скать, сообразуясь с обстановкой.
   Стоило нам войти в распадок меж холмов, Зиндху тихонько  предложил  пойти
первым.
   - Я опытен в таких делах, - объяснил он.
   Через несколько  минут  я  в  этом  убедился.  Двигался  он  неторопливо,
осторожно и совершенно беззвучно.
   Я тоже старался, но у меня получалось хуже. А таглианцы вообще  могли  бы
еще и коровьи колокольцы на шеи нацепить.
   Вскоре Зиндху шепотом предупредил нас об опасности. Мы замерли.  Южане  с
топотом проследовали мимо, ярдах в двадцати от нас. Я уловил обрывок беседы,
из  коего  понял,  что  теплое  одеяло  для  ник  предпочтительнее   ночного
патрулирования в холмах. Удивительно. Почему-то всегда кажется, что в  чужой
армии все по-иному...
   Часом позже мы встретили еще один  патруль.  Эти  тоже  прошли  мимо,  не
заметив нас.
   Мы пересекли кольцо холмов, когда восток уже занялся зарей, что  улучшало
обзор до возникновения опасности быть замеченными.
   - Необходимо найти укрытие, - сказал Зиндху.
   Обычный порядок для вражеской территории. И трудностей это не  составило.
Овражек неподалеку густо зарос кустарником. Там можно прятаться до тех  пор,
пока не забудешь, что оранжевой пижамы на ночь надевать не стоит.
   Я захрапел в тот же миг, как опустился на землю. И никуда не унесся.

***

   Разбудил меня запах дыма. Я сел. В тот же миг поднялся и Зиндху. Я увидел
ворону, разглядывавшую меня с расстояния, столь близкого, что  мне  пришлось
скосить глаза к носу, чтобы сосредоточить взгляд на ней. Таглианец,  который
должен был стоять на часах, спал без задних ног. Для хорошо отдохнувшего это
уж слишком. Я ничего не сказал. Зиндху тоже хранил молчание.
   Через несколько мгновений опасения мои подтвердились.
   Кто-то закричал на языке южан. Ему ответили. Ворона залилась хохотом.
   - Они знают, что мы здесь? - еле слышно спросил Зиндху.
   Казалось, ему трудно в  это  поверить.  Я  поднял  палец,  требуя  полной
тишины, и, прислушавшись, разобрал несколько слов. - Они  знают,  что  здесь
кто-то есть. Кто  именно,  не  знают.  Недовольны,  что  нас  нельзя  просто
прирезать. Хозяину Теней нужны пленные.
   - Может, выманивают?
   - Они не знают, что кто-нибудь из нас понимает их язык.
   Белая ворона, сидевшая рядом, каркнула и захлопала  крыльями,  пробиваясь
наверх сквозь ветви. К ней присоединились еще десятка два.
   - Если не сможем скрыться, придется сдаваться. Драться нельзя.
   Зиндху принял безнадежный вид.
   Я согласился. Во  мне  тоже  радости  оставалось  мало.  Равно  как  и  в
таглианцах. Бедные мы, несчастные...
   Скрыться нам не  удалось.  Вороны  от  души  развлеклись,  наблюдая  наши
тщетные старания.

Глава 59

   Время не имело значения.  Лагерь  Хозяина  Теней  располагался  где-то  к
северу от Дежагора. Мы были из первых,  взятых  в  плен,  но  вскоре  к  нам
присоединились еще. Множеству людей Могабы не терпелось покинуть город. Зато
ему полегчало с прокормом оставшихся. Никто из наших  в  плен  не  попал,  -
видимо, Гоблин с Одноглазым крепко держали их в узде.
   Мотыльков я больше не  посылал,  стало  быть,  им  известно,  что  вместо
Госпожи я отыскал кучу неприятностей на свою голову.
   Даже охрана наша ведать  не  ведала,  зачем  мы  понадобились  Тенекруту.
Может, и к лучшему, что мы этого не знали.
   Так я провел множество дней. С поросятами, откармливаемыми к столу, и  то
обращаются лучше. Пленные продолжали поступать. Еда была вовсе неподходящая.
После нескольких кормежек у всех открылся сильнейший понос. Отхожих мест  не
было. Даже простых сточных канав. И выкопать самим не  позволяли.  Наверное,
не хотели создавать нам слишком уж комфортабельных условий.
   Впрочем,  житье  наше  было  немногим  хуже,  чем  у  собственных  солдат
Тенекрута. У них ничего не осталось, и ничего  не  предвиделось  в  будущем.
Несмотря  на  репутацию  Тенекрута,  они  разбегались  толпами.   Оставшиеся
ненавидели его за то, что довел их до подобного состояния. И злость вымещали
на нас.
   Уж не знаю, как долго мы пробыли  там.  Потерял  счет  дням.  Был  занят,
стараясь  умереть  от  дизентерии.  Только  однажды  заметил  необычайное  -
отсутствие ворон. Так к ним привык, что заметил, только когда их не стало.
   Меня носило  туда-сюда.  Я  перенес  множество  новых  приступов.  И  это
совершенно истощило мой дух, тогда как тело изошло на кровавый понос.
   Если бы только выспаться...
   Меня разбудил Зиндху. Я съежился  от  его  прикосновения  -  пальцы  были
холодны как лед,, словно принадлежали ящерице. Из всех находившихся в загоне
он знал только меня и потому хотел поддерживать приятельские  отношения.  Он
подал мне чашку воды. Хорошая жестяная чашка; где он ее отыскал...
   - Пей, - сказал он. - Чистая.
   Пленные,  окружавшие  нас,  лежали  в  грязи,  непрестанно  ворочаясь   в
беспокойном сне. Кто-то вскрикнул.
   - Что-то назревает, - продолжал Зиндху.
   - Что?
   - Я чувствую дыхание богини. Тут и я на миг  почуял  нечто,  помимо  вони
испражнений, немытых тел и мертвечины.
   - О, - шепнул Зиндху. - Вот оно... Я взглянул, куда он указывал.
   "Оно" происходило  в  большом  шатре,  принадлежавшем  Хозяину  Теней.  В
воздухе вспыхнули огни странного цвета.
   - Наверное, приготовил что-то особое...
   Может быть, выследил Госпожу...
   Зиндху всхрюкнул. Похоже, ему местные условия шли лишь на пользу.
   Сполохи сверкали довольно долго, но не привлекли ничьего внимания. У меня
возникли подозрения. На мне все так же лежало Гоблиново заклятье  от  сонных
чар. Значит?..
   Я подполз к загородке и, не получив удара древком  копья,  понял:  лагерь
вправду зачарован.
   Вода, принесенная Зиндху,  быстро  придала  мне  сил  и  заставила  мозги
ворочаться быстрей? Очевидно было, что теперь, когда никто не мешает,  самое
время  прекратить  злоупотреблять  Тенекрутовым  гостеприимством.  Я   начал
протискиваться меж брусьев ограды.
   Желудок протестующе заурчал. Я не обратил на это внимания. Зиндху схватил
меня за руку. Хватка у парнишки оказалась железной.
   - Подожди.
   Что за черт? Ладно, жду. Рука-то - одна из моих любимых. Не  хотелось  бы
лишаться ее общества.
   Громадный желток луны выполз на небо с востока. Зиндху, не отпуская меня,
глядел в сторону большого шатра.
   Откуда-то с высоты раздался пронзительный вопль.
   - Ети-ит-т-твою. Только не это... - пробормотал я.
   Удивленный Зиндху отпустил меня и уставился в небо.
   - Это - Ревун, - пояснил я. - Плохо дело. По части жестокости Тенекруту у
него еще поучиться стоит.
   Тут откинулся полог Тенекрутова шатра, и наружу вырвались люди. Некоторых
из них я узнал - как не узнать дикую русую шевелюру Лозана или  же  Госпожу,
под чьими мягкими волосами гнездится столь жестокий разум... На  шаг  позади
нее блестела в лунном  свете  эбеново-черная  кожа  Ножа.  Прочие  были  мне
незнакомы. В руках они держали  нечто  оказавшееся  при  более  внимательном
рассмотрении частями человечьего тела.
   Сонные чары, наведенные на скорую руку, рассеялись.  Южане  повскакали  с
мест, спрашивая друг у друга, что стряслось. Едва они нашарили свое оружие и
доспехи, залязгало железо.
   Один из  спутников  Госпожи,  здоровенный  шадарит,  залопотал  что-то  о
преклонении пред истинной Дщерью Тьмы.
   Зиндху хмыкнул. Похоже, ничем этого парня не проймешь.  Все  слопает,  не
подавившись.
   Он более не держал меня, однако для бегства  не  оставалось  ни  сил,  ни
желания.

Глава 60

   Госпоже с ее треклятой шайкой удалось добиться своего. Наглость -  второе
счастье. Проникнув  в  лагерь,  они  убили  Тенекрута,  а  будучи  схвачены,
поведали южанам, что вся их затея обречена и далее им не стоит предпринимать
ничего. Я не присутствовал  при  их  общей  беседе:  кишки  взяли  верх  над
любознательностью.
   Наши бывшие стражи решили выслужиться перед Госпожой и повели к ней.  Нож
узнал нас сразу.
   С виду он вполне  мог  показаться  одним  из  наров  -  высокий,  черный,
мускулистый,  без  единой  унции  жира.   Немногословен,   однако   выглядит
внушительно. Происхождение его был неясно. Он пришел в Таглиос с  Лозаном  и
Корди Махером, спасшим его от крокодилов где-то в семи тысячах миль к северу
от таглианских земель. Одно все знали наверняка, да и  сам  Нож  не  скрывал
своей ненависти к жрецам - всем вместе и каждому в отдельности. Было дело, я
считал его атеистом, ненавидящим саму идею богов и веры, но потом  убедился,
что ненависть его распространяется лишь на последователей религии. Наверное,
было что-то такое в его прошлом...
   Но теперь это неважно. Нож забрал нас с Зиндху у стражей.
   - Несет от тебя, Знаменосец.
   - Так позови служанок, пусть приготовят ванну.
   Я и вспомнить не мог, когда в последний раз мылся.  В  Дежагоре  воды  на
подобное баловство не было.
   Теперь-то, конечно, можно мыться, сколько хочешь. Хотя вода наверняка  не
чиста.
   Нож снабдил нас чистой одеждой, изъятой у южных офицеров, дал возможность
помыться  и  отвел  к  недоученным  полевым  лекарям,  коих  Ворчун  пытался
натаскать для таглианских частей. О том, как лечить  понос,  они  знали  еще
меньше моего.
   Госпожа приняла нас лишь днем. Она уже знала, что пленные  -  беглецы  из
города.
   - Почему ты бежал, Мурген? - резко спросила она.
   - Я не бежал. Мы решили, что кто-то должен пойти и разыскать  тебя.  Этим
кем-то и посчастливилось стать мне... - Она была в  скверном  настроении  и,
похоже, сама чем-то захворала, значит, шутки надо оставить. -  Одноглазый  с
Гоблином посчитали  меня  единственным  достойным  доверия  и  имеющим  шанс
пробраться к тебе. Сами они уйти не могли. Ну а я не справился.
   - Отчего вообще возникла нужда посылать кого-либо?
   - Могаба вообразил себя живым богом. Вода окружила нас, преграждая южанам
путь к городу, и теперь ему нет нужды уживаться с теми, кто не согласен.
   - Черные уверены, что служат богине, госпожа, - сказал Зиндху. - Но ересь
их смешна. Они - даже хуже неверующих.
   Я навострил уши. Может, узнаю побольше о его единоверцах? Не слишком  они
мне нравятся. И еще не выяснено, не они ли похитили меня  и  пытались  убить
Могабу.
   Однако я не мог представить, для чего бы им это понадобилось.
   Зиндху переговорил с Госпожой. Ответы Зиндху на  ее  вопросы  ничего  для
меня не прояснили.
   Один  раз  Госпожа  прервала  допрос  из-за  тошноты.  Маленький,   тощий
старикашка по имени Нарайан, вертевшийся  поблизости,  отчего-то  несказанно
обрадовался этому. Кстати, Зиндху оказывав старикашке заметное почтение.
   Радоваться было нечему. То немногое, что знал я о их культе, убеждало: не
хочется мне, чтоб они влияли на моих капитанов.  Допрос  завершился.  Дружки
Ножа увели меня, поместив к Лебедю  с  Махером.  Это  означало,  что  можно,
наконец, поговорить на нормальном языке, однако вскоре я  почувствовал  себя
всеми забытым.
   - Что дальше будем делать? - спросил я.
   - Не знаю,  -  отвечал  Лебедь.  -  Мы  с  Корди  просто  тащимся  за  Ее
Сиятельством, делая  вид,  что  вовсе  не  наблюдаем  за  ней  по  поручению
Прабриндрах Драха с Радишей.
   - Делая вид?
   - Что толку от соглядатая, который каждой собаке  известен?  Хотя  это  в
основном заботы Корди. Это он у нас с Бабой в ладушки играет...
   - То есть это не просто сплетни? Он вправду с этой самой Радишей?..
   - Что, трудно поверить? Да, рожа у нее... Эй, Корди!  Где  там  картишки?
Тут объявился пижон, который думает, что умеет в тонк...
   - Думает? Лебедь, если ввяжешься со мной в игру, так еще решишь, что  это
я ее изобрел...
   Махер был довольно скромным типом порядочного  роста,  с  волосами  цвета
имбиря, выделявшимся на общем фоне лишь оттого, что был белым в стране,  где
разве что гаремных девочек с рождения прячут от солнца.
   - Опять у Лозана язык вперед головы забегает? - спросил он.
   - Надо думать. Да я карьеру сделал, благодаря исключительно  тонку.  Если
не можешь обыграть бродячего шулера, рискуешь из Отряда вылететь.
   Махер пожал плечами:
   - Ну, так ты живо Лозану шею своротишь. Держи, сдавай. А я  схожу  узнаю:
может, и наш могучий генерал Нож с нами сядет.
   - Отсюда ему Госпожу будет не видно, - проворчал Лебедь.
   По тону очень  уж  походило  на  реплику  относительно  того,  что  зелен
виноград... Усмешка Махера подтвердила мои догадки.
   - Да что в ней такого? - спросил я. - Всякий, кто хоть пять  минут  возле
нее покрутится, тут же слюни развесит, язык вывалит и все  вокруг  перестает
замечать. Вот я - сколько лет был с ней, и вижу, что все у ней при ней и все
на месте, так что лучше не надо, однако все равно не мог бы до такого дойти,
даже не будь она Госпожой и женой Старика.
   Ну, последнее не совсем верно:  через  меч  перепрыгнуть  они  так  и  не
удосужились...
   Лебедь стасовал колоду.
   - Снимешь?
   Сниму. Всегда снимаю. Одноглазый приучил.
   - Неужто ты вправду не чувствуешь? - спросил он. - Стоит ей мимо  пройти,
у меня в голове все плывет. А раз она теперь вдова...
   - Не думаю.
   - Что?
   - Какая же она вдова, Костоправ-то жив. - Ч-черт, и  тут  не  везет...  А
хочешь, сложим сейчас колоду так, чтоб Корди поначалу решил, что выиграет, и
разденем его?
   Стоило мне покачать головой, он пожелал  узнать,  отчего  я  считаю,  что
Ворчун жив. Некоторое время я  уклонялся  от  определенного  ответа,  и  тут
вернулся Махер.
   - Нож занят. Ищет позицию, с какой удобней рассматривать  нашу  колдунью.
Лозан, ты небось снова колоду подмешал? Баловство это пустое; пересдай.
   - Ну не история ли всей моей жизни? - проворчал я. - Глядите.
   У меня на руках были два  туза,  две  десятки  и  тройка.  Автоматический
выигрыш; такой расклад не бьется.
   - И ведь совершенно честно...
   - Неважно, - хихикнул Лебедь. - Все равно оно тебе ничего не стоило.
   - Это точно. А чего бы вам, ребята, не навестить Дежагор?  Я  бы  вам  по
кружечке пивка поставил. Одноглазый у нас варку наладил...
   - Ха! Конкуренция?
   Лебедь с Махером, едва прибыв в Таглиос,  занялись  пивовареньем.  Сейчас
они это дело оставили. Одной из причин было то,  что  жрецы  всех  конфессий
запретили пастве употребление спиртного.
   - Это вряд ли. Проку от его пива - только доход в его карман.
   - То же было и с тем, что мы варили,  -  сказал  Махер.  -  Папочка  мой,
пивовар, в гробу переворачивался  всякий  раз,  как  мы  закупоривали  новый
бочонок.
   - Однако ни капли даром  не  пропало,  -  возразил  Лебедь.  -  Едва  оно
дозревало, мы снимали пену и  все  выливали  в  таглианские  глотки.  Ты  не
шибко-то верь насчет папочки. Старик Махер был податным чиновником  и  таким
тупым, что даже мзды не брал.
   - Заткнись и сдавай. - Махер сгреб свои карты. - Домашнее-то он варил.  А
вот Лебедев старик вообще был угленосом.
   - Зато симпатичным и всеми любимым. И я унаследовал его лучшие черты.
   - Ты скорее в мамашу  пошел.  Если  чего-нибудь  со  своей  шевелюрой  не
сделаешь, тебя скоро кто-нибудь в гарем утащит.
   С этой стороны я их раньше не видел. Однако слишком  расслабляться  в  их
компании не стоит - это не Отряд. Потому я  молча  сосредоточился  на  игре;
пусть рассказывают, как жили, пока не  осела  на  их  башмаки  пыль  больших
дорог, заставив пуститься по свету.
   - А ты, Мурген? - спросил Лебедь, поняв, что выигрываю я куда  чаще,  чем
проигрываю. - Сам-то ты откуда родом? , Я рассказал им, как рос на ферме.  В
жизни моей не бывало ничего интересного, пока  я  не  решил,  что  не  желаю
крестьянствовать. Тогда я записался в одну из армий Госпожи,  понял,  что  и
там мне не нравится, дезертировал и поступил в Черный Отряд,  где  только  и
мог укрыться от разыскивавших меня профосов. - Жалел когда-нибудь, что  ушел
из дому? - спросил Махер.
   -  Каждый  божий  день.  Каждый...  Выращивать  картошку   -   скучно   и
утомительно, зато она не воткнет нож в спину. Дома я вряд ли когда  голодал,
всегда жил в тепле, да и помещик нас  особо  не  прижимал.  Он,  прежде  чем
взять, что причитается, всегда глядел, достанет ли арендаторам на зиму... Да
и жил-то немногим лучше нашего. А магию мы видели только  ту,  что  бродячие
фокусники на ярмарке показывают...
   - Так чего ж не вернешься домой?
   - Не могу.
   - Если держаться с оглядкой, не выглядеть богатым и никого  не  задевать,
можно почти везде пройти без задоринки. Мы же прошли...
   - Не могу, потому как дома-то больше нет.  Через  пару  лет  после  моего
ухода там прошла армия Бунтарей.
   А после - и Отряд, по дороге из какого-то мерзкого места в  другое,  тоже
не обещавшее радостей. Вся страна была превращена в пустыню во  имя  свободы
от тирании империи Госпожи...

Глава 61

   Госпожа прислала за  мной  только  через  шесть  дней.  За  это  время  я
избавился от насекомых и малость отъелся, заново набрав несколько фунтов, но
все же выглядел, словно из  ада  сбежал.  Собственно,  примерно  так  оно  и
было... Госпожа тоже  выглядела  не  бог  весть  как.  Утомленная,  бледная,
подавленная - наверное, до сих пор превозмогала хворь, от коей ее в  прошлый
раз рвало. Она не стала тратить времени на пустую болтовню.
   - Я посылаю тебя назад, в Дежагор, Мурген. Мы получили тревожные вести  о
Могабе.
   Я кивнул. Сам уже кое-что слышал.  Каждую  ночь  озеро  пересекали  новые
плоты. Дезертиры и беженцы - все как один удивлялись,  узнав,  что  Тенекрут
мертв, а  армией  его,  тоже  изрядно  истощенной  повальным  дезертирством,
командует Госпожа.
   Госпожа - дамочка серьезная.  По-моему,  она  просто  не  хотела  снимать
проблемы, чтоб Могаба решал ее сам. Невзирая на то,  во  что  это  обойдется
Таглиосу и Черному Отряду.
   - Зачем?
   Не слишком-то умно было бы так - любой ценой. Все наши таглианцы оставили
дома родню.
   Многие - люди видные  и  состоятельные,  таким-то  прежде  всего  выгодно
защищать родную землю...
   - Мне нужно, чтобы ты просто вернулся и продолжал начатое. Но - записывай
все. Оттачивай мастерство. Держи Отряд  в  сплоченности.  И  будь  готов  ко
всему.
   Я хмыкнул.  Не  то  бы  хотелось  услышать,  учитывая,  что  осаду  можно
прекратить хоть сей момент.
   Госпожа почувствовала мой скрытый протест, слабо  улыбнулась  и  внезапно
взмахнула рукой.
   - Спать, Мурген.
   И я рухнул, где стоял.
   Все та же старая, зловещая...

***

   В голове клубилась густая муть. Таглианцы, помогавшие мне  выбираться  из
Дежагора, вовсе были словно зомби. Все время молчали и  даже,  казалось,  не
замечали ничего вокруг. - Ложись! - негромко приказал я. - Патруль идет.
   Они выполнили приказ, но двигались, словно до предела накурившись дури.
   Патрулей стало немного, и избегать их внимания не представляло труда.  Да
и все равно - в их задачу не входило  задержание  тех,  кто  бродит  вокруг.
Берега озера мы достигли без происшествий.
   - Отдыхаем, - распорядился я. - Ждем темноты.
   Я не был уверен, стоило ли пересекать холмы днем. Просто не помню, как мы
вышли.
   - Я что, очень странно себя вел? - спросил я.
   Таглианец, что повыше ростом, медленно, неуверенно  покачал  головой.  Он
понимал в происходящем еще меньше моего.
   - Я себя чувствую, словно лишь пару часов назад  вышел  из  непроглядного
тумана, - сказал я. - Помню, как нас схватили. Помню что-то вроде боя. А вот
как ушли - не помню...
   - Я тоже, господин, - сознался тот, что пониже. -  Только  у  меня  такое
чувство, что надо поскорей вернуться к товарищам. Уж не знаю почему.
   - А ты что скажешь?
   Высокий, сдвинув брови, кивнул. А ведь так старался вспомнить,  что  жила
чуть не лопнула от натуги.
   - Наверное, - предположил я, - Тенекрут что-то сделал с нами и  отпустил.
Об  этом  стоит  помнить.  Особенно  если  возникают  побуждения,  коим  сам
удивляешься.
   После наступления  темноты  мы  прошлись  вдоль  берега,  нашли  плот  и,
погрузившись на него, устремились к Дежагору. И немедленно  поняли,  что  на
шестах никуда не придем. Слишком уж было глубоко. Кончилось де