простыню...
   Вера Лапина была мертва - и мертва давно. В электрическом свете  кожа
казалась  желтой,  на  обезображенном  гримасой  лице  застыло  странное
выражение - не ужаса, как можно было ожидать, а бешеной,  нечеловеческой
ненависти. Полуоткрытый рот кривился жуткой усмешкой, белели ровные, без
единой щербинки, зубы... Она плохо  умерла  -  та,  что  хотела  сыграть
Изольду...
   - В общем, так, - врач, похоже, вошел  в  привычную  профессиональную
колею и давал пояснения спокойно, даже с некоторой гордостью.  -  Смерть
наступила дней шесть-семь тому назад. Но разложение -  почти  незаметно,
вероятно, труп держали в холодном месте...
   Стоп! Но ведь еще вчера вечером... И ночью... И утром...
   - Доктор, а вы допускаете, что ее убили совсем недавно?
   Пожатие плеч, ироничный взгляд.
   - Допустить можно все  что  угодно,  молодой  человек...  Простите  -
товарищ старший лейтенант...
   - Сергей, - представился Пустельга.
   - Арнольд Феодосиевич, очень приятно, - по лицу эксперта промелькнуло
нечто вроде улыбки. - Нет, Сергей, шесть,  а  то  и  семь  дней,  я  вам
гарантирую...
   Нет, этого не могло быть! Может, близнецы, двойники... Но Сергей  уже
знал: вчера у  него  была  именно  она  -  та,  что  лежала  сейчас  под
беспощадным светом ламп...
   - Арнольд Феодосиевич, я спрашиваю не напрасно. Могли ли  преступники
сделать так, чтобы эксперты не правильно определили время смерти?
   - Когда она, по-вашему, умерла?
   - Сегодня утром... Молчание, вновь пожатие плеч:
   - Невозможно... Ее закопали три дня назад, если верить этому сторожу.
Есть и объективные данные, которые  не  подделаешь.  В  крайнем  случае,
ошибка день, полтора...
   Получалось нечто невозможное. Ладно, он подумает потом...
   - Как ее убили?
   Вопрос мог показаться лишним: порез на горле был прекрасно виден.  Он
находился именно там, где его пальцы нащупали  шрам.  Странно:  там  был
шрам, а на горле у трупа зиял открытый порез! Спокойно, это  всего  лишь
еще одна загадка в этом проклятом деле...
   - Убили? -  Из-под  очков  мелькнул  странный  хитроватый  взгляд.  -
Сергей, я вам уже постарался намекнуть, что дело это очень непростое. Ее
резанули по горлу - ножом  или  бритвой.  Но  порез  неглубокий,  ничего
всерьез не задето...
   - Истекла кровью?  -  Сергею  стало  муторно.  Почему-то  вспомнилось
пятнышко крови на простыне. Его собственной крови...
   - Не похоже, не  похоже...  Кроме  того...  Вот...  В  руке  эксперта
появился скальпель. Острие легко коснулось кожи. Секунда, другая - и  на
месте ранки начала медленно набухать большая темная капля.
   - - Третий случай в моей практике: кровь не свернулась. Я  не  считаю
утопленников, конечно... Так вот, она не  обескровлена,  вдобавок  кровь
остается жидкой. Такое впечатление,  что  ей  ввели  какой-то  особенный
состав, причем еще при жизни...
   Господи, какая мерзость! Бедная девушка... Зачем?
   - А причиной смерти стала остановка сердца - скорее  всего.  Ну,  как
говорится, вскрытие покажет...
   Пустельга отвернулся: смотреть на мертвое  страшное  лицо  больше  не
было сил. Врач, похоже, понял и  набросил  на  труп  пахнущую  карболкой
простыню.
   - Доктор... Арнольд Феодосиевич... Вы человек опытный. Как вы  можете
это объяснить?
   -  Я  не  следователь,  Сергей.  У  меня  есть  совершенно   безумное
предположение, что над этой девочкой ставили какой-то научный  опыт.  Во
всяком случае, она жила еще долго после того, как ей разрезали горло...
   И тут Сергей сообразил, что эксперт смотрит на него,  и  взгляд  этот
полон удивления, даже растерянности. Пустельга вначале тоже удивился,  а
потом до него дошло. Врач смотрел на шею, где был такой же порез, только
совсем небольшой, с трехкопеечную монету...
   - А мне... можно  спросить?  Обкуренный  палец  осторожно  указал  на
ранку. Пустельга покачал головой:
   - Не знаю, стоит ли об этом... Я-то жив.
   - Это... связано с ее гибелью?..
   - Наверно, да...
   - Понял...
   Костяшки пальцев застучали  по  цинку,  покрывавшему  стол.  Затем  -
невеселая улыбка:
   - Я буду исследовать се кровь. Меня интересует этот состав... Сергей,
хотите, я возьму и вашу - для сравнения?
   В горле пересохло. Сергей молча  кивнул.  Что  же  это  все  значило?
Только не спешить, не дергаться зря...
   - Доктор, я дам вам совет... Ничего не пишите о крови. Пусть причиной
смерти будет обыкновенный удар ножом. Вы меня поняли?
   - Советы вашего учреждения обычно принято исполнять в точности?
   - Да, принято. Арнольд Феодосиевич, возможно, мой  совет  спасет  вам
жизнь.
   Врач не ответил, а затем так же молча пошел обратно, в свой  кабинет.
Сергей еще раз оглянулся  на  укрытую  белым  фигуру  и  быстро  зашагал
следом... Договорились, что  Пустельга  будет  звонить  эксперту  домой.
Арнольд Феодосиевич обещал  сообщить  первые  результаты  к  завтрашнему
вечеру.
   Возвращаться в Большой Дом не тянуло. Он не знал, что делать, - может
быть, впервые за все годы службы в  органах.  Его  версия,  продуманная,
логичная, разлеталась в прах. Вера не могла быть у него  вчера:  девушка
умерла неделю назад. Значит, кто-то очень похожий,  со  шрамом  на  шее,
выдал себя за Лапину. Таким было единственное подходящее объяснение,  но
Пустельга знал, что это не правда. Он не мог ошибиться: на столе в морге
лежала та, что еще вчера целовала его ледяными губами... Бред, бред...
   Пустельга поднялся вверх по Горького, прошел мимо Главной Крепости  и
свернул на набережную. Погода вновь  испортилась,  то  и  дело  срывался
мелкий холодный дождь, вода в  реке  казалась  свинцовой.  Стало  зябко,
Сергей поднял повыше воротник и медленно двинулся по  пустынной  в  этот
непогожий день набережной.
   Его все-таки взяли за горло.  Те,  кто  готовил  операцию,  оказались
хитрее и талантливее, чем думалось. Очевидно, дальше будет так:  вахтер,
а то и  милиционер,  дежуривший  у  подъезда,  подтвердит,  что  девушка
приходила к нему. Затем ключ и, конечно, отпечатки пальцев в квартире. В
первый раз Вера была у него шесть дней  назад  ~  значит,  он  мог  быть
последним, кто видел ее живой, по версии следствия. Правда, оставался ее
вчерашний визит, но тут Сергею просто не поверят. Она мертва, она бывала
у него, он держал в руке компрометирующие ее  документы  -  фактов  было
даже больше, чем нужно...
   Оставалось одно: расследовать проклятое дело самому  и  до  конца.  У
него было  то,  чего  не  знало  следствие,  -  рассказ  самой  Лапиной,
краснолицый Волков, избивающий Рыскуля, и данные экспертизы. Кровь!  Тут
что-то было! В вампиров Сергей не верил, зато  слыхал  о  лихих  опытах,
которые ставили некоторые врачи. В свое время, экспериментируя с кровью,
погиб Александр  Богданов  -  один  из  основателей  партии,  о  котором
Пустельге немало рассказывали еще в Харькове. В  Ташкенте  он  сам  имел
отношение    к    расследованию    жуткого     случая     с     безумным
врачом-экспериментатором, пытавшимся воскресить тело умершего много  лет
назад сына. Врача сочли сумасшедшим, тем более что он  тоже  таинственно
погиб во время эксперимента, но Сергей лично допрашивал арестованного по
этому делу знаменитого хирурга Войно-Ясенецкого, который был  не  только
великим врачом, но и носил мантию  епископа  Ташкентского.  Врач-епископ
хмурил густые брови, молчал, а затем неожиданно произнес: "Антихристы...
Гражданин  следователь,  это  антихристы..."  Дать  свое  заключение  по
найденным у  погибшего  врача  бумагам  Войно-Ясенецкий  отказался.  Его
сослали,  но  Сергей   навсегда   запомнил   странные   слова   епископа
Ташкентского...
   Порезы совпадали. Зачем они? Чтобы ввести  яд?  Иного  объяснения  не
было. Пустельга поежился: пальто грело  плохо,  вдобавок  еще  и  это!..
Выходит, его хотят убрать? Ведь убрали же Айзенберга! Майор  тоже  узнал
что-то важное и бомба разнесла  в  клочья  всю  группу.  Правда,  уцелел
Прохор, Ахилло же заблаговременно укатил в санаторий. Давние  подозрения
вновь ожили: нельзя верить никому! Ужасно, но иначе можно не дожить даже
до завтра... А что, если он все же вышел на "Вандею"?  Что  он  знает  о
Волкове, об Иванове? Группа Осназа "Подольск" - но  никто  не  слыхал  о
такой!  Товарищ  "Псевдоним"?  Но  разве   Иванов   предъявил   какие-то
доказательства? Этот любитель ночи связан с Ежовым -  но  предшественник
Ежова был в заговоре с самим Троцким!
   Могло ли быть такое? Идея была дикой, безумнее  выдуманного  Михаилом
"секретного" подъезда, зато все объясняла, даже страх орденоносца Ахилло
перед краснолицым! Тогда... Тогда что ему делать? Наблюдать, как  Прохор
приклеивает пуговицы к карте? Даже если он прав - и особенно, если прав,
его сомнут, уничтожат, раздавят!
   Спокойно, старший лейтенант,  спокойно...  Здесь  не  Ташкент  -  это
Столица, ошибаться нельзя... Надо ухватиться за что-то реальное.  Гибель
Лапиной это была реальность, значит, требовалось узнать правду. И он  ее
узнает...
   Сергей медленно шел,  бездумно  глядя  на  мокрый,  покрытый  опавшей
листвой  асфальт.  Впереди  негромко  прозвучали  шаги  -   кто-то   шел
навстречу. Странно, кому еще понадобилось  гулять  по  холодной  осенней
набережной?
   На женщине не было ни шляпы, ни косынки,  воротник  дорогого  темного
пальто поднят, как и у Сергея, но смотрела она не вниз, а в сторону - на
мрачную, покрытую мелкой рябью воду. Он бы и не  узнал  ее,  если  б  не
случайный поворот головы...
   - Виктория Николаевна?
   Она не узнавала, в темных глазах были лишь недоумение и усталость.
   - Извините, я не помню...
   Сергею стало совсем плохо. Лучше бы он просто прошел мимо!
   - Я Сергей... Сергей Пустельга... Мы с вами на спектакле...
   -  А,  вы  друг  Михаила?  Здравствуйте,  Сергей...   Простите,   как
полностью?
   - Не надо полностью... Просто Сергей. Я вам помешал?
   На лице промелькнула улыбка - слабая, неуверенная.
   - Нет... Я рада встретить кого-нибудь в такой день. Странно лишь, что
мы встретились именно здесь.
   Следовало  спросить   "почему?",   но   Пустельга   не   решился.   И
действительно, кого будет носить в такую погоду по набережной?
   - Я сегодня плохая  собеседница,  -  Виктория  Николаевна  оглянулась
назад, затем вновь перевела  взгляд  на  темную  воду.  -  Как  пусто...
Извините, Сергей, я испорчу вам настроение...
   - Нет, ни в коем случае! - Пустельга почему-то обрадовался. - Честное
слово, это невозможно!
   - Вам так хорошо? - голос был резким  -  Сергей  даже  отшатнулся.  -
Впрочем, я говорю глупости... Вам тоже, вижу, не по себе...
   - Служебные неприятности! - охотно откликнулся Пустельга.  -  Ерунда,
Виктория Николаевна! Можно... я провожу вас?
   Женщина пожала плечами. Это можно  было  принять  за  приглашение,  и
Сергей повернул обратно, стараясь идти так, чтобы хоть немного  прикрыть
ее от порывов ветра с реки. Виктория Николаевна  шла  быстро,  ему  даже
пришлось ускорить шаг.
   - Вы говорите, служебные неприятности? - Вопрос был неожиданным, ведь
Сергею казалось, что она не обратила внимания на его слова. - Знаете,  в
вашем учреждении служебные неприятности, наверно, хуже личных.
   Тон был настолько ясен, что Пустельга только вздохнул:
   - Вы так не любите НКВД?
   - Не люблю. Вас это удивляет? Или  вам  странно,  что  я  говорю  это
вслух?
   Первое действительно не удивило, а вот второе, пожалуй, да...
   - Что ж, если хотите, можете  на  меня  донести.  Какая  это  статья,
58-10? Он отшатнулся.
   - Виктория Николаевна! За что?
   Она остановилась, взглянула ему в лицо, затем медленно провела  рукой
по лбу, поправляя мокрые волосы:
   - Господи, что я говорю!.. Сергей, Сережа... если можете, извините...
Мне... наверно, мне нельзя сейчас разговаривать с людьми...
   - Я не обиделся...  -  Обида  действительно  исчезла,  остались  лишь
растерянность и внезапная горечь.  Он  хотел  спросить:  "У  вас  что-то
случилось?" - но сдержался: это и так очевидно.
   Они пошли медленнее.  Виктория  Николаевна  молчала,  затем  внезапно
усмехнулась:
   - Своя беда кажется всегда страшнее... Если бы мы могли  помочь  друг
другу... Но так бывает только на сцене: двое встречаются на  набережной,
и происходит чудо... Извините, я опять говорю что-то  глупое...  Сергей,
вы сильно сутулитесь...
   Он послушно выпрямился.  В  ответ  послышался  смех,  она  наконец-то
засмеялась, хотя и невесело:
   - Обожаю делать замечания.  Самое  странное,  что  это  почему-то  не
встречает отклика. Вам не холодно?
   - Холодно, - честно признался он, - Даже очень.
   - Мне тоже... Пора сворачивать, а то придется брать больничный, а это
совершенно ни к чему... Сергей, вы порезались!
   Ее пальцы почти коснулись ранки. Пустельга вздрогнул: она  не  должна
касаться этого! Не должна!
   - Ничего, - он поспешил отодвинуться. - Ерунда это...
   - Служебные неприятности? Она не шутила. В голосе было  сочувствие  и
почему-то тревога.
   - Н-нет... То есть...
   До моста, где кончалась набережная, дошли молча. Сергей  был  бы  рад
продолжить разговор, но чувствовал: лучше не мешать. Его спутница  вновь
смотрела на реку и, похоже,  думала  о  чем-то  таком,  к  чему  старший
лейтенант Пустельга не имел никакого отношения...
   На прощание она протянула руку - как тогда, в театре.
   Ладонь была неожиданно твердой и теплой. Пустельга долго смотрел, как
она идет по оживленной в этот предвечерний час улице, постепенно исчезая
в шумной толпе...
   Он все-таки добрался до  комнаты  ј  542,  дабы  как  раз  успеть  на
торжественное завершение великого труда лейтенанта  Карабаева.  Пуговицы
были на месте и смотрелись рядом с гильзами очень эффектно.
   Ахилло бродил вокруг карты, пощелкивая пальцами и  время  от  времени
хмыкая. Прохор стоял гордый,  похоже,  ожидая  похвалы.  Сергей  отметил
точность  и  аккуратность,  проявленные  бывшим  селькором,  отчего  тот
радостно заулыбался...
   Они играли в бирюльки... Клеили пустые гильзы, заполняли  карточки...
А рядом действовали те, кто не боялся ни  славной  группы  "Вандея",  ни
Большого Дома. То, что еще несколько дней назад казалось Сергею успехом,
теперь  вызвало  лишь  раздражение.  В  конце  концов,  чего   они   так
прицепились к загнанным в неведомое убежище беглецам? Что  Сергею  надо:
сломать дверь, за которой те прячутся, ворваться, держа ствол  наготове,
а затем вязать, вталкивать в "столыпины"?..
   "Спокойно,  -  остановил  он  себя.  -  Там  могут  быть  не   только
придурковатые профессора и перепуганные  комсомольцы.  Туда  могли  уйти
убийцы,   заговорщики,   диверсанты.   Нечего   расклеиваться,   старший
лейтенант! К тому же ребята не виноваты.  Они  выполняли  приказ  -  его
приказ..."  -  Ладно,  делитесь,  -  произнес  он  вслух,   постаравшись
улыбнуться. - Чего заметили?
   - А вот и не скажем, отец-командир,  -  довольно  заметил  Ахилло.  -
Правда, не скажем, Прохор?
   - А ни за что, товарищ старший лейтенант, - по лицу  Карабаева  было,
как всегда, не ясно, шутит ли сибиряк или говорит всерьез.
   - Саботажники! - Сергей присел  возле  карты,  соображая,  что  могли
заметить  его  глазастые  сотрудники.  Собственные  проблемы  надо  пока
забыть... - Ну, что там?
   Черные пуговицы, места  появления  загадочной  машины,  густо  усеяли
карту и возле одиноких гильз, и возле их скоплений. Исключений, конечно,
хватало, но система становилась видна. Там, где знака не  было,  машину,
скорее всего, просто не заметили. Конечно, беглецам безопаснее уезжать в
"Ковчег"  под  надлежащим  прикрытием  и  со  всеми  удобствами.  Да   и
таинственному "Седому" можно было не сообщать  беглецам  адрес  убежища:
секрет сохранялся даже в случае провала.
   Батарея гильз возле реки  привлекла  его  внимание.  Странно,  Прохор
отчего-то пожалел пуговицы... - А здесь?
   Он указал на место, где был обозначен Дом на  Набережной.  Шестьдесят
три гильзы - как тут без машины!
   - Увидел! - разочарованно вздохнул Ахилло. - Прохор, сколько?
   - Две минуты. - Оказывается, эти шкодники засекли время!
   - Значит, вы хотите сказать... - Пустельга потер  лоб,  соображая,  -
что возле Дома на Набережной ни разу не видели черную машину?
   - Этого никто не говорит, Сергей, - Ахилло даже подмигнул.  -  Машину
не видели во время бегства тамошних вражин. А приезжала ли  она  туда  в
другое время, никто и не спрашивал.
   - Центр? - тихо спросил Пустельга, все еще не  веря.  -  Неужели  там
"Ковчег"?
   Треть беглецов была из правительственного дома, и  никто  из  них  не
уезжал на черной  машине!  Значит?  Значит,  им  никуда  не  нужно  было
уезжать! ~ Ну, проявим осторожность, - Михаил пустил  в  потолок  кольцо
сизого дыма курил он с явным  удовольствием.  -  Там  может  быть  пункт
сбора, откуда их везут тайной линией метро...
   Послышалось хмыканье, это не выдержал Карабаев.
   - Или местным тузам из принципа не  подают  транспорт...  Но,  честно
говоря, самое простое решение - самое  верное.  Там  их  центр,  товарищ
очень старший лейтенант...
   - Глумитесь над начальством, артист погорелого театра? -  Сергей  еще
раз оглядел карту, хотя картина была  ясной.  -  Ладно,  ордена  цеплять
рано. Что у нас по этому дому?
   - Много всякого, - в голосе бывшего селькора не чувствовалось  особой
уверенности. Пустельга выпрямился:
   - Значит, так. Завтра достать план дома, всех подземных коммуникаций,
а также схему организации охраны. Подберите данные секретных сотрудников
за последние полгода. Что еще? Да, посмотрите, не было  ли  каких-нибудь
ЧП во время строительства...
   - 3'исть-то вин 3'исть, -  неожиданно  проговорил  Ахилло  на  чистом
украинском. - Та хто ж йому дасть, товарышу панэ начальнику?
   - То есть? - Если Михаил начал разговаривать  по-украински,  то  дело
становилось необычным. - Кто кого съест?
   - Это из анекдота про слона в зоопарке, Сергей. Мы ведь  вам  сюрприз
хотели  приготовить,  бедный  Прохор  Иванович  пол-Управления   обегал.
Продолжать?
   - Данные засекречены? Все?
   - Все. Геть уси!
   - Можете переходить обратно на русский. Я понял...
   Ну что же... Значит, кто-то позаботился  лишить  его  группу  и  этой
информации. В случайность Пустельга уже не  верил.  Если  особая  группа
НКВД не имеет допуска к таким данным, то  для  кого  они  предназначены,
кроне руководителей "Вандеи"?
   - Не вздумайте идти к Ежову. Мы тут с Прохором подумали... Чем меньше
шуму будем поднимать, тем лучше. Мой батюшка немного знаком с  товарищем
Иофаном - тем, кто построил этого монстра  на  набережной.  Кстати,  сам
Иофан живет там  же...  Завтра-послезавтра  нанесу  визит  -  в  частном
порядке. А заодно погуляю возле дома.  Вдруг  чего  замечу...  Гильзы  с
карты мы уберем ~ от греха подальше.
   - Хорошо... - Идея орденоносца  была  неплоха.  Шум  поднимать  рано.
Правда, без документов заниматься домом трудно, требовалось время, чтобы
как  следует  подумать.  Они  близко   к   цели,   значит,   требовалась
осторожность...
   Домой ехать не хотелось. Пустельга сел в автобус, новый,  двухэтажный
гордость Столицы, и  вскоре  добрался  до  правительственного  дома.  Он
несколько раз проезжал это  место,  но  ни  разу  не  присматривался.  А
смотреть было на что.
   Дом на Набережной был громаден. Серый многоэтажный фасад  протянулся,
казалось, на целый километр вдоль гранитных речных берегов. Но  истинные
размеры были скрыты: за главным фасадом прятались другие корпуса,  такие
же многоэтажные, огромные. А еще что-то было под землей,  что-то  стояло
на крыше, поблескивая стеклами  и  ощетинившись  антеннами...  Может,  в
яркий  летний  день  сооружение  Иофана  казалось  сказочным  дворцом  -
предвестником будущей коммунистической Столицы. Но в этот мрачный  вечер
дом напоминал гигантское чудище, жуткого  монстра,  хранившего  в  своем
темном чреве мрачные тайны. Пустельге внезапно захотелось никогда больше
сюда не приезжать, забыть навсегда - и отправиться ловить карманнико