в на
Хамовнический рынок...
   На следующий день Сергей с нетерпением  ожидал  возвращения  Михаила.
Тот вернулся скоро, но без особого успеха. Иофан куда-то уехал  на  пару
дней, и Микаэль ограничился тем, что побродил возле подъездов,  встретив
нескольких знакомых. По его словам, работы было на год, если не  больше:
в десятках подъездов Дома могло происходить что угодно.
   Пустельга не был особенно расстроен:  можно  подождать.  Пока  же  он
усадил Карабаева за разбор присланных из  следственного  отдела  дел,  в
которых, по мнению коллег, могли быть какие-то  данные  о  "Вандее".  То
там,  то  здесь  в  Столице  арестовывали   членов   различных   "тайных
организаций". Большая часть из них  была  просто  кружками  неосторожных
болтунов, но среди десятков дел мог  найтись  какой-нибудь  след,  пусть
даже слабый и ненадежный.  Ахилло  же  получил  папку  с  донесениями  о
предполагаемых  диверсиях  группы  Фротто.  Обе  эти   линии   следовало
отработать, кроме того, подобные занятия помогали скрыть  от  любопытных
глаз тайну Дома на Набережной...
   Два дня прошли спокойно и скучновато.  Каждый  вечер  Пустельга  ждал
неожиданного визита, но его, похоже, временно оставили в покое.  Сам  он
дважды звонил  эксперту,  но  Арнольд  Феодосиевич  просил  еще  немного
подождать.
   На третий день по  пути  на  работу  Пустельга,  купив  свежий  номер
"Столичной правды", развернул по  привычке  четвертую  страничку,  желая
узнать об успехах любимого "Динамо". Внезапно взгляд упал  на  маленькую
заметку в левом нижнем углу. Всего десяток строк...
   "Гибель актрисы"... "Вера Лапина... Молодая, талантливая... ее первые
роли... зверски убита... похороны состоялись  вчера  на  Головинском..."
Память привычно зафиксировала: Головинское кладбище. Именно там нашли ее
труп... Опять случайность?
   Стало муторно. Он ведь и не знал ее,  молодую,  талантливую,  надежду
Камерного театра. Не знал. Но в случившемся была  доля  его  вины  -  и,
может, немалая...
   Сергей медленно шел по оживленной в утренний  час  центральной  улице
Столицы, заставляя себя еще  раз  вспомнить  все  детали  этой  страшной
истории...
   Может, ему вообще не  следовало  вмешиваться?  Не  говорить  Волкову?
Тогда Вера не вырвалась бы из лап Рыскуля... Всюду клин.  Нет,  если  за
нее взялись те, кто начал играть против него, Пустельги, девушке было не
спастись... Да, не спастись. Но Сергей должен был попытаться! Она  лгала
ему - затравленная, перепуганная до смерти, - но ее следовало увезти  из
Столицы, спрятать - и разобраться спокойно...
   Он этого не сделал. Слишком заботился о своей  безопасности,  увлекся
анализом ситуации...
   Плохо, старший лейтенант! Если б такое случилось с его агентом, впору
подавать в отставку. Вера не была его сотрудником,  она  просто  просила
помощи... Очень плохо...
   Пустельга понял, что не сможет  сидеть  в  кабинете.  Не  отвечая  на
удивленный взгляд Ахилло, он сообщил, что вернется к четырем дня. Уже  в
дверях  его  догнал  вопрос  -  неизбежный  и  правильный:  где   искать
сгинувшего руководителя группы, буде появится  необходимость?  Сергей  и
сам не знал, куда он собирается идти. В холодный мокрый парк?  Снова  на
набережную? Если хотя бы  знать,  что  той,  которую  он  там  встретил,
общение с ним не столь  противно!..  Она  не  любит  людей  из  Большого
Дома...
   Впрочем, выход нашелся быстро. Сергей  сообщил,  что  направляется  к
Дому на Набережной. В конце концов,  надо  заняться  делом,  для  начала
проведя рекогносцировку...
   Любую операцию, даже простое  уклонение  от  служебных  обязанностей,
Пустельга любил продумывать до мелочей. Он был  в  штатском  -  в  своем
старом пальто и чиненных-перечиненных туфлях. В подобном  наряде  Сергей
никак не походил на сотрудника Большого Дома. Но возле подъездов  серого
монстра хватало любопытных и опытных глаз. Фигура  слоняющегося  типа  в
штатском поневоле вызовет любопытство...
   Пустельга купил маленький букет фиолетовых поздних  астр.  Теперь  он
походил  на  скромного  влюбленного,  который   имеет   законное   право
неторопливо прогуливаться по необъятному двору Дома  на  Набережной.  На
влюбленных редко обращают внимание, разве что посочувствуют...
   Двор действительно оказался огромен - размером с  полтора  футбольных
поля.  Впрочем,  здесь  было  и  настоящее  поле,   правда,   небольшое,
баскетбольная площадка и целый детский городок.  Да,  жильцы  устроились
неплохо... В разрывы туч выглянуло  неяркое  октябрьское  солнце,  и  на
лавочках появились тепло одетые пенсионеры. Их было мало,  народ  жил  в
Доме в основном молодой, в самом возрасте, когда еще жить и жить,  когда
не тянет еще на скамейку...
   Для начала он осмотрел подъезды. Странно, милиции он не заметил, хотя
вахтеры были на месте. Впрочем, в самом  доме,  в  одном  из  подъездов,
находился  милицейский  подрайон.  Ознакомившись  со  списками  жильцов,
Сергей пересчитал этажи и убедился, что на каждом из них, судя по всему,
- по четыре квартиры. Да, народу тут тьма. Интересно,  как  представляет
себе Микаэль "секретный подъезд"? Просто один из этих, обычный, с сонным
вахтером? Нет, едва ли! Кроме охраны дома, были еще участковые, врачи из
поликлиники; тайну пришлось бы доверять слишком многим... "Ковчег" - это
было что-то другое! Черт, а ведь он,  быть  может,  всего  в  нескольких
метрах от разгадки!  Спросить  бы  этого  Иофана!  Архитектор,  конечно,
знает, обязан знать...
   Сергей стоял  возле  одного  из  подъездов,  держа  букет  в  руке  и
переминаясь с ноги на ногу. Он уже успел поймать несколько сочувственных
взглядов:
   Прохожие  жалели  плохо  одетого  парня,   чья   девушка   безнадежно
опаздывала. Становилось скучно. Не то чтоб Сергей надеялся сразу увидеть
что-либо важное, но вокруг все было слишком обыденным, серым, как  стены
этого гигантского здания. Незаметно для себя Пустельга поднялся на  одну
ступеньку, ведущую в подъезд, затем на другую...
   - Разрешите? - Молодой человек, на вид лет двадцати или чуть  старше,
терпеливо ждал, пока Сергей сообразит уступить дорогу.
   - Простите... - Пустельга отошел в  сторону,  привычно  отметив,  что
вышедший из подъезда одет дорого, даже слишком дорого для его  возраста.
В модном ратиновом пальто, мягкой шляпе... У парня приятное лицо...
   Пустельга сошел со ступенек и не спеша двинулся к соседнему подъезду.
Интересно, кто этот модно  одетый  человек?  Чей-то  сынок?  Да,  скорее
всего... Пустельге на такое пальто надо копить минимум год.  Но  лицо  у
парня приятное... Приятное - и знакомое...
   Мгновенно  стало  жарко.  Шляпа!  Сам  ты  шляпа,  Серега  Пустельга!
Засмотрелся на одежку и... Лицо, лицо - быстро!
   Голубые  глаза,  скулы  слегка  выдаются,  чуть  длинноватый   нос...
Воображение никак не желало  помочь.  Сергей  беспомощно  оглянулся,  но
незнакомец уже исчез... Шляпа ты, старший лейтенант!.. Лицо!.. Еще  раз:
голубые глаза...
   И тут кто-то, словно сжалившись над ним,  высветил  черты  того,  кто
вышел  из  подъезда.  Нет,  воображение  не  виновато.  Оно  просто   не
сработало, на подобное его не хватило...
   Шляпа действительно сбила Сергея с  толку.  Это  лицо  он  видел  под
высоким красноармейским  шлемом.  Симпатичное  молодое  лицо,  шинель  с
"разговорами",  орден  на  большом  банте...  Косухин  Степан  Иванович,
командир РККА, трагически погибший  в  1921  году...  Донское  кладбище,
сентябрьская ночь, испуганный Волков - тот, которого, казалось, напугать
невозможно, пустой гроб - и красный рубин с бхотскими письменами...
   Ноги не держали - Сергей присел на лавку, уронив ни в чем не повинные
астры прямо на асфальт. Интересно,  что  бы  он  сделал  с  сотрудником,
который  проворонил  такую  встречу?  Наверно,  подал   бы   рапорт   на
разжалование, не меньше! Человек,  исчезнувший  из  собственной  могилы,
напугавший не только краснолицего, но, похоже, и того, в  капюшоне!  Это
почище "Вандеи"...
   Стоп, стоп, стоп... Пустельга заставил себя посчитать до  двадцати  и
начал рассуждать осторожно, словно пробираясь по минному полю...
   Косухин Степан Иванович... Год рождения - если не  врала  надпись  на
могиле - 1897-й... Этому,  в  шляпе,  лет  двадцать  -  двадцать  два...
Интересно, стареют ли мертвецы?..  Чушь,  не  туда  поехали...  Но  ведь
похож, очень похож...
   В общем, выходило  следующее.  Сегодня,  5  октября  1937  года,  он,
старший лейтенант Пустельга, ровно в 11.45 возле четвертого подъезда так
называемого Дома на Набережной  встретил  неизвестного,  который  внешне
чрезвычайно  напоминает  погибшего  в   1921   году   Косухина   Степана
Ивановича...
   Приблизительно так он написал бы в рапорте, но делать это ни к  чему.
Во-первых, стыдно: проморгал. Во-вторых, и это главное, молодой  человек
в шляпе не был в розыске, и Сергей не обязан выслеживать  парня.  А  то,
что им  интересуется  компания,  любящая  темноту  кладбищ,  -  так  им,
Пустельгой,  тоже  очень  даже  интересуются...   Хорошо   бы   все-таки
поговорить с этим, так похожим на погибшего командира РККА...
   И вновь - Дом на Набережной! Сергей искал здесь след беглецов, а  тут
такая  встреча!  Ай  да  Дом!  Нет,  сюда  надо  прийти  вновь  -  и  во
всеоружии...
   Конечно, Пустельга сделал все, что еще можно. Ткнув вахтеру  под  нос
удостоверение (постаравшись  при  этом  прикрыть  пальцем  фамилию),  он
потребовал сведений о молодом человеке в ратиновом пальто и шляпе.
   Вахтер долго моргал, чесал затылок, а затем неуверенно  сообщил,  что
"этот, в шляпе" не из жильцов. По предположению стража подъезда, молодой
человек был в гостях на  четвертом  этаже...  Или  на  пятом...  Или  на
третьем...
   Оставалось конфисковать у вахтера тетрадный лист и переписать фамилии
жильцов этих трех этажей. Это уже кое-что...
   На службе он появился только под  вечер,  молча  выслушал  рапорты  о
проделанной  работе  и  велел  всем  идти  по  домам.   Интересно,   как
отреагировал бы Ахилло, узнай он историю о пустой могиле? Не поверил бы?
А может, наоборот: поверил бы и подсказал что-нибудь. Микаэль явно  знал
нечто, неведомое Пустельге. Знал - и умел молчать...
   В пустой квартире было тихо. Сергей выпил чаю с каменными от старости
баранками и вспомнил, что самое время позвонить  Арнольду  Феодосиевичу.
Эксперт обещал сообщить новости на следующий день, а  уже  прошло  целых
три...
   Голос в трубке был не  таким,  как  в  прошлый  раз,  -  неуверенным,
испуганным:
   - Сергей... Я... Понимаете... Может, по телефону...
   - Если нас слушают, то уже  поздно,  -  отрезал  Пустельга,  чувствуя
невольное  раздражение  -   Интеллигент   из   бывших   что-то   крутил,
недоговаривал...
   - Ладно... Понимаете, мне не дали провести вскрытие. Они забрали труп
еще позавчера...
   - Что?! И вы молчали!
   - Мне велели... Дело забрали с Петровки... Мне не сказали, кто...
   Дело мог забрать Большой Дом.  Теоретически  -  еще  НКГБ  и  военная
разведка. Хотя при чем тут разведка! Да, новости... Плохие новости...
   - А кровь, кровь? Молчание, тяжкий вздох...
   - Арнольд Феодосиевич!
   - Слышу, Сергей... Анализ я провел. Порадовать не могу: в вашей крови
тот же состав.  Приблизительно  в  соотношении  один  к  двадцати,  если
сравнивать с этой... Лапиной...
   Сердце заныло.  Что  за  гадость  ему  ввели?  Зачем?  Господи,  хоть
противоядие-то имеется?
   - .Это... это опасно?
   - Боюсь, что да. Правда, доза небольшая, но это очень скверная  вещь.
Ее называют "ВРТ"...
   Пустельга вытер со лба капли пота. "ВРТ" - что за дрянь?
   - Я даже не знаю, как это расшифровывается. Вся литература  по  "ВРТ"
проходит с грифом... Этим я никогда не занимался, услыхал случайно...
   Может, врач и лгал, но большего от него, похоже, не добиться.
   - Что мне делать? У вас есть лекарства?
   - Н-нет... Не знаю... Позвоните мне позже... Попозже...
   Сергей повесил трубку и застыл возле телефона, не в  силах  встать  с
низенькой старой табуретки. Да...  Никаких  вампиров,  кусающих  жертвы,
никакой мистики... Лапиной ввели в кровь эту ВРТ, проверили действие,  а
потом принялись за него. Труп, естественно, забрали, чтоб скрыть  следы.
Очевидно, ее и нашли-то случайно - сторож проснулся не вовремя.
   Вера приходила к нему, хотя, по мнению экспертов,  была  уже  мертвой
чуть ли не неделю. Теперь тайны нет - есть загадка проклятого яда. "ВРТ"
- у кого узнать? И сколько осталось ему? Вера продержалась  дней  шесть,
от силы восемь...
   Он еле  заставил  себя  раздеться,  преодолев  искушение  рухнуть  на
постель  прямо  в  костюме.  Потемневшее  пятно  на  простыне  заставило
вздрогнуть. Пальцы ощупали ранку. Ерунда, уже почти зажила...
   Но ведь и у нее был шрам - а потом  он  видел  располосованную  ножом
шею!.. Гады! Кто это придумал? Волков, "Псевдоним"? Или все-таки  подлец
Рыскуль? Или  -  все  сразу:  сговорились,  разыграли  спектакль...  Как
действует яд? Подавляет волю, сводит с ума?
   Пустая квартира, тьма, тихие шорохи где-то в коридоре...  Становилось
страшно. Еще и эта комната с печатями... Стоп, комната с печатями!  Вере
вовсе не нужно было проходить сквозь дверь или  закрывать  засов  с  той
стороны! Она могла просто спрятаться в комнате... А как же труп в морге?
Но она могла выйти потом, когда Сергей ушел из квартиры...
   Он не выдержал, включил настольную лампу и положил под подушку наган.
Хорошо, что его не видят сослуживцы! Хотя  в  его  профессии  случалось,
наверно, и не такое. А что, если бы его друг - или агент - влип в  такую
историю? Ясное дело, Сергей приказал бы ему ни в коем случае не ночевать
в квартире, уйти на "дно", договорился бы о над„жном прикрытии...
   Внезапно захотелось курить. Хорошо, что он не  держит  папирос.  Нет,
надо успокоиться: этак легко спятить без всякой "ВРТ"... А какой у  него
будет вид завтра, когда он придет на службу!..
   В конце концов Сергей все-таки задремал. Он знал, что спит, - такое с
ним случалось. Пустельге нравилось контролировать сны: он словно сидел в
кинозале, где было спокойно и безопасно...
   Сергей видел свою же квартиру - темную, тихую... В его комнате  горит
лампа, но  постель  пуста...  Затем  он  идет  коридором...  Здесь  было
жутковато, но Пустельга помнил, что это только сон... Запечатанная дверь
хорошо бы войти! Он входит, не  снимая  печатей,  прямо  через  запертую
дверь. Пусто. Стопки книг на полу, поломанный стул... Интересно, что там
на самом  деле?  Во  всяком  случае,  страшного  ничего  нет,  и  Сергей
успокаивается... Входная дверь - порядок: замок, засов... Дверь прочная,
не сломать, не выбить...
   Он уже поворачивается, чтоб вернуться в комнату, как  где-то  далеко,
наверно, на улице, раздается легкий стук... Шаги... Кто-то проходит мимо
дома. Пустельга понимал, что такое можно услышать лишь во сне: тот,  кто
шел, слишком далеко...
   Шаги приблизились к подъезду... Тишина ~ и вновь шаги, уже ближе,  на
лестнице...
   И тут  появился  страх.  Сергей  уже  знал,  что  это  к  нему...  Не
спрятаться, не уйти... Шаги ближе - второй этаж, третий...
   Надо проснуться! Скорее! Сергей дернулся, крикнул и открыл глаза...
   Горела лампа. В коридоре  было  тихо,  лишь  с  улицы  доносился  шум
редкого в этот час автомобиля...
   Да, так можно спятить! Лучше не спать, пойти на кухню, попить чаю...
   Пустельга встал, накинул одежду - в доме еще не топили -  и  вышел  в
коридор. Он уже дошел до двери, ведущей в кухню, когда  какое-то  шестое
чувство заставило его остановиться, замереть на месте.
   Опасность! Он ощутил это сразу. Будь он где-нибудь на горной тропе  в
Бадахшане или Кашгарии, тут же рухнул бы на  землю,  выхватывая  маузер.
Реакция спасала часто - не раз и не два. Но в пустой  квартире  не  было
басмачей, не сторожили китайские контрразведчики...
   Пустельга медленно обернулся. Все-таки нервы! Довели, сволочи...
   И тут грянул звонок. Ночью он показался оглушительным -  словно  тот,
кто стоял сейчас у входной двери,  взорвал  гранату.  На  лбу  выступила
испарина:
   Все-таки снилось не  зря...  Спокойно,  Серега,  спокойно,  Крест,  у
соседа лопнула труба... Что  еще  могло  быть?  Вернулся  конструктор  -
почему бы и  нет?  В  конце  концов,  его  решили  арестовать  -  ладно,
выкрутимся...
   Звонок  вновь  ударил  в  уши.  Надо  открывать.  Мелькнула  мысль  о
револьвере, но Пустельга знал, что это  бесполезно.  Соседей  пугать  не
следовало, а убийц не испугаешь - да они бы и не стали звонить...
   За дверью было тихо. Сергей  хотел  спросить  "кто?",  но  представил
себе, как прозвучит его голос - хрипло,  неуверенно.  Какого  ответа  он
ждал? "Привет от Лантенака!" - и залп в упор?
   Пустельга заставил себя усмехнуться, дернул засов и нажал  на  кнопку
замка...
   ...Пахнуло сыростью. Она была все в том же плаще, неяркий свет  падал
на бледное, спокойное лицо...
   - Сергей, извините...
   Он не закричал - хватило сил удержаться  на  ногах.  Рука  впилась  в
косяк, чтобы загородить путь... Нет, только не  это!..  Морг,  труп  под
белой простыней... Хорошо, если это сон... кошмар...
   - Сергей! - Голос был тот же,  только  тише,  невнятнее.  -  Вы  что,
испугались? Я вас разбудила?
   Легкая виноватая  улыбка...  Шея  прикрыта  косынкой...  Надо  что-то
отвечать...
   - Вера... Вы... Уходите!..
   Улыбка исчезла. Налицо - растерянность, обида...
   - Вы... Вы прогоняете меня? За что, Сережа? Я... вас обидела? Я знаю,
поздно, но мне опасно выходить днем...
   Черт! Что ей сказать? Чтоб возвращалась на Головинское?
   - Откуда вы?
   Недоуменный взгляд, удивление.
   - Я... Не помню... Я очень устала, Сергей... Мне  плохо...  Можно,  я
войду?
   Правильнее было захлопнуть дверь, побежать к телефону... Кому звонить
Волкову? Пустельга уже позволил ей уйти - раз, другой... Нет, теперь  он
разберется до конца...
   Было страшно, но ужас, затопивший сознание, уже  исчезал.  В  газетах
сообщили о похоронах - но сам Сергей там не был. Он видел тело  в  морге
но даже не проверил пульс. Если он сейчас  спрячется,  то  вновь  отдаст
инициативу эти мерзавцам...
   Он мельком взглянул  на  ее  лицо.  Обычное  лицо,  правда,  бледное,
усталое. Ничего общего с тем, что он видел там, на Петровке. В глазах  -
боль и обида...
   - Вы молчите, Сергей? Вы что - из-за того, что было  в  прошлый  раз?
Я... Зачем вы так?
   Сергей решился: играла она или нет, бредил ли он  или  был  здоров  -
надо выяснить все до конца.
   - Извините, Вера... - он улыбнулся и помотал головой, словно прогоняя
сон.
   - Я действительно еще не проснулся. Заходите...
   От волос ее пахло дорогими духами. Наверно, они должны были заглушить
другое, хорошо знакомое - еле различимый запах  сырой  земли.  Это  было
последнее, о чем успел подумать Пустельга, прежде чем девушка обернулась
и он увидел совсем близко ее  глаза.  Крикнуть  он  не  успел  ~  как  и
вспомнить старую истину о  том,  что  вернувшимся  из  мест,  откуда  не
возвращаются, никогда нельзя верить...
   Поиски пропавшего  без  вести  сотрудника  Главного  Управления  НКВД
Сергея Павловича Пустельги начались утром  следующего  дня.  Его  искали
долго, сначала в Столице, затем по всей стране, хотя уже к концу  первой
недели стало ясно, что разыскать исчезнувшего старшего  лейтенанта  едва
ли удастся.  Поэтому  искали  без  особой  надежды  и  старания,  просто
выполняя очередной приказ...
   И в эти же дни совсем другие люди безо всякого приказа, зато  с  куда
большей  энергией  и  настойчивостью  пытались  найти  исчезнувшего   из
секретной Столичной тюрьмы Юрия Петровича Орловского, бывшего  историка,
а ныне врага народа, осужденного согласно беспощадным,  но  справедливым
законам  первого  в  мире  государства  трудящихся.  Искавшие  его  сами
подвергались немалой опасности, но это не останавливало тех, кто пытался
найти Орфея. Им  тоже  не  сопутствовала  удача:  след  пропавшего  зэка
терялся где-то в запо