мирить безумие - без крови. Вот это и  запомнили,  а
остальное - уже выдумки... Вам предстоит сделать то же... И может, - тут
Терапевт на мгновение умолк, - может, вам тоже  предстоит  спуститься  в
ад...
   Юрий больше не спорил. Он лишь поинтересовался, отчего Терапевт  стал
именно Терапевтом, ведь по образованию  он  хирург.  Но  его  друг  лишь
улыбнулся, предложив догадаться самому. Вскоре Юрий вспомнил:  в  первые
века существовала секта  "терапевтов"  -  наиболее  истовых  и  наиболее
стойких...
   Итак, он знал троих: Терапевта, Флавия и Марка, но двух  последних  -
лишь по кличкам. Про Флавия удалось услышать кое-что  еще.  Юрий  понял,
что тот,  убежденный  коммунист,  занимавший  очень  крупную  должность,
вместе с тем был решительным противником курса Сталина. Флавий в  начале
тридцатых входил в группу Рютина и чудом уцелел. Теперь он продолжал то,
что не успел сделать Рютин, и  был  не  прочь,  чтобы  книга  Орловского
оказалась на Западе. Флавий был уверен, что это хоть немного, но сдержит
опьяневших от крови владык, правящих бал в бывшей России...
   Марк оставался полной загадкой. Юрий лишь знал, что многие  материалы
для его книги приходили через него и что этот  неизвестный  Друг  Флавия
чуть ли не больший враг коммунистов, чем он сам, Орловский...
   Итак, он знал троих, но были еще те, кто поддерживал связь с Парижем.
По отдельным намекам  и  оговоркам  Орловский  догадался,  что  Терапевт
связан с кем-то из американского посольства. Этот "кто-то" и поддерживал
связь с Францией.
   БЫЛИ, очевидно, и другие - хотя бы неизвестная машинистка, которая не
побоялась перепечатывать  его  книгу.  Были  и  те,  кто  действовал  во
Франции, но о них можно было только догадываться...
   Итак, он стал Орфеем.  Вскоре  кличка  пригодилась.  Когда  Орловский
звонил Терапевту - всегда из телефона-автомата, - он уже не говорил  как
раньше:
   "Это Юрий". Теперь он представлялся "Орфей" - и это немного уменьшало
риск, если аппарат будет взят на прослушивание...
   Как-то они гуляли с Никой по  набережной,  как  раз  возле  огромного
нового дома, построенного знаменитым  Иофаном  для  семей  членов  ЦК  и
сотрудников  Совнаркома.  Это  было  в  самом  начале   их   знакомства.
Настроение в тот день  было  превосходным,  да  и  день  выдался  яркий,
теплый, не по-осеннему веселый. Юрий тогда рассказывал  Нике  услышанные
им на службе байки про невероятное сооружение Иофана, Ника  смеялась,  и
совершенно  неожиданно  Орловский   вспомнил,   что   должен   позвонить
Терапевту. Телефон-автомат оказался рядом. Он набрал  номер  и,  услышав
знакомый голос, произнес как обычно: "Это Орфей..." Он понял свою ошибку
лишь тогда, когда услышал удивленное:
   "Юра, так ты, оказывается, Орфей? А почему - Орфей?..".
   И вот теперь ему придется вновь отвечать.  Улыбчивый  "Костя"  что-то
узнал. Ну что ж...
   - Я - Орфей?.. - Тут следовало сделать удивленную паузу. - Ах да...
   Орловский потер лоб и усмехнулся:
   - Студенческая кличка, Константин. Я ведь на втором  курсе  занимался
Древней Грецией.  Ну,  увлекся  орфиками...  Было  такое  учение  -  про
переселение душ. Вот и прозвали...
   Где-то таким же образом он  пояснил  это  Нике.  Юрий  просил  забыть
странное прозвище, но она время от времени все же называла его  так.  Не
мог же он объяснить, что это просто конспиративная кличка!..
   - А что, души  переселяются?  -  "Костя"  удивленно  заморгал,  точно
услыхал о такой возможности впервые. - Ну выдумают  же!  Ну,  Орфей  так
Орфей... А то я смотрю...
   Из портфеля появилась небольшая потертая книжка.  Энкаведист  раскрыл
форзацный лист. Да, об  этом  Юрий  забыл.  "Камень"  -  первое  издание
Мандельштама... Эту книгу Ника нашла где-то в  букинистической  лавке  и
подарила ему на день рождения в прошлом году. На форзаце было  написано:
"Орфею в день рождения - от персонажа совершенно  немифологического".  К
счастью, вместо подписи стояло стилизованное "Н".
   - Вы же видите -  шутка!  -  Орловский  кивнул  на  надпись.  "Костя"
закивал и передал книгу Юрию. Трудно сказать, поверил ли он. Едва  ли...
Этот улыбчивый знает куда больше, чем говорит...
   - - В общем, вы прочитаете? -  "Костя"  кивнул  на  рукопись  Родиона
Геннадьевича. - Дней пять хватит?
   - Постойте, Константин. - - Пора было брать инициативу в свои руки. -
Вы же  сами  говорили,  что  Родион  Геннадьевич...  то  есть  гражданин
Соломатин, писал  о  всякой  мистике...  о  суевериях...  Зачем  же  это
читать?
   - Как это зачем? - Удивление "Кости" казалось совершенно искренним. -
В любом явлении имеется... как его? - рациональное зерно. Мы  ведь  даже
из змеиного яда лекарства добываем. Так что, Юрий Петрович, мистику  мы,
понятно, побоку,  а  полезные  сведения  следует  сохранить...  Так  что
читайте...
   Интересно, какие сведения в Большом Доме считали полезными? Нет, пока
"Костя" знает куда больше, чем он, Орловский! Что-то им, в этом гадючьем
логове, надо. Но что? Неужели все же заинтересовались дхарами? Но  зачем
им мифология?
   ..."Костя" вновь исчез, и Юрий смог не  спеша  приступить  к  работе.
Читать было трудно. Почерк у покойного учителя был скверный, вдобавок он
писал по-дхарски, но не привычным алфавитом, изобретенным в двадцатые, а
странной смесью  кириллицы  и  самодельных  букв,  которой  пользовались
образованные дхары в начале века. Разница невелика - всего  в  несколько
знаков, - но к этому следовало привыкнуть...
   Вначале  работа  показалась   немного   скучной.   Учитель   подробно
перечислял источники, упоминал неведомые Юрию  имена  земляков,  которые
поделились с ним рассказами о дхарской старине, тщательно характеризовал
особенности дхарских преданий. Это было обязательно, но в общем  обычно.
Любопытное началось где-то с  тридцатой  страницы.  Странно,  но  Родион
Геннадьевич никогда об этом не говорил. И никто из  дхаров  -  коллег  и
приятелей Орловского - даже не упоминал о подобном...
   Дхары не были людьми.  Люди  -  "асхары"  -  сотворены  позже,  когда
появился мир. Дхары же были всегда - с  того  самого  момента,  когда  в
незапамятные времена возникло Высокое Небо...
   Мира - нашей Земли - еще не было, и дхары жили - точнее, существовали
- в Свободном Свете и сами были как свет. Много веков, много  тысяч  лет
они были любимцами Высокого Неба, не зная груза плоти и страха смерти...
   Юрий не знал этой легенды. Очевидно, Родион Геннадьевич  придавал  ей
особое значение. Слова "были как свет" учитель несколько раз  подчеркнул
и даже попытался прокомментировать, ссылаясь на мифы  некоторых  народов
Севера. Комментарий не убедил. Да, эскимосы считали себя единственными в
мире "иннуитами" - людьми, а остальных - существами, близкими к  зверям.
Но себя-то они считали именно людьми! У дхаров же все наоборот...
   Люди - "асхары" появились по воле Высокого  Неба  на  сотворенной  из
огненного вихря Земле. Юная земля была столь прекрасна, что многие дхары
стали  принимать  людской  облик  и  селились  вместе  с  людьми,  часто
становясь вождями и жрецами. Возникли целые страны, где  правили  дхары,
которых обычные люди считали чародеями или даже богами...
   Юрий заинтересовался. Он вспомнил  апокрифическую  книгу  Еноха,  где
говорилось об ангелах, нарушивших волю Бога, которые спустились на землю
и породили племя исполинов. Родион Геннадьевич  тоже  ссылался  на  этот
источник. Что ж, возможно... Предание древнее, дхары могли узнать его во
время своих странствий...
   Дальше шло то, о чем Юрий уже знал. Легенда  о  Западной  земле,  где
правили дхарские вожди. От нее сохранилась  песня  -  вернее,  небольшой
отрывок, который получил условное название "Песнь  о  погибели  дворца".
Кто-то - чуть ли не Андрей Крапивин - в шутку сравнил ее с  преданием  о
погибшей Атлантиде. Юрий тогда не согласился: Западная земля погибла  не
от волн, а сгинула, сожженная  молниями  богов,  возмутившихся  дхарским
могуществом.  Уцелевшие  ушли  на  восток,  основывая  царства  и  вновь
отступая до самой великой Пех-ры, где они нашли свое последнее убежище.
   Целый раздел был посвящен легендарным "дэргам", которые встречались в
некоторых ранних версиях мифа об Артуре. Родион Геннадьевич считал,  что
около тысячи лет назад дхары и в самом деле жили в Западной  Европе.  Он
ссылался на исследования американца Валюженича в Бретани и в  Корнуэлле.
Но Юрий оставался скептиком. "Дэрги" -  еще  не  дхары.  Конечно,  Фроат
Великий мог быть западным рыцарем - дхаром по происхождению, но это  был
случай, редкое исключение...
   Гнев Неба на дхаров был велик. Многие ушли в леса и приняли  звериный
облик, получив презрительное прозвище "чугов"...
   Юрий вспомнил:  это  странное  слово  в  свое  время  показалось  ему
знакомым. Вскоре он сообразил: в Карпатах были легенды  о  лесных  людях
"чугайстрах". Он рассказал об этом Родиону  Геннадьевичу,  и  тот  долго
благодарил за помощь. Да, указание на карпатских  "чугайстров"  имелось,
причем с непременной ссылкой - "любезно сообщено Ю.П. Орловским"...
   Итак,  последние  дхары  уже  потеряли  способность  возвращаться   в
Свободный Свет, оставаясь прикованными к земной плоти. Правда, некоторые
были способны менять облик, превращаясь то  в  "асхаров",  то  в  лесных
оборотней "чугов". Это последнее предание было широко распространено,  и
все коллеги Юрия  дружно  уверяли,  что  сами  видели  в  детстве  таких
"чугов",  которые  принимали  то,  что  называлось  почему-то  "Истинным
ликом". Юрий тогда посмеялся и предложил  нарисовать  подобного  "чуга".
Кто-то, кажется Ваня Лукин, изобразил нечто напоминающее доисторического
гигантопитека. Рисунок позабавил еще больше, и Юрий  долго  хранил  его,
уничтожив лишь накануне ареста, в тот вечер, когда к  нему  в  последний
раз зашла Ника...
   Еще одна глава вновь вызвала удивление: об этом также не шла  речь  в
секторе.  Родион  Геннадьевич  писал  о  поверье,  посвященном   приходу
легендарного  спасителя  дхаров  Эннор-гэгхэна  -  Князя  Вечноживущего.
Предание основывалось якобы на предсмертном откровении  Гхела  Храброго,
обещавшего, что спаситель дхаров придет через  пять  веков  и  будет  он
прямым потомком Великого Фроата, носящим его имя...
   Это  было  интересно.  Родион  Геннадьевич  блестяще  проанализировал
легенду, привлекая не  только  известный  материал  об  эсхатологических
представлениях  древности  и  средневековья,  но  и  новейшие  данные  о
"кризисных культах", в  том  числе  о  знаменитом  индонезийском  культе
"карго"...
   Орловский отложил рукопись и долго сидел за  столом,  истребляя  свой
небольшой папиросный запас. Книга получилась очень интересной.  Дело  не
только в дхарах: данные  о  мифологии  малоизвестного  народа  позволяли
многое уточнить о путях развития мифов других народов. Кое-что  в  книге
вообще было уникальным, неповторимым - жаль, учитель не смог ее  издать.
Жаль, что эта рукопись - такой же бесправный зэк, как и он сам. Странно,
зачем эта работа, понадобилась  Большому  Дому?  Какой-нибудь  начальник
решил издать ее под своим именем?
   Вторую половину рукописи  Юрий  решил  просто  проглядеть.  Там  были
систематизированы собранные за многие годы заклинания, приметы,  обряды.
Кое-что из этого Орловский знал: на четвертом курсе дхарского  отделения
читался целый спецкурс по дхарским народным обычаям...
   Дни тянулись спокойно, без малейших  перемен.  Стриженый  зэк  забрал
прочитанного  Малышкина  и  нечитаного  Гладкова,  Орловскому  разрешили
купить в тюремной лавке папирос, один раз заходила комиссия, не задавшая
ни единого  вопроса  и  интересовавшаяся  только  санитарным  состоянием
камер. По-прежнему каждый день его водили  на  прогулки.  Похолодало,  и
надзиратель предложил Орловскому грубый, но теплый  бушлат.  То  и  дело
срывался дождь, но Юрий с наслаждением стоял на крыше,  глядя  в  низкие
серые тучи. Там не было стен...
   Поворачиваясь после хлопка надзирателя, Орловский все время  старался
опоздать на долю секунды, чтобы успеть заметить лицо очередного  соседа.
Один раз невысокий худой человек с морщинистым лицом и абсолютно  седыми
волосами показался ему знакомым. Юрий долго вспоминал, затем понял:  тот
был похож на известного всей стране  партийного  деятеля,  пропавшего  в
недрах Большого Дома около года назад. Правда, тот, кого Юрий помнил  по
газетам, не был седым, кроме того, в постановлении Верховного  Суда  ему
была определена высшая мера. Или все эти приговоры -  такая  же  фикция,
как и лагерь, который был обещан ему. Орловскому?
   И лишь одна встреча запомнилась надолго. Юрий как раз  возвращался  с
очередной прогулки. Шел холодный осенний  дождь,  мелкие  капли  покрыли
черный арестантский бушлат. Поворачиваясь по хлопку, Орловский  привычно
задержал взгляд. Высокий сутулый старик с большой  бородой...  Маленькие
железные очки, тяжелая трость... Этот человек почти не изменился  с  тех
пор, как они с Юрием в последний раз виделись. Правда,  тогда  Юрий  был
сотрудником  дхарского  сектора,  а  старик  -  знаменитым   профессором
Лавриновичем-Беком,   знатоком   восточных   языков,    который    давно
интересовался  работой  Соломатина  и  его  коллег.  Сам  Лавринович-Бек
специализировался на малоизученных народах Западного Тибета. В молодости
он участвовал в экспедициях Козлова и вместе с  ним  исследовал  мертвый
город Харо-Хото. Последние работы профессора  были  посвящены  бхотам  -
маленькому народу, обитающему где-то западнее Лхасы...
   Секундная встреча заставила задуматься. Если здесь держат  не  только
военных и бывших партийных бонз, но  и  этнографов,  значит,  пребывание
Орловского в этих стенах -  не  случайность.  Теперь  Юрий  окончательно
понял: дело не столько в нем,  сколько  в  самих  дхарах,  для  изучения
которых требовался специалист. После гибели Соломатина  и  его  учеников
он, по сути, оставался единственным, кто мог что-либо рассказать об этом
народе. Это немного успокаивало: люди из Большого Дома, похоже, все-таки
не докопались до группы Терапевта. Им нужен  специалист  по  дхарам.  Но
зачем? Это было по-прежнему непонятно...
   "Костя" пришел через неделю.  Он  был,  как  всегда,  в  превосходном
настроении и даже принес кулек с конфетами "Красная",  предложив  начать
их очередную беседу с чаепития. Беседовали о погоде, о новой премьере во
МХАТе, где поставил свою очередную пьесу знаменитый Бертяев. Энкаведист,
казалось, совсем забыл о рукописи. Орловский  начал  понемногу  злиться:
этот улыбчивый что, ждет его реакции? А что, если спросить самому, но  о
другом...
   - Константин, здесь  вопросы  задаете  только  вы?  "Костя"  чуть  не
поперхнулся чаем:
   - Помилуйте, Юрий  Петрович!  Да  о  чем  вы?  Спрашивайте,  сделайте
одолжение!
   - Скажите, когда меня повели вместе со смертниками в  эти  катакомбы,
вы знали об этом? Знали - и ждали, пока я сойду с ума?
   "Костя" вздохнул и покачал головой:
   - Но не сошли же, Юрий Петрович! Да и не  со  смертниками  вовсе  вас
повели. Смертников - их далеко  не  возят...  Правда,  в  этих,  как  вы
говорите, катакомбах действительно невесело. Там,  чуть  дальше  пройти,
есть старинный пыточный каземат - представляете? А  за  ним  ~  туда  мы
вообще не ходим - от греха подальше... Ну а знал ли я -  знал,  конечно.
Так ведь не мной это придумано...
   Странно, но "Костя", похоже, говорил правду. Выходит, те, кого  увели
в темноту, - шли не на смерть? Что же с ними делали там,  в  подземелье?
Юрий почувствовал давний, позабытый страх. Нет, ни за что он не хотел бы
шагнуть за страшный порог в сопровождении типов в темных  куртках.  Если
там была не смерть - то, значит, что-то похуже смерти...
   - Не надо душу тревожить, Юрий Петрович. - "Костя", казалось,  слышал
его мысли. - Живые - они о живом думают. Ждете  вопроса?  Про  рукопись?
Ну, считайте, спросил.
   Орловский пожал плечами:
   - Прочитал.
   - Да? Ну и как? - оживился энкаведист.
   - С вашей точки зрения - идеализм и поповщина, - улыбнулся Орловский.
-  С  научной  -  прекрасная,  умная  книга.  Можете   передать   своему
начальству, что вы загубили замечательного ученого.
   - Эк вы! - чуть скривился "Костя". - Ну не  можете,  чтоб  физией  не
ткнуть! "С научной точки..." А вот у меня  просьба  будет,  как  раз  по
линии мистики. Чтоб вы не думали, будто один все понимаете.
   - И что вас интересует? - спросил Юрий, радуясь, что  все-таки  задел
этого улыбчивого за живое.
   - Ну... Там глава есть - про боевые заклинания. Самая такая  мистика.
Так вы, Юрий  Петрович,  выпишите,  будьте  добры,  эти  заклинания.  На
отдельном листке.
   - Для непобедимой и легендарной Красной Армии? - не удержался Юрий.
   - Ага! - рассмеялся "Костя". - Будем  супостатов  крушить!  Вам  трех
дней хватит?
   Трех дней? Работы было на полчаса,  но  Орловский  не  стал  спорить.
Задание его удивило, а еще больше - раздосадовало. Они что, в самом деле
с ним в кошки-мышки играют? ~ Да вы не  удивляйтесь,  Юрий  Петрович,  -
улыбнулся "Костя". - Мало ли чем начальство интересуется! А про три  дня
я вам не зря сказал - вот увидите...
   То, что "Костя" прав, Орловский понял сразу, как только нашел  нужную
главу. Она была предпоследней. Читая текст в первый раз,  Юрий  даже  не
заглянул в нее: боевые заклинания его не интересовали. Но,  всмотревшись
в текст, Орловский сразу же  понял,  что  дело  предстоит  непростое.  В
отличие от прочих глав, эта была написана не по-дхарски. Это  был  и  не
русский алфавит. Вместо букв шли какие-то странные  значки,  похожие  на
разлапистых крупных муравьев...
   Понадобилось несколько минут, прежде чем Юрий наконец-таки сообразил.
Это все-таки дхарский, но записанный не современным алфавитом, и даже не
суржиком начала века. Текст был на "фроати"...
   Это была одна из загадок. Предания говорили о том, что Фроат  Великий
изобрел письменность, получившую название  по  его  имени.  Именно  этой
письменностью были написаны исчезнувшие  дхарские  летописи.  Именно  на
"фроати", как рассказывали, был записан  "Гэгхэну-цорху".  Но  книги  не
уцелели, и "фроати" остался легендой - как  и  древняя  письменность,  о
которой столько спорили.
   Правда, сами знаки  "фроати"  уцелели.  Их  хранили  жрецы-дхармэ,  и
Родион Геннадьевич хорошо знал этот алфавит. Правда, и по этому  вопросу
они с Юрием спорили.  Орловский  сомневался  в  древности  "фроати".  Он
допускал, что алфавит возник не ранее XVIII века на основе монгольского,
с которым действительно имел некоторое сходство...
   Наконец Юрию показалось, что он  кое-что  понял.  Очевидно,  люди  из
Большого Дома, просмотрев все записи Родиона Геннадьевича, наткнулись на
нечто им совершенно неизвестное. Дхарский в Столице кое-кто знал -  хотя
бы ребята, что учились на дхарском факультете. Возможно, они и  перевели
все  -  но  остановились  перед  этой  главой.  И  вот  понадобился  он.
Орловский,  чтобы  расшифровать  "фроати".  Интересно,  что  энкаведисты
думают найти в этой главе? Списки тайной организации? Указание мест, где
хранится оружие? Да нет, бред, откуда? Но почему-то  Родион  Геннадьевич
воспользовался именно древним алфавитом...
   Пришлось вспоминать, и вспоминать долго. "Фроати" имел 36 букв и пять
идеографических  значков,  ставящихся  над  ними.  Несколько  раз   Юрий
набрасывал алфавит, но каждый раз сбивался в последовательности, "терял"
буквы и начинал все сначала. Только к следующему утру,  порядком  устав,
он составил полную таблицу - память все же не подвела. Отдохнув и сходив
на прогулку - опять моросил дождь, - Юрий положил перед  собой  текст  и
принялся за работу...
   Разобрав первые строчки, он внезапно остановился.  Если  здесь  будут
заклинания, то он, конечно, составит  список  для  нужд  "непобедимой  и
легендарной". Пусть  почитают  -  это  будет  смешно.  Но  если  учитель
зашифровал там что-то другое. Скрыть? Но вдруг у  "Кости"  все  же  есть
алфавит, найденный в