- законы знаешь? Не боись, Лунин, ты  не
арестован. Тут дело другое.
   - Ну так скажите это им. - Лунин кивнул в  сторону  коллег,  ловивших
каждое их слово.
   - Можно, - согласился  Лапин.  -  Граждане!  Гражданин  Лунин  срочно
требуется  в  восемьдесят  третье   отделение   на   предмет   опознания
потерпевшей. Усе, граждане, прошу расходиться, усе в порядке!
   Келюс забрал со стола сигареты, с сожалением поглядев  на  так  и  не
выпитый кофе, и направился вслед за Лапиным.
   Милицейский "луноход" быстро доставил Николая в 83-е  отделение.  Там
на него посмотрели сурово и потребовали документы. К счастью,  у  Келюса
оказался с собой паспорт,  который  был  исследован  самым  внимательным
образом, причем фотографию несколько раз сверяли с оригиналом, а  запись
о прописке изучали не менее десяти минут. В конце концов пожилой капитан
завел Лунина в кабинет и усадил на стул напротив себя.
   - Ну, Николай Андреевич, - загадочно начал  он,  -  может,  сами  все
расскажете?
   Годом раньше Келюс не упустил бы возможности задать несколько изящных
вопросов,  которые  обычно  доводили  представителей  власти  до  белого
каления, но сейчас охоты играть в эти игры не было.
   - Я вас слушаю, - произнес он  как  можно  суше,  посмотрев  капитану
прямо в глаза. Как ни странно, тон подействовал.
   - Вы знаете гражданку  по  имени  Ольга?  -  Милиционер  достал  лист
бумаги, словно собираясь вести протокол.
   - Я знаю несколько гражданок с таким именем, - столь же сухо  ответил
Келюс.  Капитан  выжидательно  поглядел  на  него,   ожидая,   вероятно,
продолжения, но Лунин и не думал что-либо добавлять к сказанному.
   - В таком случае, - нахмурился капитан, - известен ли  вам  гражданин
по кличке, - тут он заглянул куда-то в папку, - да, по кличке Мик?
   - Известен. Это  Михаил  Николаевич  Плотников,  студент  "Бауманки".
Кстати, сын достаточно  высокопоставленного  лица...  Плотников  Николай
Иванович может, слыхали...
   Келюс хотел спросить, в чем, собственно, дело, но,  будучи  человеком
опытным, понимал, что тут же услышит бессмертную фразу:  "Вопросы  здесь
задаю я". Поэтому он замолчал.
   Милиционер также замолк,  о  чем-то  раздумывая.  Это  заняло  немало
времени и сил. Наконец что-то решив, он достал платок  и  вытер  пот  со
лба:
   - Вот что, Николай Андреевич, вы,  как  я  понимаю,  человек  верный.
Орден у вас... да... были в Белом Доме... Вы не думайте, мы  все  о  вас
знаем. Так вот, тут такое странное дело...
   Капитан говорил долго, путано, повторяясь, но в  конце  концов  Келюс
понял главное.  Сегодня  утром  патруль  на  одной  из  улочек  рядом  с
Савеловским  вокзалом  услыхал  стрельбу.  По  счастливой   случайности,
милиционеры оказались людьми храбрыми и через минуту уже были на  месте,
однако успели лишь  заметить  двоих  неизвестных,  убегавших  в  сторону
трамвайной остановки. На асфальте лежала без сознания  девушка,  которую
вначале сочли раненой. К счастью, как выяснилось позже, пули  в  нее  не
попали, она только сильно ушиблась при падении.  Стрелявших  догнать  не
удалось.  Девушка  была  в  глубоком  шоке  и  лишь  назвала  свое  имя.
Убедившись в невозможности провести допрос, сотрудники отделения  хотели
направить пострадавшую в больницу, но  на  всякий  случай  осмотрели  ее
вещи. Документов у Ольги не оказалось, зато было обнаружено  письмо.  На
конверте имелся адрес Николая Андреевича  Лунина.  Обратного  адреса  не
было, а вместо подписи стояло "Мик".
   - Дайте письмо, - потребовал Келюс.
   Капитан с сомнением  поглядел  на  него,  затем  подумал  и,  наконец
решившись, достал из ящика  разорванный  конверт.  Николай  взглянул  на
адрес. Насколько он мог  помнить,  это  была  действительно  рука  Мика.
Достав письмо, он положил его перед собой на стол.
   Почерк Мика был тверд, ровен и никак  не  соответствовал  содержанию.
Келюс бегло прочитал послание, удивился и стал читать еще раз, тщательно
перечитывая каждое слово.
   "Дорогой Келюс! - писал таинственно исчезнувший Плотников-младший.  -
Этой девушке грозит  смертельная  опасность.  Помогите  ей  чем  можете.
Поверьте,  мне  не  к  кому  больше  обратиться.  Ни   о   чем   ее   не
расспрашивайте, и пусть она обязательно наденет  известный  Вам  значок.
Вы, наверное, понимаете, насколько  это  важно.  У  меня  все  в  полном
порядке".
   Внизу стояла подпись "Мик". Ни даты, ни названия города не было.
   - Ну и что? - спросил Николай, надеясь выиграть время. Разобраться  в
ситуации было не так просто.
   - То есть как? - удивился капитан. - Это я вас собираюсь спросить...
   Придумывать  что-либо  связное  не  оставалось  времени.  Приходилось
рассчитывать на импровизацию.
   - Понимаю. - Келюс многозначительно посмотрел на капитана. - Это дело
действительно секретное. - Он помолчал и добавил:
   - Государственное.
   Услышав эти слова, капитан весь подобрался.  Лунин,  бросив  на  него
серьезный взгляд, продолжал:
   -  Товарищ  Плотников  находится  сейчас  в...  Келюс  на   мгновенье
задумался, - Приднестровье... Вы знаете, наша страна  имеет  там  особые
интересы...
   Капитан слушал, забыв закрыть сам собою раскрывшийся рот.
   - Я не имею права даже здесь, - последнее слово  Николай  произнес  с
ударением, - касаться его миссии. Но вы, надеюсь,  понимаете,  о  чем  я
говорю?
   Он выжидающе помолчал. Капитан моргнул и произнес  что-то  невнятное,
из чего Николай смог уловить лишь слова о румынской экспансии. Он кивнул
и продолжил:
   -  Ольга  -  дочь  директора  крупного  оборонного   предприятия   из
Тирасполя... Надо ли продолжать, товарищ капитан?
   Милиционер задумался. Вероятно, с такими проблемами в 83-м  отделении
сталкиваться еще не приходилось.
   - Понятно,  понятно,  -  наконец  произнес  он.  -  Особые  интересы,
конечно... Кто же в нее стрелял, Николай Андреевич?
   Келюс и не думал отвечать. Он смотрел прямо в лицо капитану и  держал
паузу.
   - Неужели румыны! - сообразил наконец  милиционер.  -  Эта,  как  ее,
сигуранца? О, Господи, тут от чечен проходу нет!
   Милиционер еще некоторое время изливал бессвязные жалобы  на  засилье
лиц "кавказской национальности",  а  затем  предложил  Келюсу  составить
протокол. Лунин не стал возражать, и вскоре документ, где потерпевшая  с
легкой руки Николая была названа Ольгой  Константиновной  Славиной,  был
готов. Так как новоявленная гражданка  Славина  находилась  в  состоянии
шока и нуждалась в госпитализации, Келюс  любезно  согласился  подписать
бумагу вместо потерпевшей. Поскольку трудный вопрос - плохо ли, хорошо -
но был разрешен, капитан заметно оживился и предложил  Келюсу  пройти  в
другой кабинет, где находилась потерпевшая.
   Они вошли в большую пустую  комнату,  где  в  полном  одиночестве  на
кушетке сидела та, которую Келюс окрестил гражданкой  Славиной.  Николай
бросил на девушку беглый взгляд и понял, что  никогда  до  этого  ее  не
видел. Впрочем, сейчас было  не  до  наблюдений.  Он  широко  улыбнулся,
произнес: "Добрый день, Ольга Константиновна!" - и пристально  посмотрел
девушке в глаза.
   - Здравствуйте, Николай Андреевич,  -  спокойно  ответила  та,  будто
видела Келюса не в первый, а минимум сотый раз в своей жизни.
   Лунин удивился. Ольга казалась абсолютно  спокойной.  Она  сидела  на
кушетке ровно, словно опираясь  на  невидимую  спинку.  Руки  лежали  на
коленях, голова с чуть разбросанными в беспорядке  каштановыми  волосами
была откинута немного назад. Выдавали девушку  лишь  глаза,  расширенные
зрачки смотрели на Келюса с едва скрытым ужасом.
   Впрочем, эти нюансы мало интересовали  капитана.  Он  громко,  словно
обращаясь к глухонемой, сообщил  Ольге,  что  гражданин  Лунин  произвел
опознание  и  с  этой  минуты  она  свободна.  Что  касаемо  неизвестных
преступников, то меры по их поимке принимаются и о результатах следствия
ей будет сообщено в должный срок.
   Капитан  оказался  настолько  любезен,  что  выделил  машину,   чтобы
подвезти Ольгу и Келюса к Дому  на  Набережной:  больше  везти  странную
гостью Николаю было некуда.
   Ольга все  с  тем  же  наружным  спокойствием  кивнула  капитану,  не
торопясь вышла  из  здания  и  села  в  машину.  Сержант  Лапин,  решив,
вероятно, блеснуть  воспитанием,  поспешил  открыть  дверцу  "лунохода".
Девушка автоматически поблагодарила, и Келюс поневоле  вздрогнул:  Ольга
говорила по-французски.
   Всю  дорогу  они  молчали.  Сержант   Лапин,   попытавшийся   вначале
побеседовать с Ольгой о погоде, тоже умолк и, нахмурившись, стал изучать
толпившуюся на тротуарах публику.
   По просьбе Келюса "луноход" не стал заезжать во  двор  и  остановился
чуть а  стороне,  невдалеке  от  первого  подъезда  гигантского  здания.
Сержант Лапин  пожелал  всего  наилучшего,  "луноход"  зачихал  и  отбыл
восвояси. Келюс проводил его взглядом, а затем повернулся к Ольге:
   - Ну, давайте знакомиться. Я действительно Николай Лунин.
   - Ольга, - произнесла девушка, не прибавив  однако  ни  отчества,  ни
фамилии. Пожатие небольшой руки оказалось неожиданно крепким. -  Николай
Андреевич, я вас сильно подвела?
   - Еще не знаю, - честно ответил Келюс, внимательно поглядел на  Ольгу
и вдруг понял: девушка держится из последних  сил.  -  Пойдемте,  -  как
можно мягче добавил он, - здесь близко...
   До квартиры Лунина девушка дошла  спокойно,  но,  зайдя  в  прихожую,
пошатнулась и, если бы не Келюс, не устояла бы на ногах.  Николай  успел
довести ее до гостиной и усадить в кресло, и тут Ольгу стало трясти. Она
закрыла лицо руками, все  ее  тело  била  крупная  дрожь;  девушка  тихо
стонала и была не в силах даже выпить воды из принесенной Луниным чашки.
Николай перепугался всерьез и уже подумывал позвонить в "Скорую помощь",
но сообразил, что объясняться еще и  с  врачами,  пожалуй,  будет  не  в
силах. Да и отправить Ольгу в больницу  он  не  решался.  Поэтому  Келюс
ограничился тем, что укрыл девушку пледом, а сам пристроился в сторонке.
   Наконец гостья немного успокоилась и тихо произнесла: "Извините, ради
Бога". Ольга сказала это по-французски, но Келюс уже не удивлялся.
   - Я предлагаю на первое ванну, - как можно спокойнее произнес  он.  -
На второе - чай с гренками, а на третье - немного поспать.
   - Да, - тихо ответила девушка. - Спасибо, Николай Андреевич.
   - Николай, - тихо поправил Келюс.
   - Николай, - кивнула девушка, - я сейчас плохо соображаю...
   - А и нечего соображать! - весело перебил ее Лунин. - Я сейчас включу
воду. Кажется, у меня даже есть чистое полотенце...
   Когда девушка  заснула,  Келюс  внимательно  перечитал  письмо  Мика.
Похоже, Плотников-младший все же переконспирировал. Почему Ольга  должна
обязательно надеть значок с усатым профилем, Лунин понять не мог. Однако
он предпочел поверить Мику, поэтому, пока Ольга спала, Келюс  достал  из
вещей деда кусок тонкой старой кожи и, насколько  мог  аккуратно,  зашил
значок. Получилась своеобразная ладанка,  к  которой  Николай  прикрепил
цепочку от подаренного когда-то амулета с Водолеем - его знаком Зодиака.
Ладанка выглядела неказисто,  но  на  большее  Келюс  был,  пожалуй,  не
способен.
   Ольга проснулась часа через  три.  Было  заметно,  что  она  начинает
понемногу приходить в себя, во всяком  случае  уже  пыталась  улыбаться,
хотя большие голубые глаза все еще хранили следы испуга.  Келюс  показал
ей  письмо  Мика,   предложив   примерить   ладанку.   Девушка   вежливо
поблагодарила и, не задавая вопросов, надела ее на шею. Было  непонятно,
то ли Мик уже успел ей  все  объяснить,  то  ли  Ольга  предпочитает  не
задавать лишних вопросов.  Келюс  задумался  и  предложил  выпить  кофе,
который после того, как Николай начал работать, вновь появился в доме.
   - Давайте так, Ольга, - предложил он, когда черный дымящийся  напиток
был разлит по чашкам. - Мик просил не задавать вам вопросов. Согласен на
такой вариант, но, может быть... Может  быть,  вы  мне  сами  что-нибудь
расскажете?
   - Мне очень неудобно, Николай. - Ольга виновато поглядела на  Келюса.
- Вы рискуете из-за меня... А я не  могу  даже  назвать  своей  фамилии.
Поверьте, на это есть причины...
   Келюс обратил внимание, что, даже волнуясь, девушка сидела за  столом
так же ровно, с поднятой головой, как  и  в  ту  минуту,  когда  Николай
впервые увидел ее. Похоже, это было привычкой, уже вошедшей  в  плоть  и
кровь. Чашку Ольга держала так изысканно, что Келюс,  вспомнив  случайно
вырвавшиеся французские фразы, поневоле крепко задумался. Родная средняя
школа редко давала такое воспитание.
   -  Как  там  Мик?  -  спросил  он,  надеясь,  что  по  крайней   мере
самочувствие блудного студента "Бауманки" не составляет особой тайны.
   - Мик? - переспросила девушка. - А, Михаил... У него все  в  порядке.
Он очень хорошо вас описал, я смогла сразу же узнать вас...  Он  недавно
получил штабс-капитана и...
   - Что? - чуть не крикнул Келюс, но сразу осекся. Девушка  подняла  на
него удивленные глаза и тут же поняла.
   - Я... я не должна была этого говорить! - с отчаянием произнесла она.
Господи, меня же предупреждали!..
   - Значит, так, - резюмировал Лунин. - Будем считать, что вы ничего не
сказали. Теперь попробую я. Вы встретились с Миком в...  несколько  иное
время... Лет этак семьдесят с небольшим  тому  назад.  Там  вам  грозила
опасность, не будем пока уточнять какая, и вас переправили сюда. Правда,
и здесь вас уже ждали... До сих пор все правильно?
   Девушка кивнула:
   - Меня сопровождали, но потом моего спутника отозвали  в  сторону.  Я
ждала его больше часа... А затем они стали стрелять...
   "Ну, удружил ты мне, Мик!" - подумал Келюс, естественно не  произнеся
этого вслух... В самом деле, не Ольгу же винить во всей этой истории.
   - В общем, ясно... Разве что, Ольга, объясните, зачем Мик  велел  вам
носить при себе эту штуку...
   - Скантр, - тихо подсказала девушка. Келюс кивнул:
   - Да, скантр. Какое он имеет значение?
   - Мик сказал, что в чужом  времени  человек  может  прожить  недолго.
Где-то месяца два, а то и меньше... Скантр создает какую-то  оболочку...
поле... Оно может защитить...
   - Жаль, барон об этом не знал! - пробормотал  Келюс.  -  Вот,  бином,
подарочек... Ну ладно, Ольга, надеюсь, у меня тут будет безопасно...
   Последние слова он произнес с некоторой долей сомнения.
   - Николай, - продолжала девушка, - Мик рассказывал  мне  о  вас...  О
вашем времени... Я знаю, здесь тоже трудно. Я, наверное,  уже  доставила
вам  неприятности.  К  тому  же  вы  человек  небогатый.   Может   быть,
понадобятся деньги... Я успела захватить с собой...
   Ольга сняла с пальца небольшое золотое  кольцо  и  протянула  Келюсу.
Острым голубым светом  блеснули  грани  алмаза.  Даже  Лунин,  с  трудом
отличавший сапфир от аквамарина, сразу понял, сколько может стоить  этот
камень...
   - Не надо, Ольга. - Он покачал головой и отдал кольцо девушке. -  Оно
вам еще понадобится. Да и не продать здесь такое, сразу  заинтересуются.
Чего там, все равно зарплату получаю!
   - Что вы получаете? - не поняла Ольга, и Келюс сообразил,  что  слово
"зарплата" ей незнакомо.
   - Ну, жалованье, - пояснил он. -  От  родного  правительства.  Ладно,
кофе пока есть... продержимся...
   Келюса не очень волновали материальные проблемы. С  этим  по  крайней
мере можно было подождать какое-то время, а вот кое-что иное беспокоило.
Вечером Николай тщательно вычистил браунинг  и  пересчитал  патроны.  Их
было мало, да и браунинг казался Лунину не  очень  надежным  аргументом.
Впервые Келюс пожалел об оружии, оставшемся в тайнике.
   Впрочем, следующие несколько дней прошли  спокойно.  Келюс  ходил  на
работу, давая каждый раз Ольге строгий наказ не открывать никому дверь и
не подходить к телефону. Никто, однако, их не беспокоил, да и сама Ольга
оказалась очень удобным квартирантом. Несмотря на протесты  Лунина,  она
регулярно убирала квартиру, привела кухню  в  почти  выставочный  вид  и
реанимировала засохшие было цветы на  подоконниках.  Во  всем  остальном
девушка вела себя тихо, много  читала  и  вечерами  смотрела  телевизор,
который, похоже, очень ее заинтересовал. Держалась она бодро, но  иногда
ночами Николай слышал, как из ее комнаты  доносится  плач.  Впрочем,  по
утрам Ольга вновь была спокойна, приветлива, и делала вид, что ей  очень
нравятся немудреные остроты Келюса, которыми он сдабривал кофе.
   Говорили мало. Келюс чувствовал: девушке сейчас не до  него.  Это  не
обижало. Что-то подсказывало Николаю, что  девушка  пережила  такое,  по
сравнению с чем  его  собственные  мытарства  могли  показаться  детским
утренником...
   Работа с бумагами постепенно подходила к концу. Келюс исписал  своими
заметками с полсотни листов  бумаги  и  теперь  дочитывал  документы  из
нескольких последних папок. Вначале Ольга не обращала  внимания  на  эти
вечерние штудии, однако затем  поинтересовалась,  решив,  вероятно,  что
трудяга Келюс берет работу на дом.
   - Вы так много работаете, Николай, - сказала она  как-то  вечером.  -
Может, я могу чем-нибудь помочь?
   - Нет, это не работа, - усмехнулся Келюс,  отрываясь  от  содержимого
очередной папки. - Вернее, работа, конечно, только за нее, бином,  денег
не платят. Я разбираю один архив. В общем, это довольно страшно...  Хотя
иногда бывает и забавно... Вот,  например,  сейчас  я  читаю  письмо  из
сумасшедшего дома...
   - Вы, конечно, шутите, Николай! - улыбнулась Ольга.
   - Совсем не шучу. Письмо из самого настоящего желтого дома, а  точнее
из Кащенковской больницы в одно очень и очень солидное учреждение...
   - Помилуйте, Николай! - ужаснулась девушка. - О чем могут  писать  из
этой самой Кащенковской больницы?
   - О марсианах. Вот, извольте видеть... "Генеральному секретарю" и так
далее... "Находясь в заключении по политическим мотивам, дойдя  до  края
гибели, не  имею  другого  выхода,  кроме  обращения  непосредственно  в
Центральный Комитет..." Дальше  автор  жалуется  на  врачей-отравителей,
которые его в эту  "Кащенку"  заслали,  на  какого-то  партийного  бонзу
средней руки... А вот уже интереснее: "Не имею права  скрывать  страшный
факт, ставший мне ясным в последнее время'. Наша страна  уже  много  лет
оккупирована пришельцами с Марса, которые  хотят  использовать  нас  как
плацдарм для захвата всей планеты..." - Он действительно ненормальный, -
покачала головой девушка. - Но зачем такие бумаги держать в архиве?
   - Вот именно - зачем? - усмехнулся Келюс. - Тем более ставить на этом
опусе визу: "Ознакомить всех членов Политбюро и секретариата"?  Ну  вот,
дальше идет, так сказать, аргументационная часть...  Вы  знаете,  Ольга,
писателя Богданова?
   - Нет, - подумав, ответила она. - Наверное, он жил  потом...  В  ваше
время...
   - Богданов жил как раз в ваше время.  Хотя  в  том,  что  вы  его  не
читали, нет ничего удивительного... В общем, с него все начинается. Этот
Богданов, между прочим, первый в России написал роман о полете на Марс.
   - Ну и что? - удивилась девушка. - Это же роман!
   - Конечно, роман, - согласился Келюс.  -  Большевики  Марса  помогают
большевикам с Земли или наоборот, не помню уже...  Ну  а  здесь  сказано
следующее:   Богданов,   один   из   руководителей    так    называемого
Большевистского   центра,   имел    отношение    к    самым    секретным
социал-демократическим архивам. Он якобы узнал, что марсиане вступили  в
контакт  с  Основоположником,  когда  тот  писал  "Капитал".  Потом  эти
контакты не  прерывались  и  перешли  к  господам  русским  большевикам.
Богданова этот факт настолько поразил, что  он  отобразил  его  в  своем
романе... Ну, "чеки" тогда еще не было, и  его  за  разглашение  великой
тайны просто выкинули из партии. Правда, через  несколько  лет  Богданов
погиб во время медицинского опыта. Так сказать, несчастный случай...
   Келюс еще раз просмотрел какие-то пассажи письма и продолжил:
   - Ну вот, после  победы  в  октябре  семнадцатого  большевик