док...
   Этого Ника ждала с первой  минуты.  Жизнь  за  жизнь...  Что  ж,  она
готова... Она обещала старому священнику вернуться, но иного выхода нет.
В этом туманном краю нелепо ждать милосердия.
   - Конечно, речь не идет персонально о вас, глубокоуважаемая  Виктория
Николаевна, - сочувственным тоном продолжал юркий,  -  но  выбор  весьма
невелик.  Конечно,  практика,  так  сказать,   заложничества   несколько
антигуманна, но мы и так идем на серьезное нарушение. Так что решайте...
   Ника закрыла глаза, собираясь с силами.  Сейчас  надо  сказать  "да".
Только в эту минуту она поняла, насколько это страшно. Но иначе  нельзя!
Она никогда не простит себе, если...
   - Убери свои бумаги, Ермий!
   Голос был мужской, но говорил не Владыка. Ника удивленно  оглянулась:
возле костра появился еще кто-то. Странно, она и не заметила,  когда  он
успел подойти - высокий, жилистый, русоволосый, с небольшой бородкой,  в
которой уже  пробивалась  седина.  На  незнакомце  был  пурпурный  плащ,
заколотый золотой фибулой. Яркие цвета странно смотрелись тут, в царстве
серого и черного...
   Ермий умолк, нерешительно поглядев на Владыку. Тот промолчал, даже не
двинув бровью. Незнакомец присел на одно из бревен  и  протянул  руки  к
костру, словно холод лилового пламени мог его согреть...
   - Я... я очень извиняюсь... -  Ермий  вновь  поглядел  на  молчавшего
Владыку и, похоже, осмелел.  -  Смею  вам  заметить,  гэгхэн,  что  ваше
присутствие в этом месте...
   - Я здесь, чтобы защитить мой народ, - надменно  произнес  человек  в
плаще.
   - И тех, кто мой народ защищает...
   - Но светлейший Фроат...
   Имя показалось знакомым. Фроат -  так,  кажется,  звали  ее  далекого
дхарского предка! Гэгхэн - наверно, титул... Князь Фроат...
   - Светлейший Фроат, мы не вмешиваемся в дела дхаров, - Ермий  покачал
головой,  -  я  крайне  удивлен,  что  вы  позволили  себе...   Виктория
Николаевна - человек, она...
   - Она дхарской крови. Моей крови! - Гэгхэн  откинулся  назад,  словно
сидел не на бревнах, а на троне.  -  Кроме  того,  речь  идет  о  другом
человеке, о том, кто спас мой народ. Сейчас  вы  хотите  погубить  сразу
двоих - ее, которую отправите за реку,  и  его,  которого  ждет  смерть,
скорая и страшная...
   Ника растерянно поглядела на Владыку, затем  на  черноволосую  -  они
молчали. Смысл сказанного с трудом проникал в сознание. Кто  спас  народ
дхаров? Неужели Орфей? О чем говорит Фроат? Она останется здесь, а  Юрия
ждет скорая смерть! И тут Ника поняла: Иванов желает  что-то  узнать  от
Орфея. Тот не скажет - и погибнет...
   - Не  торопитесь,  Фроат-гэгхэн,  -  низкий  голос  Владыки  заставил
дрогнуть пламя костра, - мы подумаем и об этом.  Но  сейчас  мы  еще  не
решили...
   - Да, да, - подхватил Ермий, - речь идет о  принципиальном  согласии.
Конечно, если бы кто-нибудь, имеющий на это право,  согласился  остаться
тут вместо Юрия Петровича... Без сомнения,  это  решило  бы  большинство
вопросов.  Виктория  Николаевна  могла  бы  защитить  и  себя,  и   Юрия
Петровича, но я не вижу выхода... Не знаю даже, что и придумать...
   - Сие нетрудно... - Негромкий голос произнес это совсем близко.  Ника
оглянулась: рядом с нею сидел Варфоломей Кириллович. Старого  священника
заметила не только она. Лицо Владыки дрогнуло, а Ермий вскочил, поспешив
снять с головы шляпу.
   - Сие нетрудно, - повторил Варфоломей Кириллович. - Я останусь вместо
Юрия Орловского. Мои права вам ведомы...
   Дыхание на миг перехватило. Ника  глядела  на  старого  священника  с
недоумением и даже страхом. Кто  он?  Откуда  у  старика  такая  власть?
Впрочем, это сейчас не главное, он нашел выход...
   - Досточтимый Варфоломей Кириллович, -  Ермий  осторожно  присел,  но
шляпу по-прежнему держал в руке, - ваши права общеизвестны и не подлежат
обсуждению.  Но  смею  напомнить,  что,  как  только  вы,  так  сказать,
переправитесь через реку, ваше положение изменится.  И  очень  сильно...
Боюсь, что и в дальнейшем...
   - К чему многоречие, Ермий? - Старик еле заметно улыбнулся. -  Я  уже
сказал...
   Нике стало легко. Сейчас все решится - неожиданно и так  удачно.  Она
вернется вместе с Юрием, князь Фроат поможет им, и...
   И тут она наконец сообразила. Она вернется, им  с  Юрием  помогут,  а
старый священник останется тут! Господи, как она  могла  даже  подумать?
Платить чужой жизнью! Какая она все-таки сволочь...
   - Ну что ж, - Владыка пожал плечами, - быть...
   - Нет! - Ника вскочила, боясь, что опоздает. - Стойте! Не  смейте!  Я
запрещаю!
   Она перевела дыхание, пытаясь справиться с охватившим  ее  волнением.
Ее слово - последнее, сейчас все кончится. Надо успеть...
   - Я запрещаю! Слышите! Никто не останется здесь, кроме меня! Юрий  бы
никогда не позволил! И я тоже...
   Никто не произнес ни слова, не двинулся с места. Все ждали,  что  она
скажет дальше...
   - Варфоломей Кириллович... Князь Фроат... Спасибо вам,  но  это  дело
касается лишь  меня  и  Орфея...  Юрия  Петровича...  А  сейчас  я  хочу
поговорить с Владыкой. Можно?
   Широкоплечий секунду помедлил, затем кивнул.
   - Владыка! Я не осуждаю ваши законы, я не дома. Вы можете сделать  со
мною что угодно. Это нетрудно, меня и Юрия ждет смерть  и  здесь,  и  на
земле. Но есть еще другой закон...
   Ника на мгновение умолкла, пытаясь понять, имеет ли  право  на  такие
слова. Кто она, в конце концов? Но ведь Тот,  Кто  когда-то  приходил  к
людям, обещал помочь всем, даже таким, как Ника...
   - Вы судите здесь. Владыка. Кто-то другой судит на  земле,  не  знаю,
справедливо или нет. Но вы - не высший суд. Есть Тот, Кто над вами, Кому
подвластны и земля, и ад. Его именем, именем Господа, я требую...
   Она  испугалась  собственных  слов.  Что  может  требовать   она   от
всесильных? Она - пылинка, унесенная ураганом...
   - Я требую... - Ника глубоко вздохнула и решилась, -  справедливости.
Я не могу просить о милости, о  снисхождении,  вы  вправе  отказать.  Но
справедливость выше вас. Разве люди виновны в том, что с  ними  сделали?
Разве виновны, что ими правит нечисть?  Что  их  обманывают  и  убивают?
Разве виновны я и Орфей, что вместо счастья нас ждет смерть?  Почему  вы
не спросите с того, кто отвечает за это?
   Ника умолкла, сил больше не было. Кажется, она сказала совсем не  то,
что хотела, а главное - не так. Кого она обвиняла? Большевиков? Сталина?
Его  черную  тень  -  "товарища  Иванова"?   Или   кого-то   еще   более
могущественного?
   - Виновны ли люди? - Владыка нахмурился и покачал головой. - Виновны,
Виктория Николаевна...
   - Но не все, - негромко прервал его Варфоломей Кириллович. - Судят не
всех, судят каждого. А совратителя судят особо...
   - Юрий Орловский отвел смерть от моего народа. - Князь Фроат встал  и
шагнул к костру, поднимая вверх раскрытую ладонь. - Если мое  слово  еще
значит что-нибудь, я тоже требую...
   - Виктория Николаевна не пожалела жизни ради любимого и ради  друзей,
- проговорила черноволосая и тоже подняла ладонь к серому небу. - Именем
Того, о Ком здесь сказано, я тоже требую...
   - Я не могу требовать, - Варфоломей Кириллович встал рядом с Никой, -
но я прошу...
   - Это нарушение закона, - пробормотал Ермий, - но наши  законы  столь
негибки, Владыка... Может, все же учтем...
   - Хорошо, - тяжелый голос широкоплечего заставил всех умолкнуть, -  я
слышал. Сядьте...
   И вновь тишина. Нике показалось, что  она  слышит  стук  собственного
сердца. Наконец Владыка усмехнулся:
   -  Мне  незачем  напоминать  о  справедливости.  Вы  правы,  Виктория
Николаевна, я не имею возможности миловать и прощать - это  право  Того,
Чьим именем вы ко мне обратились. Впрочем, всегда есть выход. Ермий...
   Юркий человечек выхватил папку, замелькали исписанные листы...
   - Вот...  Владыка,  вышеупомянутый  Юрий  Орловский  прибыл  сюда  по
собственной воле, но его тень  все  еще  на  земле.  Случай  может  быть
оспорен... Его можно признать просто тяжелобольным, временно  потерявшим
память. Прецедент когда-то был...
   - Быть тому, - кивнул широкоплечий, - Юрий Орловский, известный также
как Орфей, и Виктория Николаевна, называемая еще  Ника,  с  этой  минуты
свободны. Это в моей власти. Но большего мне не сделать,  я  не  властен
над судьбой. Можно помочь  кому-то  одному,  но  вместе  их  путь  скоро
закончится. Так записано, и записано не мной... Ермий, я не ошибся?
   - Увы, нет, Владыка. - Вместо папки в руках человечка вновь оказалась
черная книга. - Вот  эта  страница.  Все  уже  решено,  мы  не  в  силах
переписать...
   - Вырви страницу, Ермий! - Черноволосая протянула руку. -  Пусть  все
решится заново...
   - Но... сиятельнейшая... - человечек вскочил, прижимая черный  том  к
животу. - Это ничего не изменит! К тому же эти бумаги не горят!
   - У них будет шанс! - отрезала женщина. - Жги!
   - Я... Я. не могу. - Ермий растерянно поглядел на Владыку. - Огонь не
уничтожит... Я не смею...
   - Тогда я сама...
   Черноволосая забрала книгу у сбитого с толку человечка и быстро нашла
нужную страницу. Резкое движение руки - послышался  скрежет,  как  будто
лопалась жесть. Через секунду страница полетела в огонь.  Лиловые  языки
жадно потянулись к бумаге - и отступили. Огонь не брал густо исписанного
листа.
   - Я же говорил, говорил... - бормотал Ермий, - они не горят...
   Ника не отрываясь глядела в огонь. "Гори! Пожалуйста! - Она  сама  не
понимала, кого просит. - Гори!" И вот  край  страницы  потемнел,  бумага
начала желтеть, секунда - и листок охватило пламя...
   - Теперь они свободны, - спокойно проговорила черноволосая.
   - Но не в безопасности, - напомнил Фроат.  -  Мы  же  обязаны  что-то
сделать...
   - Это не в моей власти, - покачал головой  широкоплечий,  -  и  не  в
твоей, гэгхэн.
   - Отправь с нею послание, - негромко предложил Варфоломей Кириллович.
- Посланца могут пощадить...
   Владыка задумался:
   - Тот, кто прислал ее, не посчитается с этим. Но все же  попробуем...
Виктория Николаевна, вам предстоит выполнить одно поручение...
   Ника молча кивнула, еще не опомнившись от всего случившегося. Неужели
удалось? Но что впереди? Что она сможет сделать?
   - Тот, кто зовет себя Иванов, Агасфер, Вечный, а также иными именами,
желает завладеть старым секретом, который известен  вашему  другу.  Этот
секрет очень опасен - точнее,  был  таким.  Отныне  эта  дверь  закрыта.
Скажите Юрию Орловскому, что  он  сможет  назвать  Иванову  "мэви-идхэ".
Теперь "ключ" неподвластен людям, а если его применит кто-то другой, его
встретят.
   - Передай: последнее слово - "горг", - добавил  Фроат.  -  Твой  друг
поймет...
   - Тому же, кто прислал вас, скажите так... - Владыка задумался, затем
проговорил медленно, чеканя каждое слово:
   - "Видим дела  твои.  Остановись.  Шлем  второй  Рубин,  третьего  не
будет".
   В руке широкоплечего что-то сверкнуло.
   - Возьмите. - На ее ладонь легла  светящаяся  густым  кровавым  огнем
призма, грани которой были покрыты  непонятными,  похожими  на  муравьев
знаками. - Этот камень вы покажете, и вам поверят. Но не отдавайте. Тот,
у кого будет Рубин, неподвластен врагу. Не выпускайте его из рук...
   - Он не даст полной защиты, - вновь вмешался Фроат, - стрела или пуля
не пощадят владельца, но колдовство и обман обойдут стороной...
   - Спасибо... - Камень переливался на ладони, Ника сжала  руку.  -  Он
поможет только мне? Или я могу передать его?
   - Можете, - кивнул Владыка. - Он принадлежит  вам.  Распорядитесь  им
так, как подскажет сердце... Больше мы ничего не сделаем...
   - Сделаю я. - Князь Фроат усмехнулся и, подойдя к Нике, положил ей на
плечо широкую тяжелую ладонь. - Правнучка! Дхары гордятся тобой! Мы пока
не в силах по-настоящему отблагодарить тебя и  твоего  друга.  Тот,  кто
держит вас в плену,  думает,  что  дхары  будут  ему  служить.  Он  смел
надеяться, что даже здесь мы поможем его замыслам. Но мы помогли не ему,
а тебе. Когда ты и Юра  Орловский  вновь  окажетесь  тут,  мы  не  дадим
отправить вас за реку. Вы останетесь на этом берегу, с дхарами, и вместе
с ними вернетесь обратно, когда настанет час. И хотел бы я видеть  того,
кто помешает мне...
   Он посмотрел на Владыку, словно ожидая  возражений,  но  широкоплечий
молчал. Фроат погладил  Нику  по  щеке,  как  гладят  ребенка,  и  вновь
улыбнулся. Все встали. Виктория Николаевна  растерянно  оглянулась,  все
еще до конца не веря, наконец заставила себя выговорить:
   - Спасибо... Что бы ни случилось со мною после - спасибо...
   - Иди с миром, дочь людей и дхаров, - ответил Владыка.
   - Да пребудет с тобою Господь... - добавил старый священник.
   - И да поможет тебе Высокое Небо... - закончил Фроат.
   ...И тут все исчезло. Пропал костер, берег, старые бревна и  все  те,
кто находился рядом. Нике почудилось, что лопнула завеса, скрывавшая  от
глаз истинный облик мира. Ни берега, ни реки -  бездонное,  черное,  как
антрацит, небо. Огромные живые звезды покрывали его, их свет был теплым,
густым, казалось,  его  можно  трогать  рукой.  Светила  покрывали  весь
небосвод, им  не  было  конца,  и  Ника  чуть  не  задохнулась  от  этой
неслыханной красоты. Видение продолжалось недолго, долю секунды, но  она
успела понять:  это  настоящее,  истинное.  Ника  потянулась  вперед,  к
теплому свету звезд, и тут все исчезло...

12. КРОВАВЫЙ РУБИН

   Сначала вернулась боль - тягучая, растекшаяся  по  всему  телу.  Ника
почувствовала, как ноет затылок,  как  давит  в  спину  твердый  камень.
Застонав, она попыталась двинуться и почувствовала, что  что-то  мешает.
Она  замерла  -  и  тут  до  нее  донесся  голос.  Виктория   Николаевна
прислушалась - и сразу успокоилась, узнав голос Орфея. Он рядом, значит,
все в порядке. Слов она не разобрала, лишь  поняла,  что  Юра  отчего-то
встревожен. Ника немного забеспокоилась, вновь  попыталась  привстать  и
наконец сообразила, что с ног-до головы укрыта чем-то похожим на  тонкое
одеяло. С кем разговаривает Орфей?
   И тут послышался другой голос, тоже знакомый. Теперь уже она понимала
каждое слово:
   - Ну вот, Юрий Петрович, как видите, правила изменились... Теперь все
зависит от вас...
   Ника вспомнила, что говоривший как-то связан с нею и Орфеем,  но  это
не успокоило, напротив, встревожило. Что-то  не  так.  Почему  волнуется
Орфей? Где они? Она лежит на камне, ее накрыли покрывалом, и это  больше
похоже не на спальню, а на  гробницу.  На  каменное  надгробие,  которое
ставят  в  церквах  или  часовнях...  Часовня!  Орфей!  Она   рванулась,
дернулась, запутавшись в плотной ткани, и тут же услыхала отчаянный крик
Юрия:
   - Ника! Ника!
   Наконец ей удалось отбросить с лица край покрывала.  В  глаза  ударил
неяркий, но все же режущий с непривычки огонь горящих  свечей.  Да,  они
находились там же, в подземной  часовне,  вокруг  все  затянуто  черным,
рядом стоят невысокие узкоглазые охранники, а дальше, у  противоположной
стены,  сгустком  темной  тени  возвышается  высокий  силуэт  в   остром
капюшоне.
   - Ника!
   Она  повернула  голову.  Орфей  стоял  в  двух  шагах,  руки  скованы
наручниками, двое охранников держали его за плечи, а третий спешил стать
между ними. Да, так и должно быть, теперь Ника вспомнила все. Ни страха,
ни растерянности. Правая рука сжала Рубин, левой она отбросила  страшное
траурное покрывало и одним движением оказалась на земле.
   - Все в порядке, Юра! Тебя обманули, я жива!  Какую-то  долю  секунды
Орфей молчал, затем лицо его  дернулось  судорогой,  и  наконец  на  нем
отразилось облегчение - невиданное, непередаваемое словами.
   - Я жива, Юра! - Ника заставила себя улыбнуться.  -  Со  мною  все  в
порядке и с нашими друзьями тоже...
   Юрий закусил губу и усмехнулся в ответ. Растерянность  прошла,  Орфей
вновь стал прежним.
   - В порядке? У всех?
   Ника поняла, он спрашивал о Терапевте и его товарищах. Надо  отвечать
быстро, пока не перебили. Она улыбнулась:
   - Рома локута, кауза финита...
   "Рим высказался, дело сделано" -  Орфей  поймет!  Юрий  на  мгновение
задумался, затем глаза его блеснули:
   - Когноско стилум романэ!
   "Узнаю римский стиль" - Орфей понял. Теперь он знает, она  не  просто
пленница, ее прислали друзья...
   - Хватит! - В голосе Иванова прозвучало столь  непривычное  для  него
раздражение. - Юрий Петрович, убедительно советовал бы помолчать...
   Охранники оттащили Орфея в сторону, черная тень  дрогнула  -  товарищ
Иванов сделал шаг вперед.
   - Ну что ж, Виктория Николаевна, поздравляю с возвращением!
   - Благодарю вас, господин Агасфер. -  Странное  прозвище,  упомянутое
Владыкой, всплыло в памяти.
   - Ага, и об этом узнали. - Голос Иванова стал прежним -  спокойным  и
уверенным. - Что ж, все вышло успешнее, чем я думал. Вам очень  повезло,
Виктория Николаевна. Вернулись сами и, как видите,  сумели  помочь  Юрию
Петровичу. Признаться, думал, вас придется выручать...
   - И уже начали шантаж? - Ника ощутила ненависть, какой не приходилось
еще испытывать в жизни. Хотелось крикнуть этому вурдалаку  в  лицо  все,
что давно накипело в душе, но Виктория Николаевна  все-таки  сдержалась.
Спокойно,  криком  не  поможешь.  Надо  держаться,  сейчас  будет  самое
трудное...
   - Мы еще поговорим... Юрий Петрович, давайте закончим наше  небольшое
дело. Правила действительно изменились. По некоторым причинам у меня нет
больше времени. Итак, сейчас вы напишете текст "мэви идхэ",  после  чего
возвратитесь в камеру,  где  спокойно  отбудете  остаток  вашего  срока,
который уменьшается, как я и обещал, до десяти лет. Надеюсь, мне не надо
намекать, что будет в противном случае...
   Ника оглянулась. Орфей стоял бледный, неподвижный, и в неровном свете
стало  заметно,  как  изменилось  его  лицо.  В  первую   секунду   Нике
показалось, что Юрий такой же,  каким  она  запомнила  его  в  последнюю
встречу, но теперь ясно: эти месяцы не прошли бесследно. Он не постарел,
скорее высох, острые  скулы,  казалось,  вот-вот  разорвут  кожу,  глаза
запали, втянулись щеки... Но он жив, он снова  стал  прежним,  и  теперь
главное - не дать этим негодяям добить его...
   - Стойте! - Она шагнула вперед, и тут же  двое  в  черном  преградили
дорогу. - Господин Иванов, правила действительно изменились.  Вам  нужно
дхарское заклинание?
   Нике никто не ответил, черная тень молчала. Она вновь  повернулась  к
Орфею:
   - Юра! Последнее слово - "горг", мне его назвал гэгхэн  Фроат.  Отдай
"ключ", это уже не опасно...
   - Ника! - Орфей дернулся, но "черные" держали его, не отпуская. - Ты,
наверное, не понимаешь...
   - "Ключ" теперь неподвластен людям, а этого упыря там встретят...
   - Ты уверена? - Глаза Орловского недоверчиво сузились.
   - Конечно! - Она постаралась ответить как можно тверже, хотя на  душе
было тревожно. - Все в порядке, Юра! Вот увидишь...
   - Присоединяюсь к данной просьбе. - Агасфер сделал еще шаг, и  теперь
стоял совсем рядом - неподвижный, в длинном темном плаще. - Закончим это
дело, Юрий Петрович...
   - Ладно! - Голос Орфея прозвучал  звонко,  почти  весело.  -  Снимите
наручники!
   Черная тень кивнула. Один из охранников достал ключ,  другой  положил
на каменный постамент лист бумаги и  ручку.  Орловский  размял  затекшие
кисти и быстро набросал несколько слов.
   "Сейчас, - подумала Ника, - пока он будет читать..." Нужно  несколько
секунд, чтобы подойти  к  Юрию  и  передать  Рубин.  Остальное  казалось
неважным. Главное - отдать камень Орфею и успеть объяснить - хотя  бы  в
двух словах...
   Но Иванов, похоже, был способен предусмотреть и такое. Охранник вновь
надел Орфею наручники, другие стали между ними, не  давая  даже  увидеть
друг друга. Еще один "черный" подбежал к Агасферу, неся бумагу.
   - Так... - Слово прозвучало равнодушно, буднично. - Как просто!..
   Агасфер поднес листок ближе к черному капюшону, Ника успела  заметить
длинные, почти по локоть, перчатки.  Под  сводами  зазвучали  незнакомые
слова: "Мвэри...