яла   размашистая   подпись:
"Ф.Дзержинский".
     На такое Арцеулов не мог и надеяться. Птица  попалась  важная.  Итак,
Оцуп Абрам Моисеевич...
     Он уже взялся  за  дверцу,  как  откуда-то  сзади  послышался  ровный
перестук копыт. По  улице  неторопливо  ехал  патруль.  Семеро  -  похоже,
милиция... Как раз вовремя...
     -  Стой!  -   первый   милиционер   дернул   удила   и   хотел   было
поинтересоваться причиной, но Ростислав опередил его:
     - Старший оперуполномоченный ВЧК Оцуп!
     Удостоверение  подействовало  мгновенно.  Патруль  замер,   на   него
смотрели внимательные лица.
     - Откуда?
     - Пресненский районный отдел...
     - Прекрасно! - требовалось спешить, и Арцеулов выпалил все сразу:
     - Товарищи, там в подъезде - трое бандитов. Мои сотрудники преследуют
остальных. Приказываю: забрать эту сволочь и доставить в отдел!
     - Так точно! - старший милиционер кивнул своим людям,  и  они  начали
спешиваться.
     -  Имейте  в  виду  -  бандиты  особо  опасные,  работают  под  видом
сотрудников ВЧК.
     - Ух, гады! - в глазах милиционера уже сверкал азарт.
     - Поэтому... - Ростислав на  секунду  задумался:  -  В  разговоры  не
вступать. Никуда не звонить: могут быть сообщники.  Запереть  в  камеры  и
ждать машину с Лубянки.
     - Понял! - кивнул старший. - Не волнуйтесь, товарищ Оцуп!  Никуда  не
денутся, сволочи!
     - Выполняйте! - Арцеулов козырнул и сел  в  машину.  Милиционеры  уже
бежали к подъезду. Если повезет, Оцупа и  его  людей  разыщут  лишь  через
несколько часов, а то и через сутки. Едва ли  этот  милиционер  осмелиться
ослушаться приказа...
     Ростислав нажал на газ и тронулся с места. Теперь надо  сделать  пару
кругов по городу - для верности, а затем ехать на Театральную площадь.


     Степа стоял у подъезда Большого Театра  и  нервно  курил  только  что
купленные  папиросы  "Ира".  Курево  было  дорогое,   но   Косухин   решил
потратиться.  Когда  он  волновался,  самокрутки   свертывались   какие-то
несуразные: табак просыпался, а во рту ощущался  привкус  горелой  бумаги.
Степа выкурил три папиросы подряд и  взглянул  на  часы.  Без  пяти  минут
шесть.
     Прошедший день не  прибавил  оптимизма.  В  общежитии,  где  пришлось
ночевать, только и было разговоров о посылке на новый фронт - под  Тамбов,
где объявилась целая кулацкая армия во главе с бывшим начальником  местной
милиции. Поговаривали о "волынке" на заводах Питера, которая  не  стихала,
несмотря на уговоры и решительные действия ВЧК. Косухин с  трудом  понимал
происходящее. Выходит, в стране новая революция! Но  против  кого?  С  кем
собираются бороться рабочие Красного Питера и крестьяне Тамбова?
     Хватало и вовсе поганых слухов.  Начались  аресты  комсостава.  И  не
"бывших", а своих, прошедших всю войну. Конечно это  бывало  и  раньше.  В
девятнадцатом  "разменяли"  Антона  Богунского,  Колю  Щорса  и   товарища
Кочубея, в двадцатом - шлепнули Думенко, а теперь  взяли  самого  товарища
Миронова - командарма Второй Конной! Интересно,  кто  следующий?  Комиссар
Лунин? Или он сам, излишне строптивый Степка Косухин?
     Недокуренная папироса упала в лужу. Во рту стало горько,  и  не  одни
папиросы были тому причиной. Эх, влип ты, Косухин,  чердынь-калуга!  Всюду
клин - даже не будь Шекар-Гомпа. Когда в 17-м их звали на  штурм  мирового
капитала, никто не думал, что через четыре  года  молодые  командиры  РККА
станут опасны... Интересно, для кого? Для дела революции? Или для товарища
Агасфера, будь он трижды неладен!
     На часах ровно шесть. Косухин оглянулся: Ростислава  не  было.  Степа
вздохнул, хотел достать четвертую папиросу, и  тут,  совсем  рядом,  мягко
затормозило черное авто. Косухин дернулся: он знал,  кто  ездит  на  таких
автомобилях. Да и номер был приметным - не спутаешь...
     - Садитесь, господин полковник!
     Белый гад Славка Арцеулов распахнул дверцу и подмигнул:
     - Нравится?
     Косухин хотел было пуститься в расспросы, но решил,  что  место  явно
неподходящее. Он плюхнулся на  переднее  сиденье  и  взглянул  на  беляка.
Ростислав был в хорошем настроении, даже весел: не  иначе  сотворил  шкоду
делу революции...
     Авто миновало Театральную площадь и  выехало  к  Манежу.  Тут  только
Степа опомнился:
     - Ростислав, ты... Откуда машина? Это же с Лубянки!
     - Так точно, -  Арцеулов  слегка  оскалился,  и  вновь  подмигнул:  -
Одолжил на время. Держите...
     Он сунул Степе небольшую  книжечку  -  удостоверение  агента  второго
разряда главного управления ВЧК.
     - Запомните фамилию... На всякий  случай,  я  Оцуп  Абрам  Моисеевич,
старший уполномоченный. Вы...
     - Балаев Иван Иванович... Славка, ты что?
     - Нервы, господин красный командир? - Арцеулов  уже  не  улыбался.  -
По-моему, очень удобно. Я проверял - пропускают всюду, даже бензин  залили
бесплатно... Вещи собрали?
     - Какие вещи, чердынь-калуга! - Степа наконец-таки рассердился. -  Ты
что это, белый гад, сообразил! Да ты же контра!
     - По-моему, я этого никогда не отрицал. Все,  эмоции  -  потом.  Вещи
собрали?
     - Да какие вещи! - злость сменилась растерянностью. -  Все  со  мною.
Только рисунки у Кольки оставил. На память...
     - Ингвара рисунки?
     - Ага... - Косухин вздохнул: рисунков было жаль.  -  Я  это...  Велел
Кольке завтра на Лубянку пойти. Меня заложить. А то пропадет парень...
     Арцеулов кивнул:
     - Верно. Если уцелеем - уйдем через эстонскую границу. Я договорился.
     Степа не ответил. Насчет дальнейшего у него имелся свой план.
     - Хорошо. Слушайте, Степан... Сейчас мы подъедим на Арбат...
     Арцеулов излагал свой план четко и  понятно,  словно  отдавал  приказ
перед атакой. Спрашивать было поздно - надо  запоминать.  Слушая,  Косухин
немного позавидовал беляку: сам он едва ли до такого  додумался  бы.  Хотя
почему  бы  и  нет,  чердынь-калуга!  Додумался,  если  б   не   занимался
интеллигентскими   самокопаниями.   Ишь,   сомнения    замучили,    словно
гимназистку!
     - Повторять не надо? - Арцеулов искоса взглянул на хмурого Степу. Тот
покачал головой:
     - Не маленький. Ладно, авто где взял и документы.
     Ростислав усмехнулся и в нескольких словах описал случившееся.
     - Шлепнут тебя, Ростислав, - вздохнул Степа. - И меня разом с тобой!
     - Да ну? - удивился Арцеулов.  -  А  я  думал,  что  нам  с  вами  от
большевиков пенсия положена. Степан, у вас  что  -  память  в  Шекар-Гомпе
током отшибло?
     - Не отшибло, -  буркнул  Косухин,  отворачиваясь  от  самоуверенного
беляка. Авто миновало Манежную площадь и не спеша сворачивало  направо,  в
сторону  Собачьей  Площадки.  -  Только  ты,  Ростислав,  учти:  я  против
трудового народа не пойду!
     - Знаете, Степан, я тоже. К трудовому народу претензий не имею.  Если
так жалко господ чекистов, то успокойтесь: по-моему, они  отделаются  лишь
синяками...
     Косухин замолчал, чувствуя, что беляка не переспоришь. Впрочем, время
для выяснения отношений кончилось. Автомобиль въехал на Собачью  Площадку.
Возле музыкального училища Ростислав затормозил.
     - Садитесь за баранку. Я теперь - господин чекистский генерал, мне не
положено. Где газ, показать?
     Косухин даже задохнулся от возмущения:
     - Да ты!.. Я "Муромец" водил!
     Арцеулов закашлялся, и  Степе  стало  стыдно.  Похоже,  он  разучился
понимать элементарные шутки.
     - Не спешите, - негромко говорил Ростислав, пока Степа  выруливал  на
нужную улочку. - Такие машины не спешат... Без моей  команды  из  авто  не
выходить. В любом случае - не стреляйте...
     - Да помню я...
     - Вот он... - Ростислав кивнул налево. Косухин и сам заметил  особняк
- и двоих в штатском, стоявших на тротуаре.
     Арцеулов едва успел открыть дверцу, как  охранники  оказались  рядом.
Руки были наготове - в карманах. Казалось, секунда - и начнется  стрельба.
Степе стало не по себе: мало ли какой приказ имеют чекисты!
     -  Старшего!  -  тон  Арцеулова  был  высокомерен,   и   презрителен.
Удивленные чекисты застыли.
     - Я, - вымолвил, наконец, один. - Агент первого разряда Гусев.
     Арцеулов ткнул ему в нос  удостоверение.  Это  был  решающий  момент:
вдруг эти типы знают Оцупа?
     - Слушаю вас, товарищ старший оперуполномоченный!
     Степа перевел дух. Ростислав, казалось, и не сомневался в успехе:
     - В доме трое?
     - Наших? Так точно - трое, товарищ старший...
     - Не при старом режиме! - Арцеулов  легко  махнул  рукой.  -  Бросьте
чины! Отвечайте коротко: объекты там?
     Степа вздохнул. Интересно, где Ростислав нахватался  таких  словечек?
"Объекты"! Ему бы в жизнь такое не придумать!
     -  Так  точно.  Француз  недавно  пришел.  Главный,  как  обычно,  не
выходил...
     Арцеулов сделал суровое лицо:
     - Всех наших - сюда! Без шума!
     - Есть!
     Один из чекистов  метнулся  к  двери  и  позвонил.  Ростислав  быстро
оглянулся: Степа уже вошел в роль, на лице у  него  была  написана  высшая
деловая сосредоточенность.
     Через минуту на тротуаре стояли пятеро - двое "наружников" и трое  из
внутренней охраны, даже не успевших надеть пальто.
     - Ознакомьтесь! - Арцеулов достал мандат. Агент первого разряда Гусев
осторожно взял бумагу и прочитал вслух. Чекисты замерли.
     - У меня приказ, - Ростислав, неторопливо спрятав мандат, выждал  для
солидности секунду-другую. - Приказ секретный. Ваша  задача  -  ничего  не
спрашивать и выполнять все мои распоряжения...
     Возражений не последовало. Мандат с подписью Дзержинского делал  свое
дело.
     - Ставлю задачу: двое  остаются  у  дверей,  трое:  оцепляют  дом  со
стороны сада. Никого не подпускать. Подчеркиваю - никого.  Стрелять  после
первого же предупреждения!
     Чекисты переглянулись. Гусев кивнул:
     - Так точно. Только... Может, вам помощь нужна?
     - Не понял? - тон Арцеулова стал настолько  сух,  что  агент  первого
разряда тут  же  стал  по  стойке  "смирно".  -  Теперь  еще:  что  бы  не
происходило в доме - не реагировать. Вопросы?
     Вопросов не было.  Арцеулов  взглянул  на  замеченный  им  еще  вчера
телефонный провод:
     - Городской?
     - Так точно. Обычный городской. Обещали провести специальный...
     - Провода разъединить. Товарищ Балаев! Сюда!
     Степа, сообразив, что Балаев - это он, и выскочил из машины. Один  из
чекистов дернул телефонный провод и показал Арцеулову  обрывок.  Ростислав
кивнул: теперь обитатели особняка не смогут позвать на помощь.
     - Оружие! - Степа  вынул  револьвер  и  привычно  провернул  барабан.
Ростислав указал на дверь.  Старший  агент  Гусев  достал  ключ,  и  через
секунду вход был открыт.
     - Никого не пускайте! - повторил приказ Арцеулов. -  Придет  смена  -
передайте им все распоряжения.
     - Так точно, - вновь повторил чекист  и  не  выдержал:  -  Правильно,
товарищ старший оперуполномоченный! Эти буржуи у нас  уже  поперек  горла!
Трескают апельсины, сволочи, а наши дети и сахара не видят...
     Ростислав взглянул на чекиста и внезапно для самого себя зло бросил:
     - Ничего, подавятся!
     Косухин замер у двери, держа оружие наготове. Ростислав остановил его
движением руки и быстро заглянул внутрь:
     - Я пошел...
     Внутри  неярко  горела  лампа.  Небольшая  прихожая  была  заставлена
нераспакованными ящиками, дальше начинались ступеньки  ведущей  на  второй
этаж лестницы, влево и вправо уходили темные коридоры.
     Арцеулов вошел и махнул рукой. Степа тут же оказался рядом.
     - Засов!
     Косухин быстро задвинул  тяжелую  щеколду.  Теперь  в  дом  никто  не
войдет. Даже если начнут ломать дверь, времени понадобиться немало.
     - Ну, вот, товарищ Балаев, - усмехнулся Ростислав. - В особняк я  вас
доставил. Что будем делать дальше?
     Степа ответил сразу. Почему-то казалось, что их встретят выстрелами в
упор. Но вокруг была тишина, словно дом вымер.
     - Жаль, что вас знают в лицо,  Степан.  С  такими  документами  можно
хорошо прижать их к стене. Может, я сам поговорю?
     - Да ты чего? - не согласился Косухин. - Шлепнут за милую  душу!  Они
ж...
     Он не договорил. Послышались негромкие, медленные  шаги.  Кто-то  шел
слева, из коридора. Степа дернул руку с револьвером. Шаги приближались, из
темноты проступило светлое пятно.
     - Говорить буду я, - шепнул Ростислав. - Отойдите в тень...
     Из темноты выступила  высокая  фигура  в  темном,  глухо  застегнутом
костюме. Из-под черного  сюртука  белело  пятно  манишки.  Лицо  тонуло  в
темноте - человек держал  лампу  так,  чтобы  видеть  гостей  и  не  особо
показываться самому.
     - Вы ко мне, господа?
     Степа узнал голос Берга. Арцеулов не спешил  отвечать,  ожидая  когда
хозяин дома подойдет поближе. Тот также не торопился. Наконец, он поставил
лампу на один из ящиков и неторопливо шагнул вперед:
     - Добрый вечер! С господином Косухиным я уже знаком.  Могу  я  узнать
ваше имя, сударь?



                            11. ДРУГИЕ НЕБЕСА

     Теперь  Берг  стоял  так,  что  свет  лампы  освещал  лицо.  Арцеулов
поразился: в полутьме оно  казалось  каменным,  неживым.  Недвижная  белая
маска, похожая на высеченные из мрамора портреты римских цезарей. Губы  не
двигались, даже глаза походили на кусочки темной слюды.
     - Моя фамилия Арцеулов, господин Берг...
     - Ростислав Александрович? -  каменные  губы  шевельнулись,  но  лицо
оставалось неподвижным. - Меня предупреждали... Вы пришли убить меня?
     - Мы, это... не  убийцы,  чердынь-калуга!  -  не  выдержал  Степа,  -
молчали бы, лучше! А еще ученый человек!
     - Вы злопамятны, господин Косухин! - губы сложились в подобие улыбки.
- Вас так напугал  малыш  Бриарей?  Ну  что  ж,  господа,  здесь  неудобно
беседовать. Пойдемте...
     - Постойте! - Арцеулов не любил, когда противник брал  инициативу  на
себя. - В доме есть еще кто-то?
     -  Кто-то?  -  в  голосе  прозвучали  удивление  и  насмешка.  -  Вас
интересует господин Сен-Луи? Он наверху...
     Ростислав хотел позвать Гастона, но тут послышались  быстрые  дробные
шаги, и на лестнице показался сам ученик мадам Кюри. Гастон  действительно
прихрамывал,  но  двигался  очень  быстро.  Скатившись  вниз,  он   замер,
растерянно переводя взгляд то на непрошеных гостей, то на Берга.
     Арцеулов покачал головой. Избранник Наташи вблизи смотрелся не лучшим
образом. Гастон был лысоват, кривоног, вдобавок успел  отрастить  заметное
брюшко. На  пухлом  лице  вызывающе  торчали  маленькие  усики.  В  глазах
светился страх, узкие тонкие губы нервно кривились.
     "Что она в нем нашла? - невольно подумал Ростислав. - Экая жаба!"
     - Добрый вечер... - проговорил Гастон по-французски. Тут  его  взгляд
остановился на злорадно усмехавшемся Косухине.
     - Степан, проверьте оружие...
     Косухин вновь усмехнулся и  шагнул  к  Гастону.  Тот  дернулся,  рука
полезла в карман, но Степа легко перехватил кисть - револьвер упал на пол.
Сен-Луи  дернулся,  но  легкий  удар  по  шее  заставил   француза   разом
присмиреть.
     - Стой спокойно, - Степу тянуло врезать Гастону от всей  души,  и  он
еле сдерживался. - Шевельнешься - придушу, чердынь-калуга!
     - Он не понимает по-русски, - спокойно заметил  Берг.  -  Не  тратьте
свое пролетарское красноречие, господин Косухин... Больше  в  доме  никого
нет, господа. Меня можете не обыскивать: оружия не ношу...
     Сказано это было так,  что  поневоле  верилось.  Казалось,  Берга  не
смущает происходящее. Он был холоден и насмешлив, словно забавлялся редкой
изысканной игрой.
     - Если не возражаете, поговорим в моей лаборатории.  Это  в  подвале.
Господина Сен-Луи можете оставить здесь...
     - Нет, - решил Арцеулов. - В доме есть комната с надежным замком?..
     - Сколько угодно! Прошу...
     Берг взял лампу и неторопливо шагнул  в  темноту  коридора.  Арцеулов
секунду поколебался: все-таки ему навязывали  правила  игры,  -  но  решил
рискнуть. Степа ткнул француза в спину, и Гастон покорно поплелся впереди.
Ростислав шел последним, то и дело останавливаясь и прислушиваясь.
     Возле одной из дверей Берг остановился,  достал  из  кармана  ключ  и
отпер замок:
     - Прошу!
     Свет лампы упал на шкафы с книгами, стол,  кресла.  Других  дверей  в
комнате не было, а на окнах темнели решетки.  Арцеулов  бросил  взгляд  на
замок: изнутри он открывался только ключом.
     - Степан! Вот нож, обрежьте веревки от занавесей и  стреножьте  этого
типа...
     Косухин усмехнулся и не без удовольствия принялся за дело. Гастона он
усадил в кресло и как следует привязал  его,  постаравшись  затянуть  узлы
потуже. Француз взвизгнул, но Степа дал ему подзатыльник,  и  визг  тотчас
прекратился. Берг спокойно ждал:
     - И все-таки у вас уголовные наклонности,  господа.  Признаться,  мне
все кажется, что вы сейчас начнете выносить серебро...
     -  Ниче,  буржуй,  -  зло  бросил  Степа.  -  Это  тебе   не   Париж,
чердынь-калуга! Разберемся...
     - Вы правы, господин Косухин. При подобном зрелище я  сразу  чувствую
себя дома...
     Арцеулов не вступал в разговоры, предпочитая наблюдать. Гастон явно в
панике, а вот сам хозяин... Берг не боялся - он был  спокоен  и  уверен  в
себе. Арцеулов знал, что у людей бывают крепкие нервы, но Берг, похоже, не
притворялся. Он что-то знал - или на что-то надеялся.
     Комнату заперли на ключ, Берг  подождал,  покуда  Степа  как  следует
дернет дверь, проверяя крепость замка, и не спеша  пошел  дальше.  Коридор
кончился небольшой лестницей, ведущей вниз, в подвал.  Сквозь  приоткрытую
дверь просачивался свет.
     - Моя лаборатория, господа. Там нам не помешают...
     Тон его не понравился Ростиславу. Он щелкнул предохранителем и быстро
спустился вниз. За дверью было тихо. Он заглянул внутрь - в  глаза  ударил
электрический свет.  Лаборатория  больше  походила  на  мастерскую:  всюду
стояли какие-то ящики,  валялись  инструменты,  а  дальнюю  часть  комнаты
занимал огромный стол, весь заставленный приборами. Окон не было, стены  -
голые, кирпичные.
     - Другой выход есть?
     - Нет. Взгляните сами...
     Арцеулов еще раз осмотрел  комнату.  Слева  ящики,  которые,  похоже,
только начали распаковывать, кресло, три стула, стол с приборами... Ничего
похожего на дверь он не заметил.
     - Заходите...
     Берг неспешно спустился по лестнице, поставил лампу на ближайший ящик
и прошел к  креслу.  Арцеулов  кивнул  Степе  на  стул.  Косухин  понял  и
пристроился там, держа оружие наготове. Ростислав  подождал  на  пороге  и
закрыл входную  дверь.  Дверь  ему  понравилась:  вышибить  такую  сложно,
вдобавок имелся мощный засов. Задвинув его, Арцеулов почувствовав  себя  в
некоторой безопасности. Здесь можно  обороняться  долго.  Правда,  случись
что, уходить отсюда некуда...
     - Вот-с, господа, - Берг удобно откинулся на спинку  кресла  и  обвел
лабораторию  руками.  -  Можете  ознакомиться.  Правда,  я  только   начал
устраиваться... Впрочем, насколько я понял, наука вас не интересует...
     - Посмотрим, - неопределенно реагировал  Ростислав,  вновь  оглядывая
лабораторию. Ничего особенного он не увидел, разве что  химическую  посуду
на столе. Берг был физиком, но, вероятно, не ограничивал себя только  этой
наукой. Внезапно  взгляд  зацепился  за  какую-то  странность.  Прямо  над
креслом хозяина к стене были прикреплены две небольшие  звезды,  сделанные
из темного металла. Одна из них напоминала большевистскую пентаграмму,  но
почему-то перевернутую. Другая была шестиконечной - могендавид...
     - А это что? Балуетесь черной магией, господин Берг?
     - Это? - взгляд темных глаз на миг взметнулся  вверх.  -  Это  давние
символы мудрости и могущества. Когда-то они висели в лаборатории  великого
Агриппы Нестингеймского. Неучи тоже считали его чернокнижником...
     Намек был ясен, но Ростислав не стал реагировать. Да,  Берг  спокоен.
Здесь, при электрическом свете, его лицо уже не казалось