-  Сами  строили,  -  гордо  сообщил  комбриг.   -   Зимой,   правда,
холодновато...
   Орловского   не   интересовали    бытовые    проблемы    пролетарских
чудо-богатырей. Там, за кордонами, за минными полями, были те,  кого  он
мог считать своими друзьями. Загнанные в чащобы, без хлеба  и  лекарств,
они все же не покорились. Но что он  может  им  сказать?  Что  он  может
сделать?
   - Вам нужен  телефон,  -  негромко  напомнил  комбриг.  Юрий  кивнул:
трехзначный номер он помнил. Будь они все прокляты,  с  их  трехзначными
номерами!
   Его отвели в один из домиков, где на самодельном, грубо сбитом  столе
стояло несколько аппаратов. Юрий огляделся:  несгораемый  шкаф,  портрет
Сталина, большая карта во всю стену... Ничего интересного,  кроме  разве
что карты. Впрочем, едва ли она ему пригодится.
   - Этот. - Миронов указал на один из аппаратов и вышел,  оставив  Юрия
одного. Орловский подошел к столу, прикинув, как ему следует говорить  с
товарищем Ивановым. "Майор Орловский по вашему заданию прибыл  в  особый
район!" Или даже: "Готов выполнить любое задание Родины  и  партии!"  Не
дождутся...
   Он усмехнулся, поднял трубку и, услыхав ровный сильный гудок,  набрал
номер. Интересно, на месте ли Иванов?
   В трубке клацнуло, и негромкий, немного сердитый голос проговорил:
   - Сталин слушает...
   Рука, державшая  трубку,  дрогнула.  Голос  был  именно  тот,  хорошо
знакомый всей стране... Да, конечно, это правительственная  связь  -  но
ведь номер он набрал  верно!  Молчать  нельзя:  его  слушает  сам  Вождь
мирового пролетариата...
   - Алло! Говорит Орловский! Мне по этому телефону...
   - Товарищ Орловский? - Тон изменился,  и  Юрию  почудилось,  что  его
невидимый собеседник  улыбнулся  в  густые  усы  -  точь-в-точь  как  на
висевшем на стене портрете. - Здравствуйте! Товарищ Иванов  поручил  мне
поговорить с вами. Вы не возражаете?
   Похоже, Вождь шутил. Юрий и сам был не прочь ответить  шуткой.  Нечто
вроде: "Да у меня 58-я, мне все равно..." - Слушаю вас, товарищ  Сталин!
- Краешком сознания он вовремя вспомнил, что Вождь не любит,  когда  его
называют по имени-отчеству.
   - Товарищ Орловский, сегодня вечером вы встретитесь  с  предводителем
этих байских наймитов. Его зовут Анх. Он  наш  ярый  и  последовательный
враг. Вы передадите ему следующее. Первое: завтра в десять утра он лично
должен прибыть в штаб особого района для переговоров. Наша делегация уже
в  пути.  Второе  -  наши   условия:   полная   амнистия   и   свободное
трудоустройство согласно нашей Конституции. С их стороны - сдача оружия,
кроме охотничьего. Те, кто хочет остаться в лесу,  -  пусть  себе  сидят
медведями. Запомнили?
   - Да... Запомнил...  -  Условия  показались  вполне  приемлемыми,  во
всяком случае лучше, чем  бомбардировка  зажигательными  бомбами.  Если,
конечно, все это не западня...
   - Вы сами вернетесь  не  позже  семи  утра.  В  противном  случае  мы
поднимаем в воздух авиацию. Вы должны вернуться лично - это обязательное
условие...
   Юрий понял: Вождь, как всегда, всеведущ.  Возвращение  ЗК  Орловского
надо обеспечить...
   - Да, чуть не забыл... Передайте этому  Анху,  чтоб  он  сообщил  нам
наконец  их  "Заклинание-Ключ"!  Это,  конечно,  мелочь,  но  тут  важны
искренность и взаимопонимание. Не правда ли, товарищ Орловский?
   Выходит, заклинание им по-прежнему нужно. Но ведь...
   - Товарищ Сталин! А если они не знают этого заклинания?
   - Они знают. Должны знать. Ваше дело, товарищ Орловский, передать все
в точности. Самолеты видели?
   - Да... Видел.
   - - Хорошо... Пушки вам тоже покажут. До свидания, товарищ Орловский.
Желаю вам успеха и полной победы! Кстати, вы же знаток  греческого.  Как
по-гречески "победа"?
   Сердце замерло, стало нечем дышать... В трубке уже давно гудел отбой,
а он все стоял посреди пустой комнаты, не в силах сдвинуться с места.
   "Ника... По-гречески победа - Ника..." Они знали - наверно, с  самого
начала. Знали - и держали про запас.  И  вот  пригодилось...  Усатый  на
портрете по-прежнему добродушно усмехался. Не брезгует,  выходит...  Сам
сказал - никому не доверил...
   Надо  что-то  решать  -  быстро,  пока  не  пришел  в  действие  этот
дьявольский план. Им нужно заклинание, и ради этого вся банда во главе с
Усатым готова на все... Дхаров взяли в кольцо -  в  мертвое  кольцо.  Он
тоже в кольце... Надо что-то придумать, но требовалось  время,  хотя  бы
немного времени...
   Артиллерию  он  смотреть  не  стал.  Отговориться  было  легко:  Юрий
намекнул,  что  получил  по  телефону  свежие  указания.  Больше   всего
Орловскому хотелось остаться одному. К счастью,  это  легко  устроилось:
его провели в такой же домик, только жилой. До вечера время было -  Юрий
плотно закрыл дверь и рухнул на койку, не обратив внимания  на  стоявший
на столе обед...
   Думать, думать... Там, в камере, речь шла о  нем  самом.  Была  игра:
улыбчивый "Костя" хотел что-то  узнать,  а  враг  народа  Орловский  ему
мешал. Этот тур Юрий выиграл - Большой  Дом  поверил,  что  таким  путем
заклинания не добыть. Но ответный ход был невероятен:  самолеты,  пушки,
"непобедимая и легендарная" - и ради чего? Наверно, заклинание  не  было
главным во всем этом - но без него Усатый  отказался  вести  переговоры!
Орловский недооценил врага: Там, где он видел мелкие  козни  штукарей  в
малиновых  петлицах,  было  что-то  иное:  огромная,  невероятная  мощь,
готовая обрушиться на каждого, кто  противостоит  ее  неведомым  планам.
Неужели вся эта армада готовится к бою лишь ради того, чтобы энкаведисты
узнали пароль небольшой подпольной группы?
   Значит... Проще всего просто  отдать  "Заклинание-Ключ".  Нет,  проще
всего, если его отдадут сами дхары. Тогда все кончится не  так  страшно.
Может, и его, Юрия, судьба сложится немного легче. По крайней мере,  они
не тронут ту, что носила имя богини Победы...
   Юрий говорил ей... Говорил не раз: им опасно видеться. Стоило сказать
больше, но и это не подействовало бы на Нику. Он  вновь  вспомнил  слова
Терапевта: "У нее безумные глаза. В этом  все  и  дело..."  Проще  всего
вытащить наган - и... Но краснозвездные самолеты все равно поднимутся  в
воздух! Дезертировать - даже туда, где его не достанут, - нельзя...
   Уже вечером, когда за маленьким окошком начинало темнеть, Юрий принял
решение. Он сделает все как ему сказали. Если дхарский  вождь  не  знает
заклинания, то Орловский сообщит ему эти восемь слов. Иного  выхода  нет
иначе кровь. Он ведь Орфей,  он  должен  смирять  безумных!  Бойню  надо
остановить! Все остальное казалось мелким и несерьезным...
   В десять вечера за Юрием пришли. К этому  времени  он  заставил  себя
проглотить холодный обед  и  не  отказался  от  предложенной  стопки  из
тяжелой фляги. Папиросы были... Что ж, он готов...
   Вечером позиции казались  брошенными,  только  вдали  темнели  фигуры
часовых. Конечно, лес  стерегут,  тишина  обманчива.  Где-то  находились
хорошо спрятанные "секреты", наготове стояли  орудия,  готовые  в  любой
момент дать залп. Но здесь было тихо. Юрия быстро провели  через  окопы,
затем - по перекидным  мостикам  -  через  ряды  "колючки".  Дальше  шла
широкая вспаханная полоса, за которой темнела опушка.
   Здесь оказалось труднее всего: полоса  была  минным  полем.  Пришлось
идти по маленьким вешкам, слушая  команду  сопровождающего.  Да,  в  лес
попасть трудно. Наверно, для беглецов вполне  хватило  бы  и  мин  -  но
дхаров обложили еще "колючкой",  опоясали  траншеями  -  зачем?  Неужели
горстка беглецов так напугала Усатого? Или все  же  дхары  имеют  что-то
еще, кроме старых дробовиков?
   Из  последнего  разговора  с  Мироновым  Юрий  узнал:  особисты   уже
договорились о том, что Орловского  встретят  и  отведут  к  загадочному
Анху. Что ж, так даже лучше. Не надо объяснять тем, в  лесу,  кто  он  и
откуда взялся...
   Юрий вышел на опушку, кратко попрощался с сопровождавшим его сапером,
который должен был вернуться за  ним  утром,  и  нерешительно  шагнул  к
темной стене деревьев. Пахнуло сыростью и холодом.  Заповедный  дхарский
лес неприветливо встречал парламентера. Стало зябко - и немного страшно.
Оборотни, ручные медведи - этот окопный вздор не воспринимался  всерьез,
но у тех, кто сейчас караулит  в  ночной  темноте,  могли  не  выдержать
нервы. Кто он для них - агент НКВД? Посланец Большого Дома?  Не  кричать
же: "Я свой!" Да и какой он теперь "свой"...
   - Вы Орловский?  -  Две  высокие  фигуры  возникли  внезапно,  словно
вынырнув из-под земли. Темнота скрывала все, Юрий лишь понял, что  перед
ним двое молодых  парней,  очень  высоких,  плотных,  в  красноармейских
шинелях без ремней...
   - Эм... Эннах, эд-эрхи... ~ От волнения он проговорил это  тихо,  еле
слышно. Впрочем, его поняли.
   - Энва... Можете не стараться, гражданин  майор,  мы  еще  не  забыли
великий и могучий...
   В голосе была злость - и неожиданная ирония. Похоже, этот  парень  не
из полуграмотных печорских охотников.
   - Наши условия: вам сейчас завяжут глаза. Выполняйте  все  команды  -
иначе пропадете!  Разговаривать  нельзя,  пока  не  прибудем  на  место.
Согласны?
   - Эм... Хурту, эд-эрхи...
   Парни переглянулись, затем один  достал  из  кармана  шинели  широкий
плотный платок...
   Теперь его вели  по  узким  лесным  тропинкам,  где  ноги  все  время
цеплялись за корни, а по лицу легко скользили еловые лапы. Несколько раз
Юрия брали за плечи и поворачивали - чтобы сбить с  направления.  Дважды
ему говорили: "Осторожно" - и вели вперед за руку. Наверно, за эти  годы
беглецы тоже успели приготовиться. У них  нет  пушек  -  но  могли  быть
самострелы,  капканы,  волчьи  ямы...  Шли  очень  долго,  правда,  Юрию
показалось, что его нарочно водят по  кругу.  Возможно,  так  и  было  -
необходимая предосторожность, когда имеешь дело с  майором  в  малиновых
петлицах...
   Еловая лапа в последний раз скользнула по повязке, и Юрий понял,  что
они куда-то вышли. Повеял ночной ветерок, рядом послышался легкий  треск
горящих веток...
   - Пришли, гражданин майор...
   Повязку сняли с  глаз.  Он  был  на  небольшой  поляне,  где  темнели
несколько огромных рухнувших стволов. На одном из них,  поменьше,  сидел
человек в плащ-палатке, перед которым горел маленький костер. Незнакомец
глядел в огонь, казалось не обращая никакого внимания на прибывших.
   -  Анх  кна  Лхасти  -  кна-гэгхэни  дхори...  -  негромко   произнес
сопровождающий.
   Анх, сын Лхаста, - "сын князя". Юрий понял, что в отсутствие  владыки
дхары избрали его "сына" - местоблюстителя.
   - Идите к костру. Здесь можно сесть... Анх, сын  Лхаста,  по-прежнему
смотрел в огонь. Голос внезапно показался знакомым. Юрий быстро подошел,
но не стал садиться, а наклонился к костру. "Сын князя" удивленно поднял
голову...
   Да, Юрий не знал Анха, вождя дхаров. Но у костра сидел не  загадочный
"сын князя", лютый враг Советской  власти,  а  просто  Андрей  Крапивин,
бывший  аспирант  Родиона  Геннадьевича,  автор  так  и  не  написанного
учебника дхарской истории. Такой же, почти не изменившийся,  каким  Юрий
помнил его по Столице, только с  небольшой  бородкой,  делавшей  молодое
лицо неожиданно старше и серьезней.
   - Юрий... ты?!
   Крапивин вскочил, рванулся вперед, словно пытаясь обнять, но внезапно
отшатнулся:
   - Ты? Майор Орловский? Ты - майор НКВД?! Это было то, чего  Юрий  так
боялся. Волчья шкура, проклятая волчья шкура! И как теперь  объяснить?..
А ведь с Андреем они были почти друзья...
   - Андрей... Ты кому веришь - мне? Или - им?
   - Тебе! - Крепкие ладони сжали плечи. Анх, сын Лхаста,  улыбнулся.  -
Им я не верю, Юрий... Но все же - почему ты?
   Орловскому вдруг стало легче. Крапивин поверит, он должен поверить!
   - Очень просто, Андрей. Форму мне принесли прямо в камеру.  Им  нужен
был специалист по дхарам.
   - Ты...
   - Статья 58 через 10 и 11. "Четвертак".
   - Точно как у меня - Крапивин извлек из кармана большой кисет и начал
сворачивать "козью ногу". - Я был на "Бамлаге" - год. Ушел зимой,  через
тайгу. Я все-таки дхар...
   - А Родион Геннадьевич, остальные? - Юрий с  запозданием  вспомнил  о
своих папиросах и поспешил открыть коробку.
   - Не знаю... - Анх покрутил пальцем папиросу и аккуратно  положил  ее
обратно. - Не знаю, Юрий... Кури сам, я к самокруткам привык...
   Орловский отвернулся. Андрей смог уйти из лагеря, он молод  и  силен.
Учителю такое не под силу...
   - А тебя - давно?
   - В начале сентября. - Юрий рад  был  отвлечься  от  мыслей  о  навек
сгинувших друзьях. - Взяли за вредительство в Историческом музее.
   - Где-где?
   - В Музее. Я там работал - после  института.  В  лагерь  не  послали.
Посадили в камеру и заставили штудировать дхарский...
   О книге Соломатина Юрий умолчал. Он еще успеет сказать об этом...
   - Везет некоторым. - Крапивин усмехнулся и глубоко затянулся  "козьей
ногой". - Я вот лес валил. Мне-то дхарский учить ни к чему... Ну что  ж,
стало быть, ты парламентер... ~ А ты -  гэгхэн,  -  усмехнулся  в  ответ
Юрий.
   - Нет, - покачал головой Анх. - Ты же знаешь, у нас не будет  князей,
пока не вернется на землю Фроат Мхаг. Меня выбрали. Как раз когда я сюда
прорвался, прежний кна-гэгхэн погиб.
   - А почему тебя? Крапивин пожал плечами:
   - Все-таки я потомок Фроата, хотя и по материнской линии, к  тому  же
родственник Родиона Геннадьевича. Да и в армии служил - я ведь лейтенант
запаса...  А  что,  Юрий,  все-таки  приятно   руководить   единственной
свободной территорией в СССР!
   Кна-гэгхэн шутил, но шутил невесело. Они были свободны -  в  блокаде,
под прицелами пушек...
   - Мне поручили передать следующее... - нерешительно начал Орловский.
   - Кто поручил?
   - Сталин...
   - Это который? -  Анх  хмыкнул  и  затоптал  окурок.  -  Лучший  друг
советских детей? Тебя что, в Главную Крепость возили?
   - Я говорил по телефону... - Юрий чувствовал,  что  Крапивин  ему  не
верит. Да и сам он едва ли поверил такому: набрал номер - и наткнулся на
Вождя...
   Андрей слушал не  перебивая.  Юрий  рассказал  все,  начиная  с  того
момента, когда в  его  камеру  внесли  чемодан  с  формой.  Разговор  со
Сталиным он постарался передать дословно ~ кроме последней фразы. О Нике
здесь говорить ни к чему...
   Крапивин долго молчал, затем встал и отряхнул полы плащ-палатки:
   -  Ясно.  Пойду  отдам  приказ   копать   щели.   Мы   готовились   к
бомбардировке, но надо еще поработать. Может,  детей  и  женщин  все  же
убережем...
   - Постой! - Юрий тоже вскочил, чуя недоброе. -  Ты...  Ты  не  хочешь
вести переговоры?
   - Я? Я-то хочу. Но ведь ты уже понял, Юрий! Им нужны не мы. Им  нужно
Главное Заклинание. А вот этого я им сообщить не могу. Ну а твой  Усатый
нас без него не выпустит. Вот так...
   - Андрей, погоди! - Юрий не знал, на что решиться.  -  Почему  ты  не
хочешь отдать им "мэви-идхэ"? Это что - действительно пароль?
   - Пароль? Ты о чем?
   Орловский,  как  мог,  пересказал  Анху  свои  догадки.  Тот  помотал
головой:
   - Что ты, Юрий! Никакой организации у нас не было и в помине. Мы были
самые законопослушные советские граждане. И в  первую  очередь  Учитель.
Это не пароль. Это  просто  Главное  Заклинание,  "мэви-идхэ".  Ты  ведь
знаешь, что это такое...
   - Слушай, сейчас не до этнографии!  -  Юрию  показалось,  что  с  ним
продолжают шутить. - Если это не пароль, надо соглашаться! Черт с  ними!
Если Сталин увлекается мистикой -  пусть  пополняет  коллекцию!  Вас  же
будут бомбить! У них зажигательные бомбы...
   - Ты говорил... Нет, "мэви-идхэ" я им не сообщу. Хотя бы потому,  что
не знаю. Его вообще никто не знает. Знал Учитель:  но  ведь  он  потомок
дхармэ и сам, между прочим, верховный жрец... Но даже если бы я знал, то
все равно отдавать "мэви-идхэ" нельзя. Это ведь оружие -  ключ  ко  всем
боевым заклинаниям! Да нас сожгут в  пять  секунд!  А  затем  полмира  в
придачу: Отец Народов способен еще и не на такое...
   Орловский вздохнул.  Похоже,  Крапивин,  всегда  такой  скептичный  и
рациональный, заразился в этом лесу прабабкиными суевериями.
   Андрей, - вновь заговорил он, стараясь, чтобы голос звучал  спокойно.
- Это все мистика - Сейчас речь идет о жизни и смерти  сотен  людей.  Ты
что, серьезно веришь в дхарские  заклинания,  "Истинный  Лик"  и  приход
Эннор-гэгхэна? Андрей,  сейчас  не  времена  Гхела  Храброго!  Мы  же  в
двадцатом веке!
   Крапивин сунул руки в карманы и  молча  слушал,  никак  не  реагируя.
Затем медленно распрямился, подняв ладони вверх. Юрий вспомнил: это  был
жест благодарности Высокому Небу.
   - Я верю в Эннор-гэгхэна, Юрий. И все мы верим - Он придет,  осталось
недолго. Больше нам не во что верить... А что касаемо  Гхела...  Вспомни
"Гэгхэну-цорху", поединок Гхела с Рыжим Мосхотом. Как убил его Гхел?
   - Как и полагается в сказке. - Юрий пожал плечами. - Взмахнул ладонью
- и тот лишился головы...
   Рука Крапивина взметнулась вверх - резкий рывок, удар по воздуху, и в
ответ - громкий треск: дерево,  огромная  старая  ель  на  краю  поляны,
медленно, словно дивясь случившемуся, рухнуло на землю. Точнее упала его
верхняя часть, срубленная невидимым ударом...
   - Еще? - Андрей легко взмахнул  ладонью,  слово  стряхивая  невидимую
пыль. Помнишь, Ранхай окружил себя огненным кольцом?
   - Н-нет... не надо... - Юрий с трудом глотнул опустился  на  холодную
землю. Это было, пожалуй, слишком.  Фольклор,  этнография...  Он  и  сам
много знал простенькое заклинание, которым можно было  разрубить  врага.
Всего четыре слова...
   - Мы кое-что умеем, - спокойно продолжал кна-гэгхэн. - Ты  не  думал,
как это мы продержались здесь целых семь лет?
   Орловский вспомнил слова комбрига... Вот тебе  и  окопные  байки!  Но
ведь этого не могло быть! Он ученый, он верит  в  науку!  Но  срубленное
дерево на поляне - тоже факт. Можно подойти, потрогать  ровно  стесанный
обрубок ствола...
   - Отдохнул, враг народа? - В голосе Андрея звучала  усмешка.  -  Надо
показать тебе еще кое-что. Ты говорил про "Истинный Лик" ~ так  сказать,
легенды про оборотней, характерные для многих европейских, равно  как  и
для азиатских народов. Пережитки тотемизма и слепого  преклонения  перед
природой... Только сядь покрепче. Сел?
   - Да... - Юрий нервно кивнул. Самое жуткое, что он  верил  Крапивину.
"Истинный Лик" - способность принимать иной облик...
   Андрей тихо свистнул. В  ответ  послышался  легкий  шорох,  к  костру
шагнули две высокие фигуры.  Очень  высокие...  Такие,  какими  люди  не
бывают...
   Анх извлек из недр плаща фонарик. Луч света упал на одного из  ночных
гостей, и Юрий почувствовал, как земля уходит куда-то вниз. Да,  он  уже
видел такое на рисунке, что подарил ему когда-то Ваня Лукин. На рисунке,
над которым он долго смеялся...
   Они были огромны - метра два с половиной, а то и выше. Громадные лапы
спускались к самым коленям, на  пальцах  вместо  ногтей  темнели  кривые
когти... Широкие, мускулистые плечи, покрытые густой шерстью... Странно,
но  чудища  были  в  брюках  -  обыкновенных  армейских  брюках,  правда
коротковатых для таких великанов Андрей кивнул, и  пришельцы  присели  к
костру.
   Свет пламени, упал на морды... И туг Орловский понял: это не звери. У
чудищ были не морды - лица. Нечеловеческие, жуткие  -  но  лица.  Темные
глаза смотрели на Юрия. Взгляд был осмысленным: чудища явно  веселились,
видя его реакцию. Одно из Них тихо зарычало. ~ А, извини,  -  усмехнулся
Крапивин. - Юрий, это мой брат Вар, по паспорту Ваня. А это Коля, у него
даже дхарского имени нет.
   Вновь послышалось рычание, и над костром  протянулись  две  когтистые
лапы. Юрий закусил губу и осторожно подал руку.  Легкое  пожатие  -  его
ладони едва коснулись. Очевидно, чудища сознавали свою силу.
   - Еще не понял? - покачал головой Анх. - Попробуем так: закрой глаза,
постарайся успокоиться. Прислушайся - и подожди минуту.
   Орловский послушно зажмурился. Да, так л