смотрите,  выписываете  только  русскую  эмигрантскую  прессу.  Ну   и
увлекаетесь, бином, славными боевыми традициями  русской  армии.  Домашний
музей, мортиры у ворот...
     - Однако, - барон напряженно думал. - А какие там, в Канаде,  лошади,
которые в соху... в рало... в плуг...
     - У  вас  трактор  фирмы  "Катерпилляр".  И  вообще,  Михаил,  больше
расспрашивайте. Если что - ругайте проклятый Запад.
     - "Катерпилляр", - в смятении  бормотал  Корф.  -  Это,  стало  быть,
гусеница... Катерпилляр... баттерфляй... Господи, не перепутать бы...
     Пройдясь по набережной и  полюбовавшись  панорамой  города,  компания
разделилась. Барон и его "кузен" направились в  центр,  а  Фрол  и  Келюс,
свернув к проспекту Мира, уселись на лавочке в первом попавшемся  скверике
и принялись совещаться. Спор  возник  сразу.  Лунин  предложил  не  терять
времени даром и съездить на рекогносцировку. Соглашаясь с тем, что на само
кладбище соваться опасно,  он  решил  осмотреть  окрестности,  подходы  и,
напоследок, осторожно заглянуть в ворота. Опасность,  по  мнению  Николая,
была минимальной: среди бела  дня  на  глазах  у  прохожих  им  ничего  не
грозило.
     Фрол возражал, но вяло. Все аргументы он  уже  привел,  а  спорить  с
бойким Келюсом было затруднительно. В конце концов, Николай  категорически
заявил, что отправится на рекогносцировку сам. Дхар  столь  же  решительно
заметил, что не пустит приятеля, даже если для этого понадобятся не только
моральные средства. Келюс, пожав плечами, поднялся, и не торопясь  зашагал
в сторону метро. Фрол плюнул и двинулся следом. Они шли молча и  не  глядя
друг на друга. Внезапно оба, не сговариваясь, остановились.
     - Слышал? - Келюс схватил Фрола за руку и замер.
     - Ага, - кивнул дхар. - Слышал. Говорил же тебе, Француз!
     Услыхали оба одно и то же.  Тихий  голос,  шедший,  а,  казалось,  из
глубины сознания, произнес: "Сгинете..."
     - Узнал? - Фрол вздохнул. - Кирилыча голос...
     - Похож, - согласился Лунин. - А мы браунинг не взяли. Черт, нервы  -
никуда... Фрол, но если не мы - то кто же? Что толку,  бином,  если  будем
отсиживаться? Завтра Волков  вернется  -  и  всем  хана!  Мы  осторожно  -
поглядим и назад...
     Фрол понял - Келюса не переубедить. Они спустились в метро и  сели  в
поезд. Дхар на всякий случай огляделся, но никого подозрительного в вагоне
не обнаружил. Впрочем, легче от этого не стало.
     У выхода на станции "Водный стадион" Фрола сразу же охватило знакомое
уже ощущение страха, однако куда более  сильное,  чем  прежде.  Не  только
здравый  смысл,  но  и  какое-то  неведомое   ранее   внутреннее   чувство
предупреждали дхара об опасности - смертельной,  перед  которой  бессильна
любая защита. И тут Фрол впервые подумал о  том,  что  ранение  Келюса,  о
котором все успели забыть, возможно, не прошло даром...
     Лунин же весело насвистывал, не без иронии поглядывая на безрадостные
окрестности. Справа расстилался бесконечный  пустырь,  слева  заканчивался
частокол девятиэтажек, а вдали уже виднелся серый забор  и  зеленые  кроны
над ним. Дорога, несмотря на дневное время, была совершенно  пуста.  Келюс
тоже чувствовал опасность, но это лишь раззадоривало.  Что-то  тянуло  его
вперед - к далеким зеленых кронам.
     Фрол, между тем, совсем пал  духом.  Он  вдруг  понял,  что  начинает
паниковать. Страх шел извне, словно кто-то  невидимый,  но  могущественный
внушал дхару, что именно сегодня, в этот день, он, Фрол Соломатин,  ничего
не сможет сделать. Сила, манившая Келюса, на этот раз не боится ни оружия,
ни страшных мохнатых лап, о которых сам дхар вспоминал с ужасом. Мелькнула
мысль о пистолете, но не для  защиты  от  того,  что  надвигалось,  -  тут
спасения не было, - а для самого себя, чтобы  не  стать  одним  из  тех...
Таким, как Кора...
     ...И тут Фрола охватил ужас  -  девушка,  о  которой  он  только  что
подумал, шла прямо к ним. Она была близко -  метрах  в  десяти.  Дхар  мог
поклясться, что минуту назад дорога была пуста...
     Лунин, похоже, подумал то же самое, поскольку застыл на месте и даже,
как показалось дхару,  протер  глаза  рукой.  Кора  шла  медленно,  слегка
пошатываясь. Келюс поглядел на нее внимательнее и, охнув, сглотнул  слюну.
Фрол только покачал головой и закусил губу.
     На Коре едва держалось ветхое, местами  лопнувшее  по  швам,  платье,
покрытое пылью и мелкими комочками черной земли. Земля была в волосах,  на
руках и даже на лице. То ли из-за этого, то ли по иной  причине,  но  кожа
казалась серой, с  оттенком  зелени.  Белые  губы  застыли  в  напряженной
гримасе. Глаза, широко раскрытые, с  расширенными  зрачками,  смотрели  не
вперед, а, казалось, куда-то внутрь.
     - П-привет... - выдавил из себя  Келюс.  -  Что  с  тобой,  бином?  О
Господи, да чего ты молчишь?
     Кора приблизилась еще на несколько шагов. Теперь  даже  Лунин  почуял
неладное. Испуганно переведя взгляд с Коры на замершего  Фрола,  он  сунул
руку в карман белой  куртки,  где  в  последние  дни  носил  браунинг.  Но
пистолет остался в  Доме  на  Набережной,  в  кабинете;  там,  где  его  в
последний раз сжал в руке старый большевик Николай Лунин.
     И тут девушка медленно, с огромным  усилием,  подняла  руку,  как  бы
загораживая путь. Белые губы произнесли что-то невнятное, но Келюс и  дхар
все же уловили: "Назад... Дальше - смерть..." Вновь махнув рукой, на  этот
раз куда-то в сторону метро, Кора медленно опустилась на землю.  Голова  с
неживым стуком ударилась об асфальт, глаза закрылись...
     Келюс, сбросив оторопь, подбежал к девушке.  Рука,  искавшая  ниточку
пульса, на мгновение сжала ее запястье, но сразу же отдернулась назад.
     - Холодная... - преодолевая страх, Николай протянул  руку  к  лицу  и
приподнял веко. Тут уж сомнения исчезли.
     - Мертвая, - в оцепенении выговорил Лунин  и  аккуратно  сложил  руки
девушки на груди. - Добили-таки, сволочи!..
     - Она давно уже мертвая, Француз, - Фрол присел рядом. - Я хотел тебе
рассказать, но ты ведь, елы, мне не верил...
     - Что ты мелешь, Фрол! - Келюс  скривился  и  отвернулся,  не  желая,
чтобы дхар видел его лицо. - Только что она была жива! Знаешь, воин Фроат,
меня надо прибить за эти игры в казаки-разбойники. Ладно, хватит, вызываем
ментов - и пусть вяжут. Ты сходи, позвони, а я здесь побуду.
     - А Китаец? - напомнил дхар, приподнимаясь и тревожно оглядываясь  по
сторонам. - Пришьет он тебя, елы... Француз, ты  глянь,  как  пусто!  Ведь
сейчас день! Так не бывает...
     - Окраина, - Келюс встал. - Трогать ее не будем. Иди, Фроат, звони.
     -  Слушай,  Француз,  -  заторопился  дхар,  чувствуя,  что  придется
объясниться до конца, - никого звать не надо. Кора придет в себя, ей-Богу!
Только ее надо отсюда унести. Я это уже видел, елы...
     - Что видел? - не понял Келюс, и тут его взгляд устремился куда-то за
плечо приятеля. Лунин прищурился, а руки сами сжались в кулаки.
     -  Воин  Фроат,  -  тихо,  но   отчетливо   произнес   он,   невесело
усмехнувшись, - не оглядывайся... Сзади тебя двое. "Черные". Так  что  тут
не так пусто... Эх, бином, гранату бы!..
     Фрол почувствовал,  как  напряглась  спина  и  затылок.  Ему  тут  же
захотелось упасть на асфальт рядом с неподвижной Корой, но дхар  пересилил
себя и не торопясь повернул голову...
     Двое красномордых в черных куртках стояли метрах в пятнадцати,  рядом
с густым кустарником, откуда, вероятно,  и  появились.  Короткие  автоматы
болтались на ремнях. Красномордые скалились, демонстрируя желтые клыки.
     Вдруг из-за кустарника появился третий.  Фрол  тут  же  узнал  его  -
бандита с писклявым  голосом,  очевидно,  заместителя  Волкова.  Писклявый
неторопливо подошел ближе и ухмыльнулся.
     - Эй, уроды,  -  послышался  знакомый  голос.  -  Стойте  тихо  и  не
рыпайтесь! Дернетесь - всажу пулю. Сейчас вы по  одному  пойдете  туда,  -
ствол автомата указал в сторону кладбищенских ворот.
     Времени для размышлений не было, и Фрол знал: за  воротами  шансов  у
них не останется. Еще раз оглянувшись, дхар заметил в нескольких шагах  от
себя довольно глубокую канаву.
     - Француз, - прошептал он, не оборачиваясь, - по счету "три" прыгай в
яму... Раз, елы... два...
     Лунин прыгнул головой и руками вперед, надеясь долететь одним  махом.
Это ему не удалось, Николай больно ударился  о  сухую  землю,  перекатился
пару раз, и наконец края каналы  скрыли  его.  Над  самой  головой  что-то
просвистело, и Келюс мельком подумал, бывают ли автоматы с глушителями. Он
лег поудобнее и посмотрел в сторону Фрола. Тот уже лежал  в  канаве  и,  к
изумлению Лунина, сдирал с ног  туфли.  Сброшенная  куртка  лежала  рядом.
Келюс не успел ничего понять, как совсем рядом услыхал громкий  хохот.  Не
удержавшись, он выглянул  -  красномордые  приближались,  направив  стволы
автоматов прямо на них.
     - Ну, уроды, - раздался все тот же писклявый голос. - Бросай  стволы,
все равно продырявим. А ты, чуг, не вздумай руками махать - оторвем!
     Келюс еще раз пожалел об оставшемся дома пистолете, хотя  и  понимал:
выстрелить и даже просто высунуть голову ему не дадут. И вдруг он подумал,
что сходит с ума: там, где еще недавно возился с туфлями Фрол, как  из-под
земли  вырастала  страшная  мохнатая  громадина,  смутно  напомнившая  ему
картину  из  книги  о  палеоантропологии  с  изображением   гигантопитека.
Огромная фигура, на которой  каким-то  чудом  держалась  рубашка  и  брюки
Фрола, не торопясь, шагнула навстречу бандитам в черном.
     Автоматы ударили в упор, но гиганта это, похоже, не  смутило.  Легко,
словно забавляясь, он прыгнул в сторону писклявого. Взмах огромной лапы  -
и автомат с лопнувшим от рывка ремнем полетел прямо на Келюса. Еще взмах -
по земле покатилось что-то круглое, а  трава  мгновенно  почернела.  Лунин
даже  не  удивился;  дотянувшись  до  автомата,  он  передернул  затвор  и
спокойно, словно в тире, навел оружие на стоявшего перед ним бандита.  Тот
ничего не заметил, пятясь от  гиганта  и  выставив  перед  собой  автомат.
Выстрелить он не успел: Келюс нажал на спуск.
     Все было проделано почти машинально, и только через  секунду  Николай
понял, что произошло. Ему сразу стало скверно, к горлу подкатила  тошнота,
автомат чуть не выпал из рук. В нескольких  шагах  лежал  застреленный  им
бандит, чуть дальше раскинулось страшное обезглавленное  тело  писклявого,
метрах в тридцати гигантопитек огромными  прыжками  настигал  третьего  из
своры Волкова. Догнав, он толчком сбил бандита  с  ног,  и  огромные  лапы
сомкнулись на шее...
     Келюс отвел глаза, потому  что  сраженный  им  тип  в  черной  куртке
зашевелился. Лунин успел удивиться - стрелял  он  неплохо,  и  на  залитой
кровью роже отчетливо зиял след пули, пробившей лоб. Другая  пуля  вышибла
глаз, на его месте расползалась страшная кровавая рана с  рваными  краями.
Уцелевший глаз медленно открылся - взгляд был полон  лютой  нечеловеческой
злобы. Бандит с усилием приподнялся и, опираясь на локти, пополз  прямо  к
застывшему в ужасе Николаю. И вдруг откуда-то сзади метнулась темная тень,
черные волосатые лапы обхватили голову красномордого, и он  легкой  куклой
взлетел вверх. Лунин не стал смотреть, что будет дальше. Отвернувшись,  он
зажмурился. Автомат, впрочем, лежал под рукой, но Келюс понимал, что  едва
ли сможет им вновь воспользоваться. Он сидел неподвижно, мысли исчезли,  и
все случившееся казалось чем-то нереальным, происшедшим  не  с  ним,  а  с
кем-то другим, посторонним.
     - Француз? - знакомый голос заставил открыть глаза.
     Фрол, ободранный, растрепанный, с красными царапинами на груди, сидел
рядом и надевал туфли.
     - Француз! - повторил дхар. - Жив? Чего молчишь, елы?
     - Жив, только спятил, - наконец  включился  Николай,  оглядываясь  по
сторонам в поисках гигантопитека.  Никакого  чудища,  ясное  дело,  он  не
обнаружил, исчезли бандиты, только две темные  лужи  на  траве  и  автомат
рядом доказывали, что если Келюс и сошел с ума, то  на  какой-то  реальной
почве.
     - Я тоже спятил, - согласился Фрол, надевая  куртку  и  вставая.  Его
немного качало, каждое движение давалось с трудом.
     - Фроат, ты что, ранен? - опомнился  Келюс,  окончательно  приходя  в
себя. Кровавые пятна, проступившие  через  рубашку  дхара,  заставили  его
содрогнуться.
     - Не-а, царапины... Синяки останутся,  елы...  -  скривился  Фрол.  -
Сваливать надо, Француз. Того и гляди кто-то сунется.
     - А где... эти? - решился  Николай.  О  гигантопитеке  он  спрашивать
боялся.
     - За кустами, - махнул рукой дхар.
     Надо Кору уносить... - добавил он, попытавшись  поднять  девушку.  Но
силы, похоже, действительно оставили дхара, и  они  подняли  Кору  вдвоем.
Келюс почувствовал ледяной холод мертвого тела, его пробил озноб, но Лунин
сжал зубы и кивнул,  показывая,  что  готов.  Они  медленно  понесли  тело
вперед, где, как помнил Фрол, находилась автобусная остановка.
     - Чего они не  подождали  нас?  -  вслух  подумал  Николай,  стараясь
отвлечься от происшедшего. - Ведь мы и так подошли бы к воротам?
     - Кора, - пояснил дхар. - Она хотела предупредить. Вот  они,  елы,  и
поспешили.
     - Выходит, Волков вернулся? - Келюс  опустил  голову,  чувствуя,  что
именно он, Николай Лунин, всему виной. Ведь его же предупреждали!
     - Может, и нет, - рассудил Фрол. - Его ж мы не видели. Так  ведь  еще
Фраучи есть, он-то как раз здесь ошивается... Слышь, Француз, - он понизил
голос и оглянулся. - Все-таки, как пусто, елы!  Ведь  сейчас  день,  рядом
автобусы ходят...
     - Я же говорил - окраина...
     Некоторое время шли молча. Нести Кору оказалось нелегко,  приходилось
останавливаться и отдыхать.  Наконец,  они  подошли  к  совершенно  пустой
остановке. Здесь было  решено  посидеть  и  подумать  о  дальнейшем.  Кору
уложили на деревянную скамью:  она  лежала  неподвижная,  закаменевшая,  с
полуоткрытыми, ничего не выражавшими глазами. Келюс, не  выдержав,  закрыл
лицо девушки платком.
     - Слышь, Француз, - неожиданно спросил дхар. - Со стороны... Я совсем
урод?
     Лунин только пожал плечами, все еще не в силах поверить, что виденное
им не галлюцинация.
     - Нелюдь я, - грустно заключил Фрол. - Чуг, елы... Но  ведь  иначе  с
ними не совладать! Ты же  своего  насквозь  прошил!  А  ему  -  как  слону
дробина! Пока башку не оторвешь... И то...
     - Что? - вздрогнул Келюс.
     - Дергаются, - дхар сплюнул. - Башка в стороне, а он руками...  Я  их
позакидывал подальше...
     Он замолчал, не в силах продолжать.
     - А пули? В тебя же попали! - не отставал Николай.
     - А чего пули? Я ж говорю  -  кожу  сверху  порвало  и  синяки,  елы,
будут... Больно, конечно... Да только слабо им... Разве что  разрывными  в
голову...
     - А мы с тобой, воин Фроат, часом, не того? - повел глазами Келюс.  -
Со стороны бы нас послушать... Типичное раздвоение личности...
     Фрол со вздохом встал. На этот раз Кору  нес  он.  Келюс  хмуро  брел
следом, запоздало соображая, что следовало, конечно, дождаться автобуса, а
еще лучше - пересидеть где-нибудь в укромном месте  до  темноты.  Впрочем,
уже через несколько минут он понял, что  эти  планы  уже  неактуальны:  за
поворотом  улицу  перекрывали  три  милицейские  машины.  Полтора  десятка
молодцев в мундирах и без стояли ровной шеренгой, преграждая путь.
     - А ты говорил - окраина, - укоризненно заметил дхар,  останавливаясь
и осторожно опуская Кору на землю. - Вот тебе и окраина, елы...
     - Ты... автомат не взял? - Лунин быстро осмотрелся в поисках выхода.
     - Выкинул... Ну чего, Француз, влипли?
     - Там Китаец! - прошептал Келюс, всматриваясь в лица приближающихся к
ним милиционеров. - Фрол, давай налево, через забор!.. Им нужен я...
     - Остынь, - дхар выпрямился и устало повел плечами.
     Китаец на этот раз был в форме капитана милиции. Он шел медленно,  на
смуглом лице играла довольная улыбка. Он не  был  старшим  -  рядом,  чуть
переваливаясь, топал щекастый полковник. И Китаец, и  все  остальные  были
вооружены маленькими короткоствольными автоматами.
     - Стало быть, Лунин Николай Андреевич? -  поинтересовался  полковник.
Ни Фрол, ни Кора его, похоже, не интересовали.
     - Да... - Келюс быстро  взглянул  на  Китайца,  но  тот,  по-прежнему
улыбаясь, смотрел уже не на него, а на дхара.
     - Вы, эта, ну, задержаны, гражданин Лунин, в связи... -  щекастый  не
счел  необходимым  договаривать.  Подумав,  он  добавил:  -  А  также   за
нахождение в этом... ну, виде...
     - На нас бандиты напали! - не выдержал Николай. Полковник удивился.
     - А-а-а, ну... Разбойное нападение... Эта...
     Он повернулся к Китайцу. Тот, став серьезным, быстро достал  рацию  и
начал что-то быстро  говорить  на  непонятном  языке.  Келюс  уловил  лишь
собственную фамилию и слово "Головинское". Затем Китаец  спрятал  рацию  и
вновь улыбнулся.
     -  С  вами,  эта...  проведет  беседу  капитан  Цэбэков,  -  закончил
полковник и удовлетворенно вздохнул, сочтя свою миссию выполненной.
     Китаец, который оказался еще и "капитаном Цэбэковым", поманил Николая
в сторону.
     - Здравствуй, Лунин! - по-русски Цэбэков говорил чисто, без малейшего
акцента. - Нашел я тебя! Еще вчера нашел. Хотел пристрелить, а мне сказали
- нельзя...
     Келюс молчал, наблюдая, как Фрол и один из милиционеров отнесли  Кору
к машине, после чего дхар принялся что-то втолковывать  полковнику,  кивая
то на девушку, то на него.
     - Не молчи, Лунин, - покачал головой Китаец. - Обижусь. Ты и так меня
обидел: ушел тогда ночью. А ведь я тебя искал... Зачем на кладбище  ходил?
Скантр искал? Зачем тебе скантр? Кто напал на тебя? Варды Волкова?
     Капитан не ждал ответа -  ему  было  приятно  беседовать  с  жертвой,
которую он так долго искал.
     - А я еще не понимал,  зачем  с  тобой  возиться,  Лунин!  Думал,  ты
обычный  дурак,  который  решил  умереть  за  вашу   демократию.   А   ты,
оказывается, колдун!
     Это было  единственным,  что  по-настоящему  удивило.  Николай  вдруг
почувствовал смутную надежду. Если этот убийца считает его  колдуном,  то,
может, он его заодно и боится?
     - Не молчи, не молчи, Лунин! - Китаец поцокал  языком.  -  Ты  хитрый
колдун, ты знаешь, что варды боятся только йети. Откуда твой йети, Лунин?
     Сообразить оказалось несложно:  "варды"  -  те,  кого  Фрол  называет
"яртами", а "йети" - сам дхар.
     - Ты приручил его? Или знаешь слово? У нас таких боятся...  А  почему
ты усыпил свою варда? Боишься, что я поговорю с нею? Ты ошибся, колдун,  -
я тоже умею разговаривать с варда...
     Речь явно шла о Коре, и Николай не выдержал:
     - Что вам от меня надо?
     Капитан ухмыльнулся:
     - Это тебе скажут. А сейчас я хочу поговорить с твоей варда.  Она  не
станет запираться. И учти,  Лунин:  мигнешь  своему  йети  -  первая  пуля
тебе...
     Это тоже было понятно: убийца боялся Фрола. Но что значат его слова о
Коре? Ведь девушка мертва!
     Китаец подошел к милиционерам и отдал какой-то приказ.  Тело  девушки
отнесли в сторону и  положили  на  расстеленный  плащ.  Затем  все,  кроме
капитана и Лунина, отошли.
     - Может, разбудишь ее сам? -  поинтересовался  Цэбэков,  дотрагиваясь
носком ботинка до серой щеки Коры.
     - Оставь ее в покое! - не выдержал Николай. - Что тебе надо, сволочь?
     - Ай-яй-яй, Лунин! Не хочешь помочь...
     Китаец вновь поцокал языком и, подняв руки ладонями вперед,  принялся
бормотать. Слова были  совершенно  непонятны,  но  внезапно  Келюс  ощутил
холод, такой неожиданный  в  этот  теплый  день.  Он  хотел  броситься  на
Китайца, остановить его, но что-то словно приковало  его  к  месту,  мешая
двигаться.
     Цэбэков бормотал  долго,  затем  резко,  гортанно  выкрикнул,  и  тут
мертвые губы Коры вздрогнули, а глаза медленно стали открываться.
     - Я здесь... - отрывисто прохрипела она. - Я... пришла...