лись мало. Город Кван Нинь, где
они заседали, располагался слишком далеко.
   Единственным,  что  объединяло  всех  жителей   Хсиена   -   крестьян   и
аристократов, жрецов и генералов, - была откровенная  и  неприглядная  жажда
мести за вторжения Хозяев Теней.  Длиннотень,  все  еще  запертый  в  капкан
стасиса под Сияющей  равниной,  представлял  им  последнюю  возможность  для
священной мести. В то же время ценность Длиннотени  для  наших  отношений  с
Детьми Смерти была феноменально диспропорциональной  Ненависть  редко  можно
оценить по рациональной шкале.
   - И почти не проходит и дня, чтобы какой-нибудь более мелкий военачальник
не умолял меня выдать Длиннотень ему, - продолжила Дрема. - И  то,  как  все
они сами вызываются снять с нас заботу о его дальнейшей судьбе, порождает  у
меня  подозрения,  что  большинство  из  них  настроено  далеко   не   столь
идеалистически, как Шеренса Девяти или Суд Всех Времен.
   - Несомненно. Он станет удобным инструментом  для  любого,  кто  пожелает
изменить баланс сил. Если этот любой настолько глуп, что верит, будто сможет
превратить Хозяина Теней в свою марионетку. - Во всех мирах хватало злодеев,
настолько уверенных в себе, что они начинали верить, будто в сделке с мраком
сумеют удержать все преимущества на своей  стороне.  Я  женат  на  одной  из
таких. И все еще не уверен, что она  усвоила  урок.  -  Никто  не  предлагал
починить наши врата?
   - Суд искренне желает прислать нам кого-нибудь. Проблема лишь в том,  что
у них нет  специалиста  достаточно  умелого,  чтобы  все  исправить.  Весьма
вероятно, что таким умением не обладает никто. Зато само знание  осталось  в
записях, хранимых в Хань-Фи.
   - Так почему же мы не...
   - Мы над этим работаем. А тем временем Суд, похоже, верит в  нас.  И  они
непоколебимо желают отомстить, пока последние из выживших  жертв  Длиннотени
не скончались от старости.
   - А что будем делать с Ревуном?
   - Его хочет заполучить Тобо. Говорит, что теперь может с ним справиться.
   - Кто-нибудь еще думает так же? -  Я  имел  в  виду  Госпожу.  -  Или  он
переоценивает свои силы? Дрема пожала плечами:
   - Никто не говорил мне, что знает нечто большее, чем то, чему  могут  его
научить. - Она подразумевала Госпожу, а также то,  что  Тобо  не  отличается
подростковым высокомерием. Он охотно выслушивал советы  и  инструкции,  если
только они не исходили из уст его матери.
   - Даже Госпожа? - все же уточнил я.
   - Она, как мне кажется, придерживает кое-что про запас.
   - Уж в этом можешь не сомневаться. - Я женат на этой женщине, но не питаю
относительно нее никаких иллюзий. Она с восторгом вернулась  бы  к  прежней,
полной зла жизни. Для нее жизнь со мной и Отрядом вовсе не была чем-то вроде
"и жили  они  долго  и  счастливо  до  самой  смерти".  Реальность  способна
поджаривать на медленном огне любые романтические чувства.  Хотя  мы  с  ней
достаточно хорошо ладим.
   - Никакой иной она быть не может.  Уговори  ее  как-нибудь  рассказать  о
первом муже. И сама поразишься, как она  ухитрилась  после  всего  сохранить
здравость рассудка. - Я сам ежедневно этому поражался. До тех пор,  пока  не
уступил место другому удивлению: что эта женщина действительно бросила  все,
чтобы уехать со мной. Ну, не все, но кое-что. К тому времени у нее мало  что
осталось, а перспективы были весьма мрачными. - А это еще что за чертовщина?
   - Сигнал тревоги. - Дрема вскочила со стула. Она оставалась весьма резвой
для женщины, за которой по пятам крадется средний возраст. С другой стороны,
разумеется, при ее росте вскакивать ей гораздо проще и быстрее. -  Но  я  не
приказывала приводить какие-либо учения.
   Да, имелась у нее такая нехорошая привычка. Лишь предатель Могаба,  когда
он еще был с нами, столь же целеустремленно поддерживал боеготовность.
   Дрема чрезмерно серьезно относилась ко всему.
   Тени завыли и завопили пуще прежнего.
   - Пошли! - рявкнула Дрема. - Почему ты без оружия? - Сама  она  вооружена
всегда, хотя я никогда не видел, чтобы она  пускала  в  ход  оружие  тяжелее
пера.
   - Я в отставке. Я теперь архивная крыса.
   - Что-то я не замечала, что ты вместо шляпы носишь надгробие.
   - У меня тоже некогда была проблема с отношением, но я...
   - Кстати, об отношении. Я хочу возобновить в офицерской  столовой  чтения
перед  отбоем.  Почитай  им   что-нибудь   о   последствиях   праздности   и
пренебрежения готовностью. Или о судьбе обычных наемников. - Она уже мчалась
к главному выходу, опережая  подчиненных,  которые  тоже  не  сидели  хлопая
ушами. - Расступись! Разойдись! Пропустите меня.
   Собравшиеся  снаружи  оживленно  переговаривались  и  указывали   куда-то
пальцами. Лунный свет и множество костров высвечивали столб черного  жирного
дыма, тянущийся к небу возле  самых  врат  на  Сияющую  равнину.  Я  отметил
очевидное:
   - Что-то случилось. - Ну и умный же я.
   - Там Суврин. А у него с  нервами  все  в  порядке.  Суврин  -  способный
молодой офицер, чуточку обожающий своего Капитана. Можете быть уверены, что,
пока Суврин на дежурстве, несчастных случаев и дурацких ошибок не будет.
   Собрались  посыльные,  готовые  разнести  приказы  Дремы.  И  она  отдала
единственный приказ, который могла отдать, пока мы не  узнаем  больше.  Быть
настороже. Хотя мы все до единого верили, что никакие  крупные  неприятности
не смогут добраться до нас с равнины. То,  что  ты  считаешь  правдой,  есть
ложь, которая тебя убьет.

6. Воронье Гнездо. Новости Суврина

   Суврин добрался до нас только после полуночи. К тому времени  даже  самые
тупые поняли, что имеется некий смысл в суматохе, поднятой  скрытным  ночным
народцем и воронами, изобилие которых и  наградило  наше  поселение  местным
именем. Раздали оружие. Солдаты  с  пускателями  огненных  шаров  засели  на
каждой крыше. Тобо предупредил своих дружков, чтобы те держались  от  города
подальше, а то  напряженные  людские  нервы  могут  не  выдержать  и  кто-то
пострадает.
   Офицеры собрались  у  штаба,  дожидаясь  рапорта  Суврина.  Двое  младших
офицеров по очереди забирались на  крышу,  отслеживая  приближение  факелов,
спускающихся к нам с длинного эскарпа, начинающегося у врат. Местные  парни,
они наверняка считали, что величайшее  приключение  в  их  жизни  наконец-то
началось.
   Дураки.
   Приключение - это когда ковыляешь по грязи и снегу,  страдая  от  язв  на
ногах, глистов, дизентерии и  голода,  а  тебя  преследуют  те,  кто  твердо
настроен тебя как минимум убить. Были у меня такие приключения.  И  я  играл
обе роли. И не советую вам играть в эти игры. Лучше  оставайтесь  на  уютной
ферме или в своей лавочке. Заведите кучу детишек  и  вырастите  их  хорошими
людьми.
   Если новая кровь останется слепа перед реальностью, когда мы уйдем, то  я
гарантирую, что их наивность проживет недолго после первой же встречи с моей
родственницей, Душеловом.
   Суврин  наконец-то  прибыл,  сопровождаемый  посыльным,  которого   Дрема
выслала ему навстречу. Похоже, он удивился количеству встречающих.
   - Встань перед всеми и говори, - приказала Дрема.  Моя  преемница  всегда
говорит прямо и по существу.
   Наступила тишина. Суврин нервно огляделся.  Невысокий,  темнокожий,  чуть
полноватый, он происходил из семьи мелких придворных. Дрема взяла его в плен
четыре года назад, как раз перед тем, как Отряд вышел  на  Сияющую  равнину,
направляясь сюда. Теперь он командовал пехотным батальоном,  а  судьба  явно
готовила ему должность посолиднее, поскольку Отряд постоянно рос.
   - Что-то прошло через врата, - сказал он наконец.
   Все наперебой завалили его вопросами.
   - Я не знаю, что именно. Один из моих людей доложил, что вроде бы заметил
нечто, крадущееся между камнями по другую сторону врат. Я пошел  посмотреть.
Четыре года ничего не происходило, и я предположил, что это просто Тень  или
один из Нефов. Сноходцы постоянно к нам приходят. Но я ошибся.  Я  не  сумел
хорошо разглядеть это существо, но  оно  показалось  мне  крупным  животным,
черным и чрезвычайно быстрым. Не таким большим, как Большие  Уши  или  кошка
Сит, но, несомненно, более быстрым. И оно смогло самостоятельно пройти через
врата.
   Меня пронзил озноб. Я пытался отвергнуть мгновенно возникшее  подозрение.
Такое попросту невозможно. И все же я сказал:
   - Форвалака.
   - Тобо, ты где? - осведомилась Дрема.
   - Здесь. - Он сидел рядом с несколькими Детьми Смерти, которых  учили  на
офицеров.
   - Отыщи эту тварь. Поймай ее. И если это то, о чем сказал Костоправ, убей
ее.
   - Легче сказать, чем сделать. Она уже поцапалась с Черными Гончими. И они
отступили. Сейчас они лишь пытаются следить за ней.
   - Тогда убей ее, Тобо. - Дрема не знает таких слов,  как  "попробуй"  или
"сделай что сможешь".
   - Попроси Госпожу помочь тебе, - посоветовал я Тобо.  -  Она  знает  этих
тварей. Но прежде чем что-то предпринимать, мы должны обеспечить защиту  для
Одноглазого.
   Если   это   действительно   меняющая   облик    и    пожирающая    людей
пантера-оборотень из нашего родного мира,  то  речь  может  идти  только  об
одном-единственном монстре. И это существо ненавидит Одноглазого глубочайшей
и  всепоглощающей  страстью,  какую  только  можно  вообразить,  потому  что
Одноглазый убил единственного чародея, способного  снова  вернуть  форвалаке
человеческий облик.
   - Ты и правда думаешь, что это Лиза Бовок? - спросила Дрема.
   - Есть у меня такое предчувствие. Но ты ведь говорила, что она сбежала  с
равнины через хатоварские врата. И что вернуться она не сможет.
   Дрема пожала плечами:
   - Это то, что показал мне Шевитья. Возможно, я лишь предположила, что она
не сможет вернуться на равнину.
   - Или, возможно, она завела себе там новых друзей. Дрема  развернулась  и
рявкнула:
   - Суврин? Суврин понял:
   - Я приказал всем сохранять максимальную бдительность.
   - Тобо должен проверить заклинания на вратах, - сказал я. -  Мы  ведь  не
хотим, чтобы через них  начали  просачиваться  Тени,  раз  форвалака  сумела
прорваться. - Впрочем, с большим потоком Теней парень все равно не сумел  бы
справиться.  Эту  честь  пришлось  бы  предоставить  его  скрытным   местным
приятелям. Недостаток технических знаний об устройстве врат как  раз  и  был
главной причиной того, что мы до сих пор торчали в Стране Неизвестных Теней.
   - Я это поняла, Костоправ. Могу я приняться за работу?
   Я находился у Дремы под каблуком. Когда  тебя  считают  бесполезным,  это
ужасно раздражает. Такое состояние знакомо большинству из нас  -  тем,  кого
Душелов обманула, пленила и похоронила заживо на пятнадцать лет. А за  время
нашего заточения Отряд изменился. Даже Госпожа и  Мурген,  сохранившие  хоть
какую-то связь  с  внешним  миром,  теперь  обнаружили,  что  стали  отчасти
маргиналами. Впрочем, Мурген не возражает.
   Культура Отряда стала  для  нас  весьма  чужой.  Северный  дух  почти  не
сохранился.  Лишь  несколько  мелочей  в  том,  как  делаются  дела,  и  мое
собственное гордое наследство - интерес к  гигиене,  совершенно  чуждый  для
этих краев.
   Эти южане еще не насладились истинным ужасом перед форвалакой. Они упорно
принимают ее за очередное жуткое ночное  создание  вроде  Больших  Ушей  или
Плосконога, которых они считают, по сути, безвредными. На мой же взгляд  они
кажутся безвредными только потому, что их жертвы редко выживают и  не  могут
высказать противоположное мнение.

***

   - Отрывок из Первой книги  Костоправа,  -  прочел  я  собравшимся.  Время
перевалило за полночь. Шум и гвалт уже некоторое  время  как  стихли.  Через
врата  не  просачивались  Непрощенные  Мертвецы.  Тобо   пытался   выследить
форвалаку, но  столкнулся  с  трудностями.  Она  очень  много  перемещалась,
разведывая местность и явно не уверенная в том, как ей расценивать тот факт,
что она оказалась среди нас. - В те  дни  Отряд  был  на  службе  у  синдика
Берилла...
   Я поведал им о другой форвалаке,  обитавшей  давно  и  далеко  отсюда,  и
намного более жестокой, чем сможет когда-либо стать нынешняя. Мне  хотелось,
чтобы они встревожились.

7. Воронье Гнездо. Ночной гость

   Мы с Госпожой сидели у  Одноглазого.  Гота  лежала  в  этой  же  комнате,
окруженная свечами.
   - Что-то я не замечаю в этой женщине явных изменений.
   - Костоправ! Помолчи!
   - Зато слышу разницу. С тех пор, как мы пришли, она ни разу ни на что  не
пожаловалась.
   Прикинувшись глухим, Одноглазый от души  хлебнул  собственного  продукта,
закрыл глаза и задремал, свесив голову.
   - Наверное, будет лучше, если он поспит, - прошептала Госпожа.
   - Из него вышла не очень-то привлекательная приманка.
   - Для стервятников сойдет. Для этой твари тоже. То, что она хочет  убить,
реально существует лишь внутри нее. А Одноглазый  -  просто  символ.  -  Она
потерла глаза.
   Я поморщился. Моя любимая выглядела такой старой. Седые волосы.  Морщины.
Намечается второй подбородок. Талия расширилась. Мы быстро постарели  с  тех
пор, как Дрема нас спасла.
   К счастью для меня, у нас нет  зеркала.  Мне  вовсе  не  хочется  увидеть
толстого, старого и лысого типа, утверждающего, что он и есть Костоправ.
   Тени в комнате никак не желали  угомониться,  и  я  нервничал.  С  самого
начала, как только мы пришли  в  Таглиос,  Тени  были  причиной  для  ужаса.
Движущаяся Тень означала, что  смерть  может  настигнуть  человека  в  любой
момент. Эти печальные, но  жестокие  монстры  с  равнины  были  смертоносным
инструментом, с помощью которого Хозяева Теней обрели свое имя  и  насаждали
свою  волю.  Но  здесь,  в  Стране  Неизвестных  Теней,  скрытные  существа,
рыскавшие в темноте, были робкими и, как правило, дружелюбными - если к  ним
относиться с уважением. И даже те из них, на чьем счету имелись злодейства и
коварство, ныне поклонялись  Тобо  и  не  причиняли  вреда  смертным,  тесно
связанным с Отрядом. Если только этот смертный не был настолько  туп,  чтобы
каким-то образом досаждать Тобо.
   А сам Тобо жил в мире скрытного народца не меньше, чем в нашем.
   Где-то в  отдалении  призрачный  кот  Большие  Уши  вновь  испустил  свой
уникальный зов. Местные легенды утверждают,  что  этот  леденящий  душу  вой
слышат лишь  его  потенциальные  жертвы.  Пролаяла  парочка  Черных  Гончих.
Легенды намекают,  что  их  голоса  также  слышать  нежелательно.  Беседы  с
местными привели меня к убеждению, что до появления Тобо лишь невежественные
крестьяне искренне верили в эти таящиеся в ночи опасности.  Образованных  же
людей в Хань-Фи и Кван Нине попросту ошеломило то, что парень сумел добиться
от Теней.
   Я взглянул на копье над дверью. Одноглазый работал над ним десятилетиями,
и  его  можно  было  с  равным  основанием  назвать  как  оружием,   так   и
произведением искусства.
   - Дорогая, Одноглазый начал мастерить это копье из-за Бовок?
   Госпожа прервала вязание, взглянула на копье и негромко ответила:
   - Кажется, Мурген писал, что Одноглазый собирался использовать его против
одного из Хозяев Теней, но потом решил переделать его против Бовок. Во время
осады. Или это было...
   Мои колени скрипнули, когда я встал.
   - Неважно. На всякий случай. - Я снял копье. - Черт, тяжелое.
   - Если монстр доберется до нашей двери, постарайся  не  забыть,  что  нам
лучше поймать его, чем убить.
   - Знаю. Эта блестящая идея принадлежит мне. - И я уже начал сомневаться в
ее мудрости. Поначалу мне показалось, что  интересно  будет  проверить,  что
случится, если мы заставим форвалаку превратиться обратно в женщину, которой
она была до того, как застряла в облике большой кошки. И  еще  мне  хотелось
расспросить ее о Хатоваре.
   При этом я всегда предполагал, что  к  нам  вторглась  именно  та  жуткая
форвалака, Лиза-Делла Бовок.
   Я снова уселся.
   - Дрема сказала, что уже  готова  послать  через  равнину  разведчиков  и
шпионов.
   - Правда?
   - Мы уже давно не хотим взглянуть в  лицо  фактам.  -  Дальше  мне  стало
тяжело говорить, и я целую вечность собирался с духом, пока не продолжил:
   - Девушка... Наша дочь...
   - Бубу?
   - Что, и ты тоже?
   - Надо же нам ее как-то называть. Дщерь Ночи  -  слишком  пышно.  А  Бубу
прекрасно подходит, потому что не терзает душу.
   - Нам нужно принимать решения.
   - Она...
   Черные Гончие, кошка Сит, Большие Уши и множество их соплеменников  вновь
заголосили. Я прислушался.
   - Это уже внутри городских стен.
   - И приближается к нам. - Она отложила вязание.
   Одноглазый поднял голову.
   Дверь вломилась внутрь быстрее, чем я успел повернуть к ней голову.
   Ко мне медленно подлетела выбитая доска и шлепнула меня поперек живота  с
такой силой, что я плюхнулся на задницу. За доской последовало нечто  черное
и огромное с пылающими яростью глазами, но уже посреди  прыжка  утратило  ко
мне интерес. Опрокидываясь на спину, я все же  успел  задеть  бок  форвалаки
копьем Одноглазого. Плоть раздалась, в  ране  блеснули  ребра.  Я  попытался
вонзить наконечник в брюхо зверя, но из такого положения  не  сумел  нанести
достаточно сильный удар. Зверь завизжал, но не смог развернуться на лету.
   Пылающая боль разорвала мое левое плечо, всего в трех дюймах от  шеи.  Но
форвалака была тут ни при чем. Это моя дражайшая женушка выпустила  огненный
шар как раз в тот момент, когда я находился между ней и мишенью. Но  в  шаре
осталось еще достаточно огня, и он, изменив направление, отсек пантере хвост
в двух дюймах от основания.
   Монстр непрерывно визжал. Форвалака на лету обернулась, и ее тело приняло
позицию, которую в геральдике называют "стоящий на задних лапах"".
   И обрушилась на Одноглазого.
   Старик не предпринял явных попыток защититься. Его кресло опрокинулось  и
разлетелось в щепки.  Одноглазый  заскользил  по  грязному  полу.  Форвалака
врезалась в Готу, опрокинув стол вместе с телом. Госпожа выпустила еще  один
огненный шар и промахнулась. Я с трудом встал  на  четвереньки  и  приподнял
наконечник копья, нацелив его  на  пантеру,  которая  поднималась  на  ноги,
пытаясь одновременно развернуться. Прыгнув, она врезалась в дальнюю стену. Я
поджал под себя ноги и с трудом стал подниматься.
   Госпожа снова промахнулась.
   - Нет! - завопил я. Ноги у меня подкосились, и я едва не упал  ничком.  Я
пытался делать три дела одновременно и не смог,  естественно,  завершить  ни
одного. Мне хотелось добраться  до  Одноглазого,  вновь  поднять  наконечник
копья и убраться подальше из этого дома.
   На сей раз Госпожа не промахнулась. Но этот шар оказался крошечным, почти
безвредным. Он ударил форвалаку точно между глаз. И срикошетил, сорвав  пару
квадратный дюймов шкуры и обнажив кусочек черепа.
   Форвалака вновь завизжала. И тут взорвался  перегонный  куб  Одноглазого.
Чего я ожидал с того момента, когда выпущенный Госпожой огненный шар  прошел
сквозь стену.

8. Таглиос. Неприятности идут по пятам

   Могаба понял, что его ждут неприятности, уже через несколько секунд после
того, как вышел из своих аскетично обставленных комнат. Когда он проходил по
коридорам, придворные жались  к  стенам,  уступая  ему  дорогу.  И  все  без
исключения  испуганными  тараканами  разбегались  прочь  от  палаты  тайного
совета. Они наверняка слышали то, что  еще  не  дошло  до  его  ушей.  И  не
сомневались, что слухи вызовут недовольство Протектора, а это означало,  что
очень скоро она  начнет  делать  жизнь  неприятной  и  для  других,  поэтому
придворные надеялись оказаться от нее подальше, пока гром не грянул.
   - Гордыня... - сказал Могаба обычным  тоном  молодому  посыльному-серому,
который попытался незаметно прошмыгнуть мимо него. - Гордыня довела меня  до
жизни такой.
   - Да, господин. - Лица юного шадарита резко побледнело.  У  него  еще  не
выросла борода, чтобы за ней укрыться. - То есть нет, господин. Извините...
   Могаба  пошел  дальше,  не  обращая  внимания  на  новобранца.   Подобные
инциденты  случались  всякий  раз,  когда  он  проходил  через  дворе