ар пришелся по ребрам.
   Я врезался в землю и следующие две минуты изучал астрономию.  Подсчитывал
вспыхнувшие у меня в глазах звезды.
   Мои подсчеты прервал  страшный  ливень,  мгновенно  промочивший  меня  до
нитки. Я  вскочил  на  ноги  и  обнаружил,  что  дело  не  в  дожде.  Просто
бросившийся в погоню за Жабодавом воздушный кит избавился от части балласта,
чтобы замедлить свое падение. Разумеется, прямо над моей головой.
   Монстр продолжал пробиваться на запад. За ним по пятам следовало странное
мерцающее нечто, похожее на слона, но  с  пучком  щупалец  вместо  головы  -
ценный вклад Боманца в паше общее дело.
   То было последнее мгновение, когда в происходящем  имелся  хоть  какой-то
смысл.
   Придя в бешенство, говорящие  камни  появлялись  и  исчезали  с  громкими
хлопками. Ходячие деревья прыгали вверх-вниз. Кентавры носились по кругу.
   Все, кто умел говорить, орали друг на друга благим матом.  Летающие  киты
гудели и бросались вниз, словно  хотели  покончить  с  собой,  разбившись  с
землю. Менгир со шрамом громко тараторил Молчуну горячую речь  на  диалекте,
которого я не понимал, а Молчун под эти пламенные звуки исполнял  комбинацию
фламенко и танца с саблями, пытаясь объяснить Душечке, о чем тарахтит валун.
Спотыкаясь, я подошел к Ворону и сказал:
   - Дружище! Похоже,  вечеринка  становится  шумноватой.  Не  пора  ли  нам
откланяться? Пока сюда не заявились санитары, чтобы уволочь всю эту  команду
назад. В тот дурдом, откуда они удрали по чьему-то недосмотру.
   Он наблюдал за танцами Молчуна. И произнес:
   - Помолчи.
   А через минуту объяснил:
   - Дерево-бог отзывает всех отсюда. Что-то стряслось на севере. Он  хочет,
чтобы каждый бросил все свои дела и отправлялся домой.
   Я огляделся вокруг. Два воздушных кита уже  лежали  на  земле.  Обитатели
Равнины Страха вовсю грузились на борт. Из менгиров остался только тот,  что
говорил с Молчуном.
   - Ну что? - спросил я Ворона. - Прокатимся на  воздушном  ките  за  твоим
приятелем Костоправом?

Глава31

   Со времени пожара молодое  дерево  в  Курганье  пребывало  в  коме.  Пока
заживали раны, его разум находился в подавленном состоянии. Но пришел  день,
когда дерево начало реагировать на окружающую действительность.  Как  раз  в
тот день в Курганье поднялись шум и суматоха, каких тут не бывало со  времен
великой битвы.
   Подчиняющееся наказам своего предка и любопытное  само  по  себе,  дерево
вышло из состояния забытья, хотя до полного исцеления ему было еще далеко.
   Курганье кишело солдатами  сумеречной  Северной  Окраины  Империи.  Среди
общей аморфной массы дерево ощущало очаги власти;  то  были  командиры.  Они
тщательно исследовали каждый дюйм окрестностей. Почему?
   Потом  пришли  воспоминания.  По  счастью,  не  лавиной,  а   капельками,
лоскутками. Более-менее, в хронологическом  порядке.  Тварь,  что  приходила
рыться. Тот ужас, который она откопала. Смерть,  пришедшая  из  леса,  чтобы
обрушиться на город...
   Пламя... Пламя... Пламя...
   Солдаты сперва окаменели от  страха  и  благоговения,  а  затем  в  ужасе
обратились в  бегство,  когда  среди  ветвей  дерева  полыхнула  молния.  Их
изумленные командиры увидели, как неистовый голубой свет озарил  всю  Долину
Курганов. Дерево сконцентрировало внутренний  разум  на  предке  и  наконец,
спустя много недель, передало ему весть об этом великом поражении.

Глава32

   Близнецы  Паутинка  и  Шелкопряд  нога  в  ногу,  решительно   шагали   к
успокоившемуся дереву.  На  обеих  были  черные  кожаные  шлемы,  совершенно
скрывавшие лицо.  Их  доспехи,  так  же  как  и  их  тела,  были  совершенно
одинаковыми. Хотя по смертоносности и мощи  своей  колдовской  силы  они  во
много раз уступали любому из Десяти Взятых, но, по-обезьяньи копируя  одежду
и манеры своих предшественников, близнецы заставили весь мир думать иначе.
   Таким образом, они успешно рядились в тогу тех, кем мечтали  стать.  Если
им суждено прожить достаточно долго,  то,  неутомимо  оттачивая  свирепость,
безнравственность и злобу, они действительно когда-нибудь станут  неотличимы
от старых колдунов-злодеев, которых почти не осталось на земле.  Именно  так
умножается зло.
   Близнецы остановились в трех ярдах от дерева, тщательно скрывая страх  от
своих солдат. Они стояли. Они  смотрели.  Они  разошлись,  обходя  дерево  с
разных сторон. Когда они снова встретились, то уже все поняли.
   В их черных сердцах поселился страх, но вместе  с  ним  и  искра  злобной
надежды.
   Они подозвали  к  себе  своих  лейтенантов.  Через  полчаса  солдаты  уже
двигались по направлению к Веслу.
   Черт с ним, с Хромым. Начиналась куда более крупная игра.

Глава33

   День  клонился  к  вечеру.  Смед   окинул   взглядом   канунную   кладку,
ухмыльнулся. Еще  часа  два,  и  закончится  срок  его  приговора:  три  дня
исправительных работ в трудовом батальоне. За мелкое хулиганство и  злостное
возмущение общественного спокойствия. Зато  проклятый  Клин  теперь  надежно
упрятан в таком месте, где его никто  никогда  не  найдет.  Только  он  один
отныне знает, что Клин замурован в тайнике  под  одним  из  зубцов  каменной
стены,  двадцать  седьмым  к  востоку  от  новой  башни,  возвышающейся  над
Северными Воротами. Смед сильно гордился тем, что сам додумался найти  такое
отличное место. Разве еще кто-нибудь сообразит? Нет. Но даже если сообразит,
один шанс на миллион, мыслимое ли дело, - разобрать всю  стену  по  камушку,
чтобы найти чертову штуку? Им придется заплатить за информацию.
   Он снова ухмыльнулся.
   Имперский надсмотрщик нахмурился, но так и не щелкнул кнутом.  Этот  кнут
быстро приучил Смеда выполнять положенную  работу.  Даже  когда  он  начинал
грезить наяву.
   Ухмылка исчезла с его лица  вовсе  не  потому,  что  надсмотрщик  был  им
недоволен. Примерно в  миле  от  стены  облако  пыли,  уже  несколько  часов
приближавшееся с севера, изрыгнуло из  своих  клубящихся  недр  двух  черных
всадников. Назад, в город, спешили Паутинка и Шелкопряд.
   Они знали про Клин.
   Да, парень. Быстро же они вернулись. Ему не хотелось думать  о  том,  что
последует за их возвращением.
   По крайней мере, теперь Талли наконец усвоит, каковы эти  люди  на  самом
деле. Когда они снимут перчатки и засучат рукава.
   Время шло. Кнут так ни разу и не ужалил его,  несмотря  на  то  что  Смед
полностью погрузился в мечты об одной девушке. Он познакомился с ней за день
до того, как сам позволил серым поймать себя за написанием непристойности на
старинном доимперском монументе. Пришлось  нанять  профессионального  писца,
чтобы наизусть заучить буквы формулы. Смед не  умел  читать  и  не  смог  бы
самостоятельно написать собственное имя.
   Девушка  будет  ждать  его  сегодня  ночью.  Неполных  четырнадцать   лет
любовного пыла, созревшего для жатвы.
   Спускаясь со строительных  лесов,  он  думал  о  том,  чтобы  помыться  и
переодеться в чистое. Внизу Старый Рыбак дожидался его освобождения, простой
формальности, во время которой с шеи снимался проволочный обруч.
   - Ты чего? - спросил Смед.
   - Подумал, что кто-то должен приглядеть за  тем,  чтобы  тебя  отпустили,
когда положено. Талли плевать хотел. А Тимми до сих пор лежит.
   Тимми позволил-таки колдуну оттяпать ему руку. Как раз в то  утро,  когда
Смед начал отбывать наказание.
   - Он в порядке? Все обошлось?
   - Похоже на то. Ему очень больно, но это совсем другая боль. Пойдем.
   По дороге они почти  не  разговаривали.  Смед  поглядывал  вокруг  из-под
полуопущенных век. Эти ребята сносили постройки в три раза быстрее,  чем  их
восстанавливали. Люди в сером и раньше бросались в глаза, но теперь они были
повсюду. Быстро и целеустремленно передвигались Ночные  Пластуны.  Казалось,
на каждом углу стояли посты солдат из других подразделений. Рыбака со Смедом
дважды останавливали, чтобы выяснить их имена и род занятий.
   Беспрецедентно.
   - Что за чертовщина тут творится? - спросил Смед.
   - Не знаю. Когда я шел, чтобы встретить тебя, они еще только начинали.
   - Часа два назад из Курганья вернулись Паутинка и Шелкопряд. Я  их  видел
со стены. Они спешили как на пожар.
   - Ага. Вот оно что. - Рыбак покосился на Смеда, его кустистые седые брови
изогнулись, словно две мохнатые гусеницы. - Ты замуровал его в стену?
   Смед промолчал.
   - Отлично. Наверно, именно так и следовало поступить. Ты избрал наилучший
выход. Вообще-то, я предполагал, что ты  можешь  решиться  на  что-нибудь  в
таком духе.
   Они шли, прислушиваясь к шелесту уличных слухов, среди  которых  рефреном
выделялась главная новость: солдаты наглухо закрыли город. Войти в него  мог
любой, кто хотел. Выйти не мог никто. Пока не будет  найдено  что-то  такое,
что они твердо решили найти. Уже начались повальные обыски,  дом  за  домом.
Имперцы проводили их так же основательно, как делали любое дело.
   - У нас появилась проблема, - сказал Смед.
   - И не одна.
   - Я твердил об этом Талли, пока не посинел.
   - Ты должен был предложить остаться в городе. Он вполне мог заупрямиться,
по привычке. Решил бы, что должен убраться отсюда.
   - Надо будет запомнить. А сейчас  нам  нужно  собраться,  всем  четверым.
Чтобы вколотить некоторые вещи в его пустую голову.
   - Конечно. А можно просто сделать то, что должно быть сделано, понравится
ему это или нет.
   - Можно и так.
   Они свернули на улицу, проходившую  мимо  "Скелета".  Смед  шарахался  от
всякой тени. За каждым углом ему мерещились  подстерегающие  их  Паутинка  и
Шелкопряд. Даже назначенное на сегодняшнюю ночь свидание начисто вылетело  у
него из головы.
   - Нам ничего не остается,  кроме  как  зарыться  поглубже  и  постараться
пережить все это, - сказал он. - Если они ничего не найдут,  то  решат,  что
Клина в городе нет.
   - Может, и так.
   - Рано или поздно им придется ослабить петлю.  Такой  город,  как  Весло,
нельзя держать на замке слишком долго.
   - Они не найдут это легко, Смед, и примутся копать  глубже.  Может  быть,
предложат вознаграждение. Большое вознаграждение, судя  по  тому,  насколько
они переполошились.
   - Пожалуй.
   - Я тут видел доктора, к которому ходил Тим-ми. Помнишь? Я почти  уверен,
что он подцепил от Тимми заразу. Выглядит он точно так же.
   - Вот черт! - Смед даже остановился.
   - Ага. А еще есть колдун, который резал руку. Две стрелы, летящие прямо в
нас. Слишком поздно бежать или уворачиваться. Нам предстоит сделать  тяжелый
выбор.
   Смед стоял и смотрел, как над высокими шпилями,  вздымающимися  в  центре
города, сгущаются фиолетовые сумерки. Вот  оно.  То,  чего  он  боялся,  что
должно было случиться в самом начале. Хотя ему придется воткнуть свой нож не
в Рыбака и не в Тимми.
   - - Думаю, что смогу сделать это, если иначе нельзя, - хрипло сказал  он.
- А ты?
   - Да. Если мы так решим.
   - Нам надо выпить и прокрутить варианты.
   - Смотри не надрызгайся. Если мы  решим  что-либо  предпринять,  тогда  с
колдуном надо КОНчать сегодня. Он не дурак. Очень скоро  он  сообразит,  что
серые ищут ту самую штуку, которая сожгла руку Тимми.  После  этого  он  еще
быстрее поймет, что, добравшись до него, мы помешаем солдатам  добраться  до
нас. С ним будет нелегко справиться, если он будет ждать нашего появления.
   - Я все же собираюсь как следует промочить горло.
   Они вошли в "Скелет". Наступил час, когда вся округа отдыхала от  дневных
забот. Но многие столики пустовали. Хозяин был не тем человеком, в заведение
которого стали бы стекаться толпы желающих спокойно отдохнуть. К  облегчению
Смеда, его двоюродный братец тоже изволил отсутствовать.
   Оба молчали, пока перед ними не появился кувшин. Смед отхлебнул  из  него
изрядную порцию, вытер рот рукавом.
   - Давай думать, - сказал он. - По-моему, у нас тут, так  сказать,  полный
кворум. Ты и я. Тимми ничего не может, даже если б захотел. А  Талли  только
стал бы спорить, шуметь и требовать, чтобы мы поступали по его указке. После
чего провалил бы все дело. А тогда нам - хана.
   - Это точно.
   - Ну, так что же мы будем делать?
   - Хочешь, чтобы решал я? -  слабо  улыбнулся  Старый  Рыбак.  -  Чтобы  я
объяснил тебе, как надо поступить? Потому что тогда твоя вина будет  меньше:
просто сделал, что тебе сказали, и все. Так?
   Осознанных мыслей на этот счет  Смед  не  имел.  Но  он  даже  вздрогнул,
настолько в точку попал старик.
   - Все нормально, - сказал Рыбак. - Тебе просто надо во  всем  разобраться
самому. Не хочется лезть в такое дело, а?
   Ответить на этот вопрос было легче легкого.
   - Не хочется. Парни ничего плохого нам не  сделали.  Пытались  помочь  по
нашей же просьбе. Но лучше взять их жизни, чем отдать свою. Я  не  собираюсь
позволить  им  сдать  меня  серым  только  потому,  что  буду  паршиво  себя
чувствовать потом, когда сделаю  единственную,  как  я  теперь  вижу,  вещь,
которая позволит нам держаться от серых подальше.
   - Видишь? Выходит, ты уже решил.
   - Похоже на то, - подумав, согласился Смед. У него  желудок  подступил  к
горлу.
   - Значит, один голос - за.
   - Если ты думаешь иначе, решающее слово придется предоставить Тимми.  Или
Талли.
   Смед разрывался на части. Одна из них питала дурацкую  надежду,  что  его
голос останется в меньшинстве. Другая напоминала ему о  том,  как  прекрасно
жить. Пускай даже с нечистой совестью.
   - Я думаю так же. - Рыбак выдавил бледную улыбку. - Единогласно. Мне  это
тоже не нравится. Но я не вижу  никакого  другого  выхода.  Если  придумаешь
что-нибудь, только свистни. Буду просто счастлив переменить свое мнение. - И
он плеснул себе пива.
   Желудок Смеда окончательно взбунтовался.

Глава34

   Жабодав проскользнул в монастырь беззвучно, как  сама  Смерть.  Воздушные
киты, спешившие, на север,  еще  не  скрылись  за  горизонтом.  По  какой-то
непонятной причине они вдруг прекратили боевые  действия,  когда  до  полной
победы оставался всего один шаг. Монстр был озадачен  до  крайности,  но  не
позволял себе отвлекаться. Великое множество ран и без  того  причиняло  ему
немало забот.
   Пробравшись через руины, он спустился  в  подвал,  где  накрыл  на  месте
преступления монаха, сладострастно топтавшего остатки глиняной фигуры.  Один
щелчок челюстей прекратил это  безобразие,  но  спасать  что-либо  было  уже
поздно.
   Затем он уставился на голову, которая плавала в бочонке с маслом. Жабодав
соображал не очень быстро, но упорства у него  хватало,  поэтому  он  всегда
добивался того, чего хотел. Требовалось только время. Сейчас на повестке дня
стоял вопрос о том, стоит  ли  ему  дальше  иметь  дело  со  столь  очевидно
безумным и неуправляемым существом, как Хромой.
   Голова тоже пристально смотрела на  него,  настороженная,  сознающая  всю
важность момента. И абсолютно  беспомощная.  Монстр  не  относился  к  тонко
чувствующим натурам, а потому не заметил иронии судьбы, превратившей чуть ли
не самое опасное и могучее существо в мире в одно из самых беззащитных.
   В пристальном взгляде головы чувствовалась огромная напряженность,  будто
она должна  была  любой  ценой  передать  сообщение  решающей  важности.  Но
существовавшая раньше между ними мысленная связь больше не действовала.
   Жабо дав фыркнул, сжал голову челюстями  и  вынес  ее  из  монастыря.  Он
спрятал ее в месте, которое  показалось  ему  надежным,  после  чего  устало
захромал прочь.
   Пришло  время  начинать  все  сначала,  а  он  не   имел   ни   малейшего
представления, где ему искать новых сторонников, способных решить ту задачу,
которая перед ним стояла. Правда, он знал, где их искать не надо. На севере.
Там, где они прошли, оставив за собой лишь пепелища, разруху и запустение..
   Жабодав не спешил. От него не требовалось немедленных действий. Он  будет
жить и жить, пока не  столкнется  с  существом,  достаточно  могучим,  чтобы
одолеть его.
   Он полагал, что впереди у него - вечность.

Глава35

   В доме колдуна горел свет.
   - Он живет один? - спросил Рыбак.
   - Не знаю, - ответил Смед. Наверно, колдун был самым богатым человеком во
всей округе. В его доме были настоящие окна. Со стеклами.
   Изнутри, на бумажную штору, упала чья-то тень.
   - Впрочем, неважно. Может, у него клиент. Или друзей пригласил.
   Смед вздрогнул. Он не предусмотрел такую  возможность.  Неужели  убийство
превратится в бойню? Он посмотрел в ту сторону,  куда  ушел  патруль.  Серые
парни были повсюду. Дело должно быть сделано быстро и тихо.
   - Ты железно справишься со своей частью? - спросил он Рыбака.
   - Да. Я привел себя в то же самое состояние, в  котором  находился  перед
тем, как мы атаковали Чары. Великий  колдун  или  обыкновенный,  риск  почти
одинаковый.
   - Ты ходил на Чары? Ни за что бы не подумал.
   - Я был молод и глуп. Но сделанного не воротишь. Для серых та  драка  все
еще не кончилась. Они из кожи вон лезут, чтобы ни один  из  тех,  кто  тогда
атаковал Башню, не умер в своей постели.
   - Патруль.
   Они нырнули в тень между двумя домами, пригнулись как можно  ниже,  почти
уткнувшись носами в мусор и собачье дерьмо. В тот же момент появился свет  в
дверном проеме дома колдуна. На пороге появилась женщина.  Дверь  закрылась.
Звук  шагов  патруля  ускорился.  Солдаты  подошли  к  женщине,   когда   та
сворачивала на улицу.
   - Добрый вечер, мадам, - сказал один из них. - Что-то  вы  припозднились.
Ходили к колдуну за советом?
   Женщину Смед не видел, не хватало света. Но он и без того  знал,  что  та
испуганно поглядывает па солдат, пытаясь сообразить, как лучше ответить.
   - Да, - наконец хрипло сказала она.
   - Назовите свое имя. Мы должны собирать сведения о каждом, кто приходит и
уходит.
   - Это еще зачем?
   - Не знаю, мадам. Таков приказ. Во всем городе взяты под наблюдение  дома
тех, кто занят этим ремеслом. Нам с Люком, как всегда, повезло: на нашу долю
пришелся здешний шут гороховый. Похоже, он не угомонится всю ночь.
   - Можете спокойно передохнуть в таверне. Или заняться чем-нибудь еще, что
вам больше по нраву. Сегодня вечером я - его последний клиент.
   - Да, мадам. Так мы и сделаем. Как только узнаем ваше имя и где вас можно
найти, если начальству вдруг понадобится с вами поговорить.
   Женщина пошумела немного, но дала солдатам сведения о  себе.  Если  серые
чего-нибудь хотели, обычно они это получали.
   - Спасибо, мадам. Мы  высоко  ценим  ваше  сотрудничество.  Ночные  улицы
небезопасны. Люк проводит вас  до  вашего  дома,  чтобы  убедиться,  что  вы
добрались в целости и сохранности.
   Смед ухмыльнулся. Этого серого на мякине не проведешь. Ушлый малый.
   Молчаливый солдат ушел с женщиной. Второй продолжил патрулирование.  Смед
выпрямился.
   - Если нам повезет, серый на самом деле завернет хлебнуть пивка, - сказал
он.
   - Нам еще больше повезет, если этого ублюдка колдуна удар  хватит.  Прямо
сейчас, - пробурчал Рыбак. - Ты готов?
   - Да.
   - Тогда - вперед! Как можно тише. Смед метнулся на другую сторону  улицы.
Как можно тише. Старик должен был дать ему  время  обогнуть  дом.  И  только
потом Рыбак, с которым колдун никогда не  встречался,  постучит  в  переднюю
дверь. А Смеду предстояло пробраться внутрь через заднюю - как можно тише  -
и напасть на колдуна со спины.
   Подобная тактика казалась Смеду лишенной смысла. Но командовал  здесь  не
он.
   Вдруг он  остановился.  Одно  из  боковых  окон  было  приоткрыто,  чтобы
впустить в дом прохладный ночной воздух. Он  помедлил,  успокаивая  дыхание,
потом заглянул внутрь.
   Это была та  самая  комната,  где  колдун  осматривал  Тимми,  когда  они
приходили сюда в первый раз. Старик и сейчас был там, бродил из угла в угол,
переставлял вещи с места на место, что-то бормоча себе под нос.
   Окно было куда лучше, чем какая-то чертова задняя дверь.
   Рыбак постучался так тихо, что Смед  едва  расслышал  этот  звук.  Колдун
поднял голову, насторожился. Похоже, он раздумывал, отвечать или нет. Потом,
продолжая бормотать себе