и Степа вновь занял место у бойницы.
     Не успели солдаты немного прийти в себя и занять позиции, как к Степе
подошел один из офицеров-фронтовиков - худой  штабс-капитан  с  солдатским
Георгием.
     - Господин комиссар, разрешите?
     Степа  механически   отметил   совершенно   нелепое   обращение,   но
протестовать не стал, почувствовав, что офицер подошел не зря.
     - Прошу не считать меня  паникером,  господин  комиссар,  -  негромко
продолжал штабс-капитан. - Но, по-моему, нас обходят...
     Степа не стал задавать приличествующих случаю вопросов типа:  "Панику
поднимаешь,  шкура   офицерская?"   Он   оглянулся   и   коротко   бросил:
"Продолжайте."
     - С севера, там где озеро - минные поля.  Уже  минут  пятнадцать  там
что-то взрывается. Вначале думал,  снаряды,  но  потом  понял:  мины.  Они
расчищают проход.
     - Так, - кивнул Степа, удивляясь  лишь,  отчего  китайцы  не  сделали
этого раньше. О подобной возможности он подумал сразу  и  очень  надеялся,
что неведомый ему генерал Мо  по  своей  ограниченной  классовой  сущности
окажется несообразительным. Как оказалось, надеялся зря.
     - Минут пять назад разрывы стихли, - закончил офицер.  -  Вы,  как  я
понял, воевали, господин комиссар, так что оценивайте сами...
     - Через сколько времени они будут здесь? - Степа вдруг сообразил, что
китайцы скорее всего двинутся прямо на беззащитный полигон.
     - Минут через десять. Может, даже меньше. Разрешите идти?
     Степа кивнул, думая уже о другом. Через несколько минут  отряд  будет
отрезан со всех сторон. Тем, кто на  полигоне,  помочь  уже  нечем.  Степа
подумал о Берг, понадеявшись, что  у  тех,  кто  остался  в  рубке,  будет
какой-нибудь транспорт, чтобы успеть вырваться.
     "А если нет? - вдруг  подумал  Косухин.  -  Если  Наташе  еще  нельзя
уходить? Она ведь говорила,  что  будет  ждать,  пока  "Мономах"  на  эту,
чердынь ее, орбиту не вытянет!.."
     - Подготовиться к отходу! - крикнул Степа, хлопая себя по карманам  в
поисках патронов. У него был карабин, две обоймы и револьвер. На  короткий
бой хватит, а на большее он не рассчитывал.
     Приказа, похоже, ждали. Вещевые мешки были уже  за  плечами,  солдаты
привычно разбивались по взводам, откуда-то вынырнул  Гаврилов,  но  увидев
Степу, поспешил пристроиться там, где ему велено, в арьергарде.
     Косухин отправил Остроумова к грузовику, приказав немедленно  уезжать
на условленное место встречи, напомнил офицерам и членам "штаба"  маршрут,
который они и без него знали, и вдруг понял, что сам  уходить  не  должен.
Там, где еще недавно стоял "Мономах", оставались люди, которых он не  смог
защитить. Там была Наташа. Степа медлил, солдаты  нетерпеливо  поглядывали
на него, то на Гаврилова,  и  вдруг  по  траншее  прошелестело:  "Обошли!"
Косухин выглядел из окопа и увидел, как с севера, отрезая путь на полигон,
быстро движется ровная густая цепь. Времени на размышление не оставалось.
     Степа скомандовал отход,  а  сам  отошел  в  боковой  ход  сообщения,
пропуская пробегавших мимо него  солдат.  О  нем  не  забыли  -  несколько
рядовых и все офицеры окликали его, советуя поторопиться, но Косухин  лишь
кивал, продолжая ждать. По окопу  проскочил  последний  -  арьергардный  -
взвод, и в ход сообщения заглянула испуганная физиономия Гаврилова.
     - Товарищ комиссар! Скорее! -  мыслями  председатель  штаба  был  уже
где-нибудь в верстах в двадцати отсюда, а может, и на  границе  с  русским
Туркестаном.
     - Уходите, товарищ Гаврилов, - как можно суше  произнес  Степа.  -  Я
догоню. Мне на полигон надо...
     - А-а... - протянул фельдфебель, но  вступать  в  разговор  не  стал,
решив, что комиссарам положено совершать нелепые, но героические поступки.
Через минуту топот тяжелых сапог затих, наступила тишина.
     "Все, - понял Степа, - теперь пора..."
     Он быстро, чтоб  не  заметили  раньше  времени,  выглянул  из  окопа.
Китайцы на холмах по-прежнему не двигались, похоже, еще не сообразив,  что
отряд покинул позицию. Те, кто шел от озера, уже разворачивались,  окружая
полигон. На Степу никто не обращал внимания.
     - Айда! - Косухин скинул шинель, схватил карабин за цевье и  выскочил
из окопа. Он ожидал выстрелов в спину, но китайцы  молчали,  очевидно,  не
принимая одинокого русского за достойную цель.  Степа  вздохнул,  пожалев,
что на нем тяжелые унты, а не что-либо более подходящее,  и  рванул  туда,
где виднелась окутанная легким, уже  почти  незаметным  дымком,  стартовая
площадка...



                        12. ПРИ ПОПЫТКЕ К БЕГСТВУ

     Пулемет поставили прямо перед входом в рубку управления.  Место  было
удобное - простреливалось не только  пространство  перед  бункером,  но  и
подходы к домику, где  находился  главный  взрыватель.  В  случае  крайней
опасности Арцеулов надеялся под прикрытием пулемета успеть проскочить туда
и повернуть черную рукоятку, соединяющую электрическую цепь.
     Правда, его напарник - пожилой подполковник, которого, как выяснилось
звали Сергей Георгиевич, - едва  ли  смог  бы  как  следует  распорядиться
цинком патронов. О пулемете он имел чисто теоретическое представление. Как
понял Ростислав, подполковник уже около двадцати лет  занимался  вопросами
радиосвязи, начав работать еще с самим Поповым. С тринадцатого года Сергей
Георгиевич был на Челкеле, руководя сооружением сердца  полигона  -  рубки
управления. О фронтовой прозе, включая зарядку лент в "Максим", ему узнать
не довелось.
     Капитан с удовольствием  расспросил  бы  своего  нового  знакомого  о
Челкеле  и  "Мономахе",  но  пришлось  вместо  этого  проводить   занятие,
посвященное  обязанностям  второго  номера  пулеметного  расчета.  Правда,
техническое образование и опыт помогали - Сергей Георгиевич  схватывал  на
лету. Лишь на минуту Арцеулов отлучился, спустившись в рубку. Берг  сидела
у светящегося огоньками пульта и, не отрывая глаз, следила  за  табло,  на
котором высвечивалась странная неровная линия. На  вопрос  Ростислава  она
лишь кивнула, коротко бросив: "Еще нет".
     Итак, приходилось ждать. Более того, Ростислав догадывался о  простой
вещи - даже если все пройдет удачно,  на  мотоцикле  подполковника  смогут
уехать лишь двое. Так что в любом случае спешить было некуда...
     Закончив разъяснения и проведя короткую  проверку  усвоенных  знаний,
капитан, удовлетворенно вздохнув, посадил Сергея Георгиевича за пулемет, а
сам решил совершить небольшую рекогносцировку. Он прошел полсотни метров в
сторону почерневшей от огня стартовой площадки и огляделся.
     Полигон был пуст и тих. Эта тишина сразу же не понравилась  Арцеулову
- весь его опыт говорил, что подобное затишье кончается быстро и далеко не
лучшим образом. Он настроил взятый у полковника бинокль, бросив взгляд  на
север, где проход со  стороны  озера  оставался  незащищенным,  и  тут  же
опустил тяжелый "цейсс". Бинокль уже не был  нужен  -  даже  невооруженным
глазом можно было заметить цепь, наступавшую с той самой  стороны,  откуда
они вчера сами добирались до Челкеля. Итак, уйти они не успеют. Оставалось
минут десять, столько же можно будет продержаться за пулеметом, ну а там -
как выйдет...
     Капитан поглядел на восток, но там  было  тихо.  Похоже,  краснопузый
Косухин все-таки задержал генерала Мо. Арцеулов повернулся, чтобы  идти  к
пулемету, как вдруг заметил  бегущего  прямо  к  нему  человека.  Бегущий,
насколько смог заметить капитан, был без шинели, зато с карабином, который
он то держал в руке, то, на мгновенье остановившись, закидывал  за  плечи.
Бежал он явно издалека, силы были, похоже, на исходе.
     "Наш, с позиций, - понял Ростислав.  -  Но  зачем?  Ведь  они  должны
отступать на юг! Интересно, кто это?"
     Человек пробежал еще полсотни метров, остановился, глотнул воздуха  и
вновь упрямо, чуть пошатываясь на ходу, побежал дальше.  Капитан  отметил,
что карабина незнакомец не бросает, одобрительно кивнул и вдруг понял, что
узнает его. Даже странно, что Ростислав не признал сразу -  а  если  и  не
узнал, то вполне мог догадаться...


     Косухин  бегал  легко.  Ему  ничего  не  стоило  пробежать  несколько
километров, а затем прыгнуть в окоп и лупить по врагу из "винтаря".
     Правда, теперь на нем были непривычные и немного не по размеру  унты,
а за плечами - бессонная ночь. Впрочем, Степа старался не обращать на  это
внимания - на счету была каждая секунда. Подойди китайцы чуть  ближе,  его
попросту могут  срезать  с  первого  же  выстрела.  Кроме  того,  если  он
опоздает, его безрассудный поступок вообще не будет иметь смысла.
     У Степы был свой маленький  секрет,  помогавший  в  подобных  трудных
случаях. Он начинал думать о чем-то постороннем. Сразу становилось легче -
ноги выбирали не только путь, но и ритм,  в  котором  надо  передвигаться.
Если бы не карабин, который  после  первого  же  километра  стал  казаться
сделанным  из  чугуна,  дистанция  до  пусковой  площадки  "Мономаха"   не
представлялась особо трудной.
     Сердце  билось  часто,  но  ровно,  перед  глазами  мелькали   желтые
проплешины, поросшие тонкой  высохшей  травой,  а  Степа  думал  совсем  о
другом. Он еще раз прикинул свой нехитрый план - забрать  Наташу  и  всех,
кто оставался с нею и немедленно  уходить  на  юг,  на  условленное  место
встречи.  Ну,  а  если  он  все-таки  не  успеет  или  появится  у   рубки
одновременно с  китайцами,  то  план  остается  прежним,  с  одной  только
поправкой - он сам будет в  заслоне  и  покажет  китайским  белогвардейцам
кое-что из опыта российской революции.
     Затем Степа подумал о брате, сообразив, что едва  ли  сможет  узнать,
чем завершился полет. Странный адрес в Париже он запомнил с ходу,  но  как
добраться туда, да еще  одному,  без  помощи  Рабоче-Крестьянской  Красной
армии, Косухин представлял слабо. Вдобавок оставалось  непонятным,  почему
сведения о "Мономахе" должен первым получить этот Карл Берг,  когда,  если
верить рассказам его  племянницы,  эфирные  ракеты  садятся  где-нибудь  в
степи, а отнюдь не в столице буржуазной Франции.  Степа  в  очередной  раз
пожалел, что не расспросил брата, решив первым делом поговорить об этом  с
Наташей. Тем более становилось ясно, что в соревновании по  бегу  он  явно
опередил солдат генерала Мо и финиширует у рубки управления первым.
     Арцеулова Степа узнал сразу и в первую секунду  здорово  перепугался,
представив себе, как белый гад лихо, навскидку срезает  его  выстрелом  из
"бульдога".  Впрочем,  ни  поворачивать,  ни  замедлять  ход  Косухин   не
собирался - гордость не позволяла, - да и укрыться в степи негде...


     Арцеулов с бесстрастным  лицом  наблюдал  за  приближавшимся  Степой,
прикидывая, какого черта надо здесь  краснопузому.  Мелькнула  мысль,  что
комиссар Челкеля решил поквитаться с ним напоследок, для чего  и  тащит  с
собой карабин, без которого бежать гораздо удобнее. Мысль была нелепой, но
придумать что-либо более подходящее Арцеулов никак не мог. Разве что Степа
решил зачем-то лично  предупредить  о  приближающихся  китайцах,  но  это,
пожалуй, еще более нелепо...
     Шагах в пяти от капитана Степа затормозил, скинул с плеча  карабин  и
едва устоял на ногах - длинная дистанция явно  давала  о  себе  знать.  Он
вспомнил советы брата и начал  медленно  делать  круговые  движения  левой
рукой - правая держала карабин, - стараясь дышать через нос.
     - Сразу не останавливайтесь, - посоветовал Арцеулов, мгновенно  входя
в роль  ротного  командира,  обучающего  новобранцев.  -  Несколько  шагов
вперед... Медленно... Не дышите ртом... Вот так...
     Степа отчаянно махнул свободной рукой - говорить  он  еще  не  мог  и
ткнул стволом карабина в сторону приближавшихся солдат в серых шинелях.
     - Вижу, - не особенно дружелюбно откликнулся Ростислав.  -  Кой  черт
вас принес, господин комиссар? Почему вы не с вашими инсургентами?
     - Наташа... - наконец смог выговорить Косухин. - Она... здесь?
     "Пристрелить его,  что  ли?  -  подумал  Арцеулов.  -  Но  ведь  сюда
прибежал, краснопузый! Не побоялся..."
     - Наталья Федоровна, - имя-отчество капитан выделил особо. - Сейчас в
рубке управления  и  просит  не  беспокоить...  Мотайте  отсюда,  Косухин.
Бегаете вы хорошо, еще успеете.
     - А пошел ты, беляк! - беззлобно ответил Степа и, вскинув карабин  на
плечо, зашагал прямо к рубке. Арцеулов хотел крикнуть "стой", но сдержался
и двинулся следом.
     Впрочем, они дошли только до пулемета, возле которого сидел в  полной
боевой готовности Сергей Георгиевич. Он удивленно поглядел на появившегося
неизвестно откуда страшного  посланца  большевиков  и  открыл  рот,  чтобы
высказать свое недоумение, но не успел. Послышались легкие шаги, на пороге
бункера появилась Берг. Она улыбалась.
     - "Мономах" на орбите, господа! - крикнула она и тут только  заметила
Степу. - Косухин!.. Вы-то откуда?
     - Наталья  Федоровна,  можно  уходить?  -  перебил  Арцеулов,  бросив
быстрый взгляд на приближавшихся китайцев.
     - Да... Я вообще-то закончила. Николай Иванович передает всем  привет
и... Но мне надо выключить аппаратуру...
     - Выключу сам, - усмехнулся Арцеулов. - Все туда, быстро!
     Он ткнул стволом револьвера в направлении домика, где был  установлен
взрыватель.
     - Но... - начала было девушка.
     - Да бегите же, - крикнул  капитан.  Очевидно,  его  голос  прозвучал
вполне убедительно. Берг схватила Степу за руку, они помчались к  зловещей
будке.  Подполковник  тоже   попытался   сделать   несколько   шагов,   но
нерешительно остановился.
     - Мотоциклет...
     - Заводите его - и туда! - распорядился  Арцеулов.  -  Да  побыстрее!
Догоняйте!
     Он еще раз измерил расстояние до приближающихся  китайцев  и  быстро,
по-спринтерски, бросился вслед за убегавшими. И почти сразу ударили  сухие
хлопки выстрелов...
     Бежать под пулями  было  неприятно,  но  привычно.  Ростислав  сделал
несколько  зигзагов,  не  давая  врагу  прицелиться  и  с  удовлетворением
отметил, что краснопузый, продолжая держать девушку  за  руку,  последовал
его примеру. Пара пуль просвистела мимо ушей, еще одна чуть не сбила шапку
с бегущего впереди Степы, но домик был уже рядом. Косухин и Наташа влетели
внутрь, через пару секунд к ним присоединился Ростислав.
     -  Дверь!  -  крикнул  он,  но  тут  же  одернул  себя.  -  Где  этот
подполковник, язви его...
     Он выглянул в маленькое зарешеченное  окошко  и  увидел,  что  Сергей
Георгиевич возится с  мотоциклетом.  Машина  трещала,  но  не  заводилась.
Наконец, мотор заработал, подполковник  неловко  взобрался  на  сиденье  и
тронулся с места.
     -  Скорее,  Сергей  Георгиевич!  -  крикнул  Ростислав.  Мотоциклист,
похоже, услышав, дал газу. Оставалось метров двадцать, но тут вновь ударил
залп. Мотоцикл, резко дернувшись, завалился набок.
     Берг вскрикнула. Машина перевернулась и замерла, лишь переднее колесо
продолжало бессмысленно вращаться. Подполковник лежал  неподвижно,  и  его
поза не оставляла ни малейших  сомнений  в  том,  что  произошло.  Капитан
подумал было выскочить наружу, но еще несколько пуль ударилось в стену,  и
Арцеулов захлопнул обитую железом дверь.
     - Все, - произнес он как  можно  спокойнее.  -  Теперь  -  прощальный
салют...
     Он подошел к взрывателю и положил пальцы на черную рукоять.
     - Не надо, - крикнул Косухин. - Зачем, чердынь-калуга?
     - Смена караула, - мрачно усмехнулся капитан. - Шиш  получат  китаезы
вместо русского полигона! Не хнычьте, красный командир!
     Рукоять повернулась легко. Маленький домик дрогнул...
     - Прощай, Челкель, - тихо проговорила Берг. - Господи, как жалко!..
     Степе тоже было жалко Челкеля. Он так  и  не  понял,  в  чем  состоит
интерес мировой революции - в том, чтобы сохранить полигон, даже отдав его
китайским белогвардейцам, или в том, чтобы пустить все в  небо,  превратив
пусковую площадку, рубку, склады и лаборатории в клубы  рвущегося  к  небу
дыма. Арцеулов же глядел на дело  рук  своих  не  без  удовольствия,  даже
пожалев, что в оставшейся так далеко России не удалось сделать  то  же  со
всем, что досталось большевикам.  Но  в  глубине  души  и  ему  было  жаль
Челкеля. Может, надо поступить как-нибудь по-другому, но  думать  об  этом
уже поздно...


     Китайцы, пораженные и оглушенные рвущимися со всех  сторон  зарядами,
залегли, время от времени беспорядочно стреляя в сторону  домика.  Капитан
уже подумал выскочить к мотоциклу, но издалека донеслась  резкая  короткая
команда, солдаты вскочили и побежали вперед.
     - Дайте карабин, Косухин! -  крикнул  Ростислав,  прикидывая  как  бы
срезать кого-нибудь из офицеров. Но различить их было  трудно  -  на  всех
надеты шинели с меховыми воротниками и странные меховые шапки  с  коротким
козырьком.
     Он протянул руку, но Степа отодвинулся подальше.
     - Карабин! Черт вас подери, Косухин!
     - Остынь, беляк, - буркнул Степа. - А Наташу куда? Порешат ведь!
     Арцеулов резко выдохнул воздух  и  скрипнул  зубами.  Он  должен  был
сообразить сам. Открой он стрельбу, едва ли их  станут  брать  живыми.  На
себя и краснопузого Ростиславу было наплевать, но с ними Берг, и рисковать
не следовало, покуда имелся хоть один шанс.
     - Ладно, - нехотя проговорил он, - подождем...
     Китайцы окружили домик. Стрельба  прекратилась,  несколько  прикладов
ударили в  дверь.  Железная  обивка  выдержала.  Китайцы  что-то  кричали,
заглядывая в окна, а затем все неожиданно стихло.
     - Я... не хочу... - прошептала Берг, в ее руке появился револьвер.  -
Косухин, ну придумайте что-нибудь!
     Степа хотел было сказать что-нибудь  ободряющее,  но  слова  не  шли.
Внезапно за дверью послышался резкий высокий голос,  произнесший  какую-то
длинную фразу. Сразу же другой голос  -  такой  же  непривычный,  -  начал
выкрикивать узнаваемые, хотя и искаженные чужим выговором слова:
     -   Офицер   армия   Чжунго...   приказывать...   скласть   оружие...
гарантировать жизень... хорошее образование... Повторять...
     - У вас есть белый флаг, комиссар? - зло проговорил Арцеулов, вертя в
руках бесполезный револьвер. Мелькнула и пропала мысль  о  самоубийстве  -
если Наташа попадет в плен одна, ей будет еще хуже.
     - Господа, - растерянно проговорила  девушка.  -  Может...  лучше  не
сдаваться? Я... Не знаю...
     Она со страхом посмотрела на  револьвер  и  начала  подносить  его  к
виску. В ту же секунду  рука  Степы  вырвала  оружие,  и  Берг  неподвижно
застыла. Косухин встал и подошел к двери.
     - Эй вы! - крикнул он, прерывая переводчика.  -  Я  комиссар  Челкеля
Косухин! Слышите меня?
     Воцарилась тишина. Степа отбросил засов и резко открыл дверь.
     - Кто тут у вас старший? А ну выходь!
     Тон  был  достаточно  внушительный.  Солдаты   невольно   попятились,
переводчик что-то залопотал, и вперед вышел невысокий китаец  в  такой  же
форме, как и остальные, но с широкими синими нашивками. Он  что-то  быстро
проговорил.
     - Генерал Мо... приказывать... брать всех живыми... Сдавайте  оружие,
господин комиссар... - старался переводчик.
     - Что значит "сдавайте оружие!" - возмутился Косухин, входя в  кураж.
- Это  российский  военный  объект,  а  значит,  собственность  республики
Советов! По какому, чердынь-калуга, праву?
     Переводчик что-то пробормотал, офицер бесстрастно поглядел на Степу и
вновь заговорил. Переводчик поспешил растолковать:
     -  Приказ...  генерал  Мо...  Гарантировать  жизнь  и  возвращения  в
Россия...
     - У, бестии!.. - Степа оглянулся, как можно веселее кивнул замершей в
испуге девушке и бросил карабин под ноги солдат. Туда же полетел револьвер
и обе обоймы.
     Двое китайцев тут же схватили Степу за  руки,  а  третий  быстро,  но
решительно обыскал его, после чего Косухина отпустили.
     - Хорошо, комиссар! - сообщил переводчик. - Остальные...
     Берг нерешительно шагнула за порог. Двое солдат тут же