яться в пустой парк? Да и зачем? После истории с  Рыскулем  его  и
так могли арестовать, хотя бы за  похищение  важных  документов.  Может,
Рыскуль решил отомстить? Пока это было единственной версией.  Если  так.
Пустельга не боялся: пусть попробует, мерзавец! Хуже, если за этим стоял
кто-то неизвестный: бороться с тенью куда опаснее...
   Ночью он почувствовал резкий холод. Открыв глаза, он  сообразил,  что
девушка совсем рядом, ее рука легла поверх пальто,  лицо  чуть  касалось
его затылка - и было холодно, очень холодно. Сергей отодвинулся на самый
край. Вера глубоко вздохнула во сне, по лицу пробежала быстрая судорога.
Похоже, девушка действительно была больна...
   Будильник зазвенел, как всегда, неожиданно. Пустельга дернулся и,  не
открывая глаз, сел на постели. Будильник все звенел, Сергей наконец-таки
смог поднять веки - и обомлел. Кровать была пуста, шинель лежала  поверх
пальто, и он понял, почему под утро ему стало тепло...
   Вера исчезла: в квартире ее не было, входная  дверь  заперта,  и  все
случившееся могло показаться странным ночным кошмаром.  Пустельга  нажал
кнопку выключателя - лампочка вспыхнула как ни в чем не бывало...
   Надо было спешить на работу, оставив анализ этой нелепой  истории  на
более удобное время. Значит, у нее были ключи?  Скорее  всего,  так.  Но
зачем? Если ее действительно вербовали, то ни  один  агент  не  стал  бы
действовать столь странно. Или у нее просто не выдержали нервы?
   По пути на работу, шагая по оживленной, полной спешащими людьми улице
Горького, Сергей еще раз припомнил все случившееся ночью и отметил  одну
странность. Итак, Вера проснулась - если она действительно спала,  а  не
притворялась, - встала, накинула плащ и вышла, заперев дверь... Стоп!  У
него на двери - внешней, ведущей на лестничную площадку,  -  два  замка,
точнее, замок и задвижка, которую можно закрыть лишь изнутри.  Когда  он
сегодня открывал  дверь,  задвижка  была  отодвинута.  Или...  Но  тогда
получалась  форменная  чушь!  Пустельга  попытался  припомнить,  как  он
открывал дверь. Замок... Он тогда подумал, что у девушки есть ключи... А
вот задвижка... Ерунда, она не могла задвинуть  ее  с  той  стороны!  Но
странное ощущение не исчезало.  Черт,  эта  история  нравилась  ему  все
меньше и меньше!..
   Ахилло и Прохор уже были на  месте,  каждый  занимаясь  своим  делом.
Карабаев  ползал  по  расстеленной  на  полу  огромной  карте   Столицы,
старательно отмечая местожительство беглецов, а  Михаил  вырисовывал  на
бумаге  затейливую  схему,  пытаясь   выяснить   связи   первой   группы
исчезнувших с их ближайшими сообщниками. Сергей молча сел за  картотеку.
Очень хотелось поговорить с Микаэлем, но он вновь заставил себя молчать.
Если что - Ахилло должен остаться в стороне: это его, Сергея, дело...
   День прошел без всяких событий. Вечером Сергей вновь ждал чего-нибудь
неожиданного (история требовала продолжения), но  ничего  не  случилось.
Пустельга испытал нечто вроде разочарования и  одновременно  облегчения.
Хватит с него и служебных  проблем!  Нужна  передышка,  чтобы  подумать,
просчитать варианты. Если Лапина вновь появится, он должен четко  знать,
как следует поступить...
   Последующие дни были столь же скучны  и  обыденны.  Пустельга  привез
кое-что из мебели, выписав  самое  необходимое  в  хозуправлении.  Дали,
конечно, старье с  обязательными  жестяными  номерами  на  самом  видном
месте, но покуда хватило и  этого.  С  зарплаты  удалось  купить  всякие
полезные мелочи - прежде  всего  посуду  и  красивую  настольную  лампу.
Теперь у  Пустельги  были  письменный  стол,  кресло  и  даже  небольшой
вентилятор, который казался бесполезным холодной осенью, зато вполне мог
пригодиться будущим  летом.  Быт  получился  непритязательным,  впрочем,
домой Сергей приходил только ночевать. Дел было  много,  и  складывались
они интересно.  Операция  "Ковчег"  продолжала  медленно,  но  неуклонно
обрастать новыми, чрезвычайно любопытными деталями...
   Карабаев завершил работу  с  картой.  Получилось  неплохо:  лейтенант
обозначил места, где жили беглецы, пустыми гильзами  от  мелкокалиберной
винтовки,  предварительно  смазав  их  клеем,  дабы  не  падали.  Ахилло
рассудил, что это символично, после  чего  все  трое  принялись  изучать
Столицу с птичьего полета.
   Гильзы стояли внешне без всякого  порядка  -  беглецы  жили  в  самых
разных  концах  города.  Впрочем,  Сергей  сразу  же  заметил   странные
скопления: в некоторых местах гильзы стояли густо, впритык, кое-где - по
две-три, а местами - по десять, а то и по  пятнадцать.  В  одном  месте,
возле самой реки, рассекавшей город на  две  части,  гильзы  выстроились
целой батареей.
   - Которые по две, по три,  -  старательно  разъяснял  Прохор,  -  это
семьи. А которые помногу, те из одного дома...
   - Ведомственные дома, - сообразил Ахилло. - Ну  конечно!  Дом  старых
большевиков, дом инженеров авиации...
   Он нагнулся над картой, внимательно изучая странный гильзовый  пейзаж
и произнося время от времени нечто вроде "Ага!". Сергей,  слабо  знавший
Столицу,  был  вынужден  прибегнуть   к   помощи   Карабаева.   Особенно
заинтересовало Пустельгу скопление гильз у реки.
   - Шестьдесят три штуки, -  довольно  пояснил  лейтенант.  -  Это  дом
правительства, который на набережной.
   - Дом правительства? - Конечно, там могло проживать немало тех,  кому
грозил арест. Но количество гильз все же удивило.
   - Так называемый Дом на Набережной, - Михаил легко  коснулся  пальцем
карты. - Кажется, мы о нем как-то  упоминали...  Архитектор  Иофан,  дом
построен в конце двадцатых для семей работников центральных  учреждений.
Домина огромный - подъездов сто...
   - Сто? - Пустельга покачал головой.
   - Ну, не сто, но много.  Кстати,  уникальное  место  для  еще  одного
секретного...
   - Там и без того секретов  полно,  -  пожал  плечами  Прохор.  -  Ход
подземный к Главной Крепости, подвалы,  даже  радиостанция  собственная.
Врагам там не укрыться: наши пасут все время...
   - И все-таки шестьдесят три! - Количество  беглецов  из  одного  дома
поразило Пустельгу. - Треть! Ладно, что мы имеем?
   - Строго говоря, ничего,  -  усмехнулся  Ахилло.  -  Я  уже  говорил,
опасней всего - совпадения. Теоретически  так  и  должно  быть:  в  бега
ударяются  не  простые  советские  люди.  Прохор,  у  вас  нет   сушеных
тараканов?
   Пустельга от  неожиданности  засмеялся  -  настолько  это  прозвучало
нелепо. Карабаев невозмутимо покачал головой.
   -  Михаил,  у  меня,  кажется,  обнаружились  клопы,  -  отсмеявшись,
предложил Сергей. - Можем устроить охоту.
   - Клоп - он мелкий. Нужны тараканы, Сергей. Надо положить по таракану
возле тех домов, где была черная машина...
   Пустельга затаил дыхание. Ну конечно! Какой все-таки Михаил молодец!
   - А пуговицы годятся? - поинтересовался  Прохор.  -  Зайду  завтра  в
"Детский мир", благо рядом...
   Карта могла сказать еще многое. Ахилло прав:
   Черный "ЗиС" следовало тоже "привязать" к местности.  Да,  получалось
интересно, очень интересно...
   Михаил между тем  продолжал  исчерчивать  лист  зa  листом,  создавая
нечто, напоминающее генеалогическое  древо.  Многие  линии  утыкались  в
пустоту, но закономерность  просматривалась  и  здесь:  те,  что  бежали
первыми, тянули за собой родственников, соседей, сослуживцев.  Случайных
людей  было  мало,  версия  о  "семейной  конторе"   начинала   получать
подтверждение...
   ...Роман Гюго был прочитан. Первое впечатление осталось: книга прежде
всего о гражданской  войне.  "Вандея"  должна  иметь  прицел  на  что-то
подобное, иначе название становилось  лишенным  смысла.  Значит,  где-то
рядом ведется невидимая работа, копится оружие, намечаются  объекты  для
атаки? В конце концов  Пустельга  решил  поделиться  своими  сомнениями.
Скептика Прохора он предпочел не волновать, а побеседовать с Михаилом.
   Это было под вечер, в самом начале  октября.  Карабаев  отпросился  с
работы чуть раньше, сославшись на визит дальних родственников, и  Сергей
со своим заместителем остались в кабинете одни.
   - Бог весть, - рассудил  Микаэль,  выслушав  соображения  начальства,
Сергей, я хоть и несостоявшийся актер, но все-таки работник  органов.  А
эта профессия приучает к реализму. Я не  верю  в  подготовку  восстания,
особенно сейчас...
   - Постойте! - Пустельга немного обиделся: Микаэль в который уже раз с
порога отметал его догадки. - В  конце  концов,  мы  читали  о  процессе
Зиновьева, о процессе Пятакова... Вас не убедило?
   - Убедило... Очень убедило, Сергей. Смотрите:
   Те,  кого  вы  назвали,  еще  совсем  недавно  пользовались  огромным
влиянием. У них была  связь  с  организацией  Троцкого  и,  возможно,  с
вражескими спецслужбами. Их люди были во  всех  республиках,  во  многих
центральных наркоматах, у  нас,  в  армии.  И  что?  Убили  Кирова?  Еще
двоих-троих? Знаете, имей я такие возможности... Гора родила мышь - и то
полудохлую... Теперь с другой стороны...
   Михаил оглянулся, словно  их  могли  подслушивать.  Предосторожность,
конечно, не лишняя, особенно в Большом Доме.
   - Смотрите: тридцатый год, коллективизация.  Вы  хоть  представляете,
что тогда было? Жаль, нет товарища  Карабаева,  он  как  раз  свидетель.
Пятнадцать миллионов было депортировано! Пятнадцать!  Из  них  несколько
миллионов взрослых мужиков с опытом Гражданской войны и  со  спрятанными
обрезами! И что? Пикнули?
   - Но... ведь тогда были попытки... Убивали активистов... В  Туркмении
был мятеж... И в Узбекистане...
   Пустельга приехал в Ташкент несколькими годами позже, но был наслышан
о событиях 30-го...
   - Мелочи! Мелочи, Сергей! Взбунтовались  несколько  тысяч  декхан  на
окраинах да постреляли сотню селькоров  в  центре!  Вот  нашего  Прохора
ранили... И все? Выходит, все. А ведь лучшего повода  для  восстания  не
было! Что, прошляпило подполье? Думаю, нет - просто не смогло...  Теперь
дальше:
   Тридцать третий, Украина.  Постышев  решил  проучить  ваших,  товарищ
старший лейтенант, земляков. И что? Отдельные бунты, письма  в  ЦК  -  и
все? И это Украина! Что там было в Гражданскую! А ведь это те  же  люди,
только старше, умней, опытней! Там  что,  не  было  подполья?  Было!  Не
потянули!
   Пустельга слушал, немного ошарашенный. О таких вещах  его  сослуживцы
обычно предпочитали молчать. Обобщать порою опасно...
   - Теперь тридцать четвертый и чуть позже. Для  подполья  -  Каменева,
Бухарина и их банды - это был последний шанс. Последний! Мы уже вышли на
Рютина, на Смирнова, на Ломинадзе, на Зиновьева! Если бы у них была хоть
какая-то возможность, неужели не выступили  бы?  И  что?  Убили  Кирова,
довели народ до бешенства - и сами в могилу?
   Он покачал головой и закурил очередную папиросу:
   - Теперь год тридцать  седьмой.  Все  "бывшие"  -  от  троцкистов  до
монархистов - изолированы или уничтожены. Сейчас  мы  дочищаем  остатки.
Перешерстили все наркоматы, включая  военный,  наше  ведомство,  пустили
"частый бредень" по крупным городам. Сопротивления, как видите, ноль.  И
какие перспективы? Выйдут эти две сотни из "Ковчега" -  ну  и  что?  Для
восстания нужны тысячи, нужна поддержка армии...
   Пустельга думал. Ахилло в чем-то прав, но Сергей вновь вспомнил роман
Гюго. Вандея восстала, когда пруссаки шли на Париж.
   - Вариант Троцкого? - усмехнулся Микаэль - "Когда враг будет в  сотне
километров   от   Столицы,   мы   вас,   бездарных   бюрократов,   будем
расстреливать!" Так, кажется, у Льва Революции, простите, у Иудушки? Да,
это шанс... Но если не восстали в  тридцатом,  в  тридцать  третьем,  не
восстали сейчас думаю, не смогут и тогда.
   - А почему - не восстали? - не выдержал Сергей.
   - Народ убедился в реальных преимуществах Советской власти  и  отверг
посулы буржуазных и фашистских наймитов...
   - Я серьезно... ~ привычная формула внезапно вызвала раздражение.
   - И это тоже. Сторонников у нас хватало, даже в  тридцатом.  Вон  наш
лейтенант... Кроме того,  разветвленная  сеть  партийных  организаций  и
спецслужб. Плюс грамотная пропаганда. А в общем, такое впечатление,  что
потенциальные бунтари потеряли пыл. Словно кто-то вырезал  у  них  шишки
агрессии - или что там есть в мозгу?..
   - Ну, это уже метафизика! - Мысль о  повальной  лоботомии  показалась
еще более безумной, чем идея "спрятанного" подъезда. - Но в любом случае
они подполье - могут надеяться на перемену обстоятельств.  Значит,  надо
это учитывать. Так?
   - Так точно, - послушно, но без  всякого  энтузиазма  кивнул  Ахилло.
Только, Сергей,  если  в  самом  деле  будет  путч,  его  организует  не
Лантенак, а кто-то на самом верху. Не нужны будут ни склады  с  оружием,
ни баррикады. Просто отдадут приказ двум-трем полкам в Столице... Мы тут
бессильны.
   Пустельга вспомнил слова товарища Иванова:
   "Вандея" не связана с высшими эшелонами. А  если  прав  Михаил?  Нет,
похоже, покойный Виктор Гюго, вместо того чтобы разъяснить дело, изрядно
все запутал...
   Они  уже  прощались,  когда  Ахилло  отозвал  его  в  сторону,  вновь
оглянулся,  словно  в  кабинете  мог  прятаться  посторонний,   и   тихо
проговорил:
   - Сергей, не хотел вас вмешивать...  Вера  Лапина  пропала.  Родители
заявили в милицию, но боюсь...
   Он не договорил, но Пустельга понял. Сердце резко забилось,  на  душе
стало муторно. Он припомнил: Вера приходила к нему пять дней назад.
   - Когда... Когда исчезла?
   - Почти неделю тому... Думали,  уехала  к  родственникам  в  Тулу,  -
нет...
   - Фотография у вас с собой?
   Ахилло достал из портфеля небольшой снимок. Да,  это  Вера,  в  ярком
весеннем платье, улыбающаяся, с распущенными волосами,  снятая  на  фоне
какого-то пейзажа - вероятно, в парке.
   Сергей положил фото на стол и прикрыл глаза. Он давно уже  -  с  того
первого дня в Столице - не пробовал применять свои "особые способности".
Надо расслабиться, успокоиться...  Пустельга  открыл  глаза  и  медленно
поднес снимок к лицу...
   Михаил  ждал,  нетерпеливо  переминаясь  с  ноги  на  ногу.   Наконец
Пустельга положил фотографию обратно на стол:
   - Никак не пойму... Либо она очень-очень далеко... Либо... Понимаете,
Михаил, я только на миг поймал эхо - очень странное, какое-то тусклое...
   Микаэль, уже успевший узнать  у  своего  начальника  все  нюансы  его
метода, покачал головой:
   - Значит... ее нет в живых? ~ Не знаю... - Сергею стало совсем не  по
себе. Бедная девушка! Она так сокрушалась, что роль Изольды отдали  жене
режиссера...
   - Может, она очень больна... А может...
   - Что? Сергей, поймите, это важно...
   - Догадываюсь... Михаил, такое эхо бывает у  тех,  кто  погиб  совсем
недавно - несколько часов назад...
   В подъезде опять было темно. Впрочем, на самом верху горел свет,  так
что, вероятно, виною  был  не  забастовавший  распределительный  щит,  а
загулявший дворник, вовремя не вкрутивший новые лампочки. Сергей подошел
к двери и стал возиться с ключом. Он еще не  привык  открывать  замок  в
темноте и никак не мог  попасть  в  невидимую  скважину.  После  третьей
попытки ему это наконец удалось, Пустельга провернул  ключ  -  и  только
тогда понял, что на темной площадке он не один.
   - Сергей... Извините, я решила вас подождать...
   - Вера? Вы?
   Сначала - страх, затем радость, а потом - стыд.  Тоже  мне,  Мессмер!
Наговорил Михаилу разных ужасов...
   - Вера, откуда вы? Вас ищут!
   - Да... - в темноте послышался грустный смех. - И очень настойчиво...
Сергей, я становлюсь невозможной, но мне действительно некуда деться...
   - Да, конечно...
   Он открыл дверь и впустил гостью. От нее вновь пахло дождем и  чем-то
еще, странным и неожиданным. Прошлый раз это был запах  бензина;  Сергей
тогда подумал, что, вероятно. Веру подвозили на машине. Теперь же от  ее
волос доносился легкий, еле заметный запах сырой земли...
   В коридоре было темно, но Лапина попросила не включать  свет.  Сергей
не возражал, тем более что Вера пояснила, что не желает пугать его своим
видом. Актриса оставалась актрисой...
   Скинув плащ, девушка сразу же отправилась в  ванную,  желая  привести
себя в порядок. Маршрут Сергея был иным  -  на  кухню,  где  уже  успели
завестись кое-какие продукты. Раз уж  так  вышло,  с  Лапиной  следовало
поговорить всерьез. Дело  становилось  шумным,  ведь  пропавшую  актрису
искала столичная милиция!
   Вера появилась нескоро, зато во всем блеске. Пустельга  лишь  покачал
головой: если  на  лице  девушки  и  был  грим,  то  он  казался  совсем
незаметным.
   - Ну... Жаль, вас не взяли на роль Изольды!
   - Первый комплимент, Сергей? - Вера улыбнулась,  и  Пустельга  понял,
что сегодня у нее настроение совсем не плохое. Что ж, это даже лучше:  с
плачущими девушками он общаться не любил.
   От ужина гостья отказалась категорически, и Пустельга еле уговорил ее
хлебнуть чая. Вера говорила о театре, вспоминала свои первые спектакли и
даже пересказывала забавные театральные истории. Сергей ждал. В том, как
держалась его новая знакомая, чувствовалась  какая-то  неестественность.
Ее искали, ей грозили, она просила помощи - и вот как ни в чем не бывало
ведет  светскую  беседу.  Впрочем,  она  актриса  -  кто   их,   актрис,
знает-ведает? - Сергей, я знаю, о чем вы думаете,  -  Вера  усмехнулась,
легко коснувшись пальцами его руки. - Вы думаете о том, когда я  наконец
начну говорить правду, да?
   Можно было тупо спросить: "О чем?" - но играть комедию не хотелось, и
Пустельга просто кивнул.
   - Хорошо, вот вам правда. Прошлый раз я не сказала  вам  всего.  Меня
все-таки  заставили  Подписать  какую-то  бумагу.  Вы  сказали,  что  не
совершали ничего противозаконного, но ведь сейчас  могут  арестовать  за
что угодно. Разве нет?
   Здесь  следовало  запротестовать,  но  Сергей  вовремя  сдержался.  С
агентами своими и чужими - надо разговаривать ласково и возражать лишь в
крайних случаях.
   - В прошлый раз я была в ужасе. Меня заставили следить за  человеком,
который меня спас. Потом... потом  я  подумала  и  бежала.  Кое-кто  мне
помог...
   - Но ведь так не годится! - Похоже, теперь девушка была куда ближе  к
истине, чем в прошлый раз. -  Вера,  кто  же  так  действует?  Вас  ищет
милиция и, конечно, те, кто вас завербовал!
   - Я не училась агентурной работе, Сергей. Несколько дней я  не  могла
выйти, а теперь решилась. У меня, как вы, наверно, догадались, есть ключ
от вашей квартиры, но мне бь1ло противно входить  без  спросу  -  и  вот
решила подождать...
   - Вы думаете скрываться у меня? - бледно улыбнулся Пустельга.
   - Боже, как вы настроены против женщин! - засмеялась Вера.  Смех  был
искренний, веселый, и Сергей вдруг вспомнил, что так же  весело  смеется
Микаэль...
   - Нет, товарищ  старший  лейтенант  НКВД,  скрываться  в  ваших  двух
комнатах я  не  хочу.  Мне  лишь  надо  договориться  с  вами,  что  мне
докладывать этим негодяям. Я играла в пьесе "Ошибка инженера  Кочева"  и
знаю, что это называется "двойной агент".
   Да, это называлось именно так. И то, как вела себя девушка,  было,  в
свою очередь, лучшим способом  войти  в  доверие.  Она  открыто  шла  на
перевербовку, этот способ Сергей часто рекомендовал агентам...
   - Хорошо, - кивнул он.  -  Пока  говорите  им  сущую  правду.  Можете
описать расположение мебели в моей квартире...
   - Не верите... Конечно, как информатор я им не нужна. Ведь так?
   Пустельга насторожился. Эта актриса - или те, кто послал ее, - весьма
неглупа.
   - Мне кажется, я должна куда-то вас заманить... Или что-то  похуже...
Но вот тут я им не слуга... Хотите верьте - хотите нет. Вы помогли мне -
я все-таки не последняя сволочь...
   Хотелось верить. Все это похоже на правду, очень  похоже.  Надо  было
подумать: ему еще ни разу не приходилось планировать операцию в подобных
условиях...
   Раскладушки он так и не достал, поэтому  оставалось  улечься  прежним
порядком. Сергей чувствовал себя неловко и поспешил отвернуться к стене,