ньор, - жестоко усмехнулся Чезаре.  -  Я  предпочел
иное. Здесь, по крайней мере, мне не грозит ярость хамов... Ну что  ж,  на
правах хозяина я обязан предложить вам погостить  -  и,  признаться,  буду
рад, если вы останетесь. Но вынужден предупредить: это не так просто...
     Арцеулов  удивился.  Какие  неприятности  он  может  доставить  своим
странным хозяевам?
     - Сеньор Ростислав не понял тебя, - заметил Гонзальво. - Объясни ему,
брат.
     - Да, конечно... Войти в  этот  замок  легко  -  вместе  со  мной,  и
невозможно - без меня или  моего  брата.  Вы  называете  это  маскировкой,
сеньор. Трибунал святейшей инквизиции назвал бы это иначе, но  дело  не  в
словах. Итак, вместе со мной  вам  было  легко  войти.  Но  выйти  -  дело
другое...
     Арцеулов похолодел. Этого он не ожидал. Знай  такое  -  предпочел  бы
ночевать где-нибудь на сыром горном склоне...
     - Тот, кто пробудет  в  этих  стенах  больше  определенного  времени,
останется здесь навсегда. Он сможет лишь ненадолго покидать замок - вместе
с нами. Вы долго спали, сеньор, я не смел тревожить  вас.  Но  теперь  вам
следует решить - осталось лишь двенадцать часов...
     Ростислав  перевел  дух.  За  двенадцать  часов  можно  добраться  от
Чабан-Кермена до Алушты - даже если идти пешком...
     - К сожалению, гора окружена. Ваши враги,  сеньор,  обнаружили  трупы
своих и начали поиск. Наши кони не оставляют следов, но у людей есть глаза
и уши. Нам не страшно их кольцо: наемники мессира Фрунзе видят лишь старые
развалины. Но вас они заметят. Мы могли бы проводить вас,  но  вокруг,  на
много лиг, враги. Решайте...
     Выхода не было. Оставалось либо стать одним из обитателей призрачного
замка - или выйти наружу и получить давно заждавшуюся его пулю...
     - Брат, неужели мы  не  можем  помочь  столь  доблестному  рыцарю?  -
Гонзальво, был, похоже, тоже расстроен. - Если надо, я сам возьму  в  руки
меч...
     - В этом нет нужды, - Чезаре встал и подошел  к  узкому  окну,  через
которое слабо пробивался тусклый свет. - Выход есть. Ночью  сюда  подойдет
лодка. Она пристанет к обрыву, незаметно. Ее владелец - мой  знакомый,  он
может отвезти вас далеко от берегов Таврии... Но ему надо заплатить...
     - Надеюсь, он не потребует мою душу, -  Ростислав  постарался,  чтобы
слова звучали как шутка, но ему стало явно не по себе.  За  этими  стенами
можно ожидать чего угодно. Чезаре коротко рассмеялся:
     - Нет, сеньор. Это бывает лишь в сказках. Ему нужно золото - и много.
Он сильно рискует - головой...
     Золото... Об этом Арцеулов как-то не подумал. Он сразу же вспомнил  о
нескольких фунтах, оставшихся в кармане френча. Наверно,  не  хватит...  И
тут он почувствовал обиду. Благородные рыцари помогают, но требуют золота.
Что ж, и это не ново...
     - Брат, наш гость не понял нас! - взволнованно проговорил  Гонзальво.
- Он думает, мы скупы, словно ростовщики нашего родного города!..
     - Это правда, Гонзальво, - хмуро улыбнулся старший брат. - Мы  никому
не отдадим свое золото - как и свою честь.  Но  тот,  кого  послал  Рыцарь
Востока, больше чем гость. Нам не жалко золота, сеньор Ростислав.  Дело  в
другом...
     - Наше золото не может достаться обычным  людям  -  быстро  заговорил
Гонзальво. - Стоит ему побывать в наших руках -  и  для  всех  прочих  оно
станет просто грудой камней...
     - Это необходимо - кивнул Чезаре.  -  Надо  было  предусмотреть  все.
Конечно, его тоже можно взять - но секрет знают лишь немногие.  Для  этого
требуется время - больше времени, чем у вас есть, сеньор...
     И тут Арцеулов вспомнил Ингвара. Камень Спасения! Художник  советовал
держать его до последней крайности. Похоже, этот час наступил.
     - Прикажите принести мой френч, - попросил он. - Думаю, у  меня  есть
то, что заменит золото...
     Чезаре позвонил  в  маленький  золотой  колокольчик.  Слуги  принесли
одежду Ростислава - уже чистую, постиранную и  выглаженную.  Хозяин  замка
улыбнулся и передал гостю нож:
     - Обычно подобное зашивают за подкладку. Разрежьте сами: мои руки  не
должны коснуться того, что принадлежит вам...
     Камень был на месте. Тусклый свет  из  окна  отразился  в  сверкающих
золотистым цветом  гранях.  Гонзальво  вскочил  и  подошел  ближе.  Чезаре
остался на месте, но глаза его не отрываясь глядели на сапфир:
     - Да, это королевский  камень,  сеньор.  Думаю,  за  него  вы  можете
договориться - и не только о поездке за море. Я скажу капитану. Его  зовут
сеньор Ставриди; грек, конечно, но, как ни странно, честный человек. Он не
обманет...
     Сразу стало легче. Значит, он все-таки вырвется!
     По совету хозяина Арцеулов вновь спрятал камень. Он должен отдать его
греку сам - уже на борту лодки. Гуаско  обещал,  что  за  Камень  Спасения
капитан Ставриди сумеет не  только  доставить  подполковника  в  любой  из
портов Черноморья, но и снабдит  его  документами  какой  угодно  державы.
Арцеулов не собирался становиться  подданным  Румынского  королевства  или
Грузинской республики, но свои соображения он держал при себе.  Главное  -
он покинет этот берег, ставший берегом Смерти. А что делать  дальше  -  он
уже знал...
     - Скоро мы расстанемся, - Чезаре проговорил это  без  всяких  эмоций,
просто констатируя факт. - Но прежде мне хотелось узнать одну мелочь... Не
знаю, имеет ли она значение, сеньор, но все же... Какую тайну вы уносите с
собой?
     Ростислав невольно насторожился.  Откровенничать  с  чернобородым  не
тянуло. Что-то мешало, а Ростислав привык верить интуиции.
     Гуаско взглянул на своего гостя и улыбнулся:
     - Брат прав: я часто выражаюсь неточно. Я имею в виду не тайны  вашей
христианской души. Я о том, что вы храните в  своем  вещевом  мешке,  ведь
ради этого вы хотели вернуться прямо в лапы врага...
     Что ж, это не так и плохо. Чезаре мог что-либо  подсказать  -  а  это
ускорит работу. Арцеулов не возражал,  и  хозяин  приказал  принести  вещи
гостя. Через  несколько  минут  безмолвные  слуги  выложили  на  маленький
изящный столик вещевой мешок Ростислава и - отдельно - эвэр-бурэ,  подарок
Джора.
     Гонзальво не скрывал любопытства: похоже, гости в замке действительно
бывали редко. Старший брат был внешне спокоен, но Арцеулова  не  оставляла
мысль, что Чезаре волнуется.
     Ростислав достал таблички и подал их  старшему  Гуаско.  Чернобородый
нахмурился и бережно взял в руки одну  из  деревянных  дощечек.  Гонзальво
потянулся к другой, но резкий жест брата остановил его. Он не  обиделся  и
стал с интересом глядеть через плечо Чезаре.
     Молчание затянулось. Ди Гуаско осторожно брал одну дощечку за  другой
и долго вглядывался в непонятные значки. Лицо его было странным -  хмурым,
даже немного брезгливым, - но в глазах мелькало нечто, похожее на страх.
     - Брат, выйди! - неожиданно бросил он. Гонзальво вскочил,  растерянно
взглянул сначала на Чезаре, затем на гостя, но все же подчинился. Короткий
обиженный кивок - и Арцеулов остался с хозяином замка один на один.
     - Ваш брат  может  обидеться,  господин  ди  Гуаско,  -  не  выдержал
Ростислав. Молодой Гонзальво с  его  наивными  рассуждениями  о  рыцарских
традициях был ему симпатичен.
     - Он не посмеет, - Чезаре дернул щекой, -  Гонзальво  не  только  мой
брат, но и вассал. Мое слово для него - закон, и его долг  -  повиновение.
Впрочем, я забочусь прежде всего о нем самом... Сеньор Ростислав,  вы  уже
прочитали это?
     - Нет. Но прочитаю, - Арцеулов сам удивился своей уверенности.
     Взгляд Чезаре стал тяжел и мрачен.  Ростислав  не  выдержал  и  отвел
глаза.
     - Да, - ди Гуаско невесело  улыбнулся.  -  Вы  сможете  сделать  это,
сеньор. Вы упорны, а главное уверены, что эта тайна поможет вам отомстить.
Я не ошибаюсь?
     Это было не совсем так. Арцеулов и сам  не  знал,  что  содержится  в
табличках. Но на что-то подобное он действительно мог  надеяться.  Значит,
непонятные значки помогут отомстить? Что ж, и это не так плохо...
     - Теперь я кое-что понял, - Чезаре заговорил медленно,  слова  падали
тяжело и веско. - Рыцарь Востока решил мстить вашими руками,  сеньор.  Это
его право - как и ваше. Но прошу вас, сеньор Ростислав. Подумайте,  прежде
чем начнете искать в этих буквах смысл.  Подумайте,  прежде  чем  пытаться
понять этот смысл. И заклинаю вас вашим Владыкой - подумайте,  прежде  чем
пытаться исполнить написанное. Я сказал...
     Арцеулов удивленно поглядел на чернобородого. Тот  не  шутил.  Рыцарь
действительно испугался. Но  почему?  Похоже,  его  удивление  не  удалось
скрыть.
     - Я вас не убедил. Вам сказали, что здесь  заключена  тайна,  которая
поможет  вам  справиться  с  врагами.  Мои  слова  не  имеют  веса,  когда
ландскнехты  под  красными  штандартами  расстреливают   Крым...   Хорошо,
слушайте.
     Гуаско  откинулся  на  спинку  кресла.  Узкие  сильные  кисти   сжали
подлокотники:
     - Вы, наверно, уже сумели  составить  обо  мне  определенное  мнение,
сеньор Ростислав. Да, в Генуе я был убийцей и чернокнижником, а здесь стал
пиратом. Я не люблю людей - кроме себя и Гонзальво. Я грабил, вешал, жег и
разорял не только богачей, но и бедняков.  Меня  обвиняли  в  том,  что  я
поклоняюсь Сатане, - это неправда, но могло казаться правдой... И  все  же
даже для меня есть граница...
     Он помолчал. Темные глаза смотрели напряженно, почти зло.
     - Эта граница очевидна. Я не люблю людей - но я  человек.  Я  не  чту
того, кого вы называете Творцом, но я согласен с ним  в  главном:  человек
действительно венец этого мира... Тот, кто несет Свет,  тоже  не  отрицает
этого...
     "Тот, кто несет Свет"... Ростислав  хотел  переспросить,  но  тут  же
вспомнил. Несущий Свет... Светоносный... Люцифер...
     Рука дернулась в крестном знамении. Гуаско чуть улыбнулся  и  покачал
головой.
     - Успокойтесь, сеньор. Я  не  поклоняюсь  ему,  но  чту.  Попы  лгут,
называя его Князем Тьмы. Может, есть и такой - не знаю. Но Несущий Свет  -
враг тьмы. Он действительно несет с собой свет - и этот свет невыносим для
людей. Только самые мужественные могут не закрывать глаза,  и  тогда  свет
приносит им истину... Полно, разве я говорю о тех отродьях, что нарисованы
на церковной стене, на картине Страшного  Суда?  Те  волокут  грешников  в
котлы - весьма  поучительно  для  мужичья.  Несущий  Свет  прекрасен,  как
солнце, и столь же беспощаден. Он существовал всегда, но был где-то  вдали
от людей. Теперь он пришел и принес Свет...
     Арцеулов молчал, губы скривились в злой усмешке. Он уже слыхал  нечто
подобное. Несущий Свет! Да, он должен прийти -  чтобы  прельстить.  Давняя
сказка - и Чезаре не  первый,  кто  готов  склониться  перед  Искусителем.
Недавно  ему  рассказали  похожую  историю,  хотя  и  с  другими  именами.
Ростислав без труда вспомнил: Лха  Старший  Брат!  Радетель  человечества,
призвавший под свои знамена нечисть ради спасения людей.
     - Желаете бороться с ним? Боритесь, ставьте свечи  перед  деревянными
досками, разрисованными маслом, взывайте к небу - ведь так  учат  вас  те,
кто ходит в черных рясах. Но вы задумали другое...
     Он взял в руку одну из табличек. Глаза пробежали по первым  строчкам,
Чезаре покачал головой и положил деревянную дощечку на столик.
     - Напомню вам известные слова. Я не люблю эту Книгу - зато вы  знаете
Ее. Помните, Некто изгонял бесов силою Вельзевула,  князя  бесовского?  Вы
хотите сделать то же самое,  только  наоборот:  против  Несущего  Свет  вы
хотите бросить черную тьму, что прячется по углам от Неба и людей...
     Слова чернобородого  были  страшны  и  непонятны.  Арцеулов  старался
запомнить - обдумать их он еще успеет.
     - Что ж, эту армию можно собрать.  Можно  даже  одержать  победу,  но
победителями будут не люди. Вы изгоните  своего  Врага,  но  сами  станете
рабами тех, о ком покуда  даже  сами  не  знаете.  Все,  отныне  мои  уста
замкнуты. Подумайте о том, что услышали, и да поможет вам Тот, в  Кого  вы
верите...
     Арцеулов молчал. Он, конечно, подумает,  но  все  услышанное  вызвало
резкий протест. Чернобородый боялся -  но  чего?  Разве  те,  кто  помогал
Ростиславу, - слуги тьмы? Старик в пещере,  монахи  Шекар-Гомпа,  командир
Джор?..
     - Не убедил... - улыбка Чезаре на этот раз была печальной. -  Вы  мне
напоминаете того, кто нашивал на одежду крест, считая,  что  спасает  Гроб
Господень. А на деле уничтожал и сжигал столько невинных, что в  сравнении
с ним я могу показаться сущим  ангелом...  Но  все  же  подумайте,  сеньор
Ростислав...
     Чезаре помолчал, затем осторожно взял со стола эвэр-бурэ:
     - Сделаем так. Я оставлю у себя Черный Рог...
     Это была  не  просьба,  а  решение.  Арцеулов  понял,  что  возражать
бессмысленно.
     - Я мог придумать для вас неплохое объяснение. Знаете, сеньор, как  в
сказках: дескать, в Черный Рог можно трубить только три раза - или семь, а
теперь его должно вернуть... Но я не буду  лгать.  Мне  нужен  рог,  чтобы
передать его Кесарю... Будет повод поговорить - а это необходимо.
     - Кесарю?
     - Это все тот же, кого я называю Рыцарем Востока, а вы  -  командиром
Джором. У него много имен...
     Ростислав понял. Слово менялось, переходя из языка в язык:  Кесарь  -
Кейсар - Гэсэр...
     - Это необходимо, - повторил ди Гуаско. - Я  должен  убедить  его,  и
вместе с ним - других. Не думайте, сеньор, что оставляю вас без магической
защиты. Это ведь обыкновенный рожок...
     Он положил эвэр-бурэ на ладонь и качнул его - вверх и вниз.
     - В нем нет никакого волшебства. Это лишь знак внимания. Просто  Джор
поручил охранять вас. Как вы заметили,  мои  люди  пришли  на  помощь  без
всякого вызова.  Так  будет  и  дальше.  Хочу  лишь  предупредить:  мы  не
всемогущи. Случайная пуля не пройдет мимо,  в  мире  хватает  сил,  против
которых невозможна защита. Что передать от вас Рыцарю Востока?
     Арцеулов на миг задумался.
     - Передайте, что я всегда буду помнить ущелье возле озера Челкель.  И
что с радостью отдал бы долг, если б знал - как...
     Чезаре кивнул и молча  прикрепил  эвэр-бурэ  к  украшенному  серебром
поясу...


     Отъезд предстоял в полночь, а вечером Ростислава пригласили на ужин.
     Это больше походило на пир. В зале ярко горели  факелы,  музыканты  в
цветастых камзолах играли странную приятную  музыку  -  то  медленную,  то
быструю. За столом Арцеулова ждали братья в нарядных одеждах. Рядом с ними
сидели несколько мрачных бородатых мужчин в  темных  камзолах  с  большими
кинжалами за  кожаными  поясами.  Ростислав  подумал,  что  это  командиры
арбалетчиков - и не ошибся. Чезаре торжественно представил  его,  бородачи
вежливо поклонились, но их имен никто называть  не  стал.  Слуги  подавали
вино в больших глиняных амфорах, обмазанных черной  смолой.  Арцеулова  не
удивил кабан, зажаренный целиком и поданный на огромном блюде: он  слыхал,
что кабаны водятся в здешних местах. Но  тут  же,  на  серебряных  блюдах,
лежали южные фрукты, роскошный,  явно  не  крымский  виноград  и  какие-то
совершенно невообразимые, ни на что не  похожие  пахучие  плоды,  на  вкус
напоминающие землянику. Он не стал спрашивать. Эта  роскошь  почему-то  не
поразила его, напротив. Что-то противоестественное было в этом  пиршестве.
Там, за невидимыми стенами, красные бандиты добивают последних  защитников
Крыма,  а  здесь  благородные  рыцари  пируют,  защищенные  от  опасности,
равнодушные к чужой беде.
     Перед   ним   поставили   высокий   серебряный   кубок,    украшенный
вычеканенными в металле розами, и слуга вновь и  вновь  наполнял  его.  Но
Арцеулов пил мало. Вокруг шумели, Чезаре громко смеялся,  бородачи  охотно
подхватывали, но, присмотревшись, Ростислав  увидел:  не  только  он  один
невесел. Молодой Гонзальво сидел молча, поглядывая  то  на  брата,  то  на
Ростислава. Глаза его были печальны, красивое лицо казалось растерянным  и
хмурым. Что-то расстроило молодого рыцаря...
     Внезапно разговоры стихли. Арцеулов поднял взгляд от кубка и  увидел,
что гости отложили острые ножи, которыми орудовали вместо вилок. Музыканты
спрятали инструменты, а Чезаре откинулся в спинку кресла.
     Дверь отворилась, и в залу неслышно вошла девушка в  пышных  турецких
одеждах - невысокая,  похожая  на  пятнадцатилетнего  мальчишку.  Лицо  ее
казалось нездешним  -  слегка  смуглым,  восточным.  При  виде  ее  Чезаре
усмехнулся, а младший брат сдвинул брови и отвел взгляд. Что-то крылось за
всем этим - за весельем старшего и показным равнодушием Гонзальво.  Гадать
не имело смысла, это была часть странной, непонятной жизни затерявшегося в
веках разбойничьего замка...
     Девушка взяла в руки цитру, села на лежавшие прямо на  полу  подушки,
тронула пальцем струну. Тихий звук пронесся по залу.  Девушка  запела.  На
этот раз Ростислав не смог понять ни слова. Таинственная сила, позволяющая
легко разбираться в незнакомой речи, казалось, иссякла. Впрочем, это  было
не  важно.  Грустный  красивый  голос  рассказывал   о   чем-то   далеком,
недостижимом,  ушедшем  навсегда.  Ростиславу  показалось,  что  он  видит
песчаный  берег,  белый  город  с  высокими   минаретами,   узкие   улицы,
заполненные шумной толпой и верхушки зеленых  пальм  за  высокими  глухими
стенами...
     Голос смолк, но цитра по-прежнему звучала. Музыка походила на  легкий
ветер, веющий над холодными волнами, навеки разлучившими со всем, что было
дорого, чему уже не вернуться никогда...
     Девушка молча встала, поклонилась и вышла, провожаемая одобрительными
возгласами раскрасневшихся бородачей.  Чезаре  по-прежнему  усмехался,  но
младший брат  был  серьезен,  его  красивое  лицо  казалось  изваянным  из
мрамора...


     Пир был в самом разгаре. Слуги  вносили  все  новые  амфоры,  посреди
стола был водружен вылитый из белого  сахара  миниатюрный  город,  тут  же
разломанный на части жадными руками, когда старший ди Гуаско, взглянув  на
Ростислава,  еле  заметно   кивнул.   Арцеулов   понял   и,   поклонившись
присутствующим, вышел из зала.
     Слуги помогли переодеться, несмотря на все его протесты и возмущения:
к подобному барству он не привык. Наконец его  оставили  одного.  Арцеулов
облегченно вздохнул: китель, фуражка, шинель,  сапоги,  -  он  снова  стал
самим собой. Мешок он закинул за плечи, револьвер привычно сунул в кобуру.
Оружие показалось неожиданно тяжелым. Ростислав  удивился:  револьвер  был
заряжен. Выходит, в замке ди Гуаско разбирались не только в арбалетах...
     Чезаре ждал его на пороге. Чуть поодаль стоял младший брат, словно не
решаясь подойти.
     - Попрощайтесь, - чернобородый, кивнув, шагнул дальше, к выходу.
     - Счастливо вам, сеньор, - Гонзальво грустно улыбнулся. -  Жаль,  что
нам так и не удалось поговорить. Возьмите на память. Да хранит вас...
     Не  договорив,  он  быстро  передал   Арцеулову   что-то   маленькое,
блеснувшее в свете ламп. Ростислав поблагодарил и протянул руку -  пожатие
младшего Гуаско оказалось крепким и резким...
     Он уже повернулся,  чтобы  идти,  но  украдкой  все  же  взглянул  на
подарок. Иконка. Маленькое серебряное изображение Мадонны. Что-то странное
было в этом прощальном даре - словно Гонзальво хотел о чем-то сказать,  но
так и не решился. "Да  хранит  вас"...  Имени  Творца  в  этих  стенах  не
произносили...
     Чезаре вывел его не через ворота, а сквозь узкую потайную  калитку  в
стене. Ростислав обернулся: замок исчез, только развалины донжона  темнели
на фоне ночного неба...
     - Лодка ждет, - Чезаре кивнул в сторону обрыва.  -  Спускайтесь,  там
есть ступеньки... Не люблю прощаний, сеньор. Нам уже не увидеться - может,
это и к лучшему. Каким бы ни был ваш путь - идите до конца...
     Арцеулов повернулся, чтобы ответить, но  вершина  Чабан-Кермена  была
пуста, только ночной ветер шумел над старыми руинами. Ростислав  вздохнул,
поправил ремень и начал осторожно спускаться с обрыва...



                            9. ДЕЛ