верите во всю эту чепуху?
   -  Верю  не  верю,  не  это  важно.  Лебедь.   Верят   Обманники.   Стоит
распространиться известию,  что  кто-то  видел  Кину,  и  этому  будет  хоть
какое-нибудь  подтверждение,  тут  же  поднимется  волна  убийств  и  пыток.
Погодите! - Она подняла руку. - Народ Таглиоса, отрицая нормальный ход жизни
и смену поколений, созрел для взрыва. Обманники мечтают, чтобы это случилось
и  наступил  Год  Черепов.  Мне  и  моему  брату  хотелось  бы  хоть  как-то
контролировать ситуацию.
   Нож проворчал что-то насчет нелепых религиозных представлений  и  выразил
недоумение, отчего это люди не расправятся с жрецами-самозванцами, когда еще
те находятся в колыбели.
   Радиша заметила:
   - Мы не думаем, что у Обманников существует четкая иерархическая система.
Судя по всему, они объединяются в свободные общины, или группы, во  главе  с
вожаком, которого избирают. А  тот  назначает  жреца,  а  также  толкователя
знамений, и так далее. Власть лидера не абсолютна. Он обладает авторитетом и
пользуется влиянием в рамках своей общины, но, чтобы заслужить почитание, он
должен совершить какой-то значительный поступок.
   - Лично мне они не кажутся такими уж монстрами, - сказал Нож.
   Радиша бросила на него сердитый взгляд:
   - Жрецы должны быть образованными и неподкупными. Обманники  не  брезгуют
ничем в своей преступной деятельности.  Раз  в  год  они  распределяют  свои
награды в соответствии с тем, как жрец оценивает вклад каждого члена секты в
дело прославления Кины. Чтобы аргументировать свои решения,  если  возникает
спор, жрец ведет подробную хронику деяний клана.
   - Превосходно, - резюмировал Лебедь. - Но каковы ваши планы  в  отношении
нас? Надо полагать, нам придется тащить с собой Копченого,  чтобы  выяснить,
что на самом деле произошло с людьми Хозяев Теней.
   - Да.
   - С какой стати?
   - Мне казалось, я достаточно объяснила. - Радиша старалась держать себя в
руках.  -  Если  это  действительно  была  Кина,   нас   ожидают   серьезные
неприятности. И Хозяева Теней в сравнении с  этим  покажутся  нам  невинными
овечками.
   - Я вас предупреждал! - завизжал Копченый. -  Я  вас  предупреждал  сотни
раз. Но вы слушать не хотели. Вы думали, что сторгуетесь с самим дьяволом.
   - Заткнись! - Радиша метнула в него свирепый взгляд. - Я, как  и  Лебедь,
устала от тебя. Идите и узнайте, что случилось на самом деле. По возможности
попытайтесь расспросить об этой женщине - Госпоже.
   - Этим готов заняться я, - сказал Лебедь, ухмыляясь. - Идем, приятель.  -
Заграбастав Копченого, он обратился к Радише:  -  Вы  думаете,  что  сумеете
справиться без нас с Джахамара Джа?
   - Смогу.
   Взгромоздившись на лошадей, готовые к отправке, ждали Ножа  и  Копченого.
Лебедь спросил:
   - Корди, у тебя нет такого ощущения, будто тебя заманили в лес и оставили
там одного, а вокруг глубокая ночь и ни зги не видно?
   - Ага. - Привычка думать у Махера была развита несколько  больше,  чем  у
Лозана и Ножа. - Они боятся, что мы узнаем правду и откажемся участвовать  в
этом деле. А их положение отчаянное. Они потеряли Черный Отряд, и мы  -  это
все, что у них осталось.
   - Как в старые добрые времена.
   - Ага.
   Старые времена. То есть до того, как пришли профессионалы. Тогда  страна,
которая стала их домом, поневоле сделала из них своего рода вождей, так  как
враждующие между собой религиозные  секты  не  могли  мириться  с  тем,  что
приходится подчиняться неверующим. Год, проведенный  здесь,  когда  пришлось
играть роль поводырей - хотя и сами едва  ли  были  зрячими,  -  преодолевая
политические барьеры на каждом шагу, убедили Лебедя в том, что Нож был прав,
утверждая, что мир не пострадает, если в нем исчезнет несколько сотен  тысяч
жрецов, считающих себя избранными.
   - Ты веришь в ее болтовню о Кине?
   - На мой взгляд, она не то чтобы врет... Просто забыла  сказать  нам  всю
правду до конца.
   - Может, когда мы вытащим Копченого миль на  сорок  отсюда,  нам  удастся
выбить эту правду из него?
   - Возможно. Однако не следует забывать о том, на что он способен.  Вдруг,
если мы его напугаем, он  захочет  продемонстрировать  нам  свои  колдовские
таланты. Так, все. Они идут.
   Копченый плелся, словно на эшафот. Нож, как всегда,  выглядел  несчастным
Но  Лебедь  знал,  что  тот   на   самом   деле   доволен.   Нож   радовался
предоставившейся возможности дать кое-кому под зад.

Глава 11

   Раненый думал, что находится во власти наркотического сна.  Как  врач  он
знал, что наркотики странно действуют на сознание. А грезы  были  более  чем
странными... Он никак не мог избавиться от них.
   Какая-то часть его сознания еще в состоянии была наблюдать,  воспринимать
и удивляться плавному полету в нескольких футах от поверхности земли. Иногда
над  ним  мелькали  ветви  деревьев,  иногда  боковым  зрением  он   замечал
проносящиеся мимо холмы. Как-то он увидел себя среди  высокой  травы.  А  то
вдруг почудилось, что несется над широким пространством воды.
   Время от времени он чувствовал на себе взгляд огромного вороного скакуна.
Казалось, что он где-то его  видел,  однако  части  этой  картины  никак  не
соединялись в единое целое.
   Иногда фигура в бесформенной робе верхом  на  животном  низко  склонялась
пустым капюшоном.
   Он допускал, что все это вполне реальные пещи... Но непонятно  было  само
их присутствие здесь. И только лошадь казалась чем-то знакомым.
   Черт. Он не мог вспомнить, кто он. Какого-либо порядка в мыслях не  было.
То, что, вероятно, происходило с  ним  когда-то,  теперь  предстало  воочию,
создавая впечатление чего-то реального.
   Перед его взором навязчиво появлялись картинки - фрагменты битв. Края  их
были зазубренными, а середина ярко-алой - как кровь. Сцены резни и бойни.
   Иногда всплывали имена и названия. Лорды.  Чары.  Берилл.  Розы.  Лошадь.
Дежагор. Курганье. Мост Королевы. Снова Дежагор. Последний - слишком часто.
   Иногда пред ним возникала женщина с Дивными  голубыми  глазами,  длинными
черными волосами. Одета всегда во все черное. Должно быть, она много значила
для него. Да. Единственная женщина... Через мгновение она  исчезала,  вместо
нее всплывали другие лица. Они имен не имели, но были  ему  знакомы.  Словно
призраки, ждущие, когда он наконец присоединится к их компании.
   Время от времени он ощущал боль в груди. И чем сильнее она  была,  тем  с
большей готовностью он ее встречал. В такие  минуты  мир  приобретал  вполне
реальные черты. Но потом появлялся некто в черном, и он опять  погружался  в
мир своих грез.
   Кто этот спутник в черном - Смерть? Может, он уже в ином  мире?  Но  Дать
ответы на эти вопросы его разум был бессилен.
   Он никогда не был религиозен. Он верил, что смерть  -  это  когда  просто
перестаешь существовать, подобно раздавленному жуку или утонувшей  крысе,  а
бессмертие означает лишь память в сердцах тех, кого ты оставил.
   Краткое бодрствование редко прерывало долгий  сон.  Он  потерял  ощущение
времени.
   В какой-то момент его коснулось чувство:  Такое  уже  когда-то  было,  он
где-то видел это дерево, одинокое, наполовину  засохшее,  мимо  которого  он
прошел и оказался вскоре в сумрачном лесу.
   Дерево почему-то много значило для него.
   Он проплыл сквозь лес, оставив его позади, пересек поляну  и  очутился  в
каком-то помещении. Внутри было темно.
   Краем глаза  заметил  свет  лампы.  Опустился,  спина  коснулась  плоской
поверхности.
   Появилась фигура в черном и склонилась над ним. Рука  в  черной  перчатке
коснулась его. Сознание отключилось.

***

   Он проснулся голодным как волк и весь в  поту.  Грудь  внезапно  пронзила
резкая боль. Голову сдавило так, будто ее набили мокрой ватой.  У  него  был
жар. Сознание работало вполне ясно, чтобы по этим симптомам он мог поставить
себе диагноз ранение плюс сильнейшее переохлаждение. Может  стать  летальной
комбинацией.
   В голове была полная чехарда. Воспоминания  кувыркались,  как  шаловливые
котята, без всякого смысла.
   Он вел войско в сорок тысяч человек  на  битву  при  Дежагоре.  Из  этого
ничего хорошего не вышло. Он пытался собрать оставшихся людей. Но  откуда-то
пущенная стрела пронзила его кольчугу и грудь. Он упал. А  знаменосец  надел
на себя его доспехи, пытаясь предотвратить неизбежное.
   Очевидно, Мургену это не удалось.
   Из пересохшего горла вырвался хрип, словно его душили.
   Явилась фигура в черном.
   Теперь он вспомнил. Это тот, кто неотступно следовал за Черные Отрядом, в
вечном сопровождении вороньих стай.
   Догадка пронзила его, как удар молнии.
   Душелов!
   Этого быть не могло... Чтобы мертвец бродил вот так...
   Душелов. Когда-то наставница, затем хозяйка, а  уже  потом  враг  Черного
Отряда. Все это  было,  однако,  очень  давно.  Считалось,  что  она  умерла
пятнадцать лет назад.
   Ведь он был там. Видел, как ее убили... Он сам помогал ее поймать...
   Он  снова  попытался  встать.  Какая-то  непонятная  сила  побуждала  его
вступить в борьбу с тем, с чем биться было невозможно.
   Рука в перчатке остановила его. А мягкий голос произнес:
   - Не напрягайся. Ты еще не вполне здоров. Ты так долго ничего не ел и так
мало пил. Проснулся? Понимаешь, что происходит?
   Он сделал попытку кивнуть головой.
   - Прекрасно. Давай я помогу тебе чуть-чуть приподняться. И выпей бульона.
Зря не трать силы. Дай своему организму восстановиться.
   Усадив его, она заставила его попить через соломинку. Он проглотил  около
пинты и сумел удержать бульон в себе. Вскоре почувствовался некоторый прилив
сил.
   -  Пока  хватит.  А  теперь  попробуем  умыться.  Действительно,  он  был
отвратительно грязен.
   - Как долго? - прохрипел он.
   Она сунула ему в одну руку кружку с водой, а в другую соломинку.
   - Пей. И не разговаривай. - Она стала разрезать на нем одежду.  -  Прошло
семь дней с тех пор, как тебя. Костоправ, ранили.
   Голос ее сейчас был  совсем  другой.  Он  менялся  каждый  раз,  когда  в
разговоре возникала пауза. Он звучал грубо,  почти  как  мужской,  и  в  нем
угадывалась насмешка - непонятно, над кем или над чем.
   - Ваши товарищи до сих пор удерживают Дежагор, к большому  неудовольствию
Хозяев Теней.  Командует  Могаба.  Он  упрямый,  но  его  легко  вывести  из
равновесия. Все это не сможет продолжаться вечно -  силы,  брошенные  против
него, слишком велики.
   У него вертелся на  языке  вопрос.  Она  опередила.  Насмешливым  голосом
спросила:
   - Она? - И злобно хихикнула: - Да. Она  жива.  Иначе  все  это  не  имело
смысла.
   Продолжала уже другим голосом, на  этот  раз  женским,  однако  звучавшим
напряженно, как натянутая тетива:
   - Она пыталась убить меня! Ха-ха! Да. И ты тоже, любовь моя, был  там.  И
помогал ей. Но я не держу на тебя зла.  Ты  был  во  власти  ее  чар.  И  не
сознавал, что творишь. Но ты искупишь свой грех, если поможешь мне отомстить
ей.
   Он не ответил.
   Она мыла его, обильно расходуя воду. Из-за ранения он потерял в весе,  но
по-прежнему производил впечатление огромного мужчины, ростом шесть  футов  и
четыре дюйма. Ему было около сорока пяти, каштановые волосы с залысинами  на
лбу, неровная, бугристая кожа. Холодно-голубые узкие  глаза  жестко  глядели
из-под сдвинутых бровей. Тронутая сединой  борода  обрамляла  тонкие,  почти
никогда не улыбавшиеся губы. Лицо когда-то, может, и  казалось  симпатичным,
но время беспощадно. Теперь даже в минуты покоя  оно  оставалось  суровым  и
несколько отрешенным.
   Сейчас  он  мало  походил  на  того  человека,  которым  был   всю   свою
сознательную жизнь, - на летописца  и  лекаря  Черного  Отряда.  Теперь  его
внешность больше соответствовала той роли, которую  ему  пришлось  взять  на
себя, - Капитана.
   Некий подросток-хулиган, который только и ждет, чтобы затеять  драку.  Но
этот облик был ему явно не по душе.
   Душелов отмывала его с поистине материнской тщательностью.
   - Пощади мою кожу.
   - Рана заживает  слишком  медленно.  Тебе  придется  объяснить  мне,  что
делать.
   - Тоже мне, нашлась целительница. Скорее убийца.
   Ее заботливость  беспокоила  Костоправа.  Хотя  собственная  жизнь  и  не
представляла уже никакой ценности. Кто он  такой,  в  конце  концов?  Старый
наемник, всем осточертевший, чудом оставшийся в живых. Он попытался спросить
ее об этом.
   Она захохотала. В смехе звенел восторг ребенка.
   - Всего лишь месть, мой дорогой, тихая и коварная. Причем я до нее  и  не
дотронусь. Она угробит себя собственными руками.
   Погладив его по щеке, она коснулась пальцем его губ.
   - Мне пришлось долго ждать этого момента,  но  я  всегда  знала,  что  он
настанет. Предопределенность. Осуществление.  Магия.  Три  фатальных  слова.
Судьба. Я знала это до встречи с тобой. - Снова детский смех. - Она была уже
дряхлой старухой, когда приобрела такое сокровище. Я отомщу ей, отняв его.
   Костоправ закрыл глаза. Он еще плохо соображал. Но  понимал,  что  сейчас
ему опасность не грозит. Из этой ловушки он легко выберется.
   В самом деле, какое из него орудие мести, он ведь совершенно сломлен.
   И он думать об этом забыл. Прежде всего ему  надо  поправиться.  Позже  у
него будет время для того, чтобы предпринять необходимые меры.
   И опять смех. На сей раз он принадлежал  женщине  взрослой  и  умудренной
опытом.
   - Помнишь, какие проделки мы устраивали вместе, Костоправ? Ту шутку,  что
мы сыграли с Загребущим? А с Хромым как порезвились?
   Костоправ буркнул  в  ответ.  Да,  он  помнил.  Если  это  можно  назвать
проделками...
   - Тебе еще всегда казалось, что я умею читать твои мысли.
   Он все помнил. И свой страх перед этой ее способностью читать его  мысли.
Сейчас он снова его ощутил.
   - И вправду помнишь. - Она снова засмеялась. - Я  так  рада.  Мы  отлично
повеселимся. Ведь все до единого считают нас мертвыми.  А  раз  тебя  нет  в
живых, можно делать что хочешь. - Теперь она хохотала, как сумасшедшая. - Мы
будем их преследовать, Костоправ. Таков мой план.

***

   Теперь у него было достаточно сил, чтобы ходить. Правда, не  без  помощи.
Силы возвращались к нему. И все же большую часть  времени  он  спал.  Ивидел
кошмары.
   Место, в котором он  находился,  порождало  их.  Но  он  этого  не  знал.
Сновидения подсказывали ему, что все здесь: деревья, камни, земля -  хранили
память о совершенных злодеяниях.  Он  чувствовал,  что  сны  соответствовали
действительности, но, проснувшись, не находил тому подтверждения. Разве  что
зловещие вороны вокруг - их тут были десятки, сотни, тысячи.
   Стоя на пороге их "жилища" - полуразрушенного  каменного  здания  посреди
темного леса, - он спросил:
   - Что это за место? Тот самый лес, в  котором  я  преследовал  вас  много
месяцев тому назад?
   - Да. Это Священная  роща  тех,  кто  поклоняется  Кине.  Здесь  есть  ее
изображения - правда, они заросли плющом. Когда-то эта  роща  много  значила
для Черного Отряда. Они отняли ее  у  шадаритов.  Земля  тут  сплошь  усеяна
костями.
   Он медленно повернулся к  ней,  заглянул  под  капюшон.  Он  старался  не
смотреть на ящик, который она держала под мышкой. Он  знал,  что  в  нем,  -
Черный Отряд?
   - Они устраивали здесь жертвоприношения. Сто тысяч военнопленных.
   Костоправ побледнел. Как тяжело ему это слышать. История  Черного  Отряда
слишком дорога ему. В ней не должно быть места злодеяниям.
   - Это правда?
   - Правда, любовь моя. Я видела книги, которые скрывал от тебя этот колдун
Копченый.  Среди  них  находились  и  считающиеся  утраченными  тома   ваших
Летописей. Ваши предшественники были людьми жестокими. Их миссия потребовала
жертвы в миллион жизней...
   У него все сжалось внутри:
   - Жертвы чему? Кому? Зачем?
   Она ответила не сразу. Ответ ее не был правдой.
   - Это не совсем ясно. Может, ваш лейтенант Могаба знал это. - Не  столько
сами слова, сколько то, как она произнесла их, ее тон, вызвали у него дрожь.
Он верил этому. Во время своего пребывания в Отряде  Могаба  и  вправду  вел
себя странно и скрытно. Как же теперь он следовал традициям Черного Отряда?
   - Те, кто исповедует культ Кины, бывают в этой роще дважды в году. И  раз
в месяц они устраивают здесь свой Фестиваль  Огней.  Нам  следует  закончить
свои дела до их прихода.
   Костоправ встревожился:
   - А зачем мы тут вообще?
   - Поправляем здоровье, - рассмеялась она. - Нам нужно уединенное место. А
этой рощи все сторонятся. Как только поставлю тебя на ноги, попрошу от  тебя
ответной услуги. - Все еще смеясь, она откинула капюшон. Головы не было. Она
приподняла ящик, примерно в фут шириной,  который  был  всегда  при  ней,  и
открыла маленькую дверцу. Он увидел красивое женское лицо. Оно  было  похоже
на лицо его возлюбленной - но на том была печать жизненных невзгод.
   Невозможно.
   Он вспомнил тот день, когда эта голова была отсечена от тела и валялась в
пыли, вытаращив на него и на Госпожу глаза. Ее сестра. Она получила тогда по
заслугам. Тогда Душелов предала Госпожу, попытавшись занять ее трон.
   - Я не могу это сделать.
   - Разумеется, можешь. И сделаешь.  Потому  что  это  сохранит  вам  обоим
жизнь. Ведь жить хотят все, не так ли? Я хочу, чтоб  она  жила,  потому  что
хочу видеть ее страдающей. Ты же хочешь жить ради нее, а также ради  Черного
Отряда, а также потому... - она тихо засмеялась, - потому, что пека живешь -
надеешься.

Глава 12

   Прогремел гром. Серебристая молния сверкнула в темных  облаках,  расколов
темно-коричневое небо. Землисто-серая живая масса огласила ревом базальтовую
равнину, устремившись к золотистым колесницам богов. Из  этой  массы  вперед
выступила обнаженная фигура высотой футов в  десять,  словно  выточенная  из
отполированного черного дерева. Она стояла, расставив  ноги,  затем  сделала
шаг вперед. Земля дрогнула.
   Это была прекрасная женщина, если не считать, что у нее абсолютно не было
волос;  талия  затянута  поясом  из  детских  черепов.  И  вдруг   ее   лицо
преобразилось - только что оно сияло красотой, а через минуту стало  ужасным
и безобразным, с горящими глазами и клыками вампира.
   Женщина схватила  демона  и  начала  пожирать  его,  раздирая  на  части,
разбрасывая вокруг внутренности. Кровь, которая капала на  землю,  прожигала
почву. Челюсти существа растянулись. Она заглотнула голову демона целиком. В
горле двигался комок, как у змеи, расправляющейся с мышью.
   Сонмы визжащих демонов осаждали ее. И не  могли  побороть.  Она  пожирала
одного за другим и с каждым разом становилась все больше и страшнее.
   - Я здесь, дочь. Открои мне. Я - твоя мечта. Я сила.
   Голос легкой паутинкой пронесся по золотистым пещерам, где вдоль проходов
сидели неподвижно застывшие старики. Некоторые из них были покрыты тончайшей
паутинкой льда, словно тысячи пауков соткали ее из замерзших водяных  струй.
Дивный лес сосулек свисал над ними со свода.
   - Иди. Я - то, что ты ищешь. Ты - мое дитя.
   Но все было так ненадежно, нельзя ступить ни вперед, ни назад.
   А голос все звал, все манил в бесконечном терпении.

***

   Теперь, проснувшись,  я  помнила  оба  сна.  Я  все  еще  дрожала,  будто
по-прежнему находилась в холодной пещере. Каждый сон был самостоятельным,  и
все же мне казалось, что оба они - вариации одного сновидения, Я не идиотка,
я всякого навидалась, чтобы понять, что это были не  просто  кошмары.  Нечто
избрало меня своим инструментом, очевидно, имело какие-то планы в  отношении
меня - какие, я пока понять не могла. Способ был древний, как  мир.  Я  сама
прибегала к нему тысячу раз. Предлагала власть, богатство, все что угодно. И
ждала, пока рыбка наконец заглотит наживку, ни слова не говоря  при  этом  о
том, какую именно плату потребую за свои дары.
   Знало ли ЭТО нечто, кто я такая?. Маловероятно. Просто я  восприимчива  к
таким вещам, вот меня и пытались использовать.
   Не думаю, что это был какой-нибудь бог, хотя, может быть, ему (или ей)  и
хотелось бы, чтобы его таковым считали. До сих