а, что это за шум. Стук повторился, на этот раз  немного  громче.
Вздрогнув, Мириамель повернулась на бок.
   - Кто там? - прошептала она. Может быть это Ган Итаи?
   Но вряд ли  графу  понравится,  что  ниски  приходит  по  ночам  в  каюту
Мириамели. Следующая мысль была о том, что ей не хотелось бы, чтобы Ган Итаи
видела Аспитиса в ее постели. Она не могла  даже  надеяться,  что  ниски  не
знает о ее  отношениях  с  графом,  но  принцессе  хотелось  сохранить  хоть
какие-нибудь остатки самоуважения.
   - Хозяин здесь? - К ее стыду и облегчению, голос был мужским. За  дверью,
видимо, стоял один из матросов.
   Аспитис сел на кровати рядом с ней. Тело его было неприятно теплым.
   - Что случилось? - спросил он, зевая.
   - Простите, мой лори. Вас спрашивает кормчий, то есть, я  хотел  сказать,
он просил прощения и зовет вас. Ему кажется, что идет шторм. Странный шторм.
   Аспитис откинулся назад.
   - Матерь Божья! Который теперь час?
   - Рак только что зашел за горизонт, лорд Аспитис. Четыре часа до зари.  Я
очень сожалею, мой лорд.
   Аспитис выругался и стал обуваться. Он; знал, что Мириамель не спит,  но,
уходя, не сказал ей ни слова. В свете лампы принцесса увидела бородатое лицо
матроса, и потом две пары ног протопали по коридору к лестнице,  ведущей  на
палубу.
   Некоторое время она тихо лежала  в  темноте.  Отчаянный  стук  ее  сердца
заглушал рокот океана. Ясно было, что все матросы знали,  где  Аспитис:  они
ожидали найти графа в постели Мириамели. Ее охватил стыд. Принцесса подумала
о бедном Кадрахе, закованном в кандалы в трюме. Ее невидимые  цепи  были  не
менее тяжелыми.
   Мириамель с ужасом подумала,  что  не  сможет  теперь  выйти  на  палубу,
показаться на глаза усмехающимся матросам - это все равно, что стоять  перед
ними голой. Одно дело подозревать, но совсем другое - знать наверняка.  Весь
корабль знает, что если Аспитис нужен ночью, его можно найти в  ее  постели.
Она не переступит порога каюты. Впереди нет ничего, кроме насильной  свадьбы
с этим золотоволосым чудовищем. Лучше уж умереть!
   Медленно, словно подкрадываясь к  свирепому  зверю,  она  обдумывала  эту
последнюю мысль. Она пообещала себе,  что  вытерпит  все,  что  поплывет  по
течению и уляжется на солнце, какой бы берег ни принял ее. Но права ли  она?
Сможет ли она выйти замуж за Аспитиса,  который  участвовал  в  убийстве  ее
дяди, сделал из нее свою наложницу  и  подчинялся  приказам  Прейратса?  Как
моста женщина с кровью Престера Джона в венах позволить такому случиться?
   Но если жизнь так невыносима, что лучше умереть, она  не  должна  бояться
этого. Она сможет сделать все, что нужно.
   Мириамель выскользнула из постели, оделась и вышла в коридор.
   Как можно тише она поднялась по  лестнице  и,  высунув  голову  из  люка,
убедилась, что Аспитис все  еще  разговаривает  с  кормчим.  Они  спорили  о
чем-то, размахивая фонарями. Мириамель спустилась вниз. Она приняла решение,
и теперь была спокойна и уверена  в  себе.  Принцесса  тихо  вошла  в  каюту
Аспитиса, закрыла за собой дверь и зажгла лампу.
   Оглядевшись, она сначала не обнаружила  ничего  для  себя  полезного.  На
кровати лежал меч графа - красивый, узкий  железный  клинок  с  рукояткой  в
форме распростершего крылья орла. Это была любимая вещь графа - после  меня,
жестко подумала Мириамель, - но этот клинок не подходил для ее целей.  Тогда
принцесса предприняла более тщательные поиски, проверяя складки его  одежды,
обшаривая коробочки, в которых он хранил драгоценности  и  игральные  кости.
Зная, что  времени  мало,  она,  тем  не  менее,  вынуждала  себя  аккуратно
возвращать на место каждый осмотренный предмет. Ей  не  хотелось  понапрасну
навлекать на себя гнев Аспитиса.
   Закончив, Мириамель расстроенно оглядела каюту, не в силах поверить,  что
потерпела поражение. Потом  она  вспомнила  о  сундуке,  в  который  Аспитис
складывал мешочки с деньгами. Где же он? Она опустилась на колени и откинула
покрывало, свисающее с кровати. Сундук  стоял  там.  Понимая,  что  в  любой
момент может появиться граф Эдны и Дрины,  Мириамель  все-таки  залезла  под
кровать и вытащила сундук на свет, морщась от скрежета по  полу  его  обитых
железом углов.
   Сундук был полон денег. В основном это было серебро, но в каждом  мешочке
находилось еще и  несколько  золотых  монет.  Их  было  не  очень  много,  а
Мириамель знала, что  по  сравнению  с  богатствами  Аспитиса  и  его  семьи
содержимое сундука - всего лишь пригоршня. Она аккуратно вытащила  несколько
мешочков, стараясь не звенеть, и с удивлением отметила, что руки  у  нее  не
трясутся. Иод грудой мешков лежала большая книга в кожаном переплете. В  ней
был список мест, где останавливался  корабль  -  Винитта,  Гренамман  и  еще
другие. Мириамель решила, что это  названия  портов,  куда  заходил  корабль
Аспитиса  раньше.  Напротив  каждого  названия  стояли  какие-то  загадочные
значки. Принцесса не смогла понять, что они означают, и отложила книгу.  Под
ней лежало связанное в узел одеяние с капюшоном  из  грубой  белой  ткани  -
опять не то. Больше в сундуке  ничего  не  было,  и  Мириамель  сложила  все
обратно и затолкала его под кровать.
   Времени оставалось мало. Принцесса в отчаянии опустилась на пол. Наверное
проще будет пробраться на палубу  и  броситься  в  океан.  До  рассвета  еще
несколько  часов,  и  никто  ее  не  заметит.  Она  вспомнила  о  килпах   и
содрогнулась.
   Девушка встала и тут, наконец, увидела то, что искала. Все это  время  он
был на крюке за дверью. Она сняла его, сунула за пояс, вышла и пробралась по
коридору в свою каюту.
   Забравшись под  одеяло,  Мириамель  неожиданно  поняла  назначение  белой
одежды. Эта догадка была только перышком  на  чаше  весов,  но  она  помогла
принцессе укрепиться в своем решении. Лежа на  кровати,  она  сосредоточенно
ожидала возвращения графа, не позволяя себе отвлекаться  на  воспоминания  о
своем детстве и друзьях и сожаления о тех местах,  которых  ей  уже  никогда
больше не увидеть. Она слышала каждый скрип мачты, каждый всплеск  волн,  но
шаги так и не раздались. Аспитис не пришел.
   Наконец, когда занялась заря, она погрузилась в тяжелый, мутный сон,  все
еще сжимая в руке кинжал графа. ***
   Мириамель почувствовала, что ее  тряхнули  за  плечо,  и  услышала  тихий
голос, но разум ее не хотел просыпаться.
   - Проснись, дитя!
   В конце концов, застонав, Мириамель открыла глаза. Над ней склонилась Ган
Итаи. Утренний свет,  проникая  через  окно,  заливал  каюту.  На  Мириамель
нахлынули болезненные воспоминания прошедшего дня.
   - Уходи, - сказала она и попыталась спрятаться под одеяло, но ниски взяла
ее за руки и приподняла.
   - Что это я слышала на  палубе?  Матросы  говорят,  что  на  Спенте  граф
Аспитис собирается жениться - на тебе! Это правда?
   Мириамель прикрыла глаза рукой. Ей не хотелось отвечать.
   - Поднялся ветер? - спросила она. В голосе Ган Итаи было недоумение.
   - Нет, все еще полный штиль. Но почему ты задаешь такой странный вопрос?
   - Потому что если мы не сможем  туда  добраться,  он  не  сможет  на  мне
жениться.
   Ниски покачала головой:
   - Клянусь Не нанесенными на карты. Так это правда! Ой, девочка,  но  ведь
это не то, чего бы ты хотела, верно?
   Мириамель открыла глаза:
   - Я бы лучше умерла.
   Ган Итаи  издала  встревоженный  жужжащий  звук.  Она  помогла  Мириамели
вылезти из постели и принесла маленькое зеркальце, которое  Аспитис  подарил
принцессе, когда еще притворялся добрым.
   - Разве ты не хочешь причесать волосы? - спросила ниски.  -  Они  у  тебя
растрепаны, а ты ведь этого не любишь, верно?
   - Мне все равно, - сказала Мириамель, но ее тронуло выражение лица ниски.
Ган Итаи хотела помочь ей. Принцесса взяла зеркальце и зацепилась рукавом за
кинжал Аспитиса. Он с грохотом упал на пол. Мириамель и  ниски  смотрели  на
него. Мириамель вскочила,  чтобы  поднять  клинок,  но  Ган  Итаи  нагнулась
быстрее.  Она  подняла  кинжал  к  свету,  в  золотистых  глазах   мелькнуло
изумление.
   - Отдай его мне, - попросила Мириамель.
   Ган Итаи оглядела серебряную рукоятку.
   - Это кинжал графа.
   - Он оставил его здесь, - солгала Мириамель. - Отдай его мне.
   Ниски внимательно  посмотрела  на  нее.  Лицо  ее  было  торжественным  и
суровым.
   - Граф не оставлял его здесь. Он носит  этот  кинжал  только  с  парадной
одеждой, а я видела, как он был одет, когда вышел ночью на палубу. У него на
поясе было другое оружие.
   - Он подарил его мне. Это подарок! - И  тут  она  разрыдалась.  Все  тело
принцессы содрогалось. Ган Итаи в  испуге  подпрыгнула  и  резко  захлопнула
дверь.
   - Я ненавижу его, -  простонала  Мириамель,  раскачиваясь  из  стороны  в
сторону. Ган Итаи обняла ее за плечи. - Я ненавижу его.
   - Зачем тебе нож? - Не получив ответа, ниски спросила еще раз:
   - Скажи мне, девочка.
   - Я убью его. - Это наконец было сказано. - Я убью этого зверя, и мне все
равно, что будет потом.
   - Нет, это безумие, - нахмурилась ниски.
   - Он знает, кто я, Ган Итаи,  -  Мириамель  задыхалась.  Ей  было  трудно
говорить. - Он знает, что я принцесса, и  говорит,  что  женится  на  мне...
чтобы стать правителем Наббана, когда мой  отец  завоюет  весь  мир.  -  Это
казалось нереальным, но  ничто  не  могло  предотвратить  такого  исхода.  -
Аспитис подстроил убийство моего дяди  Леобардиса,  и  еще  он  дает  деньги
огненным танцорам.
   - Что ты имеешь в виду? - Ган  Итаи  непонимающе  посмотрела  на  нее.  -
Огненные танцоры все сумасшедшие.
   - Может и так. Но у него есть сундук, полный золота и серебра, и там есть
книга с записями выплат. И еще там лежит одежда огненного танцора, свернутая
и спрятанная. Аспитис никогда не  носит  такой  грубой  ткани.  -  Это  было
настолько очевидно, что принцесса рассмеялась:  Аспитис  скорее  умрет,  чем
наденет простую одежду... если в этом нет крайней  нужды.  Только  подумать,
что и на нее когда-то произвели впечатление его наряды! - Я уверена, что  он
ходит к ним. Кадрах же говорил, что он выполняет приказы Прейратса!
   Ган Итаи убрала руку с плеча Мириамели и присела рядом с ней на  кровать.
В наступивший тишине стало слышно, как переговариваются на палубе матросы.
   - Огненные танцоры сожгли  часть  города  ниски  в  Наббане,  -  медленно
проговорила Ган Итаи. - Они заперли двери и оставили в горящих домах детей и
стариков. Они жгли и убивали и в других городах, где  живет  мой  народ.  Но
люди герцора Наббана ничего не делали, чтобы  помещать  им.  Ничего.  -  Она
провела рукой до волосам. - Огненные танцоры всегда находят причину,  но  на
самом деле они просто  хотят,  чтобы  страдали  другие  люди.  А  теперь  ты
говоришь, что корабль моего хозяина везет им золото.
   - Это уже неважно. Он умрет прежде, чем мы высадимся.
   Ган Итаи покачала головой.
   - Наши прежние хозяева заковали  в  цепи  Руяна  Навигатора.  Наши  новые
хозяева сжигают наших детей,  разоряют  и  убивают  своих.  -  Она  положила
холодную руку на руку Мириамели, и они довольно долго сидели молча.  Наконец
ниски сощурилась, словно что-то пришло ей в голову. - Спрячь нож, -  сказала
она. - И ничего не предпринимай, пока я не приду поговорить с тобой.
   - Но... - начала Мириамель. Гаи Итаи сжала ее руку.
   - Нет, - резко сказала ниски, - жди. Ты должна  ждать.  -  Она  встала  и
вышла из каюты. Когда за  ней  закрылась  дверь,  Мириамель  осталась  одна,
вытирая слезы со щек.

5 ПУСТЫРЬ СНОВ

   На небе развевались мягкие серые знамена. Более плотный  сгусток  облаков
нависал над северным горизонтом, словно лилово-черный поднятый кулак. Погода
снова стала пронзительно холодной, и  Саймон  очень  радовался  своей  новой
плотной шерстяной рубашке. Это был подарок от тоненькой  девушки  из  Нового
Гадринсетта, одной  из  тех  двух,  с  которыми  он  танцевал  на  празднике
посвящения в рыцари. Когда девушка и ее мать пришли к  нему,  чтобы  вручить
этот подарок, Саймон обращался с ними изысканно вежливо, как, по его мнению,
должен был бы вести себя рыцарь в такой ситуации. Он только надеялся, что им
не придет в голову, что он может жениться на этой девушке или  что-нибудь  в
этом роде. Он встречался с  ней  уже  раз  шесть,  и  она  почти  ничего  не
говорила, но зато очень много хихикала. Приятно,  когда  тобой  восхищаются,
решил Саймон, но лучше бы  это  был  кто-нибудь  другой,  а  не  эта  глупая
девчонка и ее не менее глупая подружка. Но все-таки рубашка была  хорошая  и
очень теплая.
   - Пошли, сир рыцарь, - сказал Слудиг. - Будешь ты работать  этой  палкой,
или мы сегодня будем бездельничать? Я так же устал и замерз, как ты.
   Саймон посмотрел на него.
   - Да, да, спасибо. Я просто задумался. Здорово холодно, верно?
   - Да уж верно.
   - Имею впечатление, что наша короткая дегустация лета пришла к  концу,  -
отозвался Бинабик со своего места на поваленной колонне.
   Они были в самом центре Сада Огня, так что  укрыться  от  ледяного  ветра
было негде.
   - Лето!? - фыркнул Слудиг. - Это потому лето, что  две  недели  снега  не
было? У меня каждое утро лед в бороде!
   - Во всяком случае это было короткое исправительство погоды,  если  иметь
сравнение с тем, что мы переносили прежде, - спокойно сказал Бинабик и кинул
еще один камешек в Кантаку, которая свернулась меховым клубком в  нескольких
шагах от него. Она покосилась на, тролля, но потом,  видимо  решив,  что  не
стоит из-за случайного камешка  вставать  и  кусать  своего  хозяина,  снова
закрыла желтые  глаза.  Джеремия,  сидевший  рядом  с  троллем,  недоверчиво
наблюдал за волчицей.
   Саймон снова поднял деревянный тренировочный меч  и  двинулся  вперед  по
каменным плитам. Хотя Слудиг все еще не хотел использовать  настоящие  мечи,
он все же помог Саймону привязать к палкам куски камня, чтобы их  вес  более
соответствовал железным клинкам. Саймон  аккуратно  взвесил  свою  палку  на
руке, определяя центр тяжести.
   - Тогда пошли, - сказал он.
   Риммер побрел вперед, навстречу резкому ветру, его тяжелый камзол хлопал,
словно черные крылья. Внезапно он повернулся и на удивление быстро  взмахнул
мечом. Саймон отступил  в  сторону,  отбив  вверх  выпад  Слудига,  и  нанес
ответный удар. Слудиг, защищаясь, подставил меч. Эхо ударов дерева о  дерево
раскатилось над плитами.
   Они тренировались почти час. Покрытое  пеленой  облаков  солнце  медленно
проплывало над их головами. Наконец Саймон начинал чувствовать себя уверенно
с мечом в руках. Ему часто казалось, что его оружие стало  продолжением  его
руки, как и следовало, по словам Слудига. Теперь он понял,  что  в  основном
это вопрос равновесия -  не  просто  размахивать  тяжелым  предметом,  но  и
двигаться вместе с ним, умножая его  силу,  опираясь  на  ноги  и  спину,  и
мгновенно переходить в защитную позицию, а не просто молотить  мечом  своего
противника и потом отскакивать в сторону.
   Пока они сражались, он вспомнил шент, игру ситхи, с ее ложными атаками  и
отвлекающими маневрами, и подумал, можно ли использовать нечто в этом роде в
битве на мечах. Он позволил  нескольким  следующим  ударам  вывести  его  из
равновесия, так что Слудиг не мог. этого не  заметить.  Потом,  когда  после
одного из обманных  промахов  Саймона,  риммер  широко  размахнулся,  чтобы,
поймав противника в момент  чрезмерного  наклона,  ударить  его  по  ребрам,
Саймон как бы по инерции полетел вперед  и,  перекувырнувшись.  Покатился  в
сторону. Деревянный меч северянина просвистел над ним. Тогда Саймон  вскочил
и аккуратно хлопнул Сдудига мечом по колену. Тот выронил меч и с проклятиями
запрыгал на одной ноге.
   - Умму бок!  Очень  хорошо,  Саймон,  -  крикнул  Бинабик.  -  Удивляющее
движение!
   Рядом с ним весело ухмылялся Джеремия.
   - Больно. - Слудиг тер  ногу.  -  Но  это  било  хитро  придумано.  Давай
кончать, пока наши пальцы не онемели окончательно  так,  что  мы  не  сможем
держать рукоятки.
   Саймон был очень доволен собой.
   - Это сработает в настоящем бою, Слудиг?
   - Может и сработать. А может и нет, если Ты в.латах.  Тогда  ты  упадешь,
как черепаха, и не сможешь вовремя встать. Надо быть очень уверенным в себе,
если уж валишься с ног. Иначе ты будешь скорее мертвым, чем хитрым.  Но  все
равно, это было здорово. - Он выпрямился.  -  У  меня  даже  кровь  застыла.
Пойдем, спустимся в кузницу, чтобы согреться.
   Фреозель,  молодой  констебль  Нового   Гадринсетта,   велел   нескольким
поселенцам построить кузницу в одной из самых больших пещер. Они взялись  за
работу быстро и умело, и теперь переплавляли все то. железо,  которое  можно
было найти на Сесуадре, собираясь выковать новое оружие и починить старое.
   - Кузницы очень хороши для согревания, -  согласился  Бинабик  и  щелкнул
языком Кантаке, которая поднялась и потянулась.
   Пока они шли, застенчивый Джеремия  держался  немного  поодаль,  так  что
несколько шагов отделяли его от  них.  Резкий  ветер  дул  через  Сад  Огня,
горстями швыряя ледяные  хлопья  за  шиворот  Саймону.  Возбуждение  от  его
блестящей победы несколько стихло.
   - Бинабик, - внезапно спросил он. - Почему  мы  не  могли  отправиться  в
Эрнистир вместе с Изорном и графом Эолером?
   Эта пара выступила  накануне,  ранним  туманным  утром,  в  сопровождении
маленькой почетной стражи, состоящей в основном из всадников Тритинга.
   - Я думаю, что те причины, которые ты слышал в  исполнении  Джошуа,  были
весьма правдивые, - сказал Бинабик. - Нехорошо, когда одни и те же люди  все
время имеют много риска... или славы; - Он поморщился. - Это мы будем  иметь
в достаточности в наступающие дни.
   - Так мы же. принесли ему Торн!  Почему  бы  нам  не  попробовать  добыть
Миннеяр - Сверкающий Гвоздь?
   - То, что ты рыцарь, парень, вовсе не  означает,  что  теперь  ты  всегда
будешь делать только то, что хочешь, -  зарычал  Слудиг.  -  Радуйся  своему
везению и будь довопен. Не высовывайся.
   Удивленный Саймон повернулся к риммеру:
   - Ты злишься?
   Слудиг смотрел в сторону.
   - Ну уж не я. Я-то всего лишь солдат.
   - А не рыцарь. - Саймону показалось, что он понял. -  Но  ты  же  знаешь,
почему все именно так, Слудиг. Джошуа не король. Он можетпосвящать в  рыцари
только своих эркинландеров, а ты человек герцога Изгримнура. Я  уверен,  что
он воздаст тебе должное, когда вернется.
   - Если он вернется,  -  в  голосе  Слудига  звучала  горечь.  -  Я  устал
говорить, об этом.
   Саймон заговорил, тщательно выбирая слова:
   - Мы все знаем, что ты сделал, Слудиг. Джошуа всем рассказал об этом.  Но
Бинабик и я, мы были там, и мы никогда не забудем. Пожалуйста, не  злись  на
меня. Рыцарь я или нет, я остаюсь тем же простаком, которого ты учил держать
меч, - и остаюсь твоим другом.
   Слудиг взглянул на него из-под кустистых желтых бровей.
   - Довольно, - сказал он. - Ты конечно  простак,  а  мне  надо  что-нибудь
выпить.
   - Может быть и согреться тоже? - Саймон старался не улыбнуться.
   Бинабик, молчаливо слушавший их диалог, важно кивнул. ***
   Джулой ждала их на краю Сада  Огня.  Она  была  закутана,  лицо  ее  было
замотано шарфом, так что виднелись только круглые желтые  глаза.  Когда  они
приблизились, она подняла покрасневшую от холода руку.
   - Бинабик, я хочу, чтобы ты и Саймон перед самым  закатом  присоединились
ко мне у Обсерватории.  -  Она  указала  в  сторону  разрушенного  купола  в
нескольких сотнях шагов к востоку от них. - Вы мне нужны.
   - Нужна помощь волшебника-тролля и убивающего драконов рыцаря,  -  улыбка
Слудига была не вполне убедительной.
   Джулой внимательно посмотрела на него.
   - Это не честь. Кроме того, риммер, я не думаю, что ты бы  захотел  пойти
по Дороге снов, даже если бы мог. Не теперь.
   - Дорога снов? - Саймон был изумлен. - Почему?
   Колдунья махнул рукой в сторону  безобразного  комка  чернильных  туч  на
северном горизонте.
   - Приближается новая буря. Кроме ветра и снега, она