вых друзей - могущественных друзей.
   - Но они не могут заменить семью, - с грустью сказал Элиас. Он вздрогнул:
   - Ах, Боже, Прейратс, я весь горю. Где этот виночерпий?
   - Немного дальше, ваше величество. Еще немного. ***
   - Я чувствую ее, знаешь ли. - Элиас тяжело дышал. Он лежал  на  спине  на
рваном матрасе, из многочисленных дырок в котором торчал  конский  волос.  В
руке у него был зажат грязный пустой кубок.
   Прейратс задержался в дверях:
   - Что чувствуете, ваше величество?
   - Звезду, красную звезду. - Элиас показал на затянутый паутиной  потолок.
- Она висит над головой, смотрит на меня, как глаз. Я все время слышу пение.
   - Пение?
   - Песню, которую меч поет звезде - или звезда мечу,  я  не  могу  сказать
точно. - Его рука упала и, как белый паук, забралась на длинные ножны. - Она
поет в моей голове. Пора! Пора! - голоса  все  время  повторяют  это.  -  Он
засмеялся  надтреснутым,  дребезжащим  смехом.  -  Иногда,   просыпаясь,   я
обнаруживаю себя в одной из комнат замка и не могу  вспомнить,  как  я  туда
попал. Но я слышу песню и чувствую, как звезда горит во мне,  равно  днем  и
ночью. У нее огненный хвост, как у дракона. - Он помолчал. - Я выйду к ним.
   - Что?! - Прейратс развернулся к постели короля.
   - Я выйду к ним - к Джошуа и его войску. Может  быть,  именно  для  этого
настало время - об этом говорит меч. Время показать им, что я теперь не тот,
кого они знали. Что их бессмысленное сопротивление просто глупо. - Он закрыл
лицо руками. - Они... они моя кровь, Прейратс.
   - Ваше величество, я... - Прейратс казался немного смущенным.  -  Они  же
ваши враги, Элиас. Они желают вам только зла.
   Смех короля прозвучал почти как рыдание:
   - А ты желаешь мне только добра, верно? Вот почему каждую ночь, с тех пор
как ты отвел меня на эту гору, меня мучают кошмары, которые Бог не послал бы
даже грешникам в аду. Вот почему мое  тело  горит  и  ноет,  так  что  впору
закричать.
   Прейратс нахмурился:
   - Вы страдаете, мой король, но ведь вы знаете, во имя чего.  Час  близок.
Не дайте вашим мукам потерять всякий смысл.
   Элиас махнул рукой:
   - Уходи. Я не хочу больше разговаривать. Я сделаю то, что считаю  нужным.
Я хозяин этого замка и этой страны. - Он  бешено  жестикулировал.  -  Уходи,
будь ты проклят! Мне больно!
   Алхимик поклонился:
   - Я молюсь об отдыхе для вас, ваше величество. Я ухожу.
   Прейратс оставил короля смотрящим на темный потолок.
   Постояв молча в коридоре, священник вернулся к закрытой двери и несколько
раз провел рукой по петлям, раме и дверному замку, беззвучно шевеля  губами.
Закончив, он кивнул и быстро пошел по коридору, стуча каблуками. ***
   Тиамак и Стренгъярд прогуливались, спускаясь по склону.  Снег  больше  не
шел, но толстым слоем лежал на земле.
   - Я собираюсь через несколько секунд превратиться в кусок льда, - сообщил
Тиамак, стуча зубами. - Как ваш народ может так жить?
   Стренгъярд тоже дрожал.
   - Это ужасный холод по любым меркам, но у нас есть толстые  стены,  чтобы
прятаться за ними,  и  костры  -  то  есть,  я  хочу  сказать,  у  некоторых
счастливчиков. - Он споткнулся и упал на колени  в  большой  сугроб.  Тиамак
помог ему подняться на ноги. На подол рясы священника налип снег. -  У  меня
большое искушение выругаться, -  сказал  Стренгъярд  и  невесело  засмеялся.
Облачко пара вылетело у него изо рта.
   - Обопритесь на меня, - убеждал Тиамак. Растрепанные  волосы  и  грустное
лицо священника разрывали ему сердце. - Когда-нибудь вы должны  побывать  во
Вранне. Нельзя сказать, что там очень хорошо, но по крайней мере никогда  не
бывает холодно.
   - С-сейчас это з-звучит очень с-соблаз-знительно.
   Штормовые облака разошлись, и  в  небе  мерцала  россыпь  тусклых  звезд.
Тиамак смотрел вверх.
   - Она кажется такой близкой.
   Стренгъярд проследил за его взглядом, снова споткнулся,  потом  с  трудом
выпрямился.  Звезда  завоевателя,  казалось,  висела  прямо  над  Хейхолтом,
ужасная красная дыра с хвостом, похожим на кровавый мазок.
   - Она и правда близко, - сказал священник. -  Я  ее  чувствую.  Плесиннен
Мирменис писал, что такие звезды извергают дурной воздух. Д-до сих пор я  не
знал, верить этому или нет, но если  и  была  когда-нибудь  звезда,  которая
истекает з-злом, так это она. - Он обхватил себя руками. - Иногда  я  думаю,
не последние ли это дни, Тиамак.
   Болотный человек не хотел думать об этом.
   - Здесь все звезды немного странные. Мне все еще  кажется,  что  я  узнаю
Выдру и Песчаного Жука, но они выглядят растянутыми и измененными.
   Стренгъярд прищурил свой единственный глаз:
   - А звезды и мне кажутся странными. - Он вздрогнул и  перевел  взгляд  на
доходящий до колена снег. - Я боюсь, Тиамак.
   Бок о бок они шли, спотыкаясь, к лагерю. ***
   - Хуже всего то, - сказал Тиамак, держа руки над самым огнем, - что у нас
нет на наши вопросы ответа лучшего,  нежели  тот,  что  был,  когда  Моргенс
послал к Ярнауге первого воробья. План Короля Бурь  остается  совершеннейшей
загадкой, так же как и та единственная возможность остановить его, которая у
нас есть.
   Маленькая палатка наполнялась дымом, несмотря на отверстие в потолке,  но
сейчас не это беспокоило Тиамака; в  сущности,  дым  даже  делал  обстановку
более домашней.
   - Это не совсем верно. - Стренгъярд закашлялся и помахал  рукой,  отгоняя
дым. - Кое-что мы узнали. Что Миннеяр - это Сверкающий Гвозь, например.
   - Но понадобился приход эрнистирийца, который  просто  рассказал  нам  об
этом, - сердито сказал Тиамак. - Вам-то нечего стыдиться, Стренгъярд. Как  я
понимаю, вы много сделали, чтобы помочь обнаружить  Торн,  но  я,  как  член
Ордена Манускрипта, ничем себя не проявил.
   - Ты слишком строг к себе, - сказал архивариус. - А кто  принес  страницу
из книги Ниссеса, которая помогла вернуть Камариса?
   - Вы ведь исповедовали его, Стренгъярд?  Разве  это  не  стало  для  него
проклятием? А теперь, по-видимому, он снова теряет  разум.  Мы  должны  были
оставить его в покое.
   Священник встал:
   - Прости, но этот дым... - Он распахнул клапан палатки и принялся  махать
им. Порыв ледяного ветра швырнул большую часть дыма  назад  и,  кроме  того,
заставил обоих снова затрястись от холода. - Извини, - горестно сказал он.
   Тиамак жестом предложил ему сесть.
   - Так лучше. Глаза меньше щиплет. - Он вздохнул.  -  А  этот  разговор  о
Пятом Доме - вы видели, какими расстроенными выглядели ситхи. Они,  конечно,
сказали, что понятия не имеют, что это может означать, но  я-то  уверен:  им
что-то известно. И это им не нравится. - Вранн пожал худыми плечами; он  уже
понял,  общаясь  с  Адиту,  что,  если  ситхи  не  хотят  обсуждать  что-то,
настаивать бесполезно. Бессмертные всегда  оставались  вежливыми,  но  могли
быть упрямо неуловимыми. - Я полагаю, это ничего не меняет. Осада начинается
завтра утром, а Камарис и ситхи попытаются пройти в крепость по туннелям,  и
то, что должно случиться, по воле Тех, Кто Наблюдают  И  Творят,  непременно
случится.
   Стренгъярд смотрел на него. Его незавязанный глаз покраснел и слезился.
   - Похоже, что боги Бранна не очень-то тебя утешают, Тиамак.
   - Они мои, - сказал болотный человек, - но  я  сомневаюсь,  что  ваш  Бог
помогает вам больше. - Он поднял глаза и  был  потрясен  полным  боли  лицом
архивариуса. - О, простите меня, Стренгъярд,  я  не  хотел  обидеть  вас.  Я
просто сердит и испуган, как и вы.
   Пожалуйста, не дайте мне потерять друзей! Тогда у меня совсем  ничего  не
останется!
   - Конечно, - сказал архивариус и вздохнул. - Я такой же,  как  ты.  Я  не
могу избавиться от ощущения, что  нечто  важное  лежит  прямо  передо  мной.
Какая-то простая вещь, как ты заметил. Я чувствую ее присутствие, но не могу
ухватить. - Он посмотрел на свои стиснутые руки.  -  Это  бесит  меня.  Есть
какая-то элементарная ошибка, которую мы сделали или делаем, я  уверен.  Как
будто я листаю хорошо знакомую книгу, разыскивая страницу, которую много раз
читал, и не могу ее найти. - Он снова вздохнул. - Неудивительно, что мы  оба
не очень счастливы, мой друг.
   Тиамаку стало немного теплее от слова "друг", но потом  он  почувствовал,
как тревога возвращается.
   - Кое-что еще беспокоит меня, - сказал он  священнику  -  Что  именно?  -
Стренгъярд наклонился, приоткрыл дверной клапан и снова закрыл его.
   - Я понял, что должен пойти вниз, в глубины, с Камарисом и ситхи.
   - Что? Благословенная Элисия, Тиамак, что ты говоришь? Ты не воин!
   - Совершенно верно. Ни Камарис, ни ситхи не  читали  книги  Моргенса,  не
изучали архивов  Наглимунда,  как  вы,  и  не  разделяли  мудрость  Ярнауги,
Динивана и валады Джулой. Но кто-то, кто делал все это,  должен  пойти.  Что
будет, если те, кто пойдет в этом отряде, соберут Великие Мечи и  не  смогут
угадать, как их использовать? Второго случая у нас не будет.
   - О! Что ж, тогда... Боже мой! Я полагаю, что тоже должен  пойти,  потому
что у меня было больше времени, чтобы  изучить  все  это,  чем  у  кого-либо
другого.
   - Да, Стренгъярд, мой дорогой друг-сухоземец, вы  больше  всех  знаете  о
мечах. Но у вас всего один глаз, и тот не очень  хорошо  видит.  Вы  намного
старше меня и не привыкли лазить по  узким  проходам.  Если  бы  Бинабик  из
Йиканука был здесь, я позволил бы идти ему и пожелал бы ему удачи, поскольку
он умеет делать все это лучше, чем я, и знает больше, чем я, и  вероятность,
что он застрянет в какой-нибудь дыре, совсем мала. - Тиамак печально покачал
головой. - Но Бинабика нет, и мудрой  Джулой  нет,  и  все  старые  носители
свитка умерли. Так что, я думаю, это следует сделать мне. Вы многому научили
меня за это короткое время, Стренгъярд. - Он снова глубоко вздохнул.  -  Мне
до сих пор снятся ужасные сны о гнезде гантов и о картинах, которые  были  у
меня в голове, и о моем собственном голосе, щелкающем в темноте. Но я боюсь,
что в туннелях под Хейхолтом нас ожидает нечто худшее.
   После долгого молчания  священник  пошел  и,  порывшись  в  своих  вещах,
вернулся наконец с кожаным мешком.
   - Вот. Это крепкое вино из ягод.  Ярнауга  привез  его  в  Наглимунд:  он
сказал, что это щит против холода. - Стренгъярд нервно засмеялся. - А мы как
раз с холодом и столкнулись, верно? Попробуй-ка. - Он передал Тиамаку мех.
   Напиток был сладким и жег, как огонь.  Тиамак  проглотил  немного,  потом
сделал еще глоток и передал мешок обратно Стренгъярду.
   - Это вкусно, хотя и немного странно. Я привык к кислому  папоротниковому
пиву. Попробуйте.
   - О, я думаю, это слишком крепко для меня, - сказал, заикаясь, священник.
- Я хотел, чтобы вы...
   - Оно согреет вас, а может быть,  и  поможет  поймать  вашу  ускользающую
мысль.
   Стренгъярд помедлил, потом поднес мешок  к  губам.  Он  сделал  крошечный
глоток, посмаковал немного, потом проглотил и сделал  новый  глоток.  Тиамак
обрадовался, что его друг не поперхнулся.
   - Он... горячий, - сказал священник с любопытством.
   - Действительно  так  кажется,  верно?  -  Вранн  откинулся  на  одну  из
седельных сумок священника. - Выпейте еще, а потом, если можно,  дайте  мне.
Мне понадобится больше, чем просто несколько глотков, прежде чем я  наберусь
мужества сказать Джошуа о своем решении.
   Мех был почти пуст. Тиамак услышал,  как  снаружи  сменяются  часовые,  и
понял, что должно быть около полуночи. Он прислушивался к словам,  произнося
их, и гордился своей великолепной артикуляцией.
   - Я должен идти. Потому что я должен сказать принцу Джошуа, что я  должен
сделать.
   - Что ты должен сделать, да. - Стренгъярд держал бурдюк  за  веревочку  и
раскачивал его. - Это хорошо.
   - Так что через несколько минут я встану, - заметил Тиамак.
   - Я бы хотел, чтобы Джулой была здесь.
   - Джулой? Здесь? - Тиамак нахмурился. - Чтобы пить риммерское вино?
   - Нет. Да, я полагаю. - Стренгъярд еще раз подтолкнул  бурдюк.  -  Здесь.
Чтобы поговорить с нами. Она была мудрая. Немножко пугающая -  тебя  она  не
пугала? Эти глаза... - Он сморщил лоб, вспомнив тревожащий взгляд Джулой.  -
Но надежная.
   - Конечно. Нам не хватает ее. - Вранн неуверенно встал на ноги. -  Жуткое
дело.
   - Почему эти... твари сделали это? - спросил священник.
   - Убили Джулой?
   - Нет, Камариса. - Стренгьярд аккуратно  поставил  бурдюк  на  одеяло.  -
Почему они убили Камариса? Нет. - Он смущенно улыбнулся:
   - Я хочу сказать... почему они пытались убить Камариса?  Только  его?  Не
имеет смысла.
   - Они хотели получить этот меч. Тори.
   - А, - ответил Стренгьярд. - А... Мм'быть, и так. Тиамак попытался  выйти
через дверной клапан. Холодный воздух  ударил  его,  и  вранн  посмотрел  на
следовавшего за ним священника:
   - Куда вы идете?
   - С тобой, - сказал Стренгьярд, как будто речь шла о  чем-то  само  собой
разумеющемся. - Сказать Джошуа, что я тоже иду. Вниз, в туннель.
   - Нет, не идете. - Тиамак был тверд. - Это плохая  идея.  Я  уже  говорил
вам.
   - Я все равно пойду с тобой. Чтобы говорить с ним. - Священник уже стучал
зубами. - Не могу позволить тебе идти одному  в  холод.  -  Пошатываясь,  он
остановился, глядя вверх, и насупился. - Посмотри  на  эту  красную  звезду.
Безумная штуковина! Устраивает все эти несчастья. Звезды не  должны  трогать
нас. - Он поднял кулак. -  Мы  не  боимся!  -  закричал  священник  далекому
пятнышку. - Не боимся!
   - Вы слишком много выпили, - вздохнул вранн, взяв архивариуса под локоть.
   Стренгъярд наклонил голову:
   - Очень может быть. ***
   Джошуа смотрел, как архивариус и вранн, шатаясь,  выходят  из  палатки  и
удаляются в ночь, и повернулся к Изгрнмнуру:
   - Никогда бы не поверил!
   - Пьяный священник? - Герцог зевнул. Живот у него болел. - Ничего в  этом
нет странного. - Казалось, что кто-то давит изнутри на его глаза.  Было  уже
далеко за полночь, а завтрашний день обещал быть  страшно  тяжелым.  Герцогу
необходим был сон.
   - Может быть, но пьяный Стренгъярд?.. - Джошуа покачал головой. -  Думаю,
Тиамак прав, что хочет идти. Судя по тому, что ты мне  говорил,  он  хороший
спутник.
   - Выносливый, как собака, - сообщил Изгримнур. - И храбрый, как собака. А
говорит как хорошо - я до сих пор не могу к этому привыкнуть. Честно говоря,
я и представить себе не мог, что болотные люди бывают такие  ученые.  Тиамак
не худший товарищ для Камариса, несмотря даже на хромоту. Это  крокодил  его
укусил, знаешь?
   Джошуа думал о другом.
   - Значит, двое смертных у нас уже есть. - Он  потер  лоб.  -  Я  не  могу
больше думать. Как будто с тех пор, как взошло солнце сегодня утром,  прошел
не один день, а  три.  Мы  начнем  осаду  завтра,  и  завтра  вечером  будет
достаточно времени, чтобы принять решение относительно  того,  кому  следует
идти. - Он поднялся и почти  с  нежностью  посмотрел  на  Камариса,  который
растянулся  во  всю  длину  на  матрасе  у  противоположной  стены  палатки,
беспокойно двигаясь  во  сне.  Оруженосец  Джеремия,  который,  по-видимому,
особенно привязывался к нездоровым людям, свернулся на  груде  одеял  у  ног
старого рыцаря.
   - Найдешь дорогу? - спросил Джошуа у герцога. - Возьми фонарь.
   - Уж как-нибудь. Изорн наверняка еще болтает со Слудигом и прочими. -  Он
снова зевнул. - Было время, когда мы могли не спать всю  ночь,  пить,  потом
целый день сражаться, а потом снова пить.
   - Может, у тебя, дядюшка Изгримнур, и было такое время,  -  Джошуа  кисло
улыбнулся, - но не у меня. Дай тебе Бог хорошо выспаться сегодня.
   Изгримнур заворчал, потом поднял лампу и вышел из палатки, оставив Джошуа
смотрящим на сонного Камариса.
   Грозовые  облака  рассеялись.  Звезды  слабо  освещали  безмолвные  стены
Хейхолта. Звезда завоевателя, казалось, висела  над  самой  Башней  Зеленого
ангела, как пламя на конце свечи.
   Убирайся, ты, проклятое дурное предзнаменование, мысленно потребовал  он,
зная, что это совершенно бессмысленно.
   Дрожа от сильного ветра, он медленно пошел по снегу к своей палатке. ***
   - Джеремия! Мальчик! Вставай!
   Юный оруженосец сел, борясь со сном.
   - Что?
   Над ним стоял полуодетый Джошуа.
   - Он пропал. Он пропал не слишком давно. - Принц схватил пояс с ножнами и
наклонился, чтобы поднять с пола плащ. - Обуйся и пойди помоги мне.
   - Что? Кто пропал, принц Джошуа?
   - Камарис, черт возьми! Камарис! Идем, помоги  мне.  Нет,  пойди  разбуди
Изгримнура и найди еще людей,  которые  могут  помочь.  Пусть  они  принесут
факелы.
   Принц выхватил головню из костра, потом повернулся и выбежал из  палатки.
Он смотрел на снег, пытаясь разобраться в запутанных следах. Наконец  Джошуа
выбрал цепочку следов, которая уходила с горы к  Кинслагу.  Через  несколько
мгновений он был уже далеко от немногих еще горевших костров. Луна  исчезла,
но  Звезда  завоевателя  все  еще  светила,  как   сигнальный   маяк.   След
беспорядочно петлял, но вскоре стало ясно, что  он  повернул  на  восток  от
восточной стены Хейхолта. Джошуа  поднял  глаза  и  увидел  высокую  фигуру,
удаляющуюся по краю береговой линии на фоне черной воды.
   - Камарис! -  крикнул  Джошуа.  Фигура  не  остановилась,  но  неуверенно
двинулась к краю, пошатываясь, как  марионетка  с  перепутанными  веревками.
Принц побежал, утопая в глубоком снегу. Добежав до скал, он немного замедлил
движение.
   - Камарис, - голос принца был обманчиво спокоен, - куда ты идешь?
   Старик повернулся, чтобы посмотреть на него. На Камарисе не  было  плаща,
его широкая рубаха развевалась на ветру. В его позе было что-то странное.
   - Это я, Джошуа. - Принц поднял руки, словно собираясь обнять старика.  -
Пойдем со мной. Мы посидим у огня и поговорим.
   Камарис посмотрел непонимающе, точно  услышал  не  человеческую  речь,  а
рычание какого-то животного. Джошуа поспешил за ним.
   - Стой! Камарис, куда ты идешь? - Он скатился со склона, пытаясь удержать
равновесие на грязной поверхности. - Пойдем со мной!
   Старый рыцарь быстро развернулся и вытащил  из  ножен  Торн.  Он  казался
смущенным, но обращался с мечом с вошедшим в привычку мастерством.  Его  рог
Целлиан болтался на перевязи, раскачиваясь взад и вперед и притягивая взгляд
Джошуа.
   - Настал час, - прошептал Камарис. Его было едва слышно сквозь шум  волн,
бьющихся о берег внизу.
   - Подожди! - Джошуа протянул руку вперед.  -  Мы  не  готовы.  Ты  должен
подождать, пока остальные смогут  пойти  с  тобой.  -  Он  сделал  несколько
скользящих шагов вниз по склону. - Вернись.
   Камарис внезапно взмахнул мечом, описав им широкую дугу. Торн  был  почти
невидим в темноте, но Джошуа услышал свист, когда меч чуть не  коснулся  его
груди.
   - Кровь Эйдона, Камарис, ты что, не узнаешь меня? -  Джошуа  отступил  на
шаг назад, а старик поднял оружие для нового удара.
   - Настал час! - вскричал он и снова  взмахнул  мечом.  На  сей  раз  удар
должен был убить принца.
   Джошуа прыгнул, поскользнулся, выбросил  руку  вперед,  пытаясь  удержать
равновесие, упал и покатился вниз по склону через  высокую  траву,  грязь  и
камни, приземлившись наконец в сугробе  грязного  снега,  где  долго  лежал,
хрипя от боли.
   - Принц Джошуа?! - Над обрывом появилась взъерошенная голова. -  Вы  там,
внизу?
   Джошуа с трудом встал на ноги.  Камарис  спускался  на  пляж.  Теперь  он
казался призрачной фигурой.
   - Я здесь! - крикнул принц Джеремии. - Черт возьми, где герцог?
   - Он идет, но пока я его не вижу, - возбужденно крикнул юноша. - Я  сразу
побежал за вами после того, как сказал ему. Мне спуститься и помочь вам?  Вы
ушиблись?
   Джошуа обернулся и увидел,  что  Камарис  остановился  в  нерешительности
перед одним из черных отверстий в отвесной скале. Мгновением позже он исчез.
   - Нет! - закричал Джошуа, потом обернулся к Джеремии:
   - Найди Изгримнура, заставь его поторопиться! Скажи ему, что Камарис ушел
в пещеру! Я отмечу, в которую. Мы потеряем его, если я буду  ждать.  Я  хочу
привести его обратно.
   - Вы... вы... - Оруженосец был растеря