гор. Они стояли ровными радами, как  будто  легион  часовых  был
похоронен  здесь,  оставив  свое  оружие  торчать  над   тесной   землей   в
доказательство, что они добросовестно несли свою службу.
   - И что же, этот, как-его-там-звали, устроил все это только  потому,  что
очень боялся ситхи? - спросил Саймон, сбитый с толку полем серебристо-серого
сияния, расстилавшимся перед ними. - Почему бы ему просто не поставить их на
стены?
   - Герцог Эсвайдес его звали. Он был наббанайским  наместником  и  нарушил
обычаи, построив дворец на землях ситхи. А почему не на стенах -  что  ж,  я
думаю, он боялся, что они смогут найти способ перебраться через единственную
стену или под ней. А так им пришлось бы пройти сквозь этот строй. Здесь ведь
нет и половины, Саймон, раньше они  торчали  со  всех  сторон.  -  Сангфугол
взмахнул рукой, обводя склоны холмов.
   - А что ситхи? Они атаковали его?
   Сангфугол поморщился:
   - Я ничего об этом не слышал. Тебе надо спросить отца  Стренгьярда  -  он
архивариус и историк этого замка.
   Саймон улыбнулся:
   - Я встречал его.
   - Забавная старая развалина, верно? Он как-то рассказал  мне,  что  когда
Эсвайдес построил этот замок, ситхи назвали его... назвали его... Проклятье!
Мне следовало бы знать все эти старинные байки, раз уж  я  пою  баллады.  Во
всяком случае, это название означало что-то вроде  "Ловушки,  которая  ловит
охотника"... как будто бы Эсвайдес так окружил себя стенами, что поймал себя
же в ловушку.
   - Так оно и было? Что с ним сталось?
   Сангфугол удрученно покачал головой и снова чуть не потерял свою шапочку:
   - Будь я проклят, если знаю. Наверное состарился и умер.  Вряд  ли  ситхи
особенно обращали на него внимание.

***

   Им потребовался целый час, чтобы завершить обход. Давно уже иссяк  кувшин
пива, который Сангфугол принес, чтобы смочить трапезу, но предусмотрительный
арфист захватил с собой еще и бурдюк с вином и спас  их  тем  самым  от  мук
жажды. Они смеялись; старший учил Саймона непристойной песенке о благородной
даме из Наббана,  когда  приятели  наконец  добрались  до  Главных  ворот  и
винтовой  лестницы,  ведущей  обратно  на  землю.  Выйдя  из  сторожки,  они
оказались в бурлящей толпе рабочих и солдат, причем последние,  судя  по  их
расхристанному виду, все до одного были в отпуску. Люди кричали и толкались;
   Саймон моментально  оказался  зажатым  между  двумя  толстыми  бородатыми
стражниками.
   - Что  происходит?  -  крикнул  он  Сангфуголу,  которого  людской  поток
протащил немного дальше.
   - Точно не знаю,  -  отозвался  тот.  -  Может  быть,  прибыл  Гвитин  из
Эрнисадарка.
   Один из толстяков повернул к Саймону красное лицо.
   - Да нет, все не так, - весело крикнул он. От него здорово несло пивом  и
луком. - Тут дело из-за великана, которого  убил  принц.  -  Он  показал  на
костер, сложенный во дворе.
   - Великана-то не видно, - сказал Саймон.
   - Так вот же они и тащат его, - ответил толстяк. - Я вот как раз и пришел
вместе со всеми, чтобы уж как следует все разглядеть. Сын  моей  сестры  сам
помогал загнать этого зверя-дьявола! - добавил он гордо.
   Новая волна криков прокатилась по толпе: кто-то стоящий впереди умудрился
что-то разглядеть, и теперь новость передавали тем, кто еще ничего не видел.
Шеи вытягивались, и спокойные грязнолицые матери брали на руки детей.
   Саймон огляделся. Сангфугол исчез. Сам он стоял на цыпочках  и  к  своему
удивлению обнаружил, что только несколько человек  из  толпы  выше  его.  За
костром он увидел яркие шелка палатки и нарядные одежды придворных, сидевших
перед ней. Они беседовали и,  жестикулируя,  взмахивали  широкими  рукавами,
напоминая ветку со стайкой великолепных экзотических птиц. Он всматривался в
лица, надеясь увидеть среди них Марию - может быть она  уже  подыскала  себе
благородную леди и состоит теперь при  ней;  вряд  ли-девушка  отправится  в
опасное путешествие к принцессе в Хейхолт или где там она находится.  Однако
ни одно из лиц не было похоже на нее, и, прежде  чем  он  успел  поискать  в
другой группе, в арке внутренней стены появился отряд вооруженных людей.
   Теперь толпа загудела по-настоящему, потому что вслед за шестеркой солдат
из арки появилась  упряжка  лошадей,  тащивших  высокую  деревянную  телегу.
Саймон мгновенно почувствовал пустоту в желудке и тут же попытался  отогнать
неприятное чувство - нельзя же, чтобы его тошнило всякий раз, как он  увидит
обычную деревянную повозку.
   Когда телега остановилась и вокруг засуетились  солдаты,  Саймон  заметил
там, где стояли придворные, за кучей поленьев, промелькнувшие  волосы  цвета
воронова крыла и белую кожу. Он пригляделся получше, надеясь, что это Мария,
но ряды смеющихся придворных сомкнулись, и видение исчезло.
   Восемь стражников с  трудом  подняли  шест,  на  котором,  словно  олень,
пойманный в королевском лесу, висело тело великана, но им все равно пришлось
сперва выгрузить на землю существо, распластавшееся на  ложе  телеги,  чтобы
удобнее уложить шест на плечах. Локти и колени гиганта были связаны, и когда
он ударился  спиной  о  землю,  огромные  руки  махнули  в  воздухе,  словно
аплодируя. Толпа,  прежде  жадно  тянувшаяся  ближе,  проталкиваясь  вперед,
теперь отшатнулась с возгласами ужаса и отвращения.
   Саймон   подумал,   что   теперь   великан    кажется    гораздо    более
человекоподобным, чем в ту ночь, когда он горой возник  перед  ним  в  лесу.
Кожа на темном лице теперь одрябла,  угрожающий  оскал  сгладился,  на  лице
застыло озадаченное выражение, как у человека, который  только  что  получил
совершенно необъяснимое известие. Как и  говорил  Стренгьярд,  вокруг  бедер
чудовища виднелась повязка из грубой ткани.  Пояс  из  каких-то  красноватых
камней волочился по пыли двора.
   Толстяк рядом с  Саймоном,  призывающий  солдат  идти  побыстрее,  весело
обернулся к юноше.
   - Знаешь, чего у него болталось на шее? - крикнул  он.  Зажатый  с  обеих
сторон Саймон молча пожал плечами. -  Черепа!  -  сообщил  человек  с  такой
гордостью, как будто сам в свое время  преподнес  их  мертвому  великану.  -
Носил их, нроде как бусы, верно тебе говорю. А принц,  он  отдал  их  попам,
чтобы они похоронили их по-эйдонитски, а уж чьи  они,  так  этого  никто  на
свете не знает. - И он снова углубился в созерцание разыгравшегося перед ним
спектакля.
   Еще несколько солдат взобрались на кучу  дров,  и  помогли  водрузить  на
место огромное тело. Положив его на спину на  вершину  кучи,  они  выдернули
шест, на котором его несли, и разом отскочили  в  стороны.  Когда  последний
солдат оказался на земле, великан немного съехал вперед, и  это  неожиданное
движение заставило истошно закричать какую-то женщину.  Несколько  ребятишек
заплакали. Офицер в сером плаще выкрикнул приказ; один из солдат  наклонился
и сунул факел в груду соломы, наваленную по краям. Пламя, странно бесцветное
в свете послеполуденного  солнца,  изогнулось  вокруг  соломы  и  потянулось
вверх, в поисках более ощутимой пищи. Струйки дыма обвивали  тело  великана,
поток горячего воздуха согнул лохматый мех, как сухую летнюю траву.
   Вот! Он снова заметил ее у костра!  Силясь  продвинуться  вперед,  Саймон
получил сильный удар в ребра от кого-то, кто намеревался сохранить выбранный
им наблюдательный пункт. Тогда расстроенный юноша остановился, не сводя глаз
с того места, где, как фму показалось, он видел ее.
   Потом он нашел ту, что искал, и понял, что это не Мария. Эта темноволосая
женщина, закутанная в изысканно расшитый темно-зеленый  плащ,  была  лет  на
двадцать старше ее. Тем не менее, она определенно была очень красива -  кожа
цвета слоновой кости и огромные раскосые глаза.
   Пока Саймон ее разглядывал, она обратила взор к  горящему  великану,  чьи
волосы, по мере того как огонь взбирался  по  груде  сосновых  дров,  начали
скручиваться и темнеть. Дым поднимался все выше, завесой скрывая ее от  глаз
Саймона, а он все думал, кто же она такая и почему, когда все вокруг  кричат
и размахивают кулаками перед столбом  дыма,  она  смотрит  на  разгорающееся
пламя такими грустными и злыми глазами.

2 СОВЕТНИКИ ПРИНЦА

   Хотя он успел здорово проголодаться, пока прогуливался по стенам замка  в
обществе Сангфугола, когда отец Стренгьярд повел его на кухню, выполняя свое
давнее обещание, Саймон почувствовал, что весь его  аппетит  куда-то  исчез.
Запах костра все еще преследовал его, и липкий дым  щипал  глаза,  когда  он
покорно шел следом за архивариусом.
   Когда они возвращались через  сырой  двор,  после  того  как  Саймон  без
малейшего успеха поковырялся в тарелке с сосисками, поставленной  перед  ним
суровой  кухаркой,  отец  Стренгьярд  изо  всех  сил  старался  поддерживать
разговор.
   - Я думаю, что ты просто... просто устал, мой мальчик. Да,  наверное  так
оно и есть. Аппетит скоро вернется. У молодых  людей  всегда  есть  аппетит,
знаешь ли.
   -  Я  уверен,  что  вы  совершенно  правы,  отец,  -  сказал  Саймон.  Он
действительно устал, а иногда бывает  легче  согласиться  с  человеком,  чем
долго объяснять, что к чему. Кроме того, он и  сам  не  понимал,  почему  он
кажется себе сейчас таким никчемным неудачником.
   Некоторое время они молча шли по мрачному внутреннему коридору.
   - О, - сказал наконец священник. - Я давно уже собирался спросить тебя...
Я надеюсь, ты не почтешь это за нескромность с моей стороны?
   - Да?
   - Видишь ли, Бинабик.. Я хотел сказать, Бинабик  говорил  мне...  говорил
мне о некоем манускрипте - манускрипте,  написанном  доктором  Моргенсом  из
Эрчестера... Такой великий человек, такая трагическая потеря для  сообщества
ученых... - Стренгьярд горестно  покачал  головой,  потом,  видимо,  напрочь
позабыл,  о  чем  спрашивал,  потому  что  несколько  шагов  прошел   молча,
погрузившись в мрачные размышления. Саймон наконец почувствовал, что  должен
прервать затянувшееся молчание.
   - Книга доктора Моргенса? - подсказал он.
   - О! О да.. Так вот о чем я хотел бы просить  -  и  это  было  бы  знаком
величайшей благосклонности с твоей стороны - Бинабик говорил мне,  что  этот
манускрипт был спасен, он был спасен и прибыл с тобой, в твоем мешке.
   Саймон спрятал улыбку. Этот человек так видно никогда и не  доберется  до
сути.
   - Я не знаю, где сейчас этот мешок.
   - О, он лежит под моей кроватью, то есть,  я  хотел  сказать,  под  твоей
кроватью. Я видел, знаешь ли, как люди принца положили его  туда.  Но  я  до
него не дотрагивался, смею тебя заверить, - поспешно добавил он.
   - Вы  хотите  прочесть  манускрипт?  -  Саймон  был  тронут  серьезностью
архивариуса. - В любом случае, сейчас у меня нет сил читать. Кроме  того,  я
уверен, что доктор предпочел бы, чтобы его  прочитал  ученый  человек,  что,
конечно, ко мне никак не относится.
   - Правда? - Стренпьярд с потрясенным видом дергал тесемку  своей  глазной
повязки. Казалось, что он вполне способен сорвать се  и  с  воплем  восторга
подбросить в воздух. - Ох, - выдохнул священник, стараясь успокоиться. - Это
было бы просто чудесно.
   Саймон  чувствовал  себя  страшно  неловко:  в  конце  концов  архивариус
предоставил свою  комнату  в  полное  владение  Саймону,  совершенно  чужому
человеку. Юношу очень смущало, что священник теперь так благодарит его.
   А, это не мне он так благодарен, решил он наконец, особенно и не за  что,
он просто счастлив, что предоставился случай  прочитать  работу  Моргенса  о
короле Джоне. Этот человек боготворит книги  примерно  так  же,  как  Рейчел
обожает мыло и воду.
   Они уже почти добрались до низкого жилого здания, тянувшегося вдоль южной
стены, когда перед ними возникла призрачная фигура человека, неузнаваемая  в
тумане и быстро меркнущем свете. Издавая  легкий,  непонятный  звон,  фигура
приблизилась к ним.
   - Я ищу священника Стренгьярда, - заявила фигура; и голос этот был  более
чем  неразборчив.  Странный  человек  слегка  покачнулся,  и  звенящий  звук
повторился.
   - Он это я, - сказал Стренгьярд, несколько  более  высоким  голосом,  чем
обычно. - Хммм, то есть это я. В чем дело?
   - Я ищу одного молодого человека, - сказал  незнакомец,  подойдя  еще  на
несколько шагов. - Это он?
   Саимон напрягся и отметил  про  себя,  что  угрожающая  фигура  не  очень
велика. Кроме того, что-то было в ее походке...
   - Да,  -  хором  сказали  Саимон  и  Стренгьярд,  после  чего  архивариус
замолчал, рассеянно теребя свою повязку, а Саимон продолжал:
   - Это я. Что вам нужно?
   -  Принц  хочет  говорить  с  тобой,  -  сказал  маленький   человек   и,
приблизившись на несколько шагов, пристально  посмотрел  на  Саймона.  Снова
раздался слабый звон.
   - Таузер! - радостно завопил Саимон, узнав  наконец.  -  Таузер!  Что  ты
здесь делаешь? - Он положил руки на плечи старика.
   - Ты кто? - удивленно спросил шут. - Я тебя знаю?
   - Понятия не имею. Я Саймон! Помощник доктора Моргенса! Из Хейхолта!
   - Хммм, - с сомнением протянул шут. С близкого расстояния от него  сильно
пахло вином. - Наверное... что-то  это  смутно  для  меня,  парень,  смутно.
Таузер становится старым, как бедный король Тестейн: "Обветренная  голова  в
шапке из снега, как далекая гора Макари", - он прищурился. - И я уже  совсем
не такой памятливый на лица, как был когда-то. Это тебя я должен  отвести  к
принцу Джошуа?
   - Думаю, да, - настроение  Саймона  сильно  повысилось.  Видно  Сангфугол
все-таки поговорил о нем. Он повернулся к отцу Стрегьярду. - Я должен  пойти
с ним. А мешок я еще не трогал - даже не знал, что он там.
   Архивариус пробормотал неразборчивую благодарность и устремился на поиски
вожделенной рукописи. Оставшись одни, Саимон с Таузером повернули обратно  и
пошли через хозяйственный двор. Саимон взял старого шута за локоть.
   - Брррр! - сказал Таузер, вздрогнув, и бубенчики у него на  куртке  снова
зазвенели. - Солнце сегодня стояло  высоко,  но  ветер  вечером  слишком  уж
резок. Плохая погода для старых костей - не могу понять, почему вдруг Джошуа
послал меня? -  Он  немного  пошатнулся,  на  секунду  склонившись  на  руку
Саймона. - На самом деле это не правда, - продолжал он. - Принц любит давать
мне всякие поручения. Он никогда не приходил в восторг от моего шутовства  и
фокусов, и я не думаю, что ему нравится созерцать меня без всякой цели.
   Некоторое время они шли молча.
   - Как ты попал в Наглимунд? - спросил наконец Саимон.
   - Последним торговым караваном по  Вальдхельмской  дороге.  Теперь  Элиас
перекрыл и ее, собака. Трудное было путешествие, да еще пришлось  отбиваться
от бандитов севернее Флетта. Все разваливается, мальчик.  Все  это  довольно
кисло.
   Стражи у входа в комнаты принца тщательно изучили их лица в  колеблющемся
свете факелов и постучали в дверь, чтобы ее открыли. Саимон и  шут  медленно
брели по холодному коридору,  выложенному  каменными  плитами,  наконец  они
подошли к двери из тяжелых балок и второй паре стражников.
   - Вот ты и пришел, мальчик, - сказал Таузер. - Я отправляюсь  в  постель,
поздно лег вчера. Приятно было увидеть знакомое лицо. Приходи ко мне, выпьем
кружечку, расскажешь, что там  с  тобой  было,  ладно?  -  Он  повернулся  и
зашаркал  по  коридору,  лоскуты  его  пестрого  шутовского  костюма   слабо
светились, пока их не поглотили тени.
   Саймон прошел мимо безмятежных стражников и постучал в дверь.
   - Кто идет? - спросил мальчишеский голос.
   - Саимон из Хейхолта к принцу.
   Дверь тихо распахнулась, обнаружив важного мальчика лет десяти в  костюме
пажа. Он отступил в сторону, и Саимон  последовал  за  ним,  в  занавешенную
прихожую.
   - Проходите,  -  раздался  приглушенный  голос.  Немного  пошарив,  юноша
обнаружил скрытую занавеской дверь.
   Эта была строгая комната, обставленная едва  ли  лучше,  чем  келья  отца
Стренгьярда. Принц Джошуа  в  халате  и  ночном  колпаке  сидел  за  столом,
придерживая локтем развернутый свиток. Он не обернулся, когда Саимон  вошел,
а только махнул рукой в сторону другого кресла.
   - Пожалуйста, садись, - сказал он, остановив Саймона в середине глубокого
поклона.
   Опустившись в твердое деревянное кресло, Саимон заметил  какое-то  легкое
движение в глубине комнаты. Тонкая  рука  отодвинула  в  сторону  занавеску,
пропустив  в  кабинет  серебристый  свет  лампы.  Появилось   бледное   лицо
черноглазой женщины, обрамленное густыми черными волосами, - это ее он видел
во дворе замка, когда сжигали великана. Она настойчиво смотрела  на  принца,
потом ее взгляд встретил  взгляд  Саймона  и  задержался  на  минуту.  Глаза
женщины были злыми и отчаянными, как у загнанной  в  угол  кошки.  Занавеска
упала.
   В первый момент, встревожившись,  он  собирался  немедленно  предупредить
Джошуа. Шпион? Убийца? Потом он  понял,  что  может  делать  эта  женщина  в
спальне принца, и почувствовал себя очень глупо.
   Джошуа взглянул на покрасневшего Саймона и позволил свитку  свернуться  в
тугую трубку.
   - Теперь прими мои извинения, - он встал и передвинул свое кресло поближе
к юноше. - Я был крайне невнимателен. Надеюсь, ты понимаешь, что я ни в коей
мере не хотел проявлять такого неуважения  к  человеку,  который  помог  мне
выбраться из заточения.
   - Не.. нет нужды в  извинениях,  ваше  высочество,  -  запинаясь,  сказал
Саймон.
   Джошуа вытянул пальцы левой руки, на лице  его  отразилась  боль.  Саймон
вспомнил рассказ Сангфугола и подумал, как страшно, наверное, потерять руку.
   - Пожалуйста, просто "Джошуа" в этой комнате  или  "принц  Джошуа",  если
тебе это необходимо. Когда я жил среди узирианских братьев  в  Наббане,  они
звали меня "мальчик" или "служка". Вряд ли я очень далеко ушел с тех пор.
   - Да, сир.
   Взгляд Джошуа снова скользнул к письменному столу; в минуту тишины Саймон
внимательно осмотрел сидевшего перед ним  человека.  Честно  говоря,  он  не
намного больше походил на принца,  чем  тогда,  когда  Саймон  видел  его  в
кандалах в комнатах Моргенса. Он выглядел усталым, изношенным  заботой,  как
камень, стертый беспощадным временем. На нем был ночной халат,  высокий  лоб
избороздили глубокие морщины; Джошуа казался скорее архивариусом,  товарищем
отца Стренгьярда, чем принцем Эркинланда и сыном Престера Джона.
   Джошуа встал и направился к свернутому свитку.
   - Писания старого Дендиниса,  -  принц  постучал  свитком  по  прикрытому
черной кожей правому запястью. - Военный архитектор  Эсвайдеса.  Ты  знаешь,
что никому еще не удавалось взять  Наглимунд  при  осаде?  Когда  Фингил  из
Риммергарда напал с севера,  ему  понадобилось  две  тысячи  человек,  чтобы
окружить город и тем самым защитить свои тылы. -  Он  постучал  еще  раз.  -
Дендинис хорошо строил.
   Наступила долгая пауза. Наконец Саймон застенчиво прервал ее:
   - Это могущественная крепость, принц Джошуа.
   Принц  бросил  свиток  обратно  на  стол,  поджав   губы,   как   скупец,
подсчитывающий убытки.
   - Да... но даже такую могущественную крепость можно уморить голодом. Наши
линии снабжения очень ненадежны, и мы не знаем, от кого можно ждать  помощи.
- Джошуа посмотрел на Саймона так, как будто надеялся услышать мудрый ответ,
но юноша только широко раскрыл глаза, совершенно не  представляя  себе,  что
тут можно сказать. - Может быть, Изгримнур привезет утешительные новости,  а
может быть и нет. С юга приходят вести, что  мой  брат  собирает  войска.  -
Джошуа мрачно смотрел на пол, потом внезапно  поднял  ясные  и  внимательные
глаза. - И снова приношу извинения. В последнее время я так погряз в  тяжких
мыслях, что мои слова обгоняют здравый смысл. Знаешь,  одно  дело  читать  о
великих битвах и совсем другое дело - планировать их. Ты даже не можешь себе
представить, о скольких вещах приходится заботиться. Собрать лесные  отряды,
перевезти в  замок  людей  и  их  пожитки,  найти  продовольствие,  укрепить
стены... и все это совершенно  бесполезно,  если  никто  не  придет  нам  на
помощь, напав на Элиаса сзад