продолжал Тэд. - Пришлось сказать, что мы пошли с  тобой  в
оперу, а то б не отвязался... О'кей, мой бригадир, жду распоряжений...
     - А чего? - пожал плечами Степа. - Сиди в  кресле  -  и  все.  Можешь
поспать, я тебя потом разбужу.
     - Оу, фельдмаршал, рядовые не имеют права ознакомиться с диспозицией?
     - Имеют, - вяло проговорил Косухин.
     - Так чего ты боишься? Скажу честно, мне в этом доме не по  себе,  но
не думаю, чтобы Берг послал бандитов прикончить собственную племянницу.
     Степа задумался:
     - Мне вот чего кажется. Этот Берг, чердынь его,  и  сам  перепугался.
Представляю, что рассказал ему  этот  сморчок...  ну,  Гастон  который.  В
общем, он решил выждать, но дом все же оставить под охраной.
     - Ты имеешь в виду это чудище в подвале?
     - Ага. По-моему, это какая-то хитрая машина...
     - Ну ясно, что не крокодил! Только зачем делать эту машину из глины?
     Косухин пожал плечами:
     - Это ты у Берга, чердынь-калуга, спроси. В общем, он  мог  приказать
этому, как его, идолу, действовать, если кто-то войдет в лабораторию. Ведь
теперь ясно, что Берг изменил своим...
     - Или он управляет им на расстоянии, что столь же логично, -  в  тоне
Валюженича чувствовалось явное сомнение. - Не  знаю,  Стив.  Насчет  этого
артефакта я не специалист. Но оставлять Наташу в пустом доме, конечно,  не
следовало. Кстати, ты все-таки ей что-нибудь сообщил?
     - Не-а, -  Степа  замолчал,  не  желая  разговаривать  на  эту  тему.
Валюженич внимательно взглянул на него и раскрыл принесенную с собой книгу
в богатом кожаном переплете.
     Косухину  читать  было  нечего,  оставалось  либо  рассуждать,   либо
попросту заснуть. Но на последнее Степа не имел права, и он  принялся  еще
раз анализировать обстановку. Вроде все предусмотрено. Через окно к Наташе
не добраться: на улице дежурят офицеры Богораза. Дверь в  коридор  заперта
на засов, вдобавок у  них  два  револьвера.  Правда,  оставался  монстр  в
подвале, но Косухин был уверен, что услышит  его  тяжелые  шаги  издалека.
Итак, тут все в относительном порядке...
     Тэд все-таки задремал, уронив книгу на пол. Будить его Степа не стал,
решив посторожить пару часов,  а  уж  потом  поспать  самому.  Было  тихо,
спокойно - и  очень  скучно.  Книга,  взятая  Валюженичем,  оказалась  без
картинок, а папиросы угрожающе подходили к концу. Каждые полчаса где-то  в
соседней комнате еле слышно били часы - и больше ничего не происходило.
     Наконец Степа разбудил Валюженича и решил  подремать  сам.  Смущенный
тем, что заснул, американец обещал отныне не смыкать глаз и тут  же  вынул
револьвер, пристроив его прямо на коленях. Косухин покачал головой,  велел
поставить оружие на предохранитель - от греха подальше - и тут  же  уснул.
Как ни странно, во сне время тянулось столь же медленно. Он  снова  слышал
бой часов,  но  почему-то  уже  не  издали,  а  совсем  рядом,  будто  они
находились теперь прямо над головой.  Степа  даже  слышал  стук  маятника.
Вначале негромкий, он становился все четче, и в его мерном звуке почему-то
сквозила угроза. Косухин вдруг почувствовал себя слабым и бессильным перед
тем, что надвигалось откуда-то из темных глубин  пустого  зловещего  дома.
Надвигалось медленно, неотвратимо, и Степе уже  казалось,  что  он  слышит
далекий зловещий хохот...
     - Стив! - Косухин мгновенно проснулся и выхватил револьвер. В комнате
все было по-прежнему. Он прислушался:  вдали  четырежды  негромко  пробили
часы.
     - Извини, что разбудил, - Валюженич говорил как-то  неуверенно,  чуть
ли не виновато.
     - Что-нибудь услышал?
     - Нет, покой, как в гробнице. Но, понимаешь, Стив... Ну, в общем, мне
стало не по себе... Наверно, меня нельзя посылать на фронт...
     Валюженич и вправду выглядел не самым лучшим образом.
     - Это на тебя этот дом действует, - рассудил Степа. - Правильно,  что
разбудил, мне тоже всякая ерунда снилась...
     - Я чувствую себя как-то... Знаешь, у писателя Эдгара  По  есть  один
рассказ, - Тэд нервно рассмеялся. - Про одного джентльмена с  расшатанными
нервами. Ему все казалось, что умершая сестра очнулась в гробу и  медленно
идет прямо к нему...
     - Это ты брось! - от возмущения Косухин чуть не  подавился  дымом.  -
Надо меньше книжек дурацких, чердынь-калуга, читать! Горького почитал  бы,
это писатель нормальный, пролетарский. А то свихнешься...
     Валюженич неуверенно улыбнулся и вдруг вскочил с кресла.
     - Стив, там что-то происходит! Надо разбудить Наташу!
     Тревога Тэда передалась Косухину. Он встал и  вновь  прислушался,  но
вокруг царила мертвая тишина. Он хотел было успокоить Валюженича, но вдруг
почувствовал знакомый холодок в  спине.  Опасность  рядом  -  сомнений  не
было...
     Он обернулся к двери, затем  усмехнулся,  чтобы  приободрить  Тэда  и
почувствовал,  как  холод  охватывает  все  тело.  Степа   стиснул   зубы,
справляясь с паникой, и тут из  коридора  донесся  глухой  странный  звук,
словно кто-то тяжело вздохнул.
     - Дверь под прицел! - успел крикнуть Степа и тут же послышался треск:
нечеловеческой силы удар обрушился на деревянные створки. Засов  выдержал,
но обе половинки треснули, с притолоки  посыпалась  штукатурка,  по  всему
дому пронеслась легкая дрожь. Косухин успел взвести курок -  и  тут  новый
удар отбросил в сторону сорванный засов, дверь рухнула, и свет лампы  упал
на то, что стояло за нею...


     Глиняная маска теперь не  казалась  бесстрастной.  Грубо  вылепленные
губы слегка кривились, в  черных  глазницах  светился  красноватый  огонь.
Огромные конечности с растопыренными  пальцами  протянуты  вперед,  словно
готовясь схватит жертву.
     "Как же так, чердынь-калуга?" -  успел  подумать  Степа,  лихорадочно
прикидывая, куда лучше стрелять.
     - Ту зе айз! - крикнул  Тэд.  Степа  понял  и  прицелился  в  горящий
красным огнем глаз. Выстрелить он не успел -  глиняное  тело  дрогнуло,  и
чудище медленно вошло в комнату.
     Монстр  ступал  бесшумно.  Это  было  странно,  но  на  удивление  не
оставалось времени. Сухо ударил выстрел - пуля  из  револьвера  Валюженича
прочертила едва заметную полосу на личине чудовища. Монстр не  дрогнул!  -
глаза вспыхнули огнем, и огромная фигура стала надвигаться прямо на Тэда.
     И тут Степа понял, в чем дело. Монстр не шел -  он,  казалось,  плыл,
едва касаясь пола. Глиняные ноги  еле  двигались,  словно  идол  стоял  на
невидимом транспортере. В движениях чудища появилась странная легкость,  и
у Степы вдруг мелькнула мысль, что это никакая не машина. В глазах  горела
осмысленная глубокая ненависть - монстр знал, что делает, он  видел  своих
врагов и был готов уничтожить их.
     Чудовище сделало новый шаг и легко  переместилось  в  центр  комнаты,
чуть повернувшись к Тэду. Степа понял - американца загоняли в угол.  Вновь
ударил револьвер. Глиняные руки шевельнулись, медленно смыкаясь.
     - Что случилось? - в дверях спальни стояла Наташа, успевшая  накинуть
легкий китайский халат, украшенный извивающимися драконами.
     - Наташа, назад! - Косухин дернул револьвером, но стрелять не стал. В
небольшой  комнате  рикошет  опасен,  а  пуля  ничем  не  может  повредить
глиняному затылку. Монстр наступал  на  Валюженича,  а  тот  уже  уткнулся
лопатками в стену, стараясь  уклониться  от  тянущихся  к  горлу  глиняных
клешней.
     Тэд  погибнет!  Похоже,  они  здорово  недооценили   своего   ночного
знакомого. Тогда, в церкви, глиняный урод не спешил  демонстрировать  все,
на что способен.
     Степа прикинул расстояние, поглубже вдохнул воздух и кинулся  вперед,
пытаясь обойти монстра слева. Глиняная рука дернулась, но Косухин  все  же
успел поднырнуть под нее и через мгновенье стоял рядом с Тэдом.  Прямо  на
Степу глядел горящий маленький глаз. Чудище оценивало  нового  противника,
еще секунда - и оно успеет прижать их обоих к стене. Еще  одна  секунда...
Косухин поднял револьвер и поднес его вплотную к  правому  глазу  глиняной
твари. Ударил выстрел. Монстр даже не шевельнулся, но дело было сделано  -
там, где только что горел красный огонь, стало черно и пусто.
     - Йе! - Валюженич дважды выстрелил, промахнулся  и  выстрелил  вновь.
Глиняная рука рассекла воздух, Тэд резко наклонился и отскочил в  сторону.
Монстр замер, прислушиваясь. Видеть он уже  не  мог  -  третья  пуля  Тэда
попала в цель.
     - Господа! Скорее в комнату! - Наташа быстро разобралась в ситуации и
широко растворила дверь в спальню. - Я открою окно!
     Это  слышали  не  только  люди.   Ослепленное   чудище   среагировало
мгновенно. Одна рука ударила туда,  где  стоял  Степа,  вторая  поднялась,
загораживая  дорогу.  Косухина  спасла  лишь  реакция,  он  упал  на  пол,
перекатился и вновь вскочил на ноги.
     - Тэд! Сюда! - Валюженич бросился вдоль стены, пытаясь обойти монстра
справа. Тот обернулся, рука вновь  взметнулась  в  воздух,  но  американец
успел раньше. Миг - и он был уже в дверях. Степа подождал пока Тэд войдет,
и заскочил сам, захлопнув створку перед самым носом врага.
     - Скорее, в окно! - Наташа резким движением распахнула раму.  Пахнуло
предутренней свежестью, и Степа успел  подумать,  что  зимой  пришлось  бы
выбивать окно, а возиться со стеклом он никогда  не  любил.  Сильный  удар
потряс комнату - ослепленный монстр пытался выбить дверь спальни, но попал
в стену.
     - Тэд, ты первый!
     Валюженич на мгновенье замешкался. Новый  удар,  на  этот  раз  более
точный - и дверь распахнулась. Монстр стоял на пороге, готовясь  ворваться
в комнату.
     - Давай, Тэд!  -  Степа  стал  посреди  комнаты,  готовясь  задержать
страшилище. Американец уже  был  на  подоконнике,  еще  секунда  -  и  он,
опустившись на вытянутых руках, мягко спрыгнул на газон.
     - Наташа! Прыгай!
     Девушка попыталась забраться на подоконник, но монстр опередил ее.  С
неожиданной ловкостью он мягко заскользил по  полу  и,  толкнув  Косухина,
очутился рядом с Наташей. Девушка отшатнулась - глиняное  чудище  отрезало
ее от окна.
     Степа сунул за пояс ненужный револьвер. Стрелять нет смысла, а обойти
монстра невозможно: даже слепой, он чувствовал каждое движение в  комнате.
Наташа отошла к стене  и  резким  движением  пододвинула  кресло,  пытаясь
загородиться от врага. Тщетно: миг - и кресло с треском ударилось в стену,
глиняные клешни потянулись вперед, пытаясь нащупать горло жертвы.
     Степа стиснул  зубы.  Он  еще  раз  оглядел  комнату:  монстр  стоял,
загораживая окно, очутившись между Косухиным и девушкой. Еще секунда  -  и
Наташе не спастись. Выбирать не  приходилось  -  Степа  нагнулся  и  резко
дернул ковер, в  который  тяжело  упирались  ноги  чудища.  Монстр  загреб
руками, пытаясь сохранить  равновесие,  но  не  удержался  и  с  грохотом,
потрясшим дом, рухнул на пол.
     - Наташа!  -  но  девушка  уже  и  сама  успела  оценить  обстановку.
Перепрыгнув  через  лежавшее  на  полу  страшилище,  она  одним  движением
оказалась на подоконнике и, не мешкая ни мгновения, прыгнула вниз.
     - Стив! Где ты? - донесся с улицы голос Валюженича. Степа бросился  к
окну. Монстр уже вставал неожиданно ловко для его громоздкого тела,  почти
не касаясь руками пола. Медлить не следовало. Прыжок - и Косухин  был  уже
на подоконнике. Внизу он заметил бегущих к дому людей генерала.  Наташа  и
Валюженич стояли чуть в стороне, американец возбужденно махал руками.
     За спиной послышался шум. Краем глаза Косухин  заметил  тянувшуюся  к
нему клешню, на миг почувствовал обессиливающий страх, но превозмог себя и
прыгнул.
     Газон оказался мягким, и Степа лишь слегка ушиб ногу. Валюженич помог
ему встать.
     - Господа, что случилось? - поручик со шрамом стоял рядом, растерянно
глядя на своих подопечных. Второй,  незнакомый  Степе,  офицер  уже  успел
вытащить револьвер.
     - Оу! - воскликнул Тэд и указал вверх.
     -  О  господи!  -  поручик  перекрестился.  Монстр  стоял   у   окна,
внимательно вслушиваясь в то, что происходило внизу. Пустые незрячие глаза
в свете уличных фонарей смотрелись особенно жутко.
     - Наташа...  Наталья  Федоровна,  у  вас  это...  все  в  порядке?  -
запоздало поинтересовался Степа.
     - Спасибо, я даже не ушиблась,  -  девушка  не  казалась  испуганной,
скорее - до предела удивленной. - Кстати, можете называть меня по имени, у
вас это получается более ловко, Косухин... Господа, -  обратилась  она  ко
всем остальным. -  Мне  крайне  неудобно.  Не  понимаю,  что  случилось  с
Бриареем...
     - Простите? - поручик нерешительно взглянул  на  неподвижную  фигуру,
застывшую на фоне окна. - Вы имеете, в виду... этого, сударыня?
     Девушка неожиданно рассмеялась:
     - Это же машина! Автомат! Дядя купил его на одном аукционе. Старинный
автомат, очень простой, сделан в XVI веке, кажется, в Германии.
     "Ничего себе машина, чердынь-калуга!" - пронеслось в голове у  Степы.
Он вспомнил ловкие движения монстра, красный огонь маленьких глаз,  и  ему
стало не по себе.
     - Мы назвали его Бриареем, - продолжала девушка. - Он выполняет самые
простые команды, может прислуживать за столом... Не  понимаю,  что  с  ним
случилось! Он обычно такой забавный...
     - Оу, йе! - не выдержал Тэд и невольно взглянул вверх. Окно  опустело
- страшная личина исчезла.
     - Не понимаю... - Наташа пожала плечами. - В последнее  время  у  нас
творится  что-то  странное.  Я  никогда  не  думала,  что  Бриарей   может
действовать без команды! Но ведь кроме нас в доме никого не было!
     - Значит, этот истукан взбунтовался, -  второй  офицер,  постарше,  с
заметной сединой на висках, удивленно  покачал  головой.  -  Прямо  чудище
Франкенштейна...
     - Нелепо, - вздохнула Наташа. - Мы,  кажется,  его  повредили,  хотя,
конечно, - она улыбнулась, -  не  могу  в  этом  никого  винить.  Спасибо,
господа,  вы  лишили  парижские  газеты  очередной  сенсации  -   девушки,
задушенной монстром...
     Она протянула Валюженичу руку, затем ее ладонь  неожиданно  легла  на
Степино плечо:
     - Косухин, мне почему-то кажется, что вы выручаете меня не  в  первый
раз. У вас это удачно вышло. Или вы долго тренировались?
     Степа смутился и не нашелся, что ответить.
     - Сударыня... господа, - прервал их беседу поручик. - Прошу в машину.
В дом, как я понимаю, возвращаться не стоит...
     Наташа пыталась возражать, доказывая, что сумеет укротить  сбившегося
с  пути  истинного  Бриарея,  но  ее  стражи  были   единодушны.   Поручик
категорически заявил, что отвечает за жизнь  мадемуазель  Берг  и  в  этих
условиях считает необходимым немедленно отвезти ее  к  генералу.  Степа  и
Валюженич не стали спорить: по сравнению с только что  покинутым  домом  у
Богораза в любом случае будет безопаснее.
     Генерал действительно жил в центре, в районе  Монпарнаса.  Косухин  и
Тэд проводили девушку до подъезда, послушали, как  поручик  объясняется  с
удивленной консьержкой, и решили,  что  их  миссия  на  сегодня  окончена.
Оставалось поймать такси и вернуться в  показавшуюся  сразу  такой  уютной
квартирку, которую снимал Валюженич...


     Утром их навестил Карно. Он заявил, что профессор Робер  вне  себя  и
требует  немедленно  доставить  в   лабораторию   лентяя   и   прогульщика
Валюженича. Тэд беззаботно улыбнулся и предложил Степе съездить  вместе  с
ними, пообещав, что кроме самого профессора в их лаборатории не  ожидается
никаких чудовищ. Степа охотно согласился: после  вчерашней  ночи  хотелось
хоть ненадолго очутиться среди нормальной жизни, где не  надо  ежесекундно
ждать смерти и держать оружие наготове. Но  повидать  грозного  Робера  не
удалось. Они уже собирались усаживаться в красное авто Шарля, когда к дому
подкатил другой, столь же знакомый, автомобиль, и капитан, которого  звали
Виктором, пригласил Степу к генералу.
     Как ни плохо Косухин знал Париж, но сразу же заметил, что они едут не
в сторону Монпарнаса. Капитан, узнав, что беспокоит  Степу,  сообщил,  что
беседа состоится в другом месте.
     Авто проехало через весь центр,  и  Степа  вновь  сумел  увидеть  уже
знакомую л'Арк Триомф и полюбоваться творением  инженера  Эйфеля.  Увы,  у
него вновь не было возможности увидеть все это  вблизи.  Прекрасный  Париж
оставался для него городом  за  стеклом  автомобиля.  А  в  следующий  раз
Косухин надеялся побывать здесь лишь в составе рабоче-крестьянской Красной
армии, если французскому пролетариату понадобится братская помощь...
     ...Они поднялись на третий этаж большого  богатого  дома  с  вежливым
консьержем и коврами на лестницах. В дверях посетителей  встретил  молодой
человек в штатском, но с неизменной военной выправкой.  Он  не  сказал  ни
слова, внимательно осмотрел гостей и кивнул Степе. Сопровождающие остались
за дверью.
     - Вас ждут, прошу... - это были единственные слова, которые  пришлось
услышать  Косухину,  покуда  он  шел  по  огромной   прихожей,   увешанной
акварелями и разными дорогими безделушками. Здесь явно  жили  не  те,  кто
зарабатывает хлеб трудовыми мозолями. Косухин невольно сжался, готовясь  к
чему-то неприятному. Он уже бывал в таких  квартирах,  хотя,  конечно,  не
парижских. Но в те квартиры он врывался с оружием, когда брал  города  или
очищал их от белой сволочи. Здесь же  он  был  гостем  -  и  хорошо,  если
гостем.
     Сопровождающий отворил  высокую  белую  дверь,  и  Степа  оказался  в
большой гостиной. Здесь также  висели  картины,  но  уже  не  акварели,  а
полотна, писанные маслом, - портреты и морские  пейзажи.  Люстра  сверкала
хрусталем, ноги тонули в ворсе персидского ковра. Шторы были задвинуты,  и
в комнате царил полумрак, мешавший разглядеть  тех,  кто  здесь  собрался.
Впрочем, Наташу и Богораза Степа узнал, едва  переступив  порог.  При  его
появлении генерал встал.
     - Господин Косухин!
     Тон не вызывал сомнений - Богораз рапортовал,  как  рапортуют  самому
высокому начальству. Степе стало интересно - он  все-таки  попал  в  самое
сердце программы "Мономах"!
     Его любопытство было тут же удовлетворено.  Из  кресла,  стоявшего  у
окна, встал высокий чернобородый мужчина в дорогом, явно сшитом  на  заказ
костюме: крепкий, подтянутый типичная "офицерская кость".
     - Здравствуйте, Степан  Иванович!  -  рука,  протянутая  Степе,  была
широкой и сильной, и Косухин почувствовал  к  этому  человеку  неожиданную
симпатию. Может, причиной было лицо - широкое, открытое, с  выразительными
темными глазами, сразу почему-то показавшееся  очень  знакомым.  В  темных
волосах и бороде серебрилась седина. Человеку было явно за пятьдесят, хотя
выглядел он значительно моложе.
     - Меня зовут Александр Михайлович, - хозяин квартиры тоже внимательно
осматривал гостя. - А вы похожи на брата!
     - Ну... да, - оттаял Степа. - Здравствуйте...
     - Александр Михайлович руководит всей программой эфирных  полетов,  -
негромко произнес Богораз, и Косухин  вновь  напрягся.  Вот,  значит,  кто
посылал серебристые стрелы в небо! Александр Михайлович улыбнулся:
     - Я рад видеть комиссара Челкеля.  С  частью  присутствующих  вы  уже
знакомы... Прошу...
     Он не успел договорить. Из  кресла,  стоявшего  в  затемненном  углу,
резко вскочил высокий - еще выше хозяина дома - молодой человек и быстрыми
резкими шагами подошел к гостю. Щелкнули каблуки:
     - Андрей Константинович Барятинский. Здравствуйте, Степан!
     Князь Барятинский выглядел именно таким, каким запомнил его Степа  по
фотографии: породистый аристократ давней чистой крови, тонконосый, изящный
и одновременно жилистый -  прирожденный  победитель,  живущий  в  каком-то
особом мире, где не могло быть места Косухину. Степа вновь, как  когда-то,
желчно позавидовал и одновременно  разозлился.  Именно  этого,  с  голубой
кровью, отправили первым в эфирный рейс, чтобы князь,  а  не  крестьянский
сын навек вошел в историю.
     - Николай мне часто говорил о вас, - Барятинский, не подозревавший  о
Степиных размышлениях, энергично, п