и,  чтобы
наладить  сообщение  с,  так  сказать,  главной  базой,  начали  быструю
подготовку космических полетов. В самый разгар Гражданской  войны  Вождь
дал указание Цандеру и его товарищам готовить космическую  технику...  В
двадцатые  годы  эта  работа  продолжалась,  причем  к  ней   подключили
знаменитого философа-идеалиста Циолковского, который,  оказывается,  был
контактером с юных лет...
   - Кем был? - не поняла Ольга.
   - Контактером. То есть с марсианами  якшался.  Ну  а  одновременно  с
подготовкой   началась   широкая   пропаганда    космических    полетов.
Пропагандировались такие опусы, как "Аэлита" графа  Толстого,  строились
планетарии... Даже назвали какую-то деревню "Марс"...
   - А что, действительно назвали?
   - Да вроде бы, - пожал плечами Келюс. - Что-то слыхал об этом.  Ну-с,
а  с  середины  двадцатых  с  Марсом,  оказывается,   была   установлена
постоянная связь через базу марсиан на Тибете, в так называемой Шамбале,
благодаря известному ныне Рериху. Кстати, эта  связь  поддерживается  до
сей поры через его сына. В конце двадцатых правительством было  получено
послание от так называемых махатм,  то  есть,  читай,  от  марсиан,  где
обещалась всяческая поддержка  всех  большевистских  начинаний.  Кстати,
Ольга,  такое  послание  действительно  было.  Только,  конечно,  не  от
марсиан... Ну, тут много еще чего...  Белые  ламы  из  Шамбалы  помогают
Красной Армии...  Ага,  а  вот  про  Антарктиду:  оказывается,  освоение
Антарктиды было вызвано тем, что тамошние условия идеально соответствуют
марсианским. Так сказать, плацдарм для высадки... Ну а  вот  и  схема...
Главная база супостатов на Тибете, что и следовало  ожидать...  Затем  в
Южной Америке... это, похоже, Эквадор. Ну и  запасная  база  в  Крыму...
Потому-де там  проводят  совещания  и  встречи  со  всякими  союзниками.
Столицу они, оказывается, контролируют через специальный излучатель. Вот
так, Ольга... В конце письма, естественно, просьба срочно спасать родную
страну и заодно выпустить автора из  "Кащенки".  Подписи,  кстати,  нет,
вырезана...
   - Но ведь это не правда,  Николай?  -  В  голосе  Ольги  чувствовался
испуг.  -  У  нас  большевиков  называли   по-разному,   даже   "слугами
Антихриста". Но ведь этого не может быть...
   - Думаю, марсиане тут ни при чем, - согласился Лунин. -  Но,  похоже,
этот бедняга кое-что узнал - и про излучатель в Столице, да и про  Крым.
В любом случае я ему почему-то не завидую...
   Внезапно он замолчал. Холодный порыв ветра ударил из раскрытого окна.
Дохнуло сыростью,  влажным  спертым  воздухом,  и  на  мгновение  Келюсу
вспомнились  коридоры  столичных  катакомб.  Форточка  хлопнула,   вновь
растворилась, и вдруг что-то черное мелькнуло прямо перед лицом Николая.
Летучая мышь, невесть каким образом  попавшая  в  квартиру,  спикировала
прямо к столу, затем резко рванула вверх, чуть  не  задев  лицо  Лунина,
метнулась к Ольге, потом снова вверх... Вновь хлопнула форточка,  и  все
кончилось.  Из  приоткрытого  окна  вместо  катакомбной  сырости   вновь
струился теплый майский воздух, напоенный ароматом отцветающей сирени...
   - Ну мерзость, - произнес наконец Келюс. -  Откуда  это  она?  Хорошо
еще, в волосы не вцепилась...
   - Заблудилась, - предположила Ольга самым спокойным тоном,  но  Келюс
чувствовал: девушке тоже не  по  себе.  Он  аккуратно  сложил  бумаги  и
спрятал их в стол. Охота читать странные документы полностью пропала.
   На следующее утро,  уходя  на  работу,  Лунин  как  бы  между  прочим
поинтересовался, умеет ли Ольга обращаться с  оружием.  Она,  похоже  не
удивившись, ответила утвердительно. С этого дня Николай  стал  оставлять
ей браунинг.
   Дня три  Келюс  провел  как  обычно,  но  с  каждым  днем  настроение
портилось. Николаю  стало  казаться,  что  на  работу  и  с  работы  его
сопровождают какие-то странные  личности.  Держались  они  на  приличном
расстоянии, и Келюс так и не  смог  понять,  действительно  ли  началась
слежка или шалит воображение. Пару раз, выглянув вечером с  балкона,  он
замечал внизу странного мужчину в широкополой шляпе,  который  сидел  на
скамейке,  выгуливая  огромную  черную  собаку.  Во  дворе  было   полно
собачников, но этого Николай видел в первый раз. В конце  концов  он  не
выдержал и поинтересовался мнением своего соседа -  владельца  красавицы
колли. Тот сказал, что видит странного собачника впервые, а вот собака у
этого типа и вправду необычная. Во всяком случае, другие псы обходят  ее
десятой дорогой, даже те, которые обязательно не преминули  бы  выяснить
свои собачьи отношения.
   Тревога Келюса не могла укрыться от Ольги, но на все вопросы  Николай
отвечал ссылками на производственные неприятности.  Лунин  понимал,  что
Ольга ничем не сможет помочь, а  тревожить  раньше  времени  девушку  не
хотелось.
   Закончив работу с архивом, Келюс аккуратно упаковал  папки  в  черный
"дипломат", а  затем  целый  вечер  писал  большое  письмо,  к  которому
приложил одну из архивных фотографий. Очевидно, он придавал этому письму
особое  значение,  поскольку,  не  доверяя   своему   почтовому   ящику,
специально съездил после работы на  Главпочтамт,  бросив  письмо  там  в
расчете на то,  что  в  сутолоке  огромного  зала  на  него  не  обратят
внимания...
   Ночью  Келюсу  не  спалось.  Он  прислушивался  к   ночным   шорохам,
доносившимся из окна, к дальнему гулу машин, и эти привычные звуки вдруг
стали казаться зловещими. Выругав себя за паникерство, Николай  встал  и
направился на кухню выкурить сигарету и выпить холодного чаю. Все это  в
комплексе обычно приводило его  в  равновесие.  Сигарета  уже  догорала,
Келюс успел вполне успокоиться,  когда  вдруг  заметил,  что  в  дверном
проеме, ведущем в коридор, кто-то стоит. Собственно говоря,  он  заметил
это еще за несколько секунд, но почему-то сознание отреагировало  только
сейчас.
   - Ольга? - хотел спросить он, но смолчал, поскольку сразу понял:  это
не она.
   - Николай. - Знакомый голос доносился, казалось, откуда-то  издалека.
Николай...
   - О, Господи,  -  пробормотал  Келюс,  стараясь  рассмотреть  белесый
силуэт. Я же только чай пил!.. Эй, кто вы там, хватит!
   Силуэт, чуть качнувшись, двинулся вперед, темнея и  приобретая  форму
человеческой фигуры. Под лампой  засветились  почти  прозрачные  волосы,
сквозь легкий туман проступило знакомое лицо...
   - Кора, - проговорил Келюс. - Кора, зачем ты здесь? Ты же...
   - Мне разрешили зайти к вам, Николай, - все тем же  странным  далеким
голосом сказала девушка,  делая  шаг  вперед  и  останавливаясь  посреди
кухни. - Вам грозит опасность. Уходите завтра же утром, иначе вам  никто
уже не поможет.
   - Спасибо, Кора, - выдавил из себя  Лунин,  стараясь  не  смотреть  в
жутковатое полупрозрачное лицо. - Я бы и сам смылся... Так ведь Ольга...
Что с нею будет?
   - Предоставьте ее ее собственной  судьбе.  -  Кора  медленно  подняла
правую руку, словно пытаясь убедить Келюса. - Ей уже  не  поможешь,  как
нельзя было помочь мне... Вы должны спастись, Николай.  Прощайте,  и  да
хранит вас Тот, в Кого вы не верите.
   - Но... - начал Лунин и тут же понял: говорить не  с  кем.  На  кухне
было пусто, ровный  свет  лампы  освещал  нехитрый  уют,  и  только  что
случившееся сразу же показалось сном...
   Утром Келюс держался подчеркнуто бодро и даже, готовя кофе,  принялся
напевать что-то из "АББА" - репертуара своей  юности.  Ольга,  напротив,
была бледна и молчалива.
   - Я, наверное, уйду, Николай,  -  сказала  она  за  завтраком,  глядя
куда-то через плечо Лунина.
   - Вот еще! - возмутился тот - Помилуйте, Ольга!  Вы...  Да  куда  вам
идти? Или вы мне не доверяете?
   - Я доверяю вам, Николай. Вы и  Михаил...  Мик...  единственные,  кто
пытался мне помочь. Но сегодня я видела сон... Не  смейтесь,  я  верю  в
сны...
   - Я не смеюсь, -  мрачно  ответил  Келюс.  Происходило  действительно
что-то непонятное.
   - Мне снился отец. Он сказал, что  вам  из-за  меня  грозит  страшная
опасность. Из-за  нашей  семьи  не  должна  больше  литься  кровь...  Не
задерживайте меня, Николай... Я знаю, что делаю... ~ Ага, -  на  секунду
задумался Келюс. - Вы, кажется, умеете стрелять?
   - Я не возьму ваш браунинг, - покачала  головой  девушка.  -  Он  вам
понадобится самому.
   - Я не о том. Вы, Ольга, умеете стрелять, а я нет. Вы уйдете. А  меня
ухлопают в тот же вечер.
   - Вы не умеете стрелять?
   - А где мне было учиться? - вполне натурально удивился Лунин.  -  Вот
нас и перебьют поодиночке!
   - Что же делать? - совсем растерялась девушка.
   Келюс велел ей не паниковать и  выбросить  дурные  мысли  из  головы,
после чего с самым веселым видом попрощался и отправился на работу.
   Впрочем, веселость пропала сразу  же  за  дверью.  Всю  дорогу  Лунин
внимательно посматривал по сторонам, однако ни  утром,  ни  днем  ничего
подозрительного так и не заметил. Под вечер Николай немного успокоился и
безо всяких дурных предчувствий,  не  спеша  направился  домой.  Майский
вечер был тих, листья еле заметно шелестели под легкими порывами теплого
ветерка, все кругом дышало свежестью и покоем.
   Возле самого дома, не доходя полусотни шагов до подъезда, Келюс вдруг
почувствовал, как откуда-то повеяло холодом.  Он  оглянулся,  подумал  о
расшалившихся  нервах  и  сделал  еще  несколько  шагов.  Но  тут  холод
обрушился ледяной  волной,  повеяло  страшной  катакомбной  сыростью,  и
огромная тень рванулась к Келюсу из-за деревьев. Гигантский  черный  пес
сбил Николая с ног. Лунин упал на асфальт и почувствовал рвущую  боль  в
левой руке.

4. САПОЖНИК

   Кровь лилась из прокушенной руки. Келюс беспомощно лежал на асфальте,
пытаясь  приподняться,  но  огромная  собака  нависала  над  ним,  мешая
двигаться. Она не рычала,  только  молчаливо  скалилась,  и  этот  оскал
окровавленной морды был еще страшнее.
   Такой собаки Николай еще не видел:  плоский  нос,  широко  посаженные
маленькие глаза, острые уши, - чудище  немного  напоминало  бультерьера,
нобыло размером с крупного дога.
   - Выродок, - пробормотал Келюс, чувствуя,  что  левая  рука  начинает
неметь, - мутант, бином...
   Собака придвинула свою страшную морду  поближе,  и  Лунин  готов  был
поклясться,  что  огромный  клыкастый  рот  оскалился  в   презрительной
усмешке. Откуда-то сбоку послышался легкий свист. Собака,  повернувшись,
отбежала в сторону.
   Келюс, опираясь на здоровую руку, с трудом встал и огляделся.  Собака
стояла шагах в десяти, а рядом с ней темнела фигура в широкополой  шляпе
странный собачник, уже несколько дней бродивший вечерами по двору.  Хотя
рассмотреть  его  у  Лунина  не  было  возможности  -  вечерние  сумерки
позволяли увидеть лишь крепкую коренастую фигуру и  большую  шляпу,  как
показалось Келюсу, натянутую на самые глаза, - Николай почувствовал, что
хозяин куда страшнее своего жуткого пса. Он подумал, не  позвать  ли  на
помощь, тем более что время было  не  позднее,  как  вдруг  из-за  спины
человека в шляпе вынырнула невысокая гибкая фигура. ~ Ай, Лунин!  Вот  и
встретились!
   "Шинджа, - понял Келюс. - Ну, значит, приплыли..."  -  Что  с  тобой,
Лунин? - В голосе Китайца звенело  торжество.  -  Собачка  укусила,  да?
Маленькая собачка? Зачем быстро бегаешь? Собачки любят тех, кто медленно
ходит.
   Келюс не отвечал. Его немного шатало,  рана  болела,  но  он  закусил
губу, пытаясь стоять ровно.
   - А жить ведь хочется, Лунин, да? - весело продолжал Шинджа. - Где же
твой йети, Лунин? Он таких собачек не боится.
   Келюс молчал. Он понял, что Китаец, несмотря на  его  развязный  тон,
здесь не главный. И действительно, человек в шляпе поднял руку, и Шинджа
немедленно умолк.
   - Лунин, - негромко произнес неизвестный, - отдайте нам  документы  и
девушку. Сейчас вы подниметесь, отберете у  нее  браунинг  и  спуститесь
вниз. Через полчаса можете возвращаться.  Иначе  умрете  вместе  с  ней.
Иного шанса у вас не будет, понятно?
   Келюс молчал. Поразили не слова - он мог заранее  предположить  нечто
подобное, поразил голос. Человек  говорил  сипло,  с  каким-то  странным
бульканьем в  конце  слов,  будто  пользовался  несовершенным  голосовым
аппаратом. Но, несмотря на это, голос показался почему-то знакомым.
   - Зачем вам Ольга? - спросил Николай, желая потянуть время.
   - Однако, - со странным выражением заметил Сиплый, - вы, Лунин, очень
любопытны! Могу объяснить, если это вас успокоит.  Она  знает  секретный
Канал, по которому ее сюда переправили. Есть и другая причина, но с  вас
хватит и этой.
   - Торопись, Лунин, - прибавил Шинджа, и усмешка исчезла с его лица. -
Ай торопись!.. Не спустишься, мы сами поднимемся. И не звони никуда - не
стоит...
   - Хорошо. - Келюс, оглядываясь, пошел к своему подъезду. Больше всего
он боялся, что эти двое  пойдут  следом.  К  счастью,  Сиплый  и  Китаец
остались на месте, только  черная  собака  проводила  Николая  до  самых
дверей и села у входа, равнодушно поглядывая по сторонам.
   Келюс долго возился с замком: боль в  левой  руке  мешала  попасть  в
замочную скважину, а может, замок почему-то заело.  Наконец  он  отворил
дверь и остановился. На пороге стояла Ольга, ствол браунинга смотрел ему
прямо в лицо.
   - Слава Богу, - облегченно сказала девушка,  опуская  пистолет.  -  Я
подумала...
   - Все правильно. -  Келюс  запер  дверь  на  засов,  сбросил  на  пол
окровавленный пиджак и, шатаясь, подошел к телефону.  Сейчас  был  самый
момент, чтобы потревожить Генерала. Николай снял трубку, подержал  ее  и
бессильно опустил на рычаг: телефон молчал.
   "Ну конечно, - подумал он, ~ не дураки же они!" - Вы  сильно  ранены,
Николай? ~ услыхал он голос Ольги.  Девушка  стояла,  внешне  совершенно
спокойная, только губы были сжаты, и  глаза  не  отрываясь  смотрели  на
окровавленную рубашку Лунина. В руке  у  нее  каким-то  чудом  оказались
бинты и йод.
   - Я не ранен. - Келюс устало опустился в кресло. - Собака...  Кусачая
такая... Но это неважно...
   -  Снимайте  рубашку!  Пойдем  в  ванную.   Девушка   промыла   укус,
продезинфицировала и наложила  аккуратную  повязку.  Было  заметно,  что
действует она умело, как опытная медицинская сестра.
   - Я два года работала в госпитале Красного Креста, - пояснила  Ольга,
- вам сейчас надо лечь.
   - Всенепременно надо! - кивнул Келюс, лихорадочно соображая. Затем он
рванулся в спальню и нырнул в недра платяного шкафа.  Рубашку  и  куртку
для себя он нашел сразу, а подходящие брюки для Ольги пришлось поискать.
Впрочем, через несколько минут он положил перед девушкой старые, но  еще
приличные джинсы "Монтана", рубашку и легкую куртку.
   - Что это? ~ не поняла Ольга.
   - Переодевайтесь! Сейчас придется  побегать.  Девушка  хотела  что-то
спросить, но, взглянув на Лунина, послушно взяла вещи.  У  Николая  было
еще несколько минут, и он захватил с собой самое необходимое: документы,
деньги, черный "дипломат", в котором были сложены папки. Затем, подумав,
сунул туда же недавно полученный орден и орденскую книжку.  Браунинг  он
положил в карман куртки.
   - Я готова, - сообщила Ольга, появившись в дверях.  Одежда  оказалась
ей в самый раз, только куртка сидела чуть мешковато. ~ А я  еще  нет,  -
ответил Келюс. - Сейчас, минутку...
   Он понимал: из подъезда выйти не дадут. Можно попытаться позвонить  к
соседям, но было ясно, что Сиплый и Китаец найдут его там.  Кроме  того,
подвергать мирных пенсионеров такой опасности Лунин не имел  права.  Это
была его война.
   Оставалось забаррикадироваться в квартире и ждать  подмоги;  выстрелы
неизбежно привлекли бы внимание, но Николай догадывался, что в  арсенале
его врагов есть вещи почище черного пса. Он вспомнил Волкова, и по спине
прошел холод. Нет, это тоже не годилось.
   Келюс подумал и вышел на балкон. Внизу было пусто: Сиплый  и  Китаец,
очевидно, уже в подъезде. Лунин знал, что вход на чердак забит  наглухо,
как и парадный, ведущий на улицу. Он еще раз  оглянулся  по  сторонам  и
вспомнил: сосед по балкону живет уже в другом подъезде. В том самом, где
находится странная квартира ј 211. К счастью, сосед был дома,  даже  его
балконная дверь оказалось открытой.
   - Эй, соседи, - крикнул Келюс, - Илларион Петрович!
   - А, Коля? - послышалось в ответ, из  двери  показалась  растрепанная
голова соседа - большого оригинала, разводившего на балконе орхидеи.
   - Илларион Петрович! - продолжал Николай, не давая тому опомниться. -
Не уходите! Ольга!
   Ольга вышла на балкон и непонимающе посмотрела на Келюса. Объясняться
было некогда, и Николай кивнул на соседний балкон. К счастью, перелезать
было  нетрудно.  Пораженный  происходящим,  Илларион  Петрович,   быстро
отодвинув в сторону несколько горшков с  орхидеями,  подал  Ольге  руку.
Убедившись, что девушка уже на  месте,  Келюс  бросил  последний  взгляд
через балконную дверь, подумав,  что  надо  бы  выключить  свет,  и  тут
услышал звонок. Времени уже не оставалось, он передал Ольге "дипломат" и
рывком перебросил тело через балконное ограждение.
   В спешке Келюс совершенно забыл про рану, вспомнив о ней, лишь  когда
левая рука, которой он пытался ухватиться за перила  соседнего  балкона,
бессильно скользнула вниз. Николая качнуло, он еле  удержался  на  одной
руке и, наверное, в следующую секунду упал бы  вниз,  но  кто-то  крепко
схватил его за шиворот. Лунин, успев перехватить руку, в отчаянном рывке
перевалился через соседские перила. Келюс поднял голову и только  сейчас
сообразил, что удержала его Ольга.
   - Зачем вы спешили, Николай.  -  Девушка  укоризненно  посмотрела  на
него, словно Келюс был малышом, съевшим лишнюю порцию  мороженого.  -  У
вас же рука болит!
   - Спасибо, - только и  мог  пробормотать  Лунин,  переводя  дух.  Его
тянуло повернуться и заглянуть в темный провал двора,  который  чуть  не
стал его последним пристанищем, но времени на это не было.
   - Илларион Петрович, - обратился  он  к  пораженному  происходящим  и
сбитому с толку соседу. - На нас напали бандиты. Мы  выйдем  через  вашу
дверь.
   - Ага... да, - закивал сосед. - Конечно... Может быть... милиция...
   - Позвоните, - согласился Келюс. - У  меня  телефон  не  работает.  И
закройте балконную дверь.
   Сосед послушно открыл входную дверь  и  поспешил  проводить  незваных
гостей. Николай отметил про себя, что остаться им не предложили,  но  на
гостеприимство Иллариона Петровича он и не рассчитывал.
   Теперь они находились на лестничной  площадке  в  соседнем  подъезде.
Квартира ј 211 была этажом выше.
   - Наверх! - велел Келюс, и Ольга послушно поспешила вслед за  ним  по
темным, давно не метеным ступенькам. У 211-й квартиры они остановились.
   - Ольга, - чуть отдышавшись, начал Лунин, - за этой дверью -  тайник.
Убежище...  Там  можно  пересидеть...  Учтите,  что   там   время   идет
медленнее...
   -  Что  значит  "медленнее"?  Николай,   зачем   вы   мне   это   все
рассказываете? Если там можно спрятаться, то пойдемте.
   - Мне нельзя. - Келюс хотел добавить о значке, который  был  зашит  в
ладанке, но понял, что говорить об этом не стоит.  -  Ничего,  Ольга,  у
меня есть браунинг. Стрелять я, конечно, не умею...
   Не став продолжать, он нажал, как учил Петр Андреевич, четыре раза на
белую,  туго  поддающуюся  кнопку  звонка.  Никакого  звука  Николай  не
услышал, но дверь щелкнула и бесшумно растворилась.
   - Что это? - ахнула Ольга. В дверном проеме плавал  белесый,  похожий
на подсвеченное молоко туман. Келюс вдруг почувствовал, как  от  девушки
заструилась энергия, ее тело словно окутало легкое сияние, а в  кончиках
пальцев начали покалывать невидимые иголки. Скантр заработал.
   - Сам не знаю, -  честно  признался  Лунин,  прислушиваясь  к  тишине
подъезда, - но через это можно  пройти.  Ольга,  закрывайте  глаза  и  -
вперед, только не снимайте с шеи эту штуку...
   Внизу хлопнула входная дверь. Кто-то вошел в подъезд  и  остановился,
прислушиваясь.
   - Да скорее же,