лы.
   Говорил он так быстро, как только язык позволял, однако я чувствовал, что
ему очень трудно описывать виденное. Идеально подходящих для этого  слов  не
было - по крайности, в языках, понятных нам, мирским.
   - По-моему, они видели в пламени, что мы делаем,  а  затем  посылали  эти
Тени сказать карликам, что с нами делать и как до нас добраться.
   - Ага?
   - Наверное, тебе  повезло,  что  днем  не  пришлось  столкнуться  с  ними
всерьез.
   - Эт-точно. - Мне за глаза хватило и гонки за ходячим пнем. - А ворон  ты
там, поблизости, не видел?
   - Ага. - Взгляд его сделался озадаченным. - И еще как. Лежал я, значит, в
той грязи, прикидывал,  что  у  меня  еще  осталось  в  загашнике  для  этих
шестерых,  и  тут,  откуда  ни  возьмись,  вороны.  Штук  двадцать.  И   все
взорвалось, словно дождило  из  туч  не  водой,  а  лигроином.  Прилично  их
поджарило. Только вороны эти, пожалуй, были не вороны. Понимаешь?
   - Нет. Лучше уж объясни!
   - Я видел их всего секунду, но они, кажется, просвечивались насквозь.
   - Да ты все всегда насквозь  видишь,  -  проворчал  я.  Он  снова  как-то
странно на меня поглядел. - Значит, по-твоему, теперь остатки этих  карликов
просто бродят по окрестностям без всякого смысла? Словно щенки без хозяев?
   - Я бы не сказал. Они не глупее нас с тобой. Ну тебя-то уж точно.  Просто
они лишились своего преимущества.
   Хозяйка все еще хлопотала вокруг Госпожи. Она уже успела где-то вымыть ее
и залатать одежду. Словно Госпожа нуждалась в заплатах!
   - Так как же все это может заменить поездку к Майну?
   - Слушай дальше, премногонетерпеливейший наш. Сразу после  взрыва  явился
по моему следу один из тех, кого я полагал приконченными. Скучно ему стало в
одиночестве. Вижу: бредет и за голову держится, словно та вот-вот отвалится.
Я его и повязал. И  еще  изловил  пару  оставшихся  бесхозными  Теней.  Одну
малость прибил и послал к Одноглазому, сказать, что мне нужна эта его тварь.
А другую Тень научил, как заставить карлика говорить. Когда  этот  маленький
монстр появился, мы порасспросили карлика. Подробно.
   - Так Жабомордый здесь?
   - Нет, назад отправился. Могаба им там порядок-то навел!
   - И правильно сделал. Значит, ты его расспросил. Он ответил?
   - Ну, смысла в его  ответах  не  много.  Эти  карлики  -  из  города  под
названием Тенелов. Точнее, из какой-то немыслимой сверхкрепости,  называемой
"Вершина". Их повелитель - один из Хозяев  Теней.  Длиннотень,  как  он  его
назвал. Этот самый Длиннотень дал Тени тем шестерым, в  яме  на  холме.  Эти
Тени - маленькие и немощные, годны разве что  в  качестве  гонцов.  Пожалуй,
имелись у них и другие, покрупнее.
   - Да-а... Чем дальше, тем забавнее. Ты выяснил, что творится? В общем?
   - Этот Длиннотень что-то задумал. Он и еще несколько  подобных  стараются
не допустить Отряд до своих земель.  Карликам  не  известно,  чего  они  так
боятся. Однако он ведет и свою собственную игру. Такое впечатление,  что  он
послал карликов взять тебя с Госпожой и притащить к нему в  замок,  где  он,
пожалуй, предложил бы вам некую сделку. Такие вот дела.
   За время его рассказа  у  меня  возникли  этак  сотен  пять  вопросов.  Я
принялся спрашивать, но Гоблин не знал ответов. Вернее, допрашиваемый их  не
знал: большинство моих вопросов Гоблин успел задать ему.
   - Ну, так как? Пойдем мы к Майну?
   - Да. Ты меня не разубедил. И эти коротышки - также. Без  своих  ворожеев
они нам не помеха. Так?
   - Ох, наверное, - застонал Гоблин.
   - Тогда что за стоны?
   - В чем, в чем... Не ехать же вам без прикрытия. А задница - не железная.
   Он растянул рот в широкой лягушачьей ухмылке. Я улыбнулся в ответ.

***

   По словам наших хозяев, до  Годжийского  брода,  ближайшей  и  удобнейшей
переправы через Майн, было  часа  четыре  верхом.  Лебедь  говорил,  что  на
восьмидесятимильном отрезке Майна есть  четыре  брода:  Терийский,  Нумский,
Годжийский и Ведна-Ботский. Терийский располагался выше всех по  реке.  Выше
него Майн тек сквозь непроходимые каньоны, слишком  крутые  и  холодные  для
военных операций. Хотя, по рассказу Гоблина, наши  маленькие  друзья  прошли
именно там, дабы не привлечь внимания остальных Хозяев Теней.  И  по  дороге
потеряли треть личного состава.
   Ведна-Ботский, как ближайший к морю,  был  полезен  лишь  в  самый  сухой
сезон.
   Восемьдесят миль  от  Ведна-Боты  до  моря  были  непроходимы  полностью.
Кстати, Ведна-Бота и Тери были деревнями, брошенными во время  прошлогоднего
вторжения Хозяев Теней. Они остались пустыми и поныне.
   Нума же с Годжей располагались за Майном, на  бывшей  таглиосской  земле,
ныне оккупированной. Годжийский брод был  основной  переправой.  Вдобавок  и
Лебедь, и Мотер, и Нож были там и рассказали мне все, что  могли.  Спрашивая
их о других бродах, я сделал забавное открытие: каждый  ec  троих  не  знал,
самое меньшее, одного. Х-ха!
   - Мы с Гоблином разведаем Годжийский. Мурген, ты с  Корди  отправишься  к
Ведна-Ботскому. Шадид с Лебедем - к Нумскому. Зиндаб с Ножом - к Терийскому.
   Каждого из троих приятелей я послал в незнакомую ему сторону.
   Корди рассмеялся. Лебедь нахмурился. А Нож... Интересно: если сунуть  его
ногами в огонь, отреагирует?
   Мы разъехались. Госпожа, Масло, Ведьмак  и  солдат  Зиндаба  остались  на
постоялом  дворе,  залечивать  раны.  Гоблин  ехал  рядом,   но   почти   не
разговаривал со мной - только высказал надежду, что  уж  сегодня  погода  не
испортится. И, судя по тону, надежда его была слабовата.
   Лебедь сказал, что слышал, будто  Хозяева  Теней  укрепляют  южный  берег
Годжийского брода. Еще один признак того, что противник двинет основные силы
туда. Я от души надеялся, что так и выйдет.  На  картах  место  выглядело  -
лучше не придумаешь.
   Через два часа с небес снова  заморосило.  Настала  отличная  погода  для
мрачных мыслей., Невзирая на вчерашнее приключение, я,  казалось,  в  первый
раз был оставлен в покое и получил возможность всласть  предаваться  унынию.
Гоблин был нем, как надгробие, и я ожидал, что  в  голове  сейчас  заварятся
мрачные раздумья по поводу взаимоотношений с Госпожой,  однако  она,  против
ожиданий, никак не шла на ум. Вместо этого я принялся обдумывать, во что  же
такое я втравил Отряд и влез сам.
   Я стоял во главе, однако  не  управлял.  Начиная  с  посещения  монастыря
вокруг  начали  происходить  вещи,  не  поддававшиеся  ни   управлению,   ни
осмыслению. Джии-Зле и плавание по реке только усугубили  это.  И  теперь  я
чувствовал себя бревном, плывущим по  течению.  Я  лишь  слегка  представлял
себе, кто, что, с кем и зачем делает, однако сам был  замкнут  этим  кругом.
Если только это последнее отчаянное усилие не высвободит меня.
   Наверняка я знал одно: если позволить Прабриндраху втянуть  меня  в  свои
дела, я заведомо примкну "не к той" стороне. Теперь я понял, что  чувствовал
капитан, когда Душелов заманила нас на службу Госпожи и, прежде  чем  ребята
начали подозревать, что совершили ошибку,  мы  уже  дрались  в  форсбергской
кампании.
   Наемнику нет  надобности  понимать,  что  происходит.  С  него  хватит  -
выполнять работу, за которую платят золотом. Именно это вдалбливали в меня с
того момента, как я записался в  Отряд.  Нет  ни  правых,  ни  неправых;  ни
добрых, ни злых; а есть  лишь  наши  и  не  наши.  Честь  Отряда  -  понятие
внутриотрядное, она существует только между братьями. Вне Отряда честь  лишь
в том, чтобы честно обходиться с нанимателем.
   Ничего подобного не происходило до сих пор с Отрядом.  В  первый  раз,  в
основном моими стараниями, мы дрались в  первую  голову  за  себя.  Этот  же
контракт, если  мы  его  примем,  будет  соответствовать  нашим  собственным
желаниям. Станет  нашим  орудием.  Если  я  буду  действовать  в  правильном
направлении, Таглиос со всеми своими таглиосцами станет  орудием  исполнения
наших желаний.
   Хотя на этот счет меня  одолевали  сомнения.  Мне  нравилось  то,  что  я
наблюдал в таглиосцах, особенно их дух.  После  всех  потерь,  понесенных  в
борьбе за независимость, они все  еще  были  готовы  сражаться  с  Хозяевами
Теней. Которые, узнай я их поближе, вряд ли понравились бы мне. Итак, еще до
начала дела я нарушил первое правило наемника и дал  волю  чувствам.  Что  с
моей стороны глупо.
   Проклятый  дождь,  казалось,  затаил  против  нас  личную  злобу.  Он  не
усиливался, однако от этого было не легче. К востоку же и к  западу  от  нас
виднелись светлые места, явно означавшие чистое, солнечное небо. Боги,  если
только таковые существуют, видимо, организовали эту пакость  специально  для
меня.
   Последние обитаемые места, встреченные нами по пути, лежали в шести милях
от Годжийского брода. Далее попадались лишь заброшенные деревни, пустовавшие
уже много месяцев. Хотя земли были неплохи. Значит,  местные  были  порядком
напуганы, если с концами бросили такие владения.  Обыкновенно  для  крестьян
смена повелителя не слишком-то ощутима.
   Видимо, те пять тысяч, что бежали на север и не вернулись, знали, от чего
бегут.
   Земля здесь была ровная, как  стол,  и  дорога,  хотя  она  и  в  хорошем
состоянии, не предназначалась для передвижений войск. Никаких  укреплений  -
ни рукотворных, ни естественных - на глаза не попадалось.  Я  И  подобия  их
нигде на таглиосских землях не наблюдал. То есть бежать некуда и  прятаться,
в случае катастрофы, почти негде. И я проникся большим уважением к Лебедю со
товарищи, решившимся совершить то, что совершили.
   Земля,  размокнув,  превращалась  в  глинистую,  топкое  месиво  -  сущее
испытание для сил и терпения даже  моего  неутомимого  скакуна.  К  сведению
начальника штаба: для битв выбирать ясные, сухие дни.
   Точно. И противников заказывать только слепых.
   Однако в нашем деле приходится брать что дают...
   -  Ты  чертовски  мрачен  сегодня,  Костоправ,  -  заметил  Гоблин  после
продолжительного молчания.
   - Я? Ты и сам не болтливей булыжника.
   - Да, не нравится мне все это...
   Он был порядочно встревожен. Замечание его было совсем не  Гоблиновым.  И
значило это, что его тревога  бьется  в  кончиках  ногтей..  -  Думаешь,  не
справимся, если возьмемся за эту разведку?
   Он покачал головой:
   - Не знаю. Может быть. У тебя всегда находится  что-нибудь  в  загашнике.
Только устали мы, Костоправ. Утратили вкус к таким делам. А что если мы  все
сделаем, пробьемся, дойдем до Хатовара,  и  все  закончится  просто  большим
кукишем?
   - Ну, это с самого начала не исключалось. Я никогда  и  не  говорил,  что
выйдет какой-то прок. Просто я полагаю, что это надо сделать, потому что,  я
поклялся сделать это. А когда передам Летопись Мургену, то и с  него  возьму
такую же клятву.
   - Наверное, нам больше нечего делать.
   - До конца мира и обратно. Вот завершение Летописи.
   - Только насчет первой цели я как-то сомневаюсь...
   - Я тоже, дружище. Летопись обрывается где-то между событиями в  Джии-Зле
и Таглиосе. И сдается мне, таглиосцы что-то знают об этом. Но  молчат.  Надо
бы попробовать на них старую отрядную двойную тасовку...
   В дожде, надо сказать, было и нечто положительное. Он  снижал  видимость.
Прежде чем я понял, где мы, гребень последнего холма  остался  позади  и  мы
спускались к Майну и Годжийскому броду.  Часовые  с  южного  берега  тут  же
заметили бы нас, будь погода получше. Гоблин почуял это первым.
   - Приехали, Костоправ. Река - прямо здесь, внизу.
   Мы осадили коней.
   - Чуешь что-нибудь на той стороне?
   - Люди. Не шибко-то бдят. Только парочка бедных дурачков стоит на часах.
   - Как по-твоему, что это за часть?
   - Раздолбай. Третьего сорта. Будь у меня время, сказал бы больше.
   - Время у тебя есть. Я пока поброжу вокруг и посмотрю.
   Место  оказалось  именно  таким,  как  мне  рассказывали.  Дорога  отлого
спускалась к броду, расположенному чуть выше излучины реки. За  излучиной  с
нашей стороны в реку впадал ручей, хотя к нему  пришлось  спуститься,  чтобы
убедиться - его загораживала небольшая  возвышенность.  Ручей,  как  обычно,
зарос  по  обоим  берегам.  По  другую  сторону   от   дороги   также   была
возвышенность; таким образом, дорога шла по дну  неглубокой  ложбинки.  Выше
брода река плавно, широко поворачивала к югу. С нашей стороны ее  берег  был
высотою от двух до восьми футов и везде, кроме самого брода, зарос деревьями
и кустарником.
   Все это я облазил и  осмотрел  тщательнейшим  образом,  оставив  коня  на
попечение Гоблина за холмами. Подобрался  даже  к  самому  броду  и  полчаса
просидел в мокрых кустах, рассматривая укрепления на том берегу.
   Нас явно не желали пропускать через брод. По крайней мере, без боя.
   Неужели они ожидали нашего появления? Почему?
   При помощи старого  триангуляционного  приема  я  определил,  что  высота
сторожевой башни крепости  достигала  примерно  семидесяти  футов,  а  затем
принялся подсчитывать, что можно обозреть с ее вершины.  Закончил  только  к
закату.
   - Ну как? Выяснил что надо? - спросил Гоблин, когда я вернулся к нему.
   - Пожалуй. Однако не то, что хотелось бы, Если  только  твои  новости  не
окажутся обнадеживающими. Сможем мы, по-твоему, пробиться через брод?
   - При нынешних условиях? Возможно. Когда вода спадет.  Если  двинемся  на
исходе ночи и застанем их спящими.
   - Когда вода спадет, они еще десять тысяч человек сюда приведут.
   - Значит, плохо дело?
   - Да. Пойдем поищем, где бы спрятаться от дождя.
   - Да я выдержу обратный путь. Если и ты...
   - Давай попробуем. Если доедем, хоть выспимся в тепле и сухости.  Что  ты
думаешь о тамошнем гарнизоне? Профессионалы?
   - По-моему, лишь слегка получше, чем просто люди, переодетые солдатами.
   - И на мой взгляд слишком раздолбайски выглядят.  Хотя,  возможно,  здесь
лучших и не требуется.
   Прячась у брода, я заметил четверых. И они меня совсем не впечатлили. Как
и   фортификационные   сооружения.   У   Хозяев   Теней   явно   недоставало
профессионалов для обучения солдат, потому-то те и не в лучшей форме.
   - Может быть, конечно, мы видели то, что нам желали показать.
   - Не исключено.
   Интересная мысль, стоившая, пожалуй, рассмотрения, тем более, что как раз
в тот момент я заметил пару  здорово  изгвазданных  грязью  ворон  на  ветке
ближайшего ильма. Оглянулся было и в поисках пня - да  черт  с  ним.  Придет
время - разберемся.
   - Гоблин! Помнишь женщину Меняющего Облик?
   - Ага. А что?
   - В Джии-Зле ты говорил, что знакомо выглядит. Сейчас мне что-то такое  в
голову пришло... Пожалуй, ты был прав. Мы, точно, где-то сталкивались с  нею
раньше. Но - хоть убей - не могу вспомнить, когда и где.
   - А какая разница?
   - Наверное, никакой. Просто привязалась мысль почему-то... Давай-ка здесь
налево свернем. - За каким чертом?
   - По карте тут должен быть город, Веджагедхья. Хочу взглянуть.
   - Я думал, мы назад возвращаемся.
   - Это всего на несколько минут.
   - Ладно уж, - пробухтел он.
   - По всему выходит, нам придется драться. Надо изучить территорию.
   Ответом мне был еще один раздраженный ворчок.
   На ходу мы наскоро перекусили. Не  часто  со  мной  такое  бывает,  но  в
подобные минуты я завидую людям с домами и женами.
   За все нужно  платить.  Местность,  по  которой  мы  ехали,  была  землей
призраков. Рука человека видна была повсюду, даже при наступивших  сумерках.
Некоторые из осмотренных нами домов выглядели так, словно их оставили только
вчера. Но людей мы ни разу не встретили.
   - Удивительно, что воры этих мест не трогают.
   - Одноглазому этого не говори. Я выдавил смешок.
   - Ну, жителям, наверное, хватило ума все ценное забрать с собой.
   - Сдается мне, местные готовы платить любую цену...
   Судя по тону, он  был  впечатлен.  Я  неохотно  развил  тему  уважения  к
местным:
   - А мне сдается, что Отряд - последний их козырь в игре с судьбой.
   - Если ты им позволишь.
   Впереди показался город Веджагедхья. Некогда он мог бы вместить и  тысячу
жителей. Теперь он был еще  призрачнее  окрестных  деревень.  В  деревнях-то
жизнь хоть и дикая, но все же встречалась. В городе  мы  не  видели  ничего,
кроме нескольких ворон, перелетавших с крыши на крышу.
   Городские оставили двери незапертыми. Мы проверили, наверное, две  дюжины
домов. - Вот этот подойдет для штаба, - сказал я.  Гоблин  крякнул  и  через
некоторое время спросил:
   - Стало быть, решился?
   - Начало осмотра местности уже  определило  решение.  Верно?  Однако  еще
посмотрим, что скажут остальные.
   Мы поехали на север. Гоблин опять заткнулся, словно закрылся на замок,  и
у меня появилось время вжиться  и  глубже  прочувствовать  предстоящую  роль
капитана и, возможно, главнокомандующего-воеводы.
   Если не остается ничего, кроме как вступать в бой и вести за  собой  весь
народ,  надо  выставить  условия.  Я  не  собирался   позволять   таглиосцам
обдумывать и обсуждать каждое мое решение. Видал я, как мои  предшественники
допускали подобные безумства. Если уж им удалось подцепить меня на крючок, я
их за леску еще потаскаю.
   Назвать это можно как-нибудь помягче, однако я намеревался  быть  военным
диктатором.
   Именно я. Костоправ. Бродячий военный лекарь и  историк-любитель.  Вполне
способный на все то, что всю жизнь проклинал в князьях...
   Мысль оказалась отрезвляющей.
   Если мы возьмем прикуп,  примем  заказ  и  я  получу  то,  что  затребую,
придется приказать Сопатому ни на  шаг  от  меня  не  отходить  и  постоянно
напоминать, что я - всего лишь простой смертный. Больше он все равно  ни  на
что не годен.
   Едва мы приехали в деревню, дождь кончился.
   Нет, боги, определенно, питают ко мне особую любовь!

Глава 29
УБЕЖИЩЕ КОПЧЕНОГО

   Копченый восседал на высоком табурете, склонившись над  огромным  древним
фолиантом.
   Комната была полна книг. Казалось, некая книжная волна пронеслась  сквозь
нее, оставив за собою озерца. Книги не только стояли на полках - они грудами
лежали на полу, на столах и креслах, и даже на подоконнике  узкого  высокого
окна. Копченый читал при свете единственной свечи. Воздух в комнате был  так
густо насыщен дымом, что глаза Копченого слезились, а из носу текло.
   Порою он бурчал что-то себе под нос и левою рукой - так как был  левша  -
делал заметки на клочке бумаги.
   Во всем дворце не  было  комнаты,  лучше  защищенной  от  слуха  и  взора
посторонних. Копченый сплел множество колдовских паутин и возвел целые стены
из заклинаний, дабы обеспечить покой. Предполагалось, что об этой комнате не
должен знать никто. Ее не было ни на одном из планов дворца.
   Копченый почувствовал,  как  что-то  очень  легкое,  не  тяжелее  комара,
коснулось внешних защитных чар. Прежде чем он  успел  уделить  этому  больше
внимания, нечто пропало, так что он даже не смог убедиться, не почудилось ли
ему. После инцидента с летучими мышами и воронами у него  здорово  усилилась
мания преследования.
   Интуиция подсказывала,  что  осторожность  отнюдь  не  повредит.  В  дело
включились силы, превосходящие  его  возможности.  Лучшим  его  оружием  был
простой факт: о его. Копченого, существовании никто не знал.
   Он от души надеялся на это.
   Последние дни сделали его весьма  пугливым.  Каждая  тень  вокруг  кишела
ужасом.
   Дверь отворилась. Подпрыгнув, он тоненько заверещал.
   - Копченый!
   - Ты напугала меня, Радиша.
   - Копченый, где они? От Лебедя нет никаких вестей. Они ушли с концами?
   - Оставив здесь большую часть своих? Имей терпение, Радиша.
   - Мое терпение иссякло. Даже брат начал беспокоиться. До того, как спадет
вода, осталось всего несколько недель.
   - Я знаю это, моя госпожа. Сосредоточься на том, что ты в силах свершить,
а не на том, что свершить хотелось бы. Все возможные силы были  применены  к
ним, но мы не можем склонить их помогать нам.
   Радиша пихнула ногой груду книг на полу.
   - В первый раз чувствую себя столь бессильной. И чувство это не  нравится
мне. Копчен