лин.
   - Если ты думаешь, что тебе удастся...
   - Думаю. И терять нам нечего. Может, следует посмотреть на всю проблему с
новой точки зрения? Вдруг Одноглазый чего-то не заметил.
   - Я одноглазый, а не слепой, - рявкнул второй колдун.
   Гоблин скривился. Этот спор тоже возникал не раз.
   - Не тратьте времени, - приказал я. - Мы не можем торчать здесь вечно.

***

   Иногда решения принимаются за тебя. Глухая ночь.  Ветер  в  ветвях  Холод
просачивался  в  палатку,  я  просыпался,  дрожа,  и  засыпал  снова.  Мерно
барабанил по крыше дождь, но его шум не успокаивал. Боги,  как  я  устал  от
дождя. Как только стражникам  удается  не  свихнуться  окончательно?  Кто-то
потряс меня за плечо. Следопыт.
   - У нас гости, - прошептал он. - Неприятные.
   Пес Жабодав стоял у входа, вздыбив шерсть. Я прислушался.  Ничего.  Но  я
предпочел поверить Следопыту. Лучше быть трусом, чем трупом.
   - Как Гоблин с Одноглазым?
   - Еще не закончили.
   - Ох-хо. - Я нашарил одежду, оружие.
   - Я пойду выслежу их, - пробормотал Следопыт, - попытаюсь сбить со  следа
или увести подальше. А ты предупреди остальных. И готовьтесь бежать.
   Он выскользнул из палатки  вслед  за  дворнягой.  Вот  теперь  эта  псина
зашевелилась!
   Наш  шепот  разбудил  Кожуха.  Мы  оба  молчали.  Интересно,  на  что  он
отважится? Я набросил одеяло на голову и вышел. Довлеет дневи злоба его.
   В соседней палатке колдуны еще не вышли из транса.
   - Проклятие! И что теперь?  -  Осмелиться  разбудить  Одноглазого?  Очень
тихо: - Одноглазый. Это Костоправ. Дела наши плохи.
   Ага. Здоровый глаз открылся. Мгновение колдун не мог прийти в себя, потом
шепотом гаркнул:
   - Ты что тут делаешь?
   - У нас неприятности. Следопыт говорит, что в лесу кто-то есть.
   Сквозь пелену дождя донесся вопль. Одноглазый взвился.
   - О силы! - плюнул он. - Какого дьявола?!
   - Что такое?
   - Кто-то только что метнул заклятие, достойное Взятого.
   - Сможешь вывести Гоблина? Срочно?
   - Могу... - Лес сотрясся очередным воплем, длившимся, как мне почудилось,
бесконечно, несшим боль и отчаяние. - Вытащу.
   Казалось, он потерял всякую надежду.
   Взятые. Несомненно. Напали на  наш  след.  И  приближаются.  Но  крики...
Первый  -  кого  Следопыт  застал  врасплох.  А  второй?  Застали   врасплох
Следопыта? Не его это голос.
   Одноглазый лег, прикрыл глаз и через несколько секунд вновь погрузился  в
транс, несмотря на отражавшийся на его лице ужас. А он силен - войти в транс
в таком напряжении.
   Из леса донесся  третий  вопль.  Я  высунулся  под  дождь  и  ошеломленно
огляделся. Ничего не видно. Через несколько секунд зашевелился Гоблин.
   Он был жутко вымотан, но Одноглазый уже просветил его, и маленький колдун
упорно пытался встать, хотя ясно было, что ему  это  еще  не  по  силам.  Он
открывал и закрывал рот - кажется, пытался что-то мне сказать.
   Одноглазый вышел из транса вслед за ним, но оправился намного быстрее.
   - Что нового? - спросил он.
   - Еще один вопль.
   - Бросаем все и уносим ноги?
   - Мы не можем. Кое-что из этого мы обязаны доставить на равнину. Иначе мы
с таким же успехом можем сдаться на месте.
   - Ты прав. Собирайся. А я сложу все здесь.  Собраться-то  несложно,  я  и
мешков-то не разбирал... Кто-то взревел в лесу. Я замер.
   - Что за дьявол?
   Казалось, эта тварь больше четырех львов. А мгновением позже  послышались
крики.
   Бессмыслица. Полный бред. Я мог представить себе, как Следопыт  отвлекает
стражников шумом, - но не тогда, когда со стражниками идет Взятый.
   Колдуны выбрались наружу, я начал сворачивать  палатку.  Гоблин  все  еще
выглядел как восставший мертвец, и половину его барахла волок Одноглазый.
   - Где мальчишка? - спросил он. Я не обратил внимания на отсутствие Кожуха
- оно меня не слишком удивило.
   - Удрал. Как мы Ворона понесем? Ответ явился из леса. Следопыт. Несколько
потрепанный, но живой. Пес Жабодав был в крови  по  самый  хвост  и  казался
небывало деятельным.
   - Убираемся, - сказал Следопыт и взялся за один конец носилок.
   - А твои вещи?
   - Времени нет.
   - А фургон? - Я взялся за другой конец.
   - Забудь о нем. Уверен, что они его нашли. Вперед.
   Мы двинулись. Следопыт показывал путь.
   - Что это был за шум? - спросил я.
   - Я застал их врасплох.
   - Но...
   - Врасплох можно застать даже Взятого.  Побереги  дыхание.  Он  еще  жив.
Несколько часов  мы,  не  оборачиваясь,  месили  грязь.  Следопыт  гнал  нас
нещадно. Наблюдатель в  дальнем  уголке  моего  рассудка  отметил,  что  пес
Жабодав с легкостью держится наравне с ним.
   Первым рухнул Гоблин. Пару раз он пытался догнать меня и сказать  что-то,
но у него просто не хватало сил. Когда колдун  упал,  Следопыт  остановился,
оглянулся  раздраженно.  Пес  Жабодав,  ворча,  улегся  на  мокрых  листьях.
Следопыт пожал плечами и опустил свой конец носилок.
   Для меня это послужило сигналом. Я упал. Как столб. И плевать на дождь  и
грязь - мокрее, чем есть, я уже не стану.
   Боги, как болели  мои  руки  и  плечи!  Огненные  иглы  впились  в  меня,
растянутые мышцы подобрались к самой шее.
   - Так не пойдет, - пробормотал я, чуть отдышавшись. - Слишком мы стары  и
слабы.
   Следопыт вглядывался в лес. Пес Жабодав поднялся, понюхал ветер. Я  нашел
в себе силы, приподнявшись, глянуть вдоль тропы, по которой  мы  шли,  чтобы
прикинуть, куда же нам бежать теперь.
   На юг, конечно. На север - бессмысленно, на западе или востоке мы упремся
либо в реку, либо в курганы. Но, направляясь на  юг,  мы  выйдем  на  старый
Весельный тракт там, где он сворачивает к Великой Скорбной. И  этот  участок
непременно будет под наблюдением.
   Немного придя в себя - дыхание уже не  отдавалось  в  ушах  громом,  -  я
услышал, как булькает и плещется река. До нее было не больше сотни ярдов.  -
Хитростью, Костоправ. - Следопыт встряхнулся. - Хитростью.
   - Жрать хочу,  -  сообщил  Одноглазый,  и  я  понял,  что  вполне  с  ним
солидарен. - И, кажется, захочу еще больше. - Он  слабо  улыбнулся.  У  него
хватило сил осмотреть Гоблина. - Костоправ, иди сюда. С ним все в порядке?
   Интересно, как они забывают свою вражду, стоит запахнуть жареным.

Глава 37
ЛЕС И ЗА ЛЕСОМ

   Прежде чем мы смогли поесть (Следопыт добыл дичи), прошло  два  дня.  Два
дня мы бегали от патрулей. Следопыт знал эти леса превосходно. Мы исчезли  в
чаще и, уже менее  торопливо,  двинулись  на  юг.  Через  два  дня  Следопыт
почувствовал себя достаточно  уверенно,  чтобы  мы  смогли  разжечь  костер.
Небольшой - найти способное гореть дерево само по себе  являлось  проблемой.
Костер грел не столько наши тела, сколько души.
   Теперь,  когда  появилась  надежда,  неудобства  переносились  легче.  По
Древнему лесу мы топали две недели. Будь я проклят, если мы по  пересеченной
местности  двигались  не  быстрее,  чем,  направляясь  сюда,  -  по  дороге.
Достигнув южной опушки леса, мы испытывали почти оптимизм.
   Мне, однако, хотелось остаться в болоте Мы спорили о Вороне И  Гоблин,  и
Одноглазый утверждали, что мы только вредим  ему,  но  не  могли  предложить
ничего иного, кроме как тащить Ворона с собой.
   И еще один холодный комок поселился у меня в брюхе.
   Той, второй ночью, пока Следопыт и пес Жабодав охотились, ко мне  подполз
Гоблин.
   - Я забрался дальше, чем Одноглазый, - прошептал он.  -  Почти  к  самому
центру. Я знаю, почему Ворон остался там.
   - Ну?
   - Он слишком много увидел. Наверное, именно  за  этим  он  и  отправился.
Властелин не спит. Я... - Его передернуло, и он помолчал секунду, приходя  в
себя. - Я видел его, Костоправ. И он видел  меня.  И  смеялся.  Если  бы  не
Одноглазый.., я попался бы, как Ворон.
   - О боги, - прошептал я едва слышно. Выводы зудели  в  мозгу.  -  Жив?  И
действует?
   - Да. И молчи об этом. Никому не говори, пока мы не сообщим Душечке.
   Я ощутил в нем некий фатализм. Он  сомневался,  что  проживет  достаточно
долго. Это меня испугало.
   - Одноглазый знает?
   - Я ему скажу. Надо, чтобы эту весть кто-то принес домой.
   - Почему не сказать всем?
   - Только не Следопыту. Что-то в нем  не  то...  И  еще,  Костоправ.  Этот
древний колдун - он еще там!
   - Боманц?
   - Да. И он жив. Точно заморожен. Не мертв,  но  бессилен  .  Дракон...  -
Колдун заткнулся.
   Из кустов вышел Следопыт с охапкой белок. Мы сожрали их почти сырыми.

***

   Прежде чем пересекать границу  освоенных  земель,  мы  день  передохнули.
Отныне нам придется  перебежками  кидаться  от  одного  хлипкого  убежища  к
другому, ночами, как мышам. "Какого  дьявола  мы  суетимся",  -  подумал  я.
Равнина Страха с тем же успехом могла бы находиться в другой вселенной.
   И той же ночью ко мне явился золотой сон. Я  не  запомнил  ничего,  кроме
одной вещи - она касалась меня, пыталась предупредить о чем-то. Думаю, связь
получилась слабой не из-за амулета, а  из-за  моей  усталости.  До  меня  не
доходило ничего. Я проснулся со смутным  чувством,  будто  упустил  какие-то
безумно важные сведения.

***

   Финиш. Конец игры. Через два часа после выхода из Великого леса я  понял,
что наше время на исходе. Темнота оказалась недостаточным прикрытием. И  мои
амулеты - тоже.
   В  воздухе  кружили  Взятые.  Я  ощутил  их   присутствие,   как   только
возвращаться в лес стало поздно. И  они  знали  -  их  добыча  идет  пешком.
Издалека доносилось бряцание металла -  батальоны  перекрывали  нам  путь  к
отступлению в лес.
   Амулет предупреждал меня, когда  Взятые  пролетали  над  нами.  Когда  он
оказывался бессилен, - а это случалось нередко, видимо, новые Взятые на него
не действовали, - нам подсказывал пес Жабодав.  Он  этих  ублюдков  чуял  за
милю.
   Помогал и второй амулет И он, и способность Следопыта заметать следы.
   Но круг сужался И опять сужался Мы знали  -  еще  немного,  и  в  нем  не
останется щелей, в которые мы смогли бы проскользнуть.
   - Что нам делать, Костоправ? - спросил Одноглазый дрожащим голосом.
   Он знал, но предпочитал услышать это из моих уст. А я не  мог  ни  отдать
этот приказ, ни исполнить.
   Эти люди - мои друзья. С ними я провел всю свою сознательную жизнь. Я  не
мог приказать им совершить самоубийство. И не мог убить их.
   Но и предать их в  руки  врага  я  тоже  не  мог.  В  моем  мозгу  начала
выкристаллизовываться идея. Не слишком умная -  порождение  отчаяния,  а  не
рассудка. Ну  что  толкуй  Потом  что-то  коснулось  меня,  и  я  всхлипнул.
Остальные тоже ощутили это. Даже  Следопыт  с  его  псиной  взвились,  точно
ужаленные.
   - Здесь она, здесь, - всхлипнул я снова. - О проклятие!
   И тогда я решился. Я смогу выгадать немного времени для друзей Прежде чем
я успел все обдумать и как следует перетрусить, я сорвал амулеты,  сунул  их
Гоблину, драгоценные бумаги кинул Одноглазому.
   - Спасибо, ребята. Не поминайте лихом. Может, увидимся.
   - Какого беса ты вытворяешь?!
   Сжимая в руке лук - тот самый, что  подарила  мне  она  так  давно,  -  я
кинулся во тьму, слыша за спиной слабые протесты. Кажется, Следопыт требовал
объяснить, что творится. Потом звуки утихли.
   Невдалеке проходила дорога, а над головой мерцал осколок луны. При  свете
последнего я выбрался на первую и побрел, выжимая  последние  капли  сил  из
измученного тела, пытаясь как можно дальше отойти от своих товарищей, прежде
чем произойдет неизбежное.
   Она защитит меня - так я надеялся. И, пойманный,  я,  быть  может,  смогу
как-то помочь остальным.
   Мне было очень жаль их. У колдунов не хватит сил тащить Ворона.  Следопыт
один с носилками не управится. Если они и доберутся до  равнины  Страха,  им
все же придется объяснять все это Душечке.
   Интересно, хватит ли у них сил прикончить Ворона?.. В горле у меня встала
желчь.  Ноги  подкашивались.  Я  попытался  очистить  рассудок  от   мыслей,
сосредоточился на дороге  в  трех  шагах  от  собственных  ног,  которыми  я
перебирал, тяжело дыша. Считай шаги. Сотнями, снова и снова.
   Конь. Я могу украсть коня, повторял я себе, медитировал  на  этой  мысли,
проклиная колотье в боку, пока впереди не замаячили тени  и  не  послышались
вопли имперцев Тогда я нырнул в пшеничное поле, а гончие Госпожи  лаяли  мне
вслед.
   Я чуть не ушел от них. Чуть-чуть. Но с небес обрушилась  тень,  засвистел
вокруг ковра ветер, и мгновением позже тьма поглотила меня.
   Я обрадовался: она избавит меня от мучений - как я надеялся, навсегда.

***

   Когда я пришел в себя, было светло. Комната была холодной, но  на  севере
вообще тепло не бывает. Зато сухо. В первый раз за много недель  -  сухо.  Я
припомнил свой бег и луну над  головой  Небо  очистилось  достаточно,  чтобы
появилась луна. Чудо из чудес.
   Я приоткрыл один глаз. Комната с каменными стенами.  Похоже  на  тюремную
камеру. Поверхность подо мной казалась сухой и мягкой. Когда же я  последний
раз лежал в сухой постели? В "Синелохе", вот когда!
   Я ощутил запах. Запах еды! Что-то  горячее  в  тарелке,  на  подставке  в
нескольких дюймах от моей головы. Вроде разварившейся похлебки  Боги,  какой
аромат!
   Я вскочил так поспешно, что у меня закружилась голова и я едва не потерял
сознания. Еда! И к дьяволу все остальное. Я  ел  как  изголодавшийся  зверь,
которым себя и чувствовал.
   Я еще не закончил, когда дверь распахнулась внутрь. Взорвалась внутрь, со
звоном ударившись о стену. В помещение протопала огромная темная  фигура.  Я
так и замер, не донеся ложку до рта. И эта штука - человек?
   "Оно" отошло в сторону, подняв меч. За ним последовали четверо  имперцев,
но я едва заметил их - так заворожил меня великан. Это все же  был  человек,
но самый могучий из всех, кого я видывал. И двигался он при всем своем  весе
легко, как эльф.
   Имперцы встали парами по обе стороны двери, взяли "на караул".
   - Что? - возмутился я,  намереваясь  смеяться  гадам  в  лицо.  -  А  где
фанфары? И барабаны?
   Я предположил, что сейчас  встречусь  со  своим  тюремщиком.  Так  оно  и
оказалось. В камеру вошла Шепот.
   Ее  появление  поразило  меня  еще   больше,   чем   торжественный   вход
великана-телохранителя. Предполагалось, что она удерживает западную  границу
равнины.., если только.., и думать  немыслимо!  Но  червь  сомнения  все  же
глодал мою душу. Новостей я не слыхивал долго.
   - Где бумаги? - осведомилась она безо всяких предисловий.
   По моей физиономии расползлась  улыбка.  Я  преуспел.  Остальных  еще  не
поймали... Но возбуждение быстро схлынуло.  За  Шепот  вошли  еще  несколько
имперцев. На носилках они  несли  Ворона.  И  грубо  свалили  его  на  койку
напротив моей.
   Гостей тут принимают знатно. Очень шикарная клетка. Есть  даже  где  ноги
размять.
   Я восстановил ухмылку.
   - Ну не надо сразу такие вопросы  задавать.  А  то  мамочка  рассердится.
Помнишь, что случилось в последний раз?
   Шепот всегда была  очень  спокойна.  Даже  ведя  войска  повстанцев,  она
никогда не проявляла своих чувств.  -  Твоя  смерть  может  оказаться  очень
неприятной, - напомнила она мне.
   - Мертвым все равно.
   Ее бесцветные губы медленно изогнулись в улыбке. Шепот и так-то  была  не
слишком симпатична, и гнусная улыбочка ее отнюдь не украшала.
   Мысль ее я уловил. В глубине моего рассудка что-то верещало и билось, как
обезьяна на костре. Я сопротивлялся голосу ужаса.  Вот  теперь  самое  время
действовать как  настоящему  члену  Черного  Отряда.  "Тянуть  время.  Пусть
остальные уйдут подальше.
   Похоже, Шепот читала мои мысли.
   - Далеко они не уйдут,  -  сообщила  она,  все  так  же  улыбаясь.  -  От
колдовства они могут спрятаться, а вот от гончих - вряд ли.
   Сердце мое ушло в пятки.
   Курьер появился точно по волшебству. Он сообщил что-то Шепот, та  кивнула
и повернулась ко мне:
   - Сейчас я пойду их ловить. А ты в мое отсутствие припомни Хромого. Когда
я получу от тебя все, что хочу, я ведь могу тебя и ему отдать. И  снова  эта
улыбка.
   - Да уж, дамой ты никогда не была, - ответил я - правда, дрожащим голосом
и в ее удаляющуюся спину. За хозяйкой последовал и ее зверинец.
   Я проверил состояние Ворона. Без изменений.
   Я лег на койку, закрыл глаза, попытался очистить рассудок от мыслей. Один
раз, когда мне требовалось связаться с Госпожой, этот прием уже сработал.
   Где она? Я знал, что недалеко, - прошлой ночью я ощутил  ее  присутствие.
Но сейчас? Что за игру она затеяла?
   Она сказала, что не уделяет этому внимания.., но есть  внимание,  а  есть
внимание.

Глава 38
КРЕПОСТЬ В СДЕЛКЕ

   Бамм!! Опять эта дверь. На сей раз я услыхал, как человек-гора топочет по
коридору, и не обратил внимания. Спросил только:
   "Тебя стучаться не учили, громила?"  Никакого  ответа.  В  комнату  вошла
Шепот.
   - Вставай, лекарь.
   Я схохмил бы, но что-то в ее голосе превратило прохладу камеры в мороз.
   Шепот выглядела ужасно. Не то чтобы  она  сильно  изменилась  внешне.  Но
что-то внутри ее стало мертвым, холодным.., испуганным.
   - Что это за тварь? - потребовала она ответа.
   - Что за тварь? - ошарашенно переспросил я.
   - С которой вы путешествовали. Говори. Я молчал,  не  имея  ни  малейшего
представления, о чем она толкует.
   - Мы нагнали их. Вернее, мои люди. Я успела только пересчитать их  трупы.
Что за тварь раздирает двадцать гончих и сотню рыцарей за несколько минут  и
исчезает без следа?
   Боги. Гоблин с Одноглазым превзошли сами себя.
   Я все еще молчал.
   - Вы пришли с Курганья. Где  над  чем-то  колдовали.  Что-то  вызвали  из
могилы. - Кажется, она разговаривала сама с собой. - Сейчас мы это  выясним.
И выясним, насколько ты на самом деле несгибаем, солдат. - Она повернулась к
великану: - Взять его.
   Я очень старался вести  себя  препоганейшим  образом.  Пай-заключенным  я
прикинулся ровно настолько, чтобы усыпить  бдительность  великана.  Потом  я
наступил ему на ногу, проехавшись ребром подошвы по голени. Потом вывернулся
и пнул великана в пах.
   Старею я, не та уже реакция. А великан оказался  намного  проворнее,  чем
положено при его весе. Он отшатнулся, поймал меня за ногу  и  швырнул  через
комнату.  Двое  имперцев  подошли,   подняли   меня   и   поволокли.   Я   с
удовлетворением заметил, что великан хромает.
   Я пытался вытворить еще несколько грязных трюков - просто чтобы  за  меня
не сразу взялись. Били несильно. Меня привели в комнату,  где  Шепот  обычно
практиковалась в ведовстве, и  привязали  к  деревянному  креслу  с  высокой
спинкой. Ничего особенно пыточного  я  не  заметил,  отчего  ожидание  стало
совершенно непереносимым.
   Из меня уже выжали два-три высококачественных вопля и хотели приняться за
меня всерьез, когда идиллия оказалась  нарушена.  Имперцы  стащили  меня  со
стула, торопливо поволокли в камеру. Мне было так  плохо,  что  я  этому  не
удивился...
   ...Пока в коридоре у самых дверей камеры мы не натолкнулись на Госпожу.
   Значит, так. Моя весточка попала по назначению. А я-то думал,  что  ответ
мне примерещился от большого желания. Но вот она - Госпожа.
   Имперцы сбежали. Неужели она так пугает собственных людей?
   Шепот осталась.
   Все, что они хотели сказать друг другу, осталось  непроизнесенным.  Шепот
подняла меня на ноги, втолкнула в камеру. Лицо ее  оставалось  каменным,  но
глаза полыхали.
   - Черт. Опять меня одолели, - прохрипел я и рухнул на койку.
   Когда дверь захлопнулась, был день. Когда я  проснулся,  наступила  ночь.
Надо мной стояла Госпожа в прекраснейшем из своих обличий.
   - Я предупреждала тебя, - сказала она.
   - Ага. - Я попытался встать. Все тело болело - как от  пыток,  так  и  от
перенапряжения перед поимкой.
   - Лежи. Я не пришла бы, не требуй этого мои собственные интересы.
   - Иначе я бы и не позвал.
   - Снова ты оказываешь мне услугу.
   - Только в интересах самосохранения.
   - Ты, как это у вас  говорится,  попал  в  костер  со  сковородки.  Шепот
потеряла сегодня немало людей. Как?
   - Не знаю. Гоблин и Одноглазый... - Я зат