том же архиве Соломатина?
   Впрочем, на первой странице никаких  сюрпризов  не  было.  Шел  текст
заклинаний и краткие  комментарии  книги.  Юрий  увлекся.  Боевая  магия
оказалась  весьма  неожиданной.  Он  ждал  обычных  заклинаний,  которые
пробивают доспехи врага, крушат его кости или прерывают  дыхание.  Но  о
подобном тут  речь  не  шла.  Похоже,  древние  дхарские  полководцы  не
занимались мелочами. Самой простой была "Непускающая Стена".  Заклинание
позволяло отгородиться от врага невидимым непробиваемым  барьером.  Этим
же барьером можно было рассечь вражеское войско  на  части.  Дальше  шел
"Горячий  Ветер",  раскалявший  все  металлическое  оружие  и   доспехи,
превращая их в кипящий пар. Орловский представил  себе,  как  это  могло
выглядеть в жизни, и горько усмехнулся.  Будь  это  заклинание  у  Гхела
Храброго, князь Курбский мог вывести против дхаров все войско Ивана  III
- и остаться навеки у верховьев Пех-ры. Правда, сын Фроата поссорился со
старыми жрецами. Не потому ли заклинания были бессильны?
   "Свод Надежды" - это вполне могло пригодиться и в XX веке. Осажденный
город окружался невидимым  сводом.  Ничто  не  могло  проникнуть  внутрь
оружие, люди, даже неосторожные птицы сгорали, превращаясь в пепел...
   Юрий переписывал одну за другой грозные строчки,  не  понимая,  зачем
это нужно хозяевам "Кости". Не думают ли они, что это может помочь  РККА
в боевой подготовке? Не спятили же они там,  в  Большом  Доме?  Юрий  не
удержался и прочел вслух одно из заклинаний, которое способно  пробивать
насквозь любые стены. Хорошо, если б  оно  разнесло  вдребезги  тюремный
каземат! Орловский подождал пару минут и покачал головой:  стены  стояли
не дрогнув, слова оставались только словами...
   Постепенно дело стало продвигаться  живее.  Юрий  освоил  "фроати"  и
теперь мог читать текст, почти не прибегая к алфавиту. Страница  шла  за
страницей, но ничего, кроме заклинаний, он не находил. Очевидно, люди из
Большого Дома  ошиблись:  в  рукописи  учителя  никаких  тайн  не  было.
Странно, что он зашифровал главу, но, может, эти заклинания и полагалось
записывать древним алфавитом...
   К концу второго  дня  работа  была  завершена.  Последнее  заклинание
оказалось необычным: оно предназначалось для тех,  кто,  попав  в  плен,
хочет избавиться от мук и позора предательства. Называлось оно  странно:
"мэви йанхи-вагрэ" - заклинание "Спрячь Душу".  В  коротком  комментарии
говорилось, что прочитавший его может не бояться ни людей, ни нечисти...
   И это было все. Правда, в конце  говорилось,  что  ни  одно  из  этих
заклятий не действует  без  "Мэви-идхэ"  -  "Заклинания-Ключа",  которое
иногда называлось "Великим Заклинанием дхаров"... Древние  жрецы-дхармэ,
были,  похоже,  людьми  предусмотрительными,  но  ничего   похожего   на
"Заклинание-Ключ" в тексте не было.  Глава  заканчивалась.  Очевидно,  с
невольной усмешкой подумалось Юрию, Родион Геннадьевич, потомок  дхармэ,
тоже  был  человеком  осторожным  и  предпочел  не   помещать   "Великое
Заклинание" в своей книге...
   Орловский еще раз  просмотрел  получившийся  конспект.  Тридцать  два
заклинания - больше в главе ничего не было. Интересно, что с ними  будет
делать "Костя"? Впрочем, это его проблемы...
   Юрий еще раз перелистал книгу, в который раз пожалев, что  скоро  она
вновь исчезнет в недрах Большого Дома, и  скорее  всего  -  навеки.  Как
жаль, что учитель не отдал ее перед арестом - хотя бы ему, Орловскому...
   Вспомнилась  их  последняя  встреча.  Старик  знал,  что  случится  в
ближайшее время: были арестованы двое сотрудников сектора, остальных уже
вызывали "для бесед". Орловский и сам ждал ареста, но Соломатин, грустно
усмехнувшись, вдруг пообещал,  что  Юрия  не  тронут.  Затем,  помолчав,
добавил: "Вы не дхар. Им нужны дхары..." Орловский  наскоро  попрощался,
пообещав зайти на следующий день, но Родион  Геннадьевич,  очевидно  уже
все знавший, внезапно достал из ящика стола небольшую папку  и  попросил
сохранить ее - до будущих времен. "Тут  нет  контрреволюции!"  -  Старик
грустно усмехнулся и развязал тесемки...
   Конечно, никакой  контрреволюции  там  не  было.  Несколько  листков,
исписанных "фроати", - копии с каких-то древних, не сохранившихся  книг.
Обрывок  бересты  со  странным  рисунком  -  давняя,  хранимая  в  семье
реликвия.
   - И вот еще, Юрий. -  Родион  Геннадьевич  показал  небольшой  листок
бумаги, на котором была написана  короткая  фраза  на  "фроати".  -  Они
считают нас заговорщиками... В таком случае - это наш пароль. Храните до
последней возможности, а потом - сожгите...
   Юрий  обещал.  Папку,  просмотрев   и   запомнив   кое-что   наиболее
интересное, он отдал Терапевту. Сейчас она должна уже быть в Париже...
   Пароль... если б не обстоятельства их  последней  встречи,  Орловский
вволю бы  посмеялся  над  этой  горькой  шуткой.  Беззащитный  старик  и
несколько его учеников, писавшие школьные  учебники  и  учившие  будущих
учителей, которые оказались попросту не  нужны...  Не  нужны,  поскольку
учеников сослали, запретив даже говорить на родном  языке...  В  те  дни
Юрию впервые стало стыдно, что он русский...
   Орловский ждал "Костю" - с утра, но того все не было,  и  Юрий  начал
немного волноваться. Может, у этого улыбчивого  такая  метода  -  томить
ожиданием? И вдруг  ему  пришла  в  голову  внезапная  мысль.  Возможно,
"Костя" сегодня же заберет  рукопись,  а  он  не  успел  даже  составить
краткий конспект! Но это не главное. Энкаведист постепенно подводил его,
Орловского,  к  чему-то  важному.  Возможно,  этот  список   заклинаний,
бесполезный сам по себе, является одним из этапов. Надо все же  посидеть
над ним, подумать...
   Время было, и Орловский быстро снял копию. Она  уместилась  на  одном
листке, густо  исписанном  с  двух  сторон.  Вдруг  понадобится  -  ведь
понадобился же этот список кому-то в Большом Доме?..
   - Ну, вижу, вижу, справились... - "Костя" широко  улыбался,  казалось
весь источая радушие. - Разобрали шифр-то? ~ Это не шифр. - Объяснять не
тянуло, да и не нужно это "Косте".  -  Могу  вас  разочаровать:  списков
заговорщиков не обнаружилось. Равно как и  явок,  адресов  типографий  и
карт укрепрайонов...
   - Настроение у вас хорошее, это самое  главное!  -  Энкаведист  вновь
одарил Юрия улыбкой  и  присел  к  столу.  -  Карты  укрепрайонов,  Юрий
Петрович, хранятся иным образом... Мне просто интересно было -  все-таки
наследие древних времен. Что ни говори, забавно...
   "Костя" продолжал  бормотать,  но  глаза  уже  скользили  по  бумаге.
Энкаведист явно спешил. Раньше он предпочитал поговорить,  а  потом  уже
интересоваться работой...
   Тянулись минуты. Похоже, "Костя" читал список уже не первый раз.  Его
лицо по-прежнему хранило улыбку, но глаза стали другими - осторожными  и
внимательными.
   "Что он, в самом деле список явок ищет?" -  Юрий  невольно  удивился.
"Костя" действительно что-то искал. Искал - и не находил...
   - Юрий Петрович! - Улыбка вновь появилась на лице, но какая-то не  та
робкая, чуть ли не просящая:
   - Вы... вы ведь не до конца расшифровали, да? Трудный шифр?
   -  Почему?  До  конца!  Я  выписал  все  заклинания.  Вам   нужны   и
комментарии?
   - Нет-нет. - "Костя" закусил губу и еще раз  посмотрел  в  список.  -
Там... Еще одно заклинание должно быть... Главное, которое...
   Выходит, он знал? Или знали те, кто прислал сюда этого "дхароведа"?
   Юрий вдруг  почувствовал  нечто  похожее  на  злорадство.  Пусть  это
мелочь, но в чем-то удалось досадить этим всезнайкам. Должно  быть?  Так
ищите!
   - Его здесь нет! - Юрий хотел было улыбнуться, но все же сдержался. -
Мне очень жаль, Константин. Я могу вам все объяснить...
   - Нет... Не надо...
   "Костя" перевел дух, подумал,  затем  медленно  проговорил,  уже  без
всякой улыбки:
   -  Юрий  Петрович!  Поймите  -   это   не   шутка.   Это   -   важное
правительственное  задание.  В  случае  его   выполнения   срок   вашего
заключения будет сокращен...  Очень  существенно  сокращен,  поверьте...
Мне... нам нужно "Заклинание-Ключ". Отдайте его... Я могу даже  сказать,
что в этом случае вам придется отбывать срок  гораздо  меньший  -  всего
десять  лет.  Вы  проведете  его  здесь  и  сможете  заниматься  научной
работой... Все зависит от вас...
   Это походило на обыкновенное издевательство -  требовать  у  человека
то, чего он  заведомо  не  мог  дать...  Или  все-таки  "Костя"  говорит
всерьез? Но зачем им такая ерунда? Нет, что-то не так!
   - Константин, если вы  шутите,  то  это  плохая  шутка.  -  Орловский
старался говорить как можно спокойнее: срываться нельзя. - Вы говорите с
человеком, который фактически приговорен к пожизненному заключению. И вы
обещаете помилование мне -  за  что?  За  образец  дхарского  фольклора?
Извините - это несерьезно...
   "Костя" молча  встал,  аккуратно  вложил  список  в  портфель  и,  не
попрощавшись, вышел...
   ...Прошло два дня. Казалось, о Юрии забыли. Он  постарался  выбросить
нелепое происшествие из головы. Была ли это дурная шутка,  или  в  самом
деле в Большом Доме кто-то спятил, его  не  очень  волновало.  Если  это
"тест на  искренность",  то  он  его  выдержал  -  в  рукописи  не  было
"мэви-идхэ". Он с ними не лукавил, и обвинять  его  не  в  чем.  Значит,
следовало подождать...
   Орловский не удержался и еще раз прочитал главу. Подумав, он  заметил
одну странность:  весь  текст  был  построен  так,  что  главное  должно
находиться в конце. Этим главным могло быть одно  -  "мэви-идхэ".  Тогда
глава приобретала законченный вид. Но, может, оно там и вправду было?
   Юрий внимательно осмотрел листы. Похоже, у Родиона Геннадьевича в  то
уже далекое  время  были  перебои  с  бумагой,  и  он  писал  на  старых
"обратках"  разного  размера.  Последний   лист   был   немного   меньше
предыдущего сантиметра на три. Это могло  быть  случайностью  -  скажем,
бумага оказалась разных форматов, - но что, если в  какой-то  момент  по
последнему листу прошлись ножницы?
   Орловский внимательно сравнил страницы. Да, край последней  имел  еле
заметные неровности. Это опять-таки могла  быть  случайность.  Но  могло
быть иначе: на этих недостающих сантиметрах и были написаны две или даже
одна строчка - недостающее "Главное Заклинание"...
   Да, это могло быть... Потомок дхармэ, Рох кна Гхели из  рода  Фроата,
решил сберечь древнюю тайну, предчувствуя, что рукопись попадет в  чужие
руки. Можно лишь невесело улыбнуться - но ведь старый ученый не  ошибся!
Именно эта строчка отчего-то понадобилась аггелам из Большого Дома!
   Надо не спешить с выводами. В любом случае, рано ли, поздно,  но  ему
объяснят. Похоже,  "Костя"  отправился  за  инструкциями.  Что  ж,  надо
подождать, покуда он их получит...
   Все оказалось куда неожиданнее, чем Юрий предполагал. На третий  день
энкаведист пришел как ни в чем не бывало: на лице играла широкая улыбка,
весь вид выражал благодушие.
   -  Ну  что,  соскучились,  Юрий  Петрович?  Шучу,  шучу,  я   человек
маленький, что по мне скучать-то?.. А  я,  между  прочим,  все  про  вас
думал! И вашими делами занимался! Вот, извольте видеть!
   Жестом средней руки фокусника, достающего из шляпы  кролика,  "Костя"
раскрыл портфель и извлек оттуда тоненькую кожаную папку.
   - Вот, прошу...
   Бланк с гербом. Большие буквы: "Президиум  Верховного  Совета  СССР".
Постановление о помиловании...  "С  двадцати  пяти  до  десяти  лет  без
поражения  в  правах...".  Подпись  Калинина  он  узнал   сразу:   часто
приходилось видеть в газетах и на журнальных страницах...
   Юрий заставил себя сосчитать  до  двадцати...  Что  бы  ни  случилось
спокойствие... Это уже не шутки. С ним начали играть по-крупному...
   - Вот, -  в  третий  раз  повторил  "Костя".  -  Ну,  Юрий  Петрович,
теперь-то вы мне верите? Так что, поищем заклинание?
   Орловский перевел дух. Как было бы  просто,  знай  он  этот  дурацкий
"Ключ"! Одна фраза, никому не нужная  и  не  интересная,  -  и  страшный
"четвертак" превратится в "червонец" - тоже не сахар,  но  все  же,  все
же... Как жаль, что это все бессмысленно...
   И тут другая мысль, холодная и трезвая, выплыла из  глубин  сознания.
Пусть он мало что понимает  в  этой  нелепой  ситуации,  но  ясно  одно:
опричникам  в  малиновых  петлицах  почему-то   понадобилось   старинное
заклинание.  Понадобилось  всерьез,  они  готовы  платить.  И  он,  Юрий
Орловский, чуть не поддался на это! Его не могли купить на  свободе,  но
зато несколько тюремных недель чуть не заставили продаться с  потрохами!
А если через год от него потребуют фамилию Терапевта?
   Юрию вдруг стало стыдно. Выходит, именно так становятся  предателями?
Вначале просят отдать что-нибудь ненужное - хотя бы это заклинание...  А
потом...
   - Мне очень жаль. - Голос, к счастью,  звучал  твердо  -  В  рукописи
заклинания нет. Но у меня есть мысль...
   Он открыл нужную страницу и принялся  объяснять.  "Костя"  слушал  не
перебивая,  затем  взял  в  руки  страницу  и  принялся  внимательно  ее
рассматривать.
   - Вы  же  сами  назвали  гражданина  Соломатина  главным  шаманом,  -
простодушно развел руками Юрий, - Возможно, он решил скрыть "мэви-идхэ".
Наверно, думал, что оно представляет какую-то  ценность.  Мистик  -  что
поделаешь!
   "Костя", казалось,  не  реагировал.  Он  положил  на  стол  конспект,
написанный Орловским, и с его помощью начал не торопясь  сличать  текст.
Юрий охотно подсказывал, с каждой минутой чувствуя, что поступает верно.
Хорошо, что старый учитель был так осторожен. Хорошо хотя бы потому, что
сумел разрушить какие-то неведомые планы этого  чудовищного  учреждения.
Сам того не зная,  он  здорово  помог  Юрию.  Орловский  вспомнил  слова
Терапевта: не верить, не просить, не бояться... Нет, он не поверит этому
улыбчивому, что бы тот ни говорил. Он ни о чем не будет просить - даже о
свободе. И он постарается не бояться - как бы трудно это ни было...
   - Да, похоже, вы правы... - "Костя" отложил  бумагу  и  задумался.  -
Срезано, видать... Почуял,  контра!..  Эх,  Юрий  Петрович!  Если  б  вы
вспомнили этот "Ключ"! Может, вы  случайно  слыхали?  Или  рукопись  эту
видели раньше?.. Вы же с этим Соломатиным, вражиною. столько лет знакомы
были! Вспомните, постарайтесь... Ведь важно это. Очень...
   - Не понимаю... - Орловский видел, что энкаведист говорит всерьез, но
ясности от этого не прибыло. - Константин, послушайте - я не  физик,  не
математик, я не могу работать на оборону. И все-таки меня держат  здесь,
кормят и требуют работу. Я понимаю свое положение, но  ведь  я  существо
разумное! Я не могу нормально соображать, если  не  пойму  -  зачем  это
нужно! Вы хотите, чтобы я вспомнил "мэви-идхэ". Давайте так:  объясните,
зачем это вам. Все равно делиться мне не с кем. Мне будет легче...
   Юрию показалось, что он говорит убедительно. Клюнет? "Костя"  заерзал
на табурете и нерешительно проговорил:
   - Ну, Юрий Петрович... Зачем вы так?
   Орловский молчал. Энкаведист вздохнул,  покачал  головой  и  внезапно
заговорил совсем другим тоном - спокойно и твердо:
   - Юрий Петрович... Я - подполковник  Главного  Управления  НКВД.  Мою
должность можно назвать - чтоб понятнее  было  -  следователь  по  особо
важным делам. Через несколько дней после вашего ареста меня вызвали к...
одному очень высокому начальнику и дали вашу разработку. То, чего хотели
- от вас и от меня, - вы уже знаете. Мне не объяснили - у нас  это,  как
вы  догадываетесь,  не  принято.  В  средствах  меня  не  ограничили   -
ограничили в сроках. Вот и все - можете верить, можете - нет...
   Это походило на правду. Но если  даже  следователю  по  особо  важным
делам не объясняют смысла задания, то что это может значить? "Костя"  не
ограничен в средствах... Намек? Обратно в подземелье?
   - Вот что... Вы, Юрий Петрович, напишите нечто вроде  рапорта...  Все
про эту главу и про листок.  А  заодно  подумайте,  повспоминайте...  Не
может быть, чтобы вы ничего не помнили. Поверьте мне - и попробуйте...
   Подполковник "Костя" терпеливо ждал, пока Юрий напишет  требуемое,  а
затем откланялся, обещав зайти через пару дней. Он  уже  не  улыбался  -
очевидно, радушие более не требовалось...
   Что ж, подумать Юрий был  не  прочь.  Очередной  "тайм-аут"  пришелся
кстати. Значит, заклинания...
   Орловский несколько  раз  перечитал  копию  своего  конспекта,  затем
перелистал  рукопись  Родиона  Геннадьевича  и   внезапно   почувствовал
какую-то легкую странность. На глаза  попалась  собственная  рукопись  о
дхарском эпосе. Юрий раскрыл ее-и понял.
   Да,   это   давно   смущало    его.    Тридцать    два    заклинания,
систематизированные, хранимые настолько бережно, что их перечень "дожил"
до XX века... Хранимые - но с каких времен? Уже пять веков дхары не вели
войн. Не надо было защищать города  от  осады,  разрезать  строй  врага,
испепелять его войско... Выходит, заклинания  старше?  Но  почему  тогда
герои эпоса ни разу не применяли ничего  подобного?  Орловский  вспомнил
то, что говорилось в "Гэгхэну-цорху" о Фроате и его сыновьях. Их дружины
рубили врагов мечами, дхарские богатыри выходили один  на  дюжину  -  но
ничего подобного этим боевым заклинаниям в эпосе не было. Правда, Ранхай
- последний гэгхэн дхаров - убил князя Сумха заколдованным Черным мечом,
но он воспользовался магией Дхори-Арха. Ему помогал верховный жрец Рхас,
но и он ничего не говорил своему владыке о заклинаниях...
   Значит, уже во времена Фроата и его сыновей  заклинания  хранились  в
глубокой тайне? Но почему? Ведь речь шла о  спасении  дхарской  свободы?
Или причиной тому -  ссора  со  старым  жречеством?  Но  Ранхай  был  их
другом...
   Причина могла быть одна - уже  пять  веков  назад  жрецы-дхармэ  были
уверены, что заклинания почему-то бесполезны. Утратили силу? И  все-таки
их заботливо хранили...
   Юрий вновь перелистал рукопись... Итак, Высокое Небо разгневалось  на
дхаров. Они лишились своего  прежнего  образа  и  уже  не  могли  "стать
светом". Может, тогда утратили силу их древние заклятия? Конечно, это  с
точки зрения самих дхаров...
   И все же  учитель  постарался  спрятать  "Заклинание-Ключ".  Чего  он
опасался? Суеверие, дань традиции? Или причина куда более земная...
   Орловский представил себе, как это  могло  быть.  Родион  Геннадьевич
ждет ареста. У него есть несколько дней, он сжигает письма - у него была
огромная  переписка,  уничтожает  лишние  бумаги...  В   последний   раз
просматривает незаконченную рукопись... Берет ножницы и аккуратно, может
быть даже проведя с помощью линейки ровную черту, отрезает нижнюю  часть
страницы. Получается тонкий длинный листочек с одной-двумя  строчками...
Остается его сжечь. Он берет спички...
   Стоп! Нет, учитель поступил иначе. Он договорился о встрече с Юрием и
передал ему папку. Там было самое ценное, и среди прочего...
   Небольшой листок бумаги!  Строчка,  написанная  на  "фроати"!..  "Они
считают нас заговорщиками... В таком случае - это наш пароль...  Храните
до последней возможности - а потом сожгите..." Ну  конечно!  Листок  как
раз по размеру! Правда, он был немного  уже,  вероятно,  учитель  просто
обрезал поля... Орловский не выдержал и начал быстро ходить  по  камере,
стараясь погасить волнение... "Костя" вновь оказался прав:  он  все-таки
вспомнил... Но тогда получалось нечто определенное и ничуть не связанное
со столь нелюбимой в Стране Советов "мистикой"...
   Пароль... А что, если у дхаров действительно существовала нелегальная
группа? Ничего невозможного в этом не было  -  напротив!  Умные  честные
ребята,  чьих  родственников  депортировали,  загнали   в   колхозы,   в
переполненные бараки "строек-гигантов"...  И  тогда  Родион  Геннадьевич
действительно мог быть руководителем: ведь учитель имел подпольный  опыт
с начала века! И старое заклинание могло быть... могло быть паролем!
   Юрий  с  трудом  перевел  дыхание...  Спокойно,  любую