крайнем случае - предпоследняя. Слушай,  Валерий,  у
тебя там в экспедиции народ надежный?
   - Разный народ, - бородач  слегка  поморщился.  -  Это  ведь  не  моя
экспедиция, Николай. Старшим там один мужик из Киева. Пьет  крепко  -  в
общем, свой. Ну и человек трех-четырех я знаю.  А  кто  еще  будет,  Бог
весть. Да ладно, скажем, что Ольга из...
   - Тирасполя, - подсказал Лунин.
   - Никого, думаю, это особо волновать не будет. Ну что, договорились?
   - Договорились, - улыбнулась Ольга. - Знаете,  я  умею  делать  копии
находок из папье-маше. Меня учил один господин из лаборатории Эрмитажа.
   - Боже мой, Ольга! - восхитился Валерий. - Из папье-маше! Да этим уже
полвека не занимаются!  А  там,  на  Чабан-Кермене,  вообще  разбойничий
притон. Дневник не ведут, находки в таз сваливают и... Ладно, не стоит к
ночи. Впрочем, скоро сами увидите...
   Ольга ушла помогать Лиде на  кухне.  Келюс,  убедившись,  что  они  с
Валерием в комнате одни, достал из самодельной кобуры пистолет.
   - Возьми,  -  протянул  он  оружие  приятелю,  -  на  всякий  случай.
Патронов, правда, мало, но пригодится.
   - Да ты что? - прошептал пораженный археолог. - Он что, настоящий?
   - Игрушечный, бином, - хмыкнул Келюс. - Бери, говорю.
   Валерий почесал в затылке, неуверенно поглядывая то на Николая, то на
оружие, затем нехотя взял пистолет, тщательно осмотрел и взвесил в руке.
   - Пользоваться умеешь? - поинтересовался Николай. - Может, показать?
   - Да мне что показывай, что не показывай.  Мы  люди  штатские...  Вот
ежели лопата, которая БСЛ...
   Бородач, еще раз взвесив оружие в руке, вынул обойму и быстро,  почти
не глядя, разобрал, а затем вновь собрал пистолет.
   - "Астра", - сообщил он, - испанский.  Модель  старая,  но  надежная.
Дальше пятидесяти метров не  бьет,  но  для  ближнего  боя  -  лучше  не
придумаешь. Где взял?
   - Где взял, где взял, - усмехнулся Келюс, - купил, бином!
   Валерий, сунув обойму на место, поставил пистолет на  предохранитель.
Николай успокоился: его самарский приятель владел,  судя  по  всему,  не
только Большой Саперной Лопатой и мог в случае чего постоять за себя.
   Проводив Валерия, Келюс немного успокоился. Его  приятель  был  прав:
там, в крымской глуши, Ольга будет, без сомнения, в  меньшей  опасности.
Теперь можно подумать о чем-нибудь  еще,  кроме  необходимости  защитить
девушку и выжить самому.
   Фрол весь вечер и все следующее утро был молчалив, неразговорчив,  на
вопросы Келюса отвечал односложно и большей частью невпопад. Наконец  он
заявил Николаю, что завтра же уезжает.
   Признаться, Келюс не рассчитывал, что Фрол покинет его так быстро. Он
даже мысленно упрекнул дхара в эгоизме, но  тут  же  одернул  себя:  эту
страшную игру затеял он сам и нельзя  требовать  от  других,  чтобы  они
ежедневно и ежечасно рисковали жизнью. Тем более что сам Келюс не мог до
конца ответить, ради чего он продолжает это дело. Дело,  которое  уже  и
так стоило и ему, и другим слишком много.
   Фрол уехал, наскоро попрощавшись. Келюс попросил его позвонить  через
несколько дней, но дхар, к удивлению Николая, заявил, что едет не  домой
и недели две-три не сможет  подавать  о  себе  вестей.  Келюс  попытался
узнать подробности, но Фрол  отшутился  и  лишь  попросил  Николая  быть
осторожным и ни в коем случае не снимать с шеи ладанки со скантром.
   После отъезда Фрола квартира в Доме  на  Набережной  опустела.  Келюс
ждал звонка от Валерия, а поскольку  иных  дел  не  осталось,  то  решил
постепенно возвращаться к обычной жизни. Николай сходил в редакцию,  где
на него посмотрели странно, но, к его  крайнему  удивлению,  без  особых
сомнений приняли байку, которую Келюс наскоро сплел,  пытаясь  объяснить
свое  месячное  отсутствие.  Возможно,  в  редакции  помнили,  по  чьему
ходатайству Лунин попал на работу. Николай взял в руки очередную толстую
рукопись, и ему показалось, что все, начиная с прихода сержанта  Лапина,
было странным сумбурным сном.
   Валерий позвонил через три дня, сообщив, что прибыл в Крым и пробудет
в Симферополе несколько суток. Келюс тут же перезвонил  Лиде,  но  Ольги
там не оказалось:  девушке  наскучило  многодневное  сидение  в  четырех
стенах, и она отправилась гулять по Столице.
   Николай позвонил вечером, но Ольги все не было.  По  голосу  Лиды  он
понял,  что  девушка  тоже  взволнована,  и  поспешил  приехать,  втайне
надеясь, что Ольга успеет вернуться до того, как он доедет до  проспекта
Мира. Однако Ольга не появилась ни этим вечером, ни на  следующее  утро.
Уповать на случайность больше не имело смысла.
   Николай наобум обошел район проспекта  Мира,  прошелся  по  центру  и
только тогда осознал, что надеяться больше не на что.  Те,  кто  упустил
девушку у  Савеловского  вокзала  и  в  подземных  коридорах  "Кармана",
очевидно, сумели добиться своего.
   Сил не было, не хотелось никуда идти, пропало всякое  желание  делать
хоть что-нибудь.  Ольга  исчезла.  Николай  вспомнил  свой  жуткий  сон,
вздрогнул и вновь, в который раз, почувствовал бессилие. Жуткое бессилие
человека, посмевшего бросить вызов Системе...
   Дома Келюс упал на  диван  и  застыл,  пытаясь  отогнать  отчаяние  и
придумать хоть что-нибудь. В милицию обращаться не имело смысла: Николай
даже не знал фамилии девушки. Он подумал  было  позвонить  Генералу,  но
понял, что и тот едва ли  сможет  помочь.  Мог  что-нибудь  посоветовать
Фрол, но дхар был далеко. Келюс остался один, слабый и отчаявшийся...
   ...Телефон зазвонил в начале десятого вечера. Николай,  подумав,  что
это Лида, схватил трубку и удивился, что слышит незнакомый голос. Только
через несколько секунд он понял, что от него хотят.
   - Николай Андреевич! - повторил неизвестный. - Не кладите трубку, нам
надо поговорить.

6. УХОД

   Слушаю вас, - очнулся Келюс. - Алло!
   - Это не телефонный разговор, Николай Андреевич.  -  Говоривший  был,
судя по всему, годами не намного старше Лунина. - Спускайтесь вниз,  там
вас ждет машина.
   - Кто вы? - спросил Николай, внутренне сжавшись, но уже понимая,  что
этот разговор - еще не самое худшее. В конце концов,  его  могли  просто
пристрелить прямо на улице.
   - Я вам представлюсь, - пообещал говоривший.  -  Выходите  сейчас.  У
вашего подъезда стоит бежевая "Волга". Да, оружие можете не  брать,  вам
пока ничто не угрожает.
   В трубке загудел отбой. Келюс посидел минуту у молчащего  телефона  и
начал собираться. Терять действительно нечего. А звонок мог быть  как-то
связан с судьбой Ольги.
   Браунинг, который  ему  отдала  девушка,  Келюс  брать  не  стал.  Он
поневоле усмехнулся, подумав, что почти все, кто начинает интересоваться
его скромной персоной, оказываются хорошо осведомленными о его  домашнем
арсенале.
   У подъезда действительно  стояла  "Волга",  за  рулем  которой  сидел
молодой человек в хорошо сшитом штатском костюме. Келюс заглянул  сквозь
стекло и облегченно вздохнул. Этот по крайней мере ничем не  походил  ни
на Китайца, ни на Сиплого, ни на странных парней в комиссарских куртках.
   - Садитесь, - предложил человек в штатском, открывая переднюю дверцу,
поговорим в машине.
   "Волга", тронувшись с места, выехала на полупустынную в этот вечерний
час  набережную.  Человек  за  рулем  молчал.  Келюса  тянуло  спросить,
собираются ли  они  беседовать  или  намерены  просто  кататься,  но  он
заставил себя молчать и ждать, что будет дальше.
   - Ценю вашу выдержку, -  молвил  наконец  неизвестный,  поглядывая  в
зеркальце обзора на Лунина. - Я  понимаю,  что  подобные  приглашения  в
поздний час, да еще в вашем положении... Ну, не буду вас томить, вот мое
удостоверение.
   Он протянул Келюсу красную книжечку. Сделал он это настолько  быстро,
что Николай не успел не  только  заметить  фамилию,  но  и  как  следует
разобрать, что выдавлено на красном сафьяне.
   - Простите, - осмелился он, - я ничего не успел прочитать.
   - Правда? - удивился владелец удостоверения. - Не беда.  Зовите  меня
Николаем.  Как  видите,  мы  -  тезки.  Ну  а  учреждение,   которое   я
представляю, думаю, вам известно.
   Келюс молчал. Из какого учреждения его тезка, он догадался сразу.
   - Ну вот, - продолжал тезка Николай.  -  Не  буду  тратить  время  на
предисловия, тем более что вы известны как человек умный  и  догадливый.
Отдайте нам документы, Николай Андреевич! И чем скорее, тем лучше.
   Келюс не стал, как и в разговоре  со  своим  странным  родственником,
спрашивать, что за документы и при чем тут он. Все это  могло  ненадолго
затянуть разговор, но результат все равно будет тот же.
   - Нет, - просто сказал Лунин, - не отдам.
   - Но почему? - вполне искренне удивился гэбэшник.  -  Вы  спасли  эти
бумаги от Волкова, за что вам большое спасибо. Вы не отдали их  каким-то
типам весьма сомнительного вида. Возможно, были и другие,  так  сказать,
желающие, им вы тоже отказали. И  правильно,  замечу  еще  раз,  Николай
Андреевич, поступили. Ну а теперь вам остается исполнить ваш гражданский
долг.
   - Нет.
   - Ну подумайте, - продолжал тезка, - мы же не просим  вас  уничтожить
их или  передать  какой-нибудь  банде.  Мы  составим  акт,  вы  получите
копию... В конце концов, их место в архиве.
   - Я не верю вам. Это ведь не  просто  ведомости  об  уплате  членских
взносов.
   - И тут вы правы, - кивнул гэбэшник. - Это действительно не ведомости
об  уплате  взносов,  хотя  и  такие  документы,  уверяю  вас,   Николай
Андреевич, очень интересны. А вот насчет того, что вы нам не верите,  то
это зря. Не буду уверять, что наше учреждение  перестроилось  и  перешло
исключительно  к  демократическим  методам.  Но  мы  все-таки  не  банда
Волкова! И не ваши новые знакомые, которые гуляют около  вашего  дома  с
собаками. Кстати, я спугнул тут одного. В шляпе. Крепкий такой мужчина.
   Келюс промолчал. Он не знал,  правду  ли  говорит  Николай.  Все  это
слишком походило на скрытую угрозу.
   - Покойный Михаил Корф нам тоже не верил. Мы ведь просили его  помочь
найти скантр! Вместо того чтобы лезть под землю и тащить  вас  с  собой,
ему стоило только позвонить по телефону. К  сожалению,  итоги  известны.
Михаила Модестовича не стало, а в чьих руках находится скантр, ни вы, ни
я не знаем.
   - Почему? - удивился Келюс. - Я, в общем, догадываюсь.
   - Я тоже догадываюсь, - согласился Николай, ~ но  та  особа,  которая
получила скантр из ваших рук, не держит его у себя в кабинете... Как вы,
Николай Андреевич, очевидно, уже имели возможность убедиться. Он передал
его, а вот куда...
   Келюс ничего не ответил. У него были соображения  на  этот  счет,  но
делиться ими в такой компании он не собирался.
   - Так вот, Николай Андреевич, - продолжал гэбист. - С этими  бумагами
может случиться та же история. Неужели вас это устроит?
   - Наверное, я чего-то не понимаю, - вновь удивился Лунин. -  Те,  кто
интересовался архивом, насколько мне известно, тоже не частная  лавочка.
Почему это я должен отдать предпочтение вашей конторе?
   - По нескольким причинам, - охотно отозвался собеседник. - Вы  правы,
тот гражданин с собакой и его свита, с которыми вы,  очевидно,  знакомы,
без  сомнения,  не  частная  лавочка.  Но  в  государстве  есть   разные
ведомства. Мы, конечно, не Красный Крест, но в этой истории нами  движет
вполне законное любопытство к государственным тайнам. А что движет  ими?
Мы-то бумаги сохраним, можете не  сомневаться.  Конечно,  их  увидят  не
раньше, чем лет через двести, но все-таки увидят. А вот, назовем ее так,
параллельная  служба  сразу  же  кинет  их  в  огонь.  И  вы,  вероятно,
догадываетесь почему. Это, как я уже сказал, во-первых. Кстати,  Николай
Андреевич, курите, если хотите. Сбоку, на дверце, есть пепельница.
   Келюс не стал возражать и закурил. Гэбист в свою очередь ловко извлек
из кармана пачку "Космоса", почти не отрывая рук  от  руля,  прикурил  и
продолжил:
   - Теперь - во-вторых.  Честно  говоря,  для  вас  лучше  ограничиться
"во-первых", но раз я вас не убедил...  Видите  ли,  наша  контора  тоже
может причинить изрядные неприятности. Мы не будем гоняться  за  вами  с
пистолетами, но привлечь  за  незаконное  хранение  оружия,  разглашение
государственной  тайны  и  за  прочие  совершенные  вами,  извините   за
прокурорское выражение, деяния мы не только можем, но и  обязаны.  Зачем
это вам нужно?
   Келюс молчал. Что-то говорило ему, что главное гэбист еще держит  про
запас.
   - Естественно, - добавил тезка Николай, - ваш друг Соломатин тоже  не
избежит  этой  участи,  тем  более  что  он  довольно  лихо   пользуется
огнестрельным оружием.
   Лунин ничего не ответил. Гэбист заглянул в зеркальце заднего вида,  и
лицо его посуровело.
   - Могу ответить за вас, - произнес  он  суховатым  деловым  тоном,  в
котором уже не было и следа добродушия. -  Сейчас  не  тридцать  седьмой
год, суд будет гласным, и вы сможете там  наговорить  такого,  что  наша
контора закается, что связалась  с  вами...  Вы,  кажется,  чуть  ли  не
любимец Стародомской, у вас орден, вас знает Президент, так?
   - А если и так? Ну, давайте, Николай Батькович, что там у вас, бином,
в левом рукаве?
   - Извольте, - после минутного молчания ответил гэбист. - Стало  быть,
Николай  Андреевич,  переходим  к  левому   рукаву.   Видите   ли,   нам
представляется, что вы несколько переоцениваете свою стойкость.  Нет,  я
не собираюсь угрожать вам лично. Как я понимаю, вам  грозят  так  часто,
что это уже не принимается всерьез. Вы  действительно  храбрый  человек,
говорю это не в похвалу, просто констатирую факт...
   Он вновь замолчал, а  затем  продолжил,  голос  его  стал  тяжелым  и
неожиданно густым:
   - Только, Николай Андреевич, если вы  в  самом  деле  решили  бросить
вызов целой Системе, то у  вас  не  должно  оставаться  слабых  мест.  Я
уверен, вы давно сняли копии  с  документов  и  позаботились,  чтобы  их
передали куда нужно в случае вашей гибели. Да, за себя  вы  отомстите...
Только вас мы не тронем... Вас лично. Но вы оставили кое-что без защиты,
и тут ваша месть будет бесполезной... Кое-что, а точнее кое-кого...
   Келюс  понял.  Одновременно  с  чувством  бессилия  в  глубине   души
мелькнула радость: Ольга жива.
   - Вы ни о чем не хотите у меня спросить? - удивился тезка Николай.
   - Вы, кажется, назвали меня  умным  человеком.  Поэтому  я  жду,  что
скажете вы.
   - Хорошо! Ладно,  -  резко  бросил  гэбист  и,  вырулив  на  обочину,
затормозил. - Вы заставляете меня заниматься, по сути говоря, мерзостями
и шантажом, но вы сами виноваты, Николай Андреевич! Ваша  Ольга  у  нас,
она жива-здорова, так что можете успокоиться, пока во всяком случае.  Мы
выпустим ее в обмен на бумаги. Вопросы?
   - Пока вопросов нет, - ответил Лунин, стараясь  сдержать  радость  от
мысли, что девушка жива. ~ Только  вы  сами  намекнули,  что  сейчас  не
тридцать седьмой. Вы держите у себя человека без всякой вины и сами  это
признаете. Неужели вы думаете, что на вас не найдется управы?
   - Значит, еще не поняли, - вздохнул гэбэшник. - Кого мы держим? Ольгу
Константиновну Славину, как вы изволили сообщить в отделении милиции? Мы
вам тут же докажем, что такого человека  в  природе  не  существует.  Вы
понимаете, что за нее невозможно заступиться? У нее нет документов.  Она
вообще не гражданка нашей страны. Нет никакой Славиной, понимаете?
   - Ну, это мы еще посмотрим. - Келюс почувствовал, что его  собеседник
начинает волноваться.
   -  Дурак  ты,  Лунин!  -  заявил  гэбист,  вдруг  потеряв  всю   свою
вежливость. Ты что, так ничего и не понял?
   - Ну объясни мне, если я дурак, - предложил Келюс, также переходя  на
демократичное "ты".
   - Ну слушай, - тезка Николай, резко затянувшись, выбросил сигарету  в
окно. - Та, которую ты назвал Ольгой  Славиной,  является  гражданкой...
ну, скажем, другого государства. В том... государстве она объявлена  вне
закона. Вся семья ее уже уничтожена. Ты хоть знаешь об этом?
   - Яма, - внезапно вырвалось у Келюса,  вспомнившего  свой  сон,  -  у
телеграфного столба в ложбине...
   Гэбист резко обернулся, но ничего не  сказал.  Затем,  достав  другую
сигарету, закурил и продолжил:
   -  У  этого...  другого  государства   имеются   контакты   с   нашим
правительством. И теперь от нас требуют вернуть Ольгу. Такое  решение  в
принципе принято. Мы передадим  ее  той  стороне,  ну  и...  сам  можешь
догадаться...
   - Значит, другое государство? - зло переспросил Келюс. - И  его,  так
сказать, граждане гуляют по Столице и палят из револьверов?
   - А, ты об этих типах в комиссарских кожанках! Ну этих можешь уже  не
опасаться. Мы их  накрыли  сегодня  утром.  Арестовывать  не  стали,  но
забрали оружие и предупредили. Ты, Лунин,  не  их  бойся.  Другие  есть.
Наши, так сказать, соотечественники.
   - Но если Ольгу решили выдать, как же вы можете ее отпустить?  А  еще
говоришь, что вашей конторе можно верить!
   - Ты дальше слушай, -  продолжил  гэбист.  -  В  нашей  державе  есть
разные, как ты выражаешься, конторы. У контор этих, само собой, интересы
не всегда совпадают, думаю, это-то тебе известно. Так вот, в той...  так
сказать, другой державе... есть разные силы. Кое-кто там вовсе не жаждет
крови. И наша контора не хочет рвать с этими другими. Поэтому  мы  можем
поступить по-всякому. В том числе и следующим образом...
   Он достал откуда-то из внутреннего кармана пиджака пакет  из  плотной
бумаги и показал Келюсу:
   - Здесь паспорт на имя Славиной Ольги Константиновны. С тираспольской
пропиской и временным разрешением  на  проживание  в  Столице,  а  также
справка, что она беженка... Ах да, еще профсоюзный билет.  Цени,  Лунин,
мы это сделали за  два  дня.  Так  вот,  мы  можем  выпустить  гражданку
Славину, которую  мы  задержали  для  проверки,  и  после  этого  можешь
поднимать на ее защиту хоть всю столичную  диссиду  -  теперь  она  наша
гражданка со всеми вытекающими... Кстати, скажу  честно,  мы,  может,  с
твоей точки  зрения,  и  сволочи,  но  эту  девушку  нам  жалко.  Просто
по-человечески. Не веришь?
   Келюс пожал плечами. В человеческие чувства представителей  спецслужб
верилось слабо.
   -  Отдай  документы,  Лунин,  -  тихим,  почти  равнодушным   голосом
предложил гэбист. - У нас  нет  времени.  Или  мы  сейчас  же  выпускаем
гражданку Славину и получаем партийный архив, или мы не  получим  архив,
но нас поблагодарят за арест  опасной  преступницы.  Все,  надоело  тебя
уговаривать, Лунин. Решай...
   Келюс помолчал несколько секунд, хотя решение уже принял.
   - Паспорт, - наконец сказал он. - Отдашь ее паспорт сейчас. Потом  вы
привезете Ольгу, и мы поедем за документами.
   - Не веришь? - усмехнулся тезка Николай. - А если ты нас  попытаешься
обмануть?
   - Иди ты! - огрызнулся Келюс. - Я в вашей  конторе  еще  не  работаю.
Давай паспорт!
   Гэбист молча передал Келюсу пакет с документами и включил зажигание.
   - Вы  напрасно  меня  посылаете,  -  заявил  он,  вновь  переходя  на
невозмутимый официальный тон. - У меня, Николай Андреевич, между прочим,
два ордена. И вовсе не за слежку  за  Стародомской.  И  кстати,  за  эту
операцию отвечаю я, и это мне пришлось  доказывать  начальству,  что  не
всегда следует расплачиваться с контрагентами человеческими головами.
   - Извините. - Келюсу и в самом деле стало немного неудобно.  -  Я  не
хотел...
   - Ладно.  Сделаем  как  вы  хотите.  Ольгу  привезут  сюда,  а  потом
прокатимся к этой бедной девушке-художнице.  Как  я  понимаю,  документы
где-то там, правда? И цените, Николай Андреевич, мы не  требуем  от  вас
фотокопий.  Исследуйте  их  сколько  душе  угодно.  Жаль,  что  вы   так
настроены,  а  то  мы  с   интересом   послушали   бы   ваши   выводы...
Опубликовать-то их все равно не сможете...
   Гэбист достал небольшую рацию,  щелкнул  переключателем  и  произнес:
"Пятый? Я  Третий.  Приезжайте".  Затем,  спрятав  рацию,  откинулся  на
сиденье.
   - Слушай, тезка,  -  заговорил  он,  глядя  куда-то  скв