - Это лагерь Фенгбальда?
   - Это то,  что  осталось  от  Гадринсетта,  -  сказал  Слудиг.  -  Лагерь
Фенгбальда будет немного дальше.
   В долине перед ними, там где Стефлод встретился  с  невидимым  Имстреком,
горела только небольшая россыпь огней. Но на той стороне, там где,  как  был
уверен Саймон, находился северный берег Имстрека, огней было больше - грубые
круги огненных точек расползлись по всей темной долине.
   - Ты прав, - сказал Саймон, всматриваясь.  -  Это,  конечно,  эркингарды.
Шатер Фенгбальда наверное в центре. Хорошо бы пустить стрелу в его одеяло.
   Хотвиг подъехал поближе.
   - Он там, да. И я убил бы его своими  руками,  хотя  бы  за  то,  что  он
говорил о Клане Жеребца, когда мы встречались последний раз.  Но  сегодня  у
нас другие дела.
   Саймон взохнул.
   - Конечно, - сказал он наконец. - Джошуа должен узнать силу его войска. -
Он помолчал, задумавшись. - Может  быть,  стоит  посчитать  огни?  Тогда  мы
узнаем, сколько солдат он привел.
   Слудиг поморщился.
   - Пока мы не узнаем, сколько человек  спит  у  каждого  костра,  это  нам
ничего не даст.
   Саймон задумчиво кивнул.
   - Да, - сказал он. - Тогда мы сосчитаем сейчас  огни,  а  потом  подъедем
поближе и выясним, приходится ли костер на одну палатку или на дюжину.
   - Не слишком близко, - предупредил Слудиг. - Я люблю битвы, как и  всякий
богобоязненный  человек,  но  предпочитаю  драться  в  более   благоприятных
обстоятельствах.
   - Ты очень умен, - улыбнулся Саймон. - Тебе бы следовало взять Бинабика в
ученики.
   Слудиг фыркнул.
   Сосчитав крошечные огненные точки, они осторожно спустились с горы.
   - Нам везет, - тихо сказал Хотвиг. - Я думаю, что сегодня  ночью  часовые
горожан будут стоять поближе к кострам, прячась от ветра.
   Саймон содрогнулся, нагибаясь к шее Домой.
   - Не все горожане такие умные.
   Когда они спустились в заснеженную долину, Саймон снова почувствовал, как
сильно бьется его сердце. Несмотря на  опасность,  было  что-то  хмельное  и
возбуждающее в том,  чтобы  подкрадываться  к  вражескому  лагерю,  бесшумно
двигаясь сквозь темноту на расстоянии полета стрелы от вооруженных людей. Он
чувствовал себя полным жизни, как будто  бы  ветер  пронизывал  его  плащ  и
рубашку, покалывая кожу. В то же время он  был  почти  убежден,  что  войска
Фенгбальда уже заметили его маленький отряд - что в этот  самый  момент  все
солдаты затаились с натянутыми луками  в  глубокой  темноте  под  прикрытием
шатров.  Они   медленно   объехали   вокруг   лагеря   Фенгбальда,   пытаясь
передвигаться от одной группы деревьев к другой. Но  деревья  досадно  редко
попадались в степи. И только когда они подъехали  к  берегу  реки  у  самого
западного  конца  лагеря,  они  почувствовали  себя  на  некоторое  время  в
безопасности от следящих глаз.
   - Если там меньше тысячи вооруженных людей, - заявил Слудиг,  -  считайте
меня хиркой.
   - В этом лагере есть тритинги, - сказал Хотвиг.  -  Люди  без  кланов  из
Озерных Тритингов, если я хоть что-нибудь в этом понимаю.
   - Откуда ты знаешь? - спросил Саймон. На шатрах  не  было  видно  никаких
отметин - многие из них представляли собой всего лишь временные  укрытия  из
ткани, накинутой на столбы и привязанной к кустам и камням - и никто из всех
обитателей лагеря не рискнул покинуть своего убежища во время такой бури.
   - Слушай, - Хотвиг приложил руку к уху. Его покрытое  шрамами  лицо  было
торжественным.
   Саймон задержал дыхание  и  прислушался.  Песня  ветра  перекрывала  все,
заглушая даже звуки людей, ехавших рядом с ним.
   - Слушать что?
   - Слушай внимательнее, - сказал Хотвиг.
   - Это сбруи. - Рядом с ним важно кивнул один из его соотечественников.
   Саймон пытался расслышать то, что расслышал тритинг. Ему показалось,  что
он различает смутное позвякивание.
   - Это? - спросил он.
   Хотвиг улыбнулся, обнаружив отсутствие нескольких  зубов.  Он  знал,  что
произвел большое впечатление.
   - На этих лошадях озерные сбруи, я в этом уверен.
   - Вы различаете сбруи по звуку!? - Саймон был потрясен.  Неужели  у  этих
степных людей уши как у кроликов?
   - Наши уздечки так же отличаются друг от друга, как перья разных птиц,  -
сказал один из тритингов. - Сбруи озерных, луговых и верхних  тритингов  для
нас так же различны, как твой выговор и выговор северян, молодой тан.
   - Как  бы  иначе  мы  ночью  на  расстоянии  узнавали  своих  лошадей?  -
нахмурился Хотвиг. - Во имя Всех с  Четырьмя  Копытами,  как  вы,  горожане,
мешаете вашим соседям воровать у вас?
   Саймон покачал головой.
   - Итак, мы знаем, откуда наемники Фенгбальда. Но можете  ли  вы  сказать,
сколько тритингов там внизу?
   - Судя по укрытиям, я думаю, что больше половины войска из внеклановых, -
ответил Хотвиг.
   Саймон помрачнел.
   - И держу пари, все отличные бойцы.