ие экспедиции Колмунда. - Он  гордо  передал  книгу  принцу.  Джошуа
поднес ее ближе к свету.
   - Сушеное мясо и  фрукты,  -  с  трудом  прочитал  он,  силясь  разобрать
выцветшие строки, - шерстяные плащи, две лошади, - он поднял глаза. -  Здесь
говорится об отряде из "дюжины и одного" - тринадцати, -  он  передал  книгу
Бинабику. Тролль примостился рядом с Ярнаугой и углубился в чтение.
   - Значит, с ними случилось несчастье, -  сказал  Таузер,  снова  наполняя
свой кубок. - Я слышал, что когда они вышли из Ростанби, их было более  двух
дюжин отборных бойцов.
   Изгримнур наблюдал за троллем. Он, конечно, умен, думал  герцог,  хотя  я
все равно не доверяю этому племени. И почему он имеет такое влияние на этого
мальчика? Не уверен, что мне это нравится, хотя  истории,  которые  они  оба
рассказывают, видимо, по большей части правда.
   - Ну и что в этом толку? - спросил он вслух. - Если меч потерян, так  тут
уж ничего не сделаешь. Нам бы лучше подумать об обороне.
   - Герцог Изгримнур, - сказал Бинабик, - вы не имеете понимания: у нас нет
выбора. Если Король Бурь действительно наш общий враг - с чем, я  думаю,  мы
все с несомненностью согласились, то вся наша надежда - это  владение  тремя
мечами. Два находятся в недоступности. Остается  только  Торн,  и  мы  имеем
должность найти его, если только нахождение возможно.
   - Не надо меня учить, маленький человек, - зарычал Изгримнур,  но  Джошуа
устало махнул рукой, чтобы прекратить разгорающийся спор.
   - Теперь потише, - сказал принц. - Пожалуйста, дайте мне подумать. У меня
голова трещит от всех этих безумных идей, наваленных  одна  на  другую.  Мне
нужно немного тишины.
   Стренгьярд, Ярнауга и Бинабик изучали монастырскую  книгу  и  манусткрипт
Моргенса, переговариваясь шепотом, Таузер  потягивал  свое  вино;  Изгримнур
тоже налил себе кубок и угрюмо прихлебывал из него. Джошуа сидел неподвижно,
глядя в огонь.  Усталое  лицо  принца  выглядело,  как  натянутый  на  кость
пересохший пергамент, герцог Элвритсхолла с трудом мог смотреть наттего.
   Его отец выглядел ничуть не хуже в последние дни перед смертью, размышлял
Изгримнур. Хватит ли у него сил выдержать осаду, которая, по всей видимости,
скоро начнется? Хватит ли у него сил выжить самому? Он  всегда  был  ученым,
беспокойным человеком... хотя, честно  говоря,  с  мечом  и  щитом  он  тоже
молодец. Не раздумывая, герцог встал, подошел к Джошуа  и  положил  медвежью
лапу ему на плечо.
   Принц поднял глаза.
   - Ты сможешь  выделить  мне  хорошего  человека,  старина?  У  тебя  есть
кто-нибудь, кому знакомы северо-восточные земли?
   Изгримнур задумался:
   - У меня есть два или три таких человека. Фрекке, пожалуй,  слишком  стар
для такого путешествия, о каком ты думаешь; Айнскалдир  не  уйдет  от  меня,
пока я не выкину его из ворот НагЛимунда на острие  пики.  К  тому  же,  его
свирепость понадобится нам и здесь, когда битва станет горячей  и  кровавой.
Он как барсук - дерется лучше всего, когда загнан в нору, - герцог помолчал.
- А вот пожалуй Слудига я могу тебе дать. Он молод и здоров,  а  кроме  того
очень неглуп. Да, Слудиг - это тот, кто тебе нужен.
   - Хорошо, - Джошуа медленно наклонил голову. - У меня есть три или четыре
человека, которых можно послать, а маленький отряд лучше, чем большой.
   - Смотря для чего, - Изгримнур оглядел теплую, надежную комнату  и  снова
подумал, не гонятся ли они за призраком, не заморозила ли зимняя  погода  их
мозги, мешая принять правильное решение.
   - Для того, чтобы отправиться на поиски меча Камариса,  дядюшка  Медвежья
Шкура, - сказал принц, и тень улыбки промелькнула по его  бледному  лицу.  -
Это, конечно, безумие, и все, на что  мы  опираемся,  это  старые  сказки  и
несколько слов в пыльных потускневших книгах, но  этой  возможностью  нельзя
пренебрегать. Месяц ювен, а на дворе зимние бури. Этого  не  могут  изменить
никакие сомнения. - Он тоже оглядел комнату, задумчиво сжав губы.
   - Бинабик из Йиканука, - наконец позвал принц, и тролль поспешил к  нему,
- поведешь ли ты отряд на поиски Торна? Ты знаешь северные горы  лучше  всех
присутствующих, кроме, разве что, Ярнауги, который, надеюсь, тоже  пойдет  с
вами.
   - Я был бы полон чести, принц, - сказал Бинабик и упал  на  одно  колено.
Даже Изгримнур был вынужден улыбнуться.
   - Я тоже благодарен за честь, принц Джошуа, - сказал Ярнауга, вставая.  -
Но не думаю, что мне следует идти. Здесь, в  Наглимунде,  я  принесу  больше
пользы. Ноги у меня старые, но глаза все еще остры. Я помогу  Стренгьярду  в
архивах, ибо много еще вопросов, требующих  ответа,  много  еще  неясного  в
истории Короля Бурь и меча Миннеяра. Кроме того, могут возникнуть  и  другие
обстоятельства, при которых вам понадобятся моя помощь.
   - Ваше высочество,  -  вступил  Бинабик,  -  если  в  оста-точности  есть
незаполненное место, могу ли я иметь ваше разрешение  брать  с  собой  юного
Саймона?  Моргене  просил  в  последнем   послании,   чтобы   за   мальчиком
присматривал мой наставник. С его смертью это становилось моей обязанностью,
и я не имею желания от нее уклоняться.
   Джошуа был настроен скептически:
   - Ты думаешь присматривать за ним, взяв  в  опаснейшую  экспедицию  в  не
нанесенные на карты северные горы? Бинабик поднял брови:
   - Большими людьми ненанесенные, это возможно. Но  это  общий  двор  моего
народа, кануков. Кроме того, я не питаю  уверенности,  что  более  безопасно
оставить его в замке, готовом к воеванию с Верховным королем.
   Принц поднес ладонь ко лбу, как к источнику невыносимой боли.
   - Наверное, ты прав. Если бы наши слабые надежды оказались  тщетными,  не
нашлось бы  безопасного  места  для  тех,  кто  сражался  на  стороне  лорда
Наглимунда. Если мальчик согласится, можешь взять его. - Принц опустил  руку
и похлопал  Бинабика  по  плечу.  -  Что  ж,  хорошо,  маленький  человек  -
маленький, но отважный. Возвращайся к своим книгам, а завтра с утра я пришлю
тебе трех добрых эркинландеров и Слудига, человека Изгримнура.
   - Приношу все благодарности, ваше высочество, - серьезно кивнул  Бинабик.
- Но я думаю, что очень лучше будет уезжать завтра ночью.  Это  будет  очень
маленький отряд, и наша лучшая надежда - это не призывать недоброе внимание.
   - Да будет так, - сказал  Джошуа,  вставая  и  поднимая  руку  как  бы  в
благословении. - Кто может знать, совершаем ли мы безумство  или  встаем  на
путь к спасению?  Вас  следовало  провожать  звуками  фанфар  и  оваций.  Но
безопасность важнее славы, и отныне "тайна" будет вашим паролем. Знайте, что
в мыслях мы с вами.
   Изгримнур помедлил, потом наклонился и пожал маленькую руку Бинабика.
   - Чертовски странно все это, - сказал он, - но  да  хранит  вас  Господь.
Если Слудиг поначалу будет сварливым, не сердитесь на него. Он вспыльчив, но
сердце у него доброе, а преданность его сильна.
   -  Спасибо  вам,  герцог,  -  ответил  тролль.  -  Мы   имеем   нужду   в
благословениях вашего бога. Мы отправливаемся в неизвестность.
   - Как и все смертные, - добавил Джошуа. - Рано или поздно.

***

   - Что?! Ты сказал принцу и всем им, что  я  пойду...  куда?  -  Саймон  в
ярости сжал кулаки. - Какое ты имел право?!
   - Саймон, друг, - спокойно ответил Бинабик. -  Ты  совершенно  не  имеешь
обязанности никуда идти.  Я  только  спрашивал  разрешения  Джошуа  на  твое
участвование в этом поиске, и оно было получено. Ты имеешь выбор.
   - Проклятое древо! Ну и что мне теперь делать?  Если  я  скажу  нет,  все
будут думать, что я попросту струсил.
   - Саймон, - маленький человек  успокоительно  покачал  головой.  -  Очень
пожалуйста, не посылай при  мне  свежеизученные  солдатские  проклятия.  Мы,
кануки, вежливый народ. Не очень хорошо так волноваться о чужих  мнениях.  В
любом случае много смелости  понадобится,  чтобы  оставаться  в  Наглимунде,
когда здесь будет осада.
   Саймон с шипением выдохнул облачко морозного воздуха  и  обхватил  руками
колени. Он смотрел на  мрачное  небо,  на  размытое  тусклое  пятно  солнца,
скрытого облаками.
   Почему все всегда все решают за меня? Разве я младенец?
   Некоторое время он молчал, и лицо его было красным не только  от  холода,
когда Бинабик протянул маленькую руку.
   - Друг мой, я полнюсь скорбью, что это не  кажется  тебе  той  честью,  о
которой я думаю, -  честь  ужасной  опасности,  но  все-таки  честь.  Я  уже
объяснялся, какими важными мы считаем эти вот поиски и что судьба Наглимунда
и всего Светлого Арда находится в зависимости от них. И еще, что  все  могут
погибать, не имея славы и песен, в белой северной пустыне. - Он торжественно
похлопал Саймона по локтю, потом поискал что-то в кармане меховой куртки.  -
Здесь, - сказал тролль и вложил маленький холодный предмет в ладонь друга.
   На мгновение отвлеченный от своих тягостных  раздумий,  Саймон  взглянул.
Это было кольцо, тонкий обруч из какого-то золотистого металла. На нем.  был
выгравирован странный рисунок: длинный овал с острым треугольником на  одном
конце.
   - Рыбий знак Ордена Манускрипта, - сказал Бинабик. -  Моргене  привязывал
это к ноге воробья вместе с запиской, о которой я  говаривал  раньше.  Конец
записки разъяснял, что это для тебя.
   Саймон поднял кольцо, пытаясь поймать отблеск тусклого солнечного света.
   - Я никогда не видел этого у Моргенса, - сказал  он,  слегка  удивленный,
что кольцо не вызывает никаких воспоминаний. -  Такие  были  у  всех  членов
Ордена? И как я могу носить его? Я едва могу  читать.  И  пишу  не  очень-то
грамотно.
   Бинабик улыбнулся:
   - У моего наставника не было такого кольца, по крайней мере я никогда его
не видел. Но  Моргенс  имел  желание,  чтобы  оно  было  у  тебя,  и  такого
разрешения с несомненностью достаточно.
   - Бинабик, - сказал Саймон, прищурившись. - Там внутри что-то написано. -
Он поднес кольцо к глазам, чтобы рассмотреть получше. - Я не могу прочитать.
   Тролль сузил, глаза.
   - Это было написано на каком-то языке ситхи,  -  сказал  он,  поворачивая
кольцо, чтобы разглядеть его внутреннюю сторону. - Это  трудно  прочитывать,
потому что очень мелко, и еще я не знаю этого стиля. - Бинабик посмотрел еще
раз.
   -  "Дракон"  означивает  это,  -  прочитал  он  наконец.  -  А  этот,   я
предполагаю,  "смерть"...  Смерть  Дракона?..  Смерть  и  Дракон?  -  тролль
посмотрел на Саймона и пожал плечами. - Я не имею понимания, что  это  может
означивать. Я не имею такого знания. Это какая-то выдумка твоего доктора,  я
предполагаю, или,  может  быть,  фамильный  девиз?  Ярнауга  может  иметь  в
прочитывании больше успеха.
   Кольцо легко скользнуло на третий палец правой руки  Саймона,  как  будто
было нарочно сделано для него. Но Моргенс был таким маленьким!  Как  он  мог
это носить?
   -  Ты  думаешь,  это  волшебное  кольцо?  -  внезапно   спросил   Саймон,
нахмурившись, словно заклятья летали вокруг золотого  ободка,  как  роящиеся
пчелы.
   - Если и так, - с насмешливой мрачностью сказал  Бинабик,  -  Моргенс  не
вкладывал никакой инструкции для его употребления. - Он покачал головой. - Я
предполагаю, что это имеет малую вероятность. Просто  подарок  от  человека,
который любил тебя.
   - А почему ты отдал его мне именно сейчас? -  спросил  Саймон,  чувствуя,
что у него щиплет в глазах, и изо всех сил пытаясь подавить слезы.
   - Потому что я имею должность уходить завтра  и  продвигаться  на  север.
Если ты захочешь оставаться здесь, у нас может не быть случая  снова  видеть
друг друга.
   - Бинабик!  -  Напряжение  увеличилось.  Сейчас  Саймон  чувствовал  себя
маленьким мальчиком, которого  толкают  то  в  одну  сторону,  то  в  другую
ссорящиеся взрослые.
   - Это только  правда.  -  Круглое  лицо  тролля  теперь  было  совершенно
серьезным. Он поднял руку, останавливая дальнейшие расспросы и  протесты.  -
Теперь тебе надо иметь решение, мой дорогой друг. Я еду в страну, где  много
снега и льда, чтобы выполнять дело, которое может оказаться просто глупостью
и может стоить цену жизни для дураков, взявшихся  за  него.  Те,  кто  будет
оставаться в этом месте, будут очень испытывать большую злость армии короля.
Я питаю страх, что это пагубный выбор. - Бинабик мрачно покачал  головой.  -
Но, Саймон, выберешь  ты  идти  с  нами  или  останешься  здесь,  биться  за
Наглимунд - и принцессу, - мы все равно будем очень добрыми друзьями, да?
   Он  поднялся  на  цыпочки,  чтобы  похлопать  Саймона  по  плечу,   потом
повернулся и пошел через двор к архивам.

***

   Саймон застал ее в одиночестве. Она бросала камешки в  замковый  колодец.
На ней был хорошо защищающий от холода тяжелый дорожный плащ с капюшоном.
   - Здравствуйте, принцесса, - сказал он. Она взглянула на него  и  грустно
улыбнулась. Сегодня она почему-то выглядела гораздо старше своих лет, совсем
как взрослая женщина.
   - Привет, Саймон, - облачко дыхания морозным туманом закрыло ее лицо.
   Он  начал  было  сгибать  колено  для  глубокого  поклона,  но  она   уже
отвернулась. Еще один камешек со стуком  упал  в  колодец.  Он  решил  сесть
рядом, что было бы вполне естественно, но единственным пригодным  для  этого
местом был край колодца, так  что  Саймон  мог  либо  оказаться  в  неловкой
близости к принцессе, либо сидеть, повернувшись к ней спиной. Лучше уж  было
оставаться на ногах.
   - Как вам тут живется? - спросил он наконец.
   Она вздохнула.
   - Мой дядя обращается со мной так, как будто я сделана из яичной скорлупы
и паутинок и могу разбиться вдребезги, если подниму что-нибудь  тяжелое  или
кто-нибудь толкнет меня.
   -  Я  уверен...  Я  уверен,  что  он  просто  хочет,  чтобы  вы  были   в
безопасности. Вы совершили очень рискованное путешествие, прежде чем попасть
сюда.
   - Мы, кажется, путешествовали вместе, но никто не ходит  за  тобой  и  не
следит, как бы ты не ободрал коленку. Они даже учат тебя владеть мечом!
   - Мири... Принцесса! - Саймон был шокирован. - Но вы  же  не  собираетесь
сражаться с мечом в руках, верно?
   Она посмотрела на него, и глаза их встретились. На  мгновение  взгляд  ее
засиял, как полуденное солнце, и какая-то необыкновенная  решимость  была  в
нем; почти сразу же принцесса опустила глаза.
   - Нет, - сказала она. - Наверное нет. Но, о, я действительно хочу сделать
хоть что-нибудь!
   Саймон с удивлением услышал подлинную боль в ее голосе и вспомнил в  этот
момент, какой она была во время подъема к Переходу -  безропотная,  сильная,
самый надежный спутник, какого только можно было пожелать.
   - Что... что вы хотите делать?
   Она снова-подняла глаза, довольная тем, как серьезно он спросил об этом.
   - Ну, - начала она, - ты ведь знаешь, что Джошуа никак не  может  убедить
Дивисаллиса, что его господин, герцог Леобардис, должен поддержать принца  в
борьбе с моим отцом. Дядя мог бы послать меня в Наббан!
   - Послать вас... в Наббан?
   - Ну конечно! - Она нахмурилась. - По материнской линии  я  происхожу  их
дома Ингадаринов, это очень знатный наббанайский род. Моя  тетя  замужем  за
Леобардисом. Кто же лучше меня может уговорить герцога? -  Она  выразительно
всплеснула затянутыми в кожаные перчатки руками.
   - О... - Саймон не знал, что и сказать. - Но  Джошуа,  наверное,  думает,
что это будет... будет... я не знаю. - Он подумал. - Я хотел  сказать,  что,
может быть, дочери Верховного короля не следует  устраивать  заговор  против
него?
   - А кто лучше меня знает Верховного короля? - Она уже сердилась.
   - А вы... - Он  осекся,  но  любопытство  все-таки  победило.  -  Что  вы
чувствуете к своему отцу?
   - Ты хочешь сказать, ненавижу ли я его? - В ее голосе звучала горечь. - Я
ненавижу то, чем он стал. Я ненавижу то, на что его  толкают  люди,  которые
окружают его. Если его сердце вдруг смягчится и он  увидит,  что  творит,  и
раскается - что ж, тогда я снова смогу любить его.
   Целая процессия камешков отправилась в колодец. Саймон молча стоял рядом,
чувствуя себя крайне неловко.
   -  Извини,  Саймон,  -  нарушила  молчание  принцесса.  -  Я   разучилась
разговаривать с людьми. Моя старая няня была бы в ужасе от того,  во  что  я
превратилась, бегая по лесам. Как ты живешь и что ты делаешь?
   - Бинабик просил меня отправиться вместе с ним  по  поручению  Джошуа,  -
сказал он, поднимая больную тему куда  более  резко,  чем  собирался.  -  На
север, - добавил он значительно.
   Вместо того, чтобы отразить тревогу и страх, на которые  он  рассчитывал,
лицо принцессы как будто осветилось изнутри.  Хотя  она  и  улыбнулась  ему,
казалось, что Мириамель его не видит.
   - О Саймон, -  сказала  она,  -  как  мужественно!  Как  это  хорошо!  Ты
можешь... когда вы уходите?
   - Завтра ночью, - ответил он,  мрачно  осознавая,  что  "просил  поехать"
каким-то таинственным образом превратилось в "уходите". - Но я еще не решил,
- продолжал он слабым голосом.  -  Я  думал,  я  еще  понадоблюсь  здесь,  в
Наглимунде, чтобы с пикой защищать стены, когда начнется осада, -  последнее
добавление было сделано на случай,  если  она  вдруг  подумает,  что  Саймон
остается работать на кухне или что-нибудь в этом роде.
   - Ох, Саймон, - сказала Мириамель,  внезапно  сжав  его  холодные  пальцы
тонкой рукой в кожаной перчатке. - Если моему дяде нужно, чтобы ты  пошел  в
ними, ты должен! У нас остается так мало надежд, судя по всему тому,  что  я
слышала.
   Она подняла руки и быстро развязала повязанный вокруг шеи небесно-голубой
шарф, тонкую прозрачную полоску. Ее принцесса протянула Саймону.
   - Возьми это и носи - для меня, - сказала Мириамель. Саймон почувствовал,
как кровь хлынула к его щекам, и постарался удержать губы, разъезжавшиеся  в
потрясенной улыбке простака.
   - Спасибо... принцесса, - вымолвил он наконец.
   - Если ты будешь носить его, - сказала она, вставая, -  получится,  почти
как будто я сама  там,  с  вами.  -  Она  присела  в  шутливом  реверансе  и
засмеялась.
   Саймон безуспешно пытался понять, что именно произошло и  как  оно  могло
произойти так быстро.
   - Так оно и будет, принцесса, - сказал он. - Как будто вы с нами.
   Что-то в том, как он это сказал, изменило ее настроение;  выражение  лица
принцессы стало спокойным, даже грустным. Она снова улыбнулась, но теперь  в
улыбке ее была печаль, и быстро шагнула вперед, так ошеломив Саймона, что он
чуть не поднял руку,  чтобы  защититься.  Мириамель  прикоснулась  холодными
губами к его щеке.
   - Я знаю, ты будешь  храбрым,  Саймон.  Возвращайся  невредимым.  Я  буду
молиться за тебя.
   Сказала - и исчезла,  пробежав  через  двор,  словно  маленькая  девочка.
Темный капюшон мелькнул дымным облачком и скрылся в сумрачной арке перехода.
Саймон стоял неподвижно, держа в руке легкий голубой шарф. Он думал об  этом
подарке и о том, как она улыбнулась, когда поцеловала его, и чувствовал, как
горячее светлое пламя разгорается в его груди. Казалось, он еще не полностью
осознал, что в безбрежном сером холоде, надвигающемся с севера,  только  что
зажегся единственный факел. Крошечный яркий огонек в гуще ужасной бури... но
даже  одинокий  огонь  может  привести  усталого  путника  к  дому  целым  и
невредимым.
   Он бережно скатал мягкую ткань в шарик и спрятал его у себя на груди.

***

   - Я рада, что ты не стал медлить,  -  сказала  леди  Воршева.  Ее  темные
глаза, казалось, отражали роскошь желтого платья.
   - Большая честь для меня, моя леди, - ответил монах, взгляд  его  блуждал
по комнате.
   Воршева резко рассмеялась:
   - Похоже, что ты единственный  человек  в  этом  замке,  который  считает
честью навестить меня. Впрочем, это неважно. Ты понял, что должен делать?
   - Я уверен, что понял все правильно. Трудно будет  только  выполнить  мою
задачу, понять ее куда легче.
   - Хорошо. Тогда тебе нечего больше ждать, и чем больше  промедлений,  тем
меньше шансов на успех. И больше свободы для болтливых языков.
   Взметнув вихрь желтого шелка, она скрылась в задней комнате.
   - Э-э-э...