й" я хотел бы понять, кто здесь главный.  Я  понял,
что король умер.
   Эолер растерянно посмотрел на Краобана:
   - Королева Инавен?
   - Жена короля осталась  в  пещерах  Грианспога,  -  просипел  Краобан  со
странным присвистом, который можно было бы  принять  за  смех.  -  Не  стада
спускаться со всеми нами. Я думал тогда, что она поступила разумно. Впрочем,
может быть, так оно и было.
   - А Мегвин, дочь короля, больна и  спит,  -  Эолер  пожал  плечами.  -  Я
полагаю, что вам лучше всего будет говорить со мной, по крайней мере сейчас.
   - Вы окажете нам любезность и придете в наш лагерь, или лучше будет, если
мы придем сюда?
   Эолер не очень четко понимал, кто такие "мы", но  знал,  что  никогда  не
простит себе, если упустит редкую возможность побывать в лагере ситхи. Кроме
того, Мегвин действительно нуждалась в отдыхе, и вряд ли  ей  будет  полезен
шум, производимый толпой людей и ситхи.
   - Мы будем счастливы последовать за вами, Джирики и-Са'Онсерей, -  сказал
граф.
   - Просто Джирики, если вы сочтете это приемлемым. - Ситхи ждал.
   Эолср и его спутники вслед за своим провожатым вышли  из  парадной  двери
Тайга. Разноцветные палатки колыхались перед  ними,  как  целое  поле  диких
цветов-переростков.
   - Вы позволите мне узнать, - поинтересовался Эолер, -  что  произошло  со
стеной, которую Скали построил вокруг города?
   Джирики, казалось, задумался.
   - А, это, - сказал он наконец и улыбнулся. - Вы, я думаю, говорите о том,
что сделала моя мать Ликимейя. Мы спешили. Стена мешала нам.
   - Тогда я не хотел бы оказаться у вас на пути, - искренне сказал Изорн.
   - Пока вы не встанете между моей матерью и честью  Дома  Танцев  Года,  -
успокоил его Джирики, - вам не о чем волноваться.
   Они продолжали свой путь по мокрой траве.
   - Вы упомянули договор с Синнахом, - сказал граф. - Если вы в  одни  день
разбили Скали... то, простите меня, Джирики, но  как  могла  быть  проиграна
битва у Ач Самрата?
   - Ну, во-первых, мы не окончательно разбили Скали. Он и некоторые из  его
людей бежали в горы и к Фростмаршу, так что у нас еще  осталась  работа.  Но
это хороший вопрос, - ситхи обдумывал ответ,  и  глаза  его  сузились.  -  Я
думаю, что мы, в некотором роде, другой народ, чем тот, что был  пять  веков
назад. Многие из нас тогда еще не родились, а Дети Изгнания  совсем  не  так
осторожны, как наши старшие. К тому же мы боялись железа в те дни, когда еще
не научились защищаться от него. -  Он  смахнул  со  лба  прядь  белоснежных
волос.  -  А  эти  люди,  граф  Эолер,  эти  риммеры,  они  не  ждали   нас.
Неожиданность была на нашей стороне. Но в  грядущих  битвах  -  а  их  будет
много, я боюсь - уже никто не  будет  таким  неподготовлнным.  И  тогда  все
начнется сначала, как Эреб иригу - то, что вы, люда, называете Нок. И  снова
будет много убийства... а мой народ может себе это позволить еще меньше, чем
ваш.
   Пока он говорил, ветер, бившийся о стены палаток,  сменил  направление  и
задул с севера. Внезапно на горе Эрна стало много холоднее.

***

   Элиас,  Верховный  король  Светлого  Арда,  пошатывался,  словно  горький
пьяница. Проходя через внутренний двор, он переходил от одной тени к другой,
как будто боялся прямого солнечного света, хотя день был серым и холодным  и
солнце даже в полдень было закрыто густой массой облаков. За спиной у короля
возвышался  странно  асимметричный  купол  хейхолтской  церкви;   давно   не
чищенный, засыпанный грязным  снегом,  с  большими  вмятинами  на  свинцовых
оконных рамах, он был похож на старую, помятую войлочную шляпу.
   Те несколько вечно дрожащих  крестьян,  которые  были  вынуждены  жить  в
Хейхолте и обслуживать полуразрушенный замок, редко покидали  помещения  для
слуг, если только их не принуждал к этому Долг, обычно  возникавший  в  лице
тритингского  надсмотрщика,  невыполнение  приказов  которого  было  чревато
немедленной  и  жестокой  карой.  Даже  остатки  королевской  армии   теперь
располагались в полях за  пределами  Эрчестера.  Объяснялось  это  тем,  что
король нездорова хочет покоя, но в народе говорили, что Элиас сошел с ума, а
замок его полон привидениями. В результате в  этот  серый  мрачный  день  по
внутреннему двору бродила только горстка испуганных людей, и никто из них  -
ни солдаты с поручениями от  лорда-констебля,  ни  трясущиеся  простолюдины,
увозившие полную телегу пустых бочек из покоев Прейратса  -  не  смотрел  на
нетвердо держащегося на ногах Элиаса больше  секунды,  прежде  чем  в  ужасе
отвернуться. Разглядывание немощного короля могло быть  смертельно  опасным,
но не одно это играло роль - в  его  походке  на  несгибающихся  ногах  было
что-то страшно не правильное, что-то ужасно неестественное,  и  всякий,  кто
видел это, вынужден был отвернуться  и  украдкой  начертать  на  груди  знак
древа.
   Серая и приземистая башня Хьелдина с красными окнами верхнего этажа могла
бы быть  каким-то  языческим  божеством  с  рубиновыми  глазами  из  пустынь
Наскаду. Элиас остановился перед  тяжелыми  дубовыми  дверями  в  три  локтя
высотой, окрашенными  темной  матовой  краской  и  подвешенными  на  местами
позеленевших бронзовых петлях. По обе стороны от нее  стояли  две  фигуры  в
черных плащах с капюшонами, еще более тусклые и  мрачные,  чем  сама  дверь.
Каждый из часовых держал пику странной филигранной резьбы  -  фантастическое
переплетение  причудливых  завитушек  и  листьев  -   острую,   как   бритва
цирюльника.
   Король раскачивался на месте, разглядывая этих призраков-близнецов.  Ясно
было, что в присутствии норнов он чувствует себя неважно. Элиас сделал шаг к
двери.  Ни  один  из  часовых.  не  сдвинулся  с  места,  их  лица,  скрытые
капюшонами, были невидимы, но  возникало  ощущение,  что  норны  напряглись,
насторожились, как пауки, чувствующие робкие шаги мухи по краю его паутины.
   - Ну, - сказал наконец Элиас, и голос его прозвучал неожиданно громко.  -
Вы собираетесь открыть мне эту проклятую дверь?
   Норны не ответили и не пошевелились.
   - Разорви вас ад, что с вами? - зарычал король.  -  Разве  вы  не  знаете
меня, жалкие твари?! Я король! Сейчас же открывайте  дверь.  -  Внезапно  он
шагнул вперед. Один из норнов шевельнул концом  пики.  Элиас  остановился  и
отшатнулся, словно острие было направлено ему в лицо.
   - Ах, вот в какие игры вы играете?! - бледное лицо короля исказилось, как
у безумца. - Вот что за игры?!  В  моем  собственном  доме,  а?  -  Он  стал
раскачиваться на каблуках взад  и  вперед,  словно  собираясь  броситься  на
дверь. Его рука потянулась к мечу с двойной  гардой,  висевшему  у  него  на
поясе.
   Часовой медленно повернулся и дважды  стукнув  в  тяжелую  дверь  толстым
концом пики. Подождав секунду, он ударил еще три раза, потом снова застыл  в
неподвижности.
   Пока Элиас молча смотрел на норнов, на одном из подоконников башни хрипло
закричал  ворон.  После  паузы,  как  показалось  королю,  длившейся   всего
несколько биений сердца, дверь распахнулась, и на пороге появился  моргающий
Прейратс.
   - Элиас! - воскликнул он. - Ваше величество! Какая честь!
   Губы  короля  скривились.  Его  рука  все  еще  судорожно   сжималась   и
расжималась на рукояти Скорби.
   - Я не оказывю тебе никакой чести, священник. Я пришел поговорить с тобой
- и я оскорблен!
   - Оскорблены? Как это могло случиться?! - Лицо Прейратса  было  исполнено
праведного гнева, и в то же время на нем безошибочно читался  след  веселья,
словно алхимик разыгрывал ребенка. - Расскажите мне, что случилось и  что  я
могу сделать, чтобы загладить свою вину, о мой король.
   - Эти... твари не открывали дверь, -  Элиас  показал  пальцем  в  сторону
молчаливых стражей, - а когда я попытался  сделать  это  сам,  один  из  них
преградил мне путь.
   Прейратс покачал головой, потом повернулся и сказал нориам несколько фраз
на их мелодичном языке. Говорил он хорошо, хотя и не  очень  быстро.  Кивнув
головой, он снова повернулся к королю.
   - Прошу вас, ваше величество, не  вините  ни  их,  ни  меня.  Видите  ли,
некоторые опыты, которые  я  делаю  здесь  в  поисках  новых  знаний,  могут
оказаться рискованными, и, как я уже говорил вам раньше,  внезапно  вошедший
может оказаться в опасности. Ваша безопасность - это  самая  важная  вещь  в
мире, мой король. Поэтому я просил, чтобы никого не пускали внутрь,  пока  я
не спущусь, чтобы сопровождать своего гостя. - Прейратс  улыбнулся,  обнажив
зубы, но не меняя выражения глаз - такая улыбка больше подошла бы угрю,  чем
человеку. - Пожалуйста, поверьте, что это в интересах вашей же безопасности,
король Элиас.
   Несколько мгновений король смотрел на него, потом  взгпянул  на  часовых;
они вернулись на свои места и снова застыли, подобно статуям.
   - Я думал, у тебя на  страже  стоят  наемники.  Я  думал,  эти  твари  не
переносят дневного света.
   - Он не вредит им, - пояснил Прейратс. - Просто  после  нескольких  веков
жизни в огромной Горе они предпочитают тень солнцу. - Он  подмигнул,  словно
подсмеиваясь  над   маленькими   слабостями   какого-нибудь   эксцентричного
родственника. -  Но  я  достиг  высшей  стадии  моих  исследований  -  наших
исследований, мой король - и думал, что они будут самыми надежными стражами.
   - Довольно об этом, - нетерпеливо сказал Элиас.  -  Ты  собираешься  меня
впустишь, наконец? Я  пришел,  чтобы  поговорить  с  тобой.  Это  не  терпит
отлагательств.
   - Конечно, конечно, - заверил его Прейратс, но внезапно словно  смутился.
- Я всегда жду беседы с вами, ваше величество. Может быть, вы предпочли  бы,
чтобы мы перешли в ваши покои?
   - Черт побери, священник, дав мне войти! Короля не  заставляют  топтаться
на пороге, будь ты проклят!
   Прейратс пожал плечами и поклонился.
   - Разумеется нет, сир. - Он шагнул в сторону, протягивая руку к лестнице.
- Прошу вас подняться в мои комнаты.
   За огромными дверьми, в вестибюле с высоким  потолком,  прерывисто  горел
единственный факел. Углы были полны причудливых теней, которые наклонялись и
вытягивались, словно пытаясь освободиться от призрачных  оков.  Прейратс  не
остановился, а сразу стал подниматься по узкой лестнице.
   - Позвольте мне пройти вперед и убедиться, что все готово для  вас,  ваше
величество, - крикнул  он  вниз,  и  голос  его  эхом  разнесся  по  темному
помещению.
   Элиас остановился, задыхаясь, уже на второй площадке.
   - Ступеньки, - с ужасом пробормотал он. - Слишком много ступенек.
   Дверь в комнату была открыта, и по коридору  разливался  свет  нескольких
факелов.  Войдя,  король  быстрым  взглядом  окинул  занавешенные   плотными
портьерами окна. Священник, закрывавший большой сундук,  в  котором  лежала,
по-видимому, груда книг, с улыбкой обернулся.
   - Добро пожаловать, мой король. Вы  уже  давно  не  оказывали  мне  чести
своими посещениями.
   - Ты не приглашал меня. Куда я могу сесть? Я умираю.
   - Нет, господин мой, не умираете, - весело  ответил  Прейратс.  -  Совсем
наоборот, если уж на то пошло -  вы  возрождаетесь.  Вы  были  очень  больны
последнее время - это чистая  правда.  Простите  меня.  Вот,  сядьте  в  это
кресло. - Он подвел Элиаса к креслу с высокой спинкой; на  нем  не  было  ни
украшений, ни резьбы, но почему-то сразу становилось  ясно,  что  это  очень
древняя вещь. - Не хотите ли вашего успокоительного питья? Я вижу,  Хенгфиск
сегодня не составил  вам  компанию,  но  можно  распорядиться,  чтобы  питье
приготовили здесь. - Он повернулся, хлопнул в ладоши и крикнул:
   - Муншазу!
   - Монах не пришел, потому что я вбил ему голову в  плечи  или,  что-то  в
этом роде, - прорычал Элиас, устраиваясь на жестком неудобном сиденье.  -  Я
буду счастлив, если никогда больше не увижу его  лупоглазой  рожи.  -  Элиас
закашлялся и закрыл лихорадочно блестевшие глаза. В этот  момент  он  меньше
всего походил на счастливого человека.
   - Он причинил вам беспокойство? Так  грустно  слышать  это,  мой  король!
Может быть, вы расскажете мне, что случилось, и я прослежу, чтобы  с  ним...
разобрались. В конце концов я всего лишь слуга вашего величества.
   - Да, - сухо сказал Элиас. - Это так, - он издал низкий горловой  звук  и
снова задвигался, пытаясь найти удобное положение.
   В дверях раздался осторожный кашель. Там  стояла  маленькая  темноволосая
женщина. Казалось, что она  еще  не  очень  стара,  но  ее  желтоватое  лицо
избороздили глубокие морщины. Какой-то знак -  может  быть  буква  какого-то
незнакомого королю-языка - был вытатуирован у нее на лбу, прямо  над  носом.
Женщина двигалась так легко, что казалось, она стоит, слегка раскачиваясь, и
подол ее бесформенного одеяния касается пола, а  костяные  амулеты,  которые
она носила на шее и у пояса, тихо позвякивали.
   - Муншазу, - сказал Прейратс королю, - служанка из моего дома в Нарракси.
- Он повернулся к смуглой женщине:
   - Принеси королю что-нибудь выпить. Мне ничего не надо. Теперь иди.
   Она повернулась. Ее амулеты легонько затрещали,  сталкиваясь,  и  женщина
исчезла.
   - Прощу прощения, что перебил вас, -  сказал  алхимик.  -  Вы  собирались
рассказать о своих затруднениях с Хенгфиском.
   - Забудь о монахе. Он ничтожество. Я просто проснулся внезапно и  увидел,
что он стоит надо мной и смотрит. Стоит прямо над моей  кроватью!  -  Король
встряхнулся, как мокрая собака. -  Боже,  но  у  неге  лицо,  которое  может
вытерпеть только родная  мать!  И  эта  проклятая  вечная  улыбка.  -  Элиас
прокачал головой. - Вот я и ударил его - дал ему попробовать  моего  кулака.
Он перепетел через всю спальню, - король рассмеялся. - Это научит  его,  как
шпионить за мной, пока я сплю. Мне нужно спать. Я очень мало...
   - Вы поэтому пришли ко мне, господин? - спросил Прейратс. - Из-за  вашего
сна? Я мог бы помочь вам - у меня есть особый воск, его нужно только  зажечь
в миске у вашей постели...
   - Нет, - сердито отрезал Элиас. - И монах тоже не имеет к этому  никакого
отношения. Я пришел, потому что видел сон.
   Прейратс осторожно посмотрел на него. Кожа  над  глазами  -  там,  где  у
обычных людей расположены брови - вопросительно поднялась.
   - Сон, господин? Конечно, если вы об этом хотели со мной поговорить...
   - Не такой сон, будь ты проклят! Ты знаешь, о чем я говорю! Я видел сон!
   - А-а, - священник кивнул. - И это обеспокоило вас.
   - Да, черт  возьми,  обеспокоило,  клянусь  священным  древом!  -  король
вздрогнул, приложил руку к груди и разразился новым  приступом  раздирающего
легкие кашля. - Я  видел  скачущих  ситхи!  Детей  Восхода!  Они  скакали  в
Эрнистир!
   У дверей раздалось слабое щелканье. Муншазу снова  появилась  на  пороге.
Она несла поднос  с  высоким  керамическим  кубком,  покрытым  ржаво-красной
глазурью. Кубок дымился.
   - Очень хорошо. - Прейратс  вышел  вперед,  чтобы  взять  поднос  из  рук
женщины.  Ее  маленькие  блеклые  глаза  наблюдали  за  хозяином,  но   лицо
оставалось бесстрастным. - Теперь можешь идти, - процедил священник. -  Вот,
ваше величество, выпейте это. Питье смягчит кашель и очистит грудь.
   Элиас подозрительно принял кубок и пригубил.
   - На вкус это обычное пойло, которое ты мне всегда даешь.
   - Нечто... подобное. - Прсйратс вернулся  на  свое  место  у  заваленного
книгами сундука. - Не забывайте, ваше величество, у вас особые нужды.
   Элиас сделал еще один глоток.
   - Я видел бессмертных - ситхи. Они ехали воевать со Скали. - Он оторвался
от кубка и обратил взгляд зеленых глаз на священника:
   - Это правда?
   - То, что мы видим во сне, не всегда бывает полностью верно или полностью
лживо... - начал Прейратс.
   - Да отправит тебя Господь в самый темный круг  ада!  -  закричал  Элиас,
приподнимаясь в кресле. - Это правда?
   Прейратс склонил безволосую голову:
   - Ситхи оставили свой дом в лесной чаще.
   Зеленые глаза Элиаса грозно сверкнули:
   - А Скали?
   Прейратс медленно двинулся к двери, словно собираясь сбежать.
   - Тан Кальдскрика и его вороны... снялись с лагеря.
   Король со свистом выдохнул и вцепился в рукоять Скорби;  на  его  бледной
руке выступили жилы. Из  ножен  показалась  часть  серого  меча,  пестрая  и
блестящая, как спина рыбы-копья. Факелы в комнате, казалось, выгнулись,  как
будто Скорбь притягивала их.
   - Священник, - зарычал Элиас. - Если ты немедленно не заговоришь быстро и
ясно, то твое сердце бьется сейчас в последний раз!
   Вместо того, чтобы  раболепно  склониться,  Прейратс  выпрямился.  Факелы
снова затрепетали, и черные глаза алхимика потускнели. На мгновение белки их
исчезли, словно глаза были втянуты в голову и остались только черные дыры  в
потемневшем черепе. Гнетущее напряжение охватило башенную комнату.  Прейратс
поднял руку, и пальцы короля судорожно сжали длинную рукоять  меча.  Постояв
мгновение неподвижно, Прейратс аккуратно провел по воротнику  красной  рясы,
как бы поправляя его, чтобы лучше сидел, и снова опустил руку.
   - Простите, ваше величество, - сказал он, позволив себе  чуть  насмешливо
улыбнуться. - Часто бывает, что советник хочет оградитъ своего господина  от
неприятных известий. Вы видели правду. Ситхи пришли в Эриистир, и Скали  был
разбит.
   Элиас долго смотрел на него.
   - Как это отразится на твоих планах, священник? Ты ничего  не  говорил  о
Детях Рассвета.
   Прейратс пожал плечами.
   - Потому что это не имеет значения. Этого можно было ожидать, с  тех  пор
как события достигли определенной точки.  Возрастающая  активность  наших...
наших благодетелей рано или поздно должна была вызвать  недовольство  ситхи.
Но это не должно было нарушить никаких планов.
   - Не должно было? Ты хочешь сказать,  что  ситхи  ничего  не  значат  для
Короля Бурь?
   - Он очень долго строил свои планы. Во всем  этом  для  него  нет  ничего
неожиданного. По правде говоря,  королева  норнов  предупреждала  меня,  что
нечто подобное может произойти.
   - Ах вот как, она тебя предупреждала! Ты неплохо информирован,  Прейратс,
- ярость в голосе Элиаса все еще не угасла. - Тогда  может  быть  заодно  ты
скажешь, что случилось с Фенгбальдом? У нас  нет  о  нем  никаких  сведений.
Удалось ему выгнать моего брата из его логова?
   - Наши союзники не придают этому  никакого  значения.  -  Прейратс  снова
поднял руку, на сей  раз  для  того,  чтобы  предупредить  сердитую  реплику
короля. - Помилуйте, ваше величество, вы просили прямоты, и вы ее  получили.
Они чувствуют, что Джошуа побежден и что вы напрасно тратите на него  время.
Что же касается ситхи, то они были врагами норнов с незапамятных времен.
   - Но тем не менее это тоже никого не волнует, если только правда то,  что
ты говорил мне раньше.  Король  сердито  взглянул  на  священника.  -  Я  не
понимаю, как они могут иметь большее значение, чем мой предатель-брат,  и  в
то же время не стоить нашего беспокойства даже после того, как был убит одив
из самых верных моих союзников. Сдается мне, что ты  играешь  двойную  игру,
Прейратс, и помоги тебе Бог, если я окажусь прав.
   - Я служу только своему господину, ваше величество, а не Королю Бурь  или
королеве норнов. Все это вопрос времени. Джошуа когда-то представлял для вас
некоторую угрозу, но вы победили его. Скали был нужен, чтобы защитить вас  с
тыла, но теперь в этом нет необходимости. Даже ситхи ничем не угрожают  нам,
потому что они не смогут выступить против вас, пока не  освободят  Эриистир.
Они, видите ли, связаны древней клятвой верности. Уже слишком поздно  -  они
ничем не могут помешать вашей окончательной победе.
   Элиас задумчиво смотрел на дымящийся кубок.
   - Тогда почему мне снится, как они едут?
   - Вы очень приблизились к Королю Бурь, сир, с тех  пор  как  приняли  его
дар, - Прейратс указал на серый меч, снова опущенный в  ножны.  -  Он  одной
крови с ситхи - или был одной крови с ними,  пока  жил,  если  быть  точным.
Вполне естественно, что действия  зидайя  привлекли  его  внимание  и  таким
образом дошли до вас. - Он на несколько шаго