принесет ближе  мысль
и руку нашего врага. Дорога снов становится все опаснее и скоро может  стать
недоступной. - Она спрятала руки под плащ. - Мы должны  использовать  время,
которое  у  нас  еще  остается.  -  Джулой  повернулась  и  пошла  к  океану
колышущихся палаток. - Закат! - крикнула она.
   - Ах, - сказал  Бинабик  после  недолгого  молчания.  -  Все-таки  у  нас
оставалось время для вина и согревания рук, как мы и  говорили.  Пойдемте  к
горнам с  большой  быстротой.  -  Он  двинулся  прочь,  и  Кантака  прыжками
последовала за ним.
   Джеремия сказал что-то, что трудно было расслышать  сквозь  усиливающийся
вой ветра. Саймон остановился, чтобы он мог подойти поближе.
   - Что?
   Оруженосец склонил голову набок.
   - Я сказал, что Лилит не было с ней. Когда Джулой  уходит  гулять,  Лилит
всегда идет с ней. А сейчас ее не было. Надеюсь, она здорова.
   Саймон пожал плечами.
   - Пошли греться.
   Они поспешили вслед за удаляющимися фигурами Бинабика и  Слудига.  Далеко
впереди серой тенью  бежала  Кантака,  рассекая  заросли  засыпанной  снегом
травы. ***
   Саймон и Бинабик вошли в освещенный фонарем зал Обсерватории.  Сумеречное
небо над разрушенной крышей казалось чашей темно-синего  стекла.  Джулой  не
было, но Обсерватория не пустовала: на  куске  разрушенной  колонны,  поджав
тонкие ноги, сидела Лилит. Она даже не повернулась,  когда  они  вошли.  Как
обычно, она казалось отстраненной и печальной, но что-то в ее  неподвижности
встревожило Саймона. Он подошел и мягко позвал ее по имени, но,  хотя  глаза
ее были открыты и смотрели в, звездное небо, мышцы девочки были расслаблены,
дыхание медленное, как у спящей.
   - Ты думаешь, она больна? - спросил Саймон. - Может быть  это  из-за  нее
Джулой попросила нас прийти?
   Несмотря на тревогу за Лилит, он обрадовался забрезжившей надежде, что им
не придется идти по Дороге снов - эта перспектива беспокоила его. Хотя он  и
добрался до безопасной Сесуадры, сны его оставались яркими и тревожными.
   Тролль пощупал теплую руку ребенка, а потом отпустил ее, и  рука  девочки
упала обратно на колени.
   - Мало можем мы делать для нее, чего Джулой не мота бы делать лучше. Надо
ждать с огромной терпеливостью. - Он повернулся и  оглядел  широкий  круглый
зал. - Имею мысль, что некогда это было очень прекрасное  место.  Мой  народ
уже давно грызет горы, но мы в десять  раз  меньше  искусны,  как  это  были
ситхи.
   Бинабик говорил о народе Джирики, как об исчезнувшей с лица земли расе, и
это было неприятно Саймону, но он все еще не готов был оставить  разговор  о
здоровье Лилит.
   - Ты уверен, что мы ничего не можем сделать для нее? Может, дать ей плащ?
Так холодно...
   - С Лилит все будет  в  порядке,  -  сказала  от  дверей  Джулой.  Саймон
виновато  подскочил,  как  будто  замышлял  измену.  -  Она  просто  немного
путешествует по Дороге снов, пока меня нет. Мне кажется, там она счастливее.
   Колдунья вошла в комнату. За ее спиной появилась долговязая  фигура  отца
Стренгьярда.
   - Привет, привет, Саймон и Бинабик, - сказал  священник.  Лицо  его  было
счастливым и возбужденным, как у ребенка, которого взяли на праздник Эйдона.
- Я собираюсь идти с вами. Спать, я имею в виду. На Дорогу снов. Я, конечно,
читал об этом. Это страшно интересовало меня, но я и подумать не мог.  -  Он
пошевелил пальцами, как бы демонстрируя восхитительную  не  правдоподобность
происходящего.
   - Это не сбор ягод, Стренгьярд, - сердито отрезала Джулой. - Но поскольку
ты теперь носитель свитка, неплохо бы тебе  научиться  хоть  чему-нибудь  из
нескольких видов Искусства, оставленные нам.
   - Конечно нет. Я хочу сказать, конечно хорошо учиться. Но собирать  ягоды
- нет, то есть я хотел сказать... О-о! - Совершенно  смешавшись,  Стренгьярд
врал в молчание.
   - Теперь я имею знание, почему Стренгьярд присоединялся к нам. И  я  тоже
могу оказывать немного помощи. Но почему Саймон,  валада  Джулой?  И  почему
здесь?
   Колдунья быстро провела рукой по волосам Лилит и, не подучив  от  ребенка
никакого ответа, седа на колонну рядом с ней.
   - Во-первых, потому что у меня есть особые вопросы и Саймон может  помочь
найти ответы на них. Но дайте мне объяснить все  сначала,  чтобы  не  делать
никаких ошибок. - Она подождала, пока остальные рассядутся вокруг нее.  -  Я
говорила вам, что приближается еще одна страшная буря. По Дороге снов пройти
будет трудно, если вообще возможно. Кроме того, приближается и еще  кое-что.
- Она подняла руку, предупреждая вопрос Саймона. - Больше я сказать не могу.
Не раньше, чем поговорю с Джошуа. Мои птицы принесли мне  новости,  но  даже
они спрячутся, когда буря придет. Тогда мы будем  слепы  на  этой  скале.  -
Продолжая говорить, она проворно сложила маленькую кучку щепочек на каменном
полу и подожгла ее прутиком,  зажженным  от  одной  из  ламп.  Потом  Джулой
залезла в карман платья и достала оттуда  кожаный  мешочек.  -  Так  что,  -
продолжала она, - пока это возможно, мы  должны  сделать  последнюю  попытку
собрать тех, кто может быть нам полезен или нуждается в укрытии, которое  мы
можем предоставить. Я привела вас сюда, потому что это самое  лучшее  место.
Сами ситхи выбрали его, чтобы разговаривать друг  с  другом  через  огромные
расстояния, пользуясь, как говорят старые  предания,  камнями,  которые  они
называли своими Свидетелями. - Она достала из мешочка горстку сушеной  травы
и взвесила ее в ладони. - Вот почему я назвала это место Обсерваторией.  Как
в обсерваториях старой империи наблюдали звезды, так ситхи  однажды  явились
сюда, чтобы наблюдать за империей Светлого Арда. Это  могущественное  место,
чтобы видеть.
   Саймон кое-что знал о Свидетелях. Адиту  нашла  его  при  помощи  зеркала
Джирики, и он видел, как  Амерасу  использовала  Лампу  Туманов  -  себе  на
гибель. Внезапно  он  вспомнил  свое  видение  в  ночь  бдения  -  факельную
процессию ситхи и их странную церемонию. Мотали  сама  природа  этого  места
иметь какую-то связь с его ясным, отчетливым видением прошлого?
   - Бинабик, - сказала Джулой. - Может быть, ты слышал о  Тиамаке,  вранне,
который был другом Моргенса.  Он,  кажется,  посылал  что-то  иногда  твоему
наставнику Укекуку? - Тролль кивнул. - Диниван из Наббана тоже знал его.  Он
говорил мне, что изобрел какой-то превосходный план и втянул в него Тиамака.
- Джулой нахмурилась. - Я так и не узнала, в чем он состоял.  Теперь,  когда
Диниван мертв, я боюсь, что болотный человек потерян и  одинок.  Лилит  и  я
пытались достичь его, но у нас  не  совсем  получилось.  Дорога  снов  полна
предательства в эти дни.
   Она потянулась через колонну  и  подняла  маленькую  баночку  с  водой  с
усыпанного галькой пола.
   - Я надеюсь, что объединенными усилиями нам удастся отыскать Тиамака.  Мы
скажем ему, чтобы он пришел к нам, если нуждается в защите.  Кроме  того,  я
обещала Джошуа, что еще раз  попытаюсь  достичь  Мириамели.  Это  еще  более
странно. На ней какое-то покрывало, тень, которая не дает мне найти  ее.  Ты
был близок к ней, Саймон. Может  быть,  эта  связь  поможет  нам  прорваться
наконец.
   Мириамель. Ее имя вызвало в  Саймоне  бурную,  волну  чувств  -  надежду,
любовь и горечь. Он был рассержен и разочарован, обнаружив, что  ее  нет  на
Сесуадре. В глубине души он почему-то был уверен, что если  он  пробьется  к
Скале прощания, она будет  ждать  его  там.  Ее  отсутствие  показалось  ему
предательством. Кроме того он очень встревожился,  узнав,  что  она  исчезла
неизвестно куда в сопровождении вора Кадраха.
   - Я сделаю все, что смогу, - сказал он.
   - Хорошо, - Джулой встала, вытирая руки о подол юбки. - Вот,  Стренгьярд,
я покажу тебе, как смешивать травы ложный след и ночную тень.  Твоя  религия
не запрещает тебе этого?
   Священник беспомощно пожал плечами.
   - Может быть...То есть, я хотел сказать...  Я  не  знаю.  Времена  сейчас
странные...
   - Да уж, - колдунья улыбнулась. - Ну тогда пойдем, я покажу тебе.  Можешь
считать это уроком истории, если хочешь.
   Пока Джулой показывала очарованному архивариусу нужный пропорции,  Саймон
и Бинабик сидели тихо.
   - У нас не будет больше таких трав до тех пор, пока  мы  не  покинем  эту
скалу. Еще одна причина, чтобы на этот раз  все  удалось  нам.  Вот.  -  Она
намазала зеленой мазью ладони, лоб и губы Саймона, потом проделала то же  со
Стренгьярдом и Бинабиком. Саймон почувствовал, как мазь холодит ему кожу.
   - А как же ты и Лилит? - спросил Саймон.
   - Я могу обойтись и без этого, а Лилит мазь никогда не была нужна. Теперь
сядьте и возьмитесь за руки. Помните, на Дороге снов теперь  очень  страшно.
Не пугайтесь и не теряйте присутствия духа.
   Они поставили на пол одну из ламп и сели в круг у разрушенной колонны.  С
одной стороны Саймон сжимал маленькую руку Бинабика, с  другой  -  такую  же
маленькую руку Лилит. По лицу девочки медленно расплывалась  улыбка,  слепая
улыбка человека, которому снятся радостные неожиданности.
   Ледяная волна пробежала  по  рукам  Саймона  и  всему  его  телу,  голова
наполнилась каким-то туманом. Снаружи все еще угасали сумерки, но в  комнате
быстро темнело. Вскоре Саймон уже не видел ничего, кроме извивающихся языков
оранжевого пламени. Потом и этот  свет  померк,  сливаясь  с  темнотой...  и
Саймон провалился в нее. Там,  за  тьмой,  все  было  туманно-серым  -  море
небытия без дна и поверхности. Из этой бесформенной пустоты медленно  начало
возникать что-то - маленькая фигурка, стремительно летящая, словно  воробей.
Всего через мгновение он узнал Лилит - но это была Лилит сна. Она  вертелась
и кружилась невероятным вихрем, ее черные  волосы  развевались  под  напором
неощутимого ветра. Он не мог ничего слышать, но видел,  как  в  восторженном
смехе раздвигаются ее губы, когда она поманила его за собой; глаза  ее  были
такими сияющими и  живыми,  каких  он  никогда  не  видел  наяву.  Это  была
маленькая девочка, которую он никогда не встречал -  этот  ребенок  каким-то
образом избежал смертоносных челюстей  собак  Пика  Бурь.  Здесь  она  жила,
освободившись от ужасов мира бодрствования и от своего искалеченного тела, и
сердце Саймона взлетело при виде ее раскованного танца.
   Лилит неслась вперед, безмолвно умоляя его спешить и следовать, следовать
за ней. Саймон  очень  старался,  но  в  сером  сне  это  он  был  хромым  и
неповоротливым.  Маленькая  фигурка  Лилит  вскоре   сделалась   смутной   и
призрачной, а потом и вовсе  исчезла  в  сером  тумане  впереди.  И  Саймон,
существующий во сне, понял. Что какое-то тепло ушло вместе с ней. Теперь  он
был один и в одиночестве плыл куда-то в безбрежном сером мареве.
   Неизвестно, сколько прошла времени. Саймон плыл, не ощущая ни  поддержки,
ни сопротивления, до тех пор пока не ощутил, как его  коснулись  осторожные,
невидимые пальцы. Он почувствовал, что его тянут вперед -  сперва  медленно,
потом со все возрастающей скоростью; он оставался бестелесным,  но  какое-то
непостижимое течение подхватило его. Новая фигура возникла из пустоты  перед
ним - темная башня колеблющихся теней, черный  вихрь,  пронизанный  красными
искрами, словно водоворот огня и дыма. Саймон понял, что  его  затягивает  в
этот водоворот, и внезапный страх пронзил его. Смерть была в этой вихрящейся
тьме - смерть или нечто худшее. Паника, охватившая его, была сильнее, чем он
когда-либо мог вообразить. Он заставил себя вспомнить, что не обязан  видеть
этот сон, если не хочет этого. Что-то в нем  не  забыло,  что  в  это  самое
мгновение в другом месте он держит руки друзей...
   Едва  он  подумал  об  этом,  как  они  оказались  рядом,  незримые,   но
присутствующие.  Набравшись  сил,  он  немного  замедлил   свое   неумолимое
скольжение к кипящей, искрящейся тьме. Потом, мало-помалу, он оттащил себя в
сторону. Теперь его сонное я  каким-то  образом  двигалось  против  течения.
Когда он отплыл на достаточное расстояние, водоворот вдруг  втянулся  сам  в
себя, и Саймон оказался на свободе.  Теперь  он  плыл  по  какому-то  новому
месту. Серость здесь была спокойнее, и  свет  изменил  качество,  как  будто
солнце светило за густыми облаками.
   Лилит уже была здесь. Она  улыбнулась  его  появлению,  радуясь,  что  он
теперь с ней - хотя Саймон точно знал, что никогда не сможет разделить  все,
что переживает этот ребенок.
   Бесформеннность сна изменилась. Теперь Саймон чувствовал себя так, словно
он парит над пробуждающимся миром. Погруженный в тень город лежал  под  ним,
обширное пространство странных сооружений, построенных из всяких невероятных
вещей - колес от фургонов, детских игрушек, статуй  неизвестных  животных  и
даже опрокинутых осадных башен с какой-то давнишней войны.  Случайные  улицы
между безумными, не правдоподобными  зданиями  были  полны  бегающих  огней.
Разглядывая все это, Саймон почувствовал, что его тащат к сооружению в  виде
башни, составленному в основном из  свитков  и  пожелтевших  книг,  которое,
казалось,  в  любой  момент  могло  рассыпаться  бесполезной  кучей   старых
пергаментов. Лилит,  кругами  летавшая  вокруг  него,  быстрая,  как  шмель,
стремительно двинулась к окну, горевшему в нижней части книжной башни.
   На кровати лежала фигура. Форма ее была расплывчатой  и  неясной,  как  у
предмета, находящегося глубоко под водой. Лилит  распростерла  над  кроватью
тонкие руки, и фигура беспокойно зашевелилась.
   -  Тиамак!  -  сказала  Лилит,  но  это  был  голос  Джулой,  и  к   нему
примешивались отзвуки голосов остальных их товарищей. - Тиамак! Проснись для
нас!
   Фигура  на  кровати;  снова  зашевелилась,  потом  медленно   села.   Она
колебалась, и ощущение, что она  находится  под  водой,  усилилось.  Саймону
казалось, что он слышит, как она говорит, но сначала в  голосе  нельзя  было
разобрать слов.
   - Это Джулой, Тиамак, Джулой из Альдхорта. Я хочу,  чтобы,  ты  пришел  и
присоединился ко мне и остальным на Сесуадре. Здесь тыбудешь в безопасности.
   Фигура снова покрылась рябью.
   - .снится?
   - Да - но это истинный сон. Иди  к  Скале  прощания.  Трудно  говорить  с
тобой. Вот как ты можешь найти ее.  -  Лилит  снова  распростерла  руки  над
смутной фигурой, и на этот  раз  в  воздухе  медленно  возникло  изображение
Скалы.
   - .Диниван... хотел...
   - Я знаю. Все теперь изменилось. Если  тебе  нужно  убежище,  приходи  на
Сесуадру. - Лилит опустила руки, и изображение исчезло. Сидящая фигура  тоже
начала тускнеть. Она пыталась сказать что-то важное, но  быстро  исчезала  в
тумане вместе с башней и окружающим городом. - .С Севера...  згрим...  нашел
старого царя... - потом была пауза и последняя героическая попытка:
   - .книга Ниссеса...
   Призрачная тень исчезла, и все снова стало туманно-серым.
   Когда непроницаемая мгла снова окружила их,  мысли  Саймона  вернулись  к
Мириамели. Конечно же, раз им удалось добраться до  Тиамака,  теперь  Джулой
попытается найти потерянную принцессу. И как  только  он  подумал  об  этом,
образ Мириамели возник перед ним - она была  такой,  какой  он  видел  ее  в
домике у Джулой - в мальчишеской одежде, с коротко острижеными, выкрашенными
в черный цвет волосами. Мгновение она мерцала перед ним, и он  подумал,  что
волосы ее вновь стали золотыми, а потом вдруг превратилась во что-то  другое
- дерево? башня? Саймона охватило холодное предчувствие. Он видел  башню  во
многих снах, и никогда она не предвещала ничего хорошего.  Но  нет,  это  не
было одной высокой фигурой - деревья? лес?
   Пока  он  напрягался,  чтобы  сделать   изображение   более   отчетливым,
призрачное видение начало соединяться,  и  наконец  Саймон  понял,  что  это
корабль, столь  же  расплывчатый  и  туманный,  каким  был  Тиамак  в  своей
пергаментной  башне.  На  высоких  мачтах  колыхались  обвисшие   паруса   и
трепещущие канаты, словно сделанные из серой, пыльной и оборванной  паутины.
Корабль качался, как будто дул сильный ветер. По черной воде под ним  бежали
сверкающие барашки, а небо было таким же черным, как и вода.  Какая-то  сила
навалилась на Саймона, не подпуская его к кораблю, несмотря на  то,  что  он
изо всех сил стремился достичь его. Он боролся с этой силой - ведь там могла
быть Мириамель.
   Напрягая волю, Саймон пытался заставить себя подойти ближе к  призрачному
кораблю, но перед ним возник темный занавес - буря из дождя и тумана,  такая
плотная,  что  казалась  почти  твердой.  Он   остановился,   потерянный   и
беспомощный. Внезапно рядом с ним оказалась Лилит. Улыбка ее  исчезла,  лицо
девочки исказилось от усилий.
   - Мириамель! - закричал Саймон. Его голос  почему-то  вырывался  изо  рта
Лилит. - Мириамель! - повторил он. Лилит с  трудом  немного  приблизилась  к
призраку, словно пытаясь принести его слова так близко, как только возможно,
прежде чем они сорвутся с ее губ. - Мириамель! Иди к Скале прощания!
   Корабль  теперь  полностью  исчез,  а  шторм  все  разрастался,  закрывая
почерневшее море. Саймону показалось, что он видит сверкающие  арки  красных
огней, такие же, какие были в черном водовороте. Что это значит? Грозила  ли
Мириамели какая-то опасность?  Может  быть  кто-то  вторгся  в  ее  сны?  Он
заставил себя сделать последнее усилие, пытаясь пробиться через бурю сна, но
безуспешно. Корабль исчез. Буря полностью окружила его. Он  чувствовал,  как
она несется сквозь само его существо, ударами гигантских бронзовых колоколов
раскачивая его с такой силой, что ему казалось, будто  он  раскалывается  на
части. Теперь и Лилит исчезла.  Пронизанная  искрами  чернота  сжала  его  в
чернильном кулаке, и он внезапно подумал, что умрет здесь, в месте,  которое
и местом-то не было.
   Дорожка  света  появилась  вдали  -  тонкая,  серая,   как   потускневшая
серебряная монетка. Он двинулся к ней, темень колотила его, и красные  искры
с шипением пронизывали его,  как  маленькие  огненные  кинжалы.  Он  пытался
ощутить руки друзей, но не  мог.  Казалось,  что  полоска  серого  света  не
приближается к нему. Он уставал, как устает пловец, заплывший далеко в море.
   - Бинабик, помоги мне! подумал он, но друзья его  пропали  в  бесконечной
тьме. Помоги мне! Даже крошечная серая точка  тускнела  с  каждой  секундой.
Мириамель, подумал он. Я хотел снова увидеть тебя...
   Он последний раз достиг светлой  точки  и  ощутил  прикосновение,  словно
кончики чьих-то пальцев коснулись его руки, хотя  у  него  и  не  было  рук,
которых кто-нибудь мог коснуться. У него немного прибавилось сил, и  он  еще
ближе скользнул к серому... Ближе, ближе... Ближе... ***
   Деорнот думал, что в других обстоятельствах он бы рассмеялся. Вид Джошуа,
который восхищенно слушает эту необычную пару советников - суровую женщину с
ястребиным лицом, в мужском платье и с  мужской  стрижкой,  и  тролля,  едва
доходящего ему до пояса, - был воплощением перевернутого мира.
   - Так что, вы надеетесь, принесет этот Тиамак, валада Джулой?  -  спросил
принц и подвинул лампу поближе. - Если это такой же умный человек, как вы  и
Моргенс, мы будем очень рады ему.
   Колдунья покачала головой.
   - Он не владеет Искусством, Джошуа, и он, конечно, не  может  планировать
битв. По правде говоря, он просто застенчивый  маленький  болотный  человек,
который очень много знает о травах, растущих  во  Вранне.  Нет,  я  пыталась
вызвать его сюда только потому, что он был близок к Ордену,  и  еще  потому,
что я боюсь за него. У Динивана были какие-то планы  относительно  него,  но
Диниван мертв. Мы не можем бросить  Тиамака  одного.  Мы  должны  попытаться
спасти все возможное, до того как придет шторм.
   Джошуа без особого энтузиазма кивнул головой. Воршева, сидевшая  рядом  с
ним, казалось, была не более довольна, чем он.  Деорнот  подумал,  что  жена
принца может негодовать по поводу любой новой ответственности, взваленной на
плечи ее мужа - даже если это  очень  маленькая  ответственность  из  страны
болот.
   - Спасибо тебе за это, Джулой, - сказал принц, - и спасибо за