оревел он.
   Тогда я перестал валять дурака и одарил его самой лучшей улыбкой в  стиле
Ворона, какую только смог изобразить. Стараясь унять нервную дрожь,  я  тоже
снял деревянный чехол с алебарды, которую  мне  кто-то  всунул  в  руки.  Но
швырять чехол в сторону не стал. Дудки! Этот сукин сын  жаждал  моей  крови.
Тут уж было не до шуток.
   Он сделал несколько забавных телодвижений. Разминал мышцы, сволочь.
   У меня пересохло во рту.
   Когда он двинулся  ко  мне,  я  неожиданно  принял  низкую  левостороннюю
стойку. Такие штуки обычно доставляют противнику сильное неудобство на  пару
минут. Чехол я сжимал в правой руке.
   Он сделал резкий выпад, целясь в глаз. Я легко отбил его  алебарду,  чуть
приподняв свою левой рукой, и тут же нанес удар правой, изо всех сил  врезав
ему деревянным чехлом по пальцам. Боль, наверно, была  адская.  Пока  он  не
опомнился, я все так же, одной левой, сделал  выпад  и  повел  алебардой  из
стороны в сторону. Ее лезвие описало смертоносный сверкающий полукруг у  его
горла. Чтобы избежать удара, он неловко откинулся назад. Тогда я  перехватил
алебарду правой рукой,  перевернул  ее,  ринулся  вперед  и  нанес  Пластуну
сильный удар тупым концом алебарды прямо под ребра, едва не вышибив из  него
дух.
   Дальше все было просто. Еще пара небрежных движений, и он уже валялся  на
спине, в грязи, обезоруженный, не в  силах  пошевелиться,  поскольку  острие
моей алебарды касалось его горла. Вся наша возня не заняла и десяти секунд.
   - Ты ошибся, парень, - сказал я, жестко глядя ему в глаза. - Меня там  не
было. Но даже если бы ты оказался прав,  тебе  следовало  бы  помнить,  что,
когда дело доходит до драки один на один. Ночные Пластуны кое-кому уступают.
   Я отвел лезвие от его горла, отошел в сторону, надел на  алебарду  чехол,
отдал ее нашему сержанту и пошел к своему  месту  в  шеренге.  По  дороге  я
молился, чтобы пронесло. Никто не смотрел мне в глаза. Парни были перепуганы
насмерть.
   Ночному Пластуну потребовалось время, чтобы встать.  Морда  у  него  была
мертвенно-бледная, словно он действительно потерял столько крови, сколько  я
мог из него выпустить. Он отмахнулся от предложенной помощи,  подобрал  свою
алебарду и принялся сосредоточенно чистить ее.
   Сорок семь парней молча ждали, что будет дальше.
   Наконец он зачехлил алебарду, окинул нас взглядом и сказал:
   - Век живи, век учись. Если есть котелок на плечах. Следующие шестеро!
   Все облегченно вздохнули. Включая меня. Не зря я молился. Гроза так и  не
разразилась. Пока.
   Я заметил, что вспыльчивый Кен впился взглядом в шрам на моей щеке, будто
в первый раз его разглядел. Может, так оно и было. Шрам от холода побелел  и
сделался заметнее.

Глава62

   Немного колдовства, чуть-чуть удачи, - и Боманцу  удалось  выяснить,  что
человек, которого Изгнанник  послал  найти  драгоценного  свидетеля-капрала,
только что добрался до штаб-квартиры Ночных Пластунов и  передал  им  приказ
своего хозяина.
   - Всегда приятно, если кто-нибудь сделает за тебя твою работу,  -  сказал
Ворон.
   - А что? - оживился Боманц. - Отличная  идея.  Нам  надо  просто  выбрать
подходящее место и подождать, пока они сами не приведут его к нам.
   Так и сделали. От штаб-квартиры  Ночных  Пластунов  к  центру  Весла  вел
только один удобный прямой маршрут.

***

   - Идут наконец, - сказал Боманц. -  Ну-ка,  Молчун,  подпусти  им  своего
тумана. Только не перестарайся, чтобы они не насторожились.
   Молчун прошел немного  вперед  и  остановился,  подпирая  стену  с  видом
праздношатающегося зеваки. Но все случайные прохожие обходили его  стороной,
стараясь держаться как можно дальше. Вскоре запах, напоминающий  дым  очага,
начал усиливаться. В воздухе, понемногу сгущаясь, поплыл туман.
   - Вот они, -  сказал  Боманц,  кивнув  в  сторону  приближавшейся  тесной
группки.
   Едва группа поравнялась с сидящими  в  засаде,  облачная  дымка  внезапно
превратилась в густое марево. Боманц обрушил  заклятие  на  головы  эскорта,
вывел всех четырех солдат из строя и тут  же  велел  своему  любимцу  канюку
выбросить куда-нибудь подальше их личные нагрудные знаки.
   Эскорт сопровождал двоих: мужчину  и  женщину.  Едва  взглянув  на  даму.
Молчун буквально взорвался в  вихре  жестов  и  телодвижений.  Понимать  его
успевал только Ворон.
   - Бригадир Головня, - наконец пояснил он остальным. - Что ж, придется  ее
тоже прихватить с собой.  Было  бы  глупо  отказываться  от  такого  подарка
судьбы.

***

   Несмотря на необычный внешний вид, пестрая компания добралась до  конюшни
Гартсена, не привлекая к себе лишнего внимания. Иногда и  колдуны  могут  на
что-нибудь сгодиться. На пороге их встречал сам Гартсен.
   - Где она? - спросил его Ворон.
   - На сеновале.
   Ворон прошел мимо небольшого менгира, вскарабкался  по  лестнице  наверх,
просунул голову на сеновал и что-то показал на пальцах.
   Ни капрал, ни Головня пока еще не проронили ни единого слова.  Они  никак
не могли взять в толк,  что  происходит.  Но,  как  только  вниз  спустилась
Душечка, их недоумению сразу пришел конец.
   - Черт возьми, - процедила сквозь зубы Головня. -  Значит,  все-таки  это
правда.
   - Скажи Душечке, что мы готовы захватить всех остальных, - сказал  Боманц
Молчуну.
   Тот проигнорировал слова старого колдуна. Его пальцы бешено  заплясали  в
воздухе, но задал он совсем другой вопрос:
   - Ты уже поговорила с Праотцем-Деревом?
   - Да, - ответила она. - Праотец встревожен. Он хочет, чтобы мы немедленно
извлекли Кейса из того лагеря. Его  маленькие  подданные  с  Равнины  Страха
доложили ему, что Кейс влип в  какую-то  историю,  которая  всем  нам  может
повредить. Этих двоих мы пока  свяжем  и  оставим  здесь.  Гартсен  за  ними
присмотрит.
   Молчун  принялся  было  спорить,  но  Белая  Роза  просто  отвернулась  и
принялась надевать на себя форму одного из  телохранителей  Изгнанника.  Она
умела извлекать выгоду даже из своих  физических  недостатков.  Как  теперь,
когда ей не хотелось вступать в пререкания.
   Ни Ворон, ни Молчун ни на секунду не поверили, что дерево-бог хоть словом
обмолвилось о Кейсе. Оба позеленели от злости и надулись.
   А что толку?

Глава63

   Даже Смед не удержался, вставил словечко в общий разговор:
   - Хотя мне тут здорово достается и я устаю как собака, все же голодать не
приходится, да и холера сюда еще не добралась. А это кой-чего стоит.
   - Да, тяжелый выдался денек, - ответил кто-то. - Но готов поспорить,  что
в городе сейчас творится сущий ад.
   - А я все спрашиваю себя, - раздался третий  голос.  -  Предположим,  нам
удастся разделаться с Хромым. Что дальше? Неужели придется снова кувыркаться
все в том же дерьме, пока они не отыщут свою серебряную хренотень?
   В воздухе повисло молчание. Парень первым упомянул о том, что  их  ждало.
Но как раз об этом никто не хотел думать.
   Смед искоса взглянул на Грина. Вокруг  него  образовалось  пустое  место,
хотя, в палатке было тесно. Никто не понимал, что произошло на плацу, но все
догадывались,  что  дело  пахнет  жареным.  И  никто  не   хотел   оказаться
поблизости, если все-таки грянет гром.
   Наконец кто-то прервал затянувшееся молчание:
   - Когда появится Хромой, сразу полетят пух  и  перья.  У  серых  появится
своих забот полон рот. Им будет некогда следить за нами. Лично я слиняю  при
первой же возможности. Даже если мне для этого  придется  замочить  Чайника.
Или кого-нибудь другого.
   В палатку просунул голову сержант.
   - Выходи строиться! - заорал он. Что за черт, подумал Смед. Неужели опять
муштра? Неужели их недостаточно гоняли сегодня? Вот сволочи! Но  он  слишком
устал, чтобы сопротивляться. По крайней мере  дело  касалось  не  их  одних.
Людей выгоняли наружу из всех палаток. Когда они построились, сержант  вывел
их на плац  и  велел  встать  спиной  к  частоколу,  огораживавшему  лагерь.
Повсюду, с фонарями и факелами, суетились серые.
   В задней шеренге соседнего взвода, выстраивавшегося слева,  Смед  заметил
Рыбака. Старик чем-то обработал свои волосы. Они теперь были темными.
   Сержант отдал приказ равняться. От ворот вдоль  их  рядов  двигались  три
черных всадника. Каждого сопровождал пехотинец, тоже в черном. Они двигались
медленно,  внимательно  рассматривая  каждый  взвод.  Парадный  смотр.  Люди
Изгнанника решили хоть разок взглянуть на голодранцев из ополчения...
   У Смеда внутри все похолодело. Нет, эти люди вели себя так, словно искали
кого-то.
   Взвод Старого Рыбака они миновали, не задержавшись. Может, все и на  этот
раз обойдется? Но вот они подъехали к их взводу...
   Всадник, двигавшийся впереди, остановился, поднял руку, сделал  несколько
каких-то неуловимых знаков пальцами. Пехотинцы в черном  начали  пробираться
сквозь первую шеренгу.
   Смед почувствовал, что вот-вот наложит в штаны.
   Один из пехотинцев схватил за плечо Сая Грина.
   Смед облегченно вздохнул. Грин! Ну конечно же! Парень влип. Но  ведь  все
этого ждали.
   Он настолько ушел в свои мысли, что пропустил момент, когда рука всадника
повелительно поднялась снова. Он обратил внимание на двух черных  пехотинцев
только тогда, когда они оказались совсем рядом.
   Кровь застыла у него в жилах.
   Они  заломили  ему  руки  и  вытащили  из  рядов.  Всадники   неторопливо
направились к воротам. Смед понуро брел вслед за ними,  чуть  не  уткнувшись
носом в спину Сая Грина. Слева всадник, справа пехотинец, сзади еще двое. Но
первое, ошеломляющее потрясение уже схлынуло; Смед потихоньку  взял  себя  в
руки. Ведь ему уже удалось выпутаться из пары крутых переделок. Просто  надо
хранить спокойствие, быть все время  наготове,  не  дергаться  сейчас  и  не
медлить потом. Когда подвернется удобный случай.
   Через пару минут, когда они оказались на улице среди домов и свернули  за
угол, так что из лагеря никто уже не мог их видеть, Грин громко расхохотался
и хлопнул одного из всадников по ноге.
   - Ну вы даете, ребята! Нахальства у вас куда больше, чем мозгов.  Но  все
равно благодарю!
   - Меня благодарить не за что, - сварливо отозвался тот. - Я лично считал,
что тебе самое место в лагере. Там для тебя дом родной. Но Душечка настояла.
   - Вот как? - Грин опять рассмеялся. - Что ж, когда  ты  снова  угодишь  в
бочку с дерьмом, я тебе это припомню. А  за  каким  дьяволом  вы  прихватили
моего приятеля, булькающего Кена?
   - За таким, что он - один из тех парней, которые сперли Серебряный  Клин.
Она так считает.
   - Врешь как сивый мерин? - спросил Грин. - Или серьезно?
   Смед только сильнее стиснул зубы. Он твердо решил не поддаваться панике.

Глава64

   Старый Рыбак понял, что случилось, в  тот  самый  момент,  когда  солдаты
Изгнанника завернули Смеду руки за спину. После этого он уже не  раздумывал,
а действовал. Пока всеобщее внимание было приковано к черным. Он отступил на
несколько шагов  назад,  повернулся  и  быстро  перебрался  через  невысокий
частокол. Несколько парней из его взвода  заметили  это,  но  никто  его  не
окликнул. И никому из них не пришла в голову замечательная идея  последовать
за ним, что было совсем хорошо.
   Старик спрыгнул на землю и  побежал,  тихо  проклиная  свои  годы,  давно
перевалившие тот порог, когда такая пробежка ничего ему не стоила. Все  тело
болело, ныли кости; мышцы после сегодняшних военных  упражнений  то  и  дело
сводила судорога.
   И все же он не собирался уступать  ни  своей  плоти,  ни  этим  имперским
упырям. Он успел укрыться в развалинах напротив  ворот  лагеря  за  какую-то
минуту до того, как  оттуда  выехали  черные  всадники.  Скорчившись,  почти
припав к земле, он прикидывал, чем сейчас располагает.
   Так. Два ножа. Поскольку он явился в лагерь под видом добровольца,  серые
не стали обыскивать и обезоруживать его, как тех, кого сюда притащили силой.
Два ножа. Не так мало, но против такой шайки черных - все равно что ничего.
   Его оружием должны были стать хитрость и осторожность. Без которых он  не
смог бы охотиться, ставить ловушки, просто выжить в Большом лесу.  Хитрость,
коварство и внезапность.
   Некоторые варианты старик отбросив сразу. Например - поступить со  Смедом
так, как тот поступил с  Талли.  Во-первых,  парень  такого  не  заслуживал.
Во-вторых, это было попросту бесполезно, потому что  черные  все  равно  уже
знали, кого им искать. А главное, никто, кроме Смеда, не знал, где  спрятана
чертова железка.
   Но вот в  воротах  показались  силуэты  черных.  Еще  до  того,  как  они
пересекли пустырь, старик уже был уверен,  что  здесь  что-то  нечисто.  Они
направлялись куда угодно, только не к резиденции Изгнанника в старом  храме.
Если только, у них не было веских причин избрать круговую дорогу.
   Дальше что?
   Поскольку он ожидал, что эти черти отправятся прямиком к  Изгнаннику,  то
спрятался   вблизи   их   наиболее   вероятного   маршрута.   Теперь    надо
пошевеливаться, иначе недолго потерять след.
   Он  фланировал  от  одних  развалин  к  другим,   словно   отвратительное
привидение,  делая  это  бесшумно,   как   призрак.   В   умении   незаметно
подкрадываться ему не было равных. Старика сейчас серьезно беспокоило только
одно: как бы преследуемые случайно его не учуяли. В самом буквальном смысле.
У него не было времени помыться перед тем, как он записался  в  добровольцы.
Да и за несколько дней, проведенных в лагере. Теперь от него разило, как  от
козла.
   В Большом  лесу,  где  повсюду  рыскали  кровожадные  дикари  и  хищники,
поневоле приходилось думать о том, как ты пахнешь. Если ты хотел выжить.
   Старик довольно быстро догнал их. С двадцати ярдов он хорошо слышал,  как
два хмыря принялись поздравлять друг друга.
   Козырнуло ключевое слово: Душечка. Его ошеломило.
   В общем-то он не надеялся, что банда Белой Розы испугается его угроз,  но
ему даже не могло прийти  в  голову,  что  у  этих  парней  хватит  наглости
захватить людей Изгнанника, надеть их форму и нахально заявиться  в  лагерь,
чтобы вызволить одного из своих.
   Это многое меняло. Во-первых, его теперь не так сильно  поджимало  время.
Во-вторых, повысились шансы на успех предприятия.  После  чисток  в  городе,
которые начались на прошлой неделе,  ряды  этой  оравы  наверняка  поредели.
Может быть, ему удастся перещелкать их по одному. Но его здорово беспокоило,
насколько сильно они будут жать на Смеда.
   Старик крался за ними настолько вплотную, что его можно было  принять  за
чью-то вторую тень. Настолько осторожно, что никто из  них  не  ощутил  того
холодного покалывания в затылке, которое позволило бы им заподозрить слежку.
   О чудо! Они привели его к знакомому месту.
   Правда, в конюшне Гартсена он прежде бывал лишь несколько  раз,  давно  и
мельком, когда на короткое время примкнул к Движению. Но  лучше  знать  хоть
что-то об истинном положении дел, чем блуждать вслепую.
   Незадолго до того, как вся  эта  толпа  добралась  до  конюшни  Гартсена,
старик здорово перепугался.
   Громадная птица, возникшая из ниоткуда, камнем упала на плечо  одного  из
всадников. Всадник выругался, попытался спихнуть  ее  со  своего  плеча.  Но
птица только рассмеялась и принялась болтать о том,  как  ужасно  взволнован
Изгнанник. У чудака, видите ли, куда-то пропали почти все телохранители.
   Старый Рыбак припомнил, что Белая Роза всегда считала Равнину Страха чуть
ли не родным домом. Значит, в городе сейчас  полным-полно  всяких  говорящих
тварей оттуда. Но главное - подслушивающих.
   Удача все еще не отвернулась от него. Он  расценил  появление  птицы  как
добрый знак.
   Зато парень, чье плечо она избрала в качестве  насеста,  похоже,  так  не
считал. Он хотел, чтобы она свалила. А та не хотела.
   - Дальше я поеду только верхом, - сказала она склочным голосом.  -  Я  ни
черта не вижу в этой темноте. Ни черта.
   У Рыбака перед глазами снова мелькнул весь тот зоопарк, который он  видел
из окна "Скелета". Так. Всех тех тварей тоже надо будет принять во внимание.
   Когда вся орава ввалилась во двор конюшни, Старый Рыбак  очень  осторожно
обошел квартал, который она занимала. Дважды. Снаружи часовых не было видно.
Но это вовсе не означало, что их нет и внутри. Прячутся от холода, наверно.
   С каждой минутой становилось холоднее. А из нависших над городом  тяжелых
туч к утру наверняка повалит снег. Если он хоть  что-то  смыслит  в  погоде.
Болтаться вокруг конюшни по свежей пороше - и не оставить следов? Такого  не
мог даже он.
   Рыбак снова беззвучно растворился в ночных тенях.  Он  решил  обследовать
лаз, по которому раньше подпольщики  пробирались  в  конюшню  сзади,  с  той
стороны, где к ней был пристроен  сарай  с  односкатной  крышей  и  плетеной
изгородью вместо одной из стен.
   Хотя минуло много лет, лаз был все там же и выглядел  так,  будто  им  не
пользовались с тех самых пор. Рыбак очень  осторожно  отодвинул  доску.  Она
скрипнула вдвое тише, чем он ожидал, но и  этого  хватило,  чтобы  по  спине
пробежал холодок. Старик проскользнул внутрь, словно подбирающаяся к  добыче
змея.
   Какое-то существо, размером с кошку, но, конечно, не кошка,  шевельнулось
в темноте. Но он отреагировал первый и мгновенно свернул ему шею.
   Там была еще какая-то тварь вроде  мыши  или  бурундука,  на  которую  он
наступил, когда крался к главному строению конюшни, где находилась  наружная
лестница, ведущая на  сеновал.  Тварь  сдохла,  не  издав  ни  звука.  Рыбак
поднялся по лестнице тихо, как призрак.
   Дверь на сеновал была закрыта изнутри на щеколду. Он просунул внутрь нож,
приподнял ее, беззвучно вошел и осторожно опустил щеколду на прежнее место.
   Снизу на сеновал пробивался слабый свет и доносились приглушенные голоса.
   Меньше чем в десяти футах от себя он разглядел  мужчину  и  женщину.  Оба
связаны, с кляпами во рту. Женщина посмотрела в его сторону. Но его, похоже,
не увидела. Он подобрался чуть ближе...
   Ни хрена себе! Да, дерзости тем  парням  не  занимать.  Бригадир  Головня
собственной персоной. И тот капрал, из "Скелета". Все сразу встало  на  свои
места. Этим людям, точно так же как людям Изгнанника, были  известны  имена.
Но не лица. А капрал - самый лучший свидетель. Лучше не придумаешь.
   Там, внизу, кто-то начал орать на Смеда. Смед словно воды в  рот  набрал.
Другой велел вести себя тише, а то соседи не  ровен  час  решат,  что  здесь
началась холера.
   Рыбак сделал еще один скользящий шаг вперед  и,  продолжая  прятаться  за
кипой сена, почти беззвучно позвал:
   - Капрал!
   Старый вояка аж подпрыгнул от неожиданности, потом забубнил что-то сквозь
кляп. Головня опять повернула голову в его сторону, пытаясь  понять,  откуда
донесся шепот. Хоть привидение, хоть черт в ступе, но он сейчас был для  нее
единственной надеждой.
   - Хочешь выбраться, отсюда, капрал?
   Тот снова забубнил, теперь утвердительно. Еще бы.
   - Они скоро попросят тебя взглянуть на одного парня  и  сказать  им,  кто
это. Скажешь им, что его  зовут  Кен  какой-то  там.  Фамилию,  дескать,  не
помнишь. Если будешь стоять на этом твердо, они приволокут тебя  обратно,  и
вы оба - вольные пташки. Расколешься или  чем-нибудь  себя  выдашь  -  тогда
сразу прощайся со своим бригадиром. А ведь хорошая была начальница, верно?
   Капрал взглянул на Головню. Та кивнула. Дескать, давай.
   Старый Рыбак заполз в кучу рыхлой  соломы  подальше  от  прохода  и  стал
ждать.
   Он сделал все, что мог.

Глава65

   Ворон с Боманцем довели до белого  каления  и  моего  бывшего  соседа  по
палатке, и друг друга. Кен сидел на стуле и молчал. Не хуже Молчуна. Он  был
зол, как тысяча чертей, и упрям, как тысяча ослов. Думаю, они не  смогли  бы
выжать из него ни звука даже с помощью раскаленной кочерги. Он глядел на них
исподлобья так, словно мечтал перерезать им глотки.  Парень  даже  отказался
пожрать.
   Зато я не отказался. Я стоял рядом с ними и уплетал жратву за  обе  щеки,
попутно гадая, что тут происходит. Мне никто до сих пор не уд