ай  Дэю.  Похоже,  ему  тоже  вспомнились  те
времена.
   - Там, по крайней мере, было теплее, - промолвил я.
   - Я помню это, брат. Я все помню.
   Он имел в виду, что помнит, почему  так  много  его  соплеменников  сочли
своим долгом чуть ли не служить воинам Черного Отряда.
   - Я хочу, чтобы ты помнил те дни всегда. Тай Дэй. Мы оказались в ловушке,
но выжили. Там я многому научился. Теперь меня ничем проймешь.
   Я побывал в аду и отбыл там свой срок. Нынче даже сама  мрачная  Кина  не
имела возможности ввергнуть меня  в  худшие  беды,  нежели  те,  что  я  уже
пережил.
   Отвлекшись на разговоры и размышления, я упустил  из  виду  дядюшку  Доя.
Если это действительно был дядюшка Дой. Мы с Тай Даем оставались на  улицах,
пытаясь воодушевить солдат и в то же время силясь забыть о своих каникулах в
аду.
   О дядюшке Дое этот маленький паршивец не проронит больше ни слова.

Глава 51

   Костоправ был недоволен.
   - Нечего рогом упираться, Мурген. У тебя не было  нужды  подвергать  себя
такому риску.
   - Я выяснил, что князь затевает какую-то гадость.
   - Подумаешь, великое дело. От этой задницы мы ничего другого и не ждали.
   - К тому же я видел дядюшку Доя. Он тоже шнырял в развалинах.
   - Ну и что?
   - Так ведь ты всю дорогу беспокоился насчет моих родственников.
   - Теперь это уже не так важно.
   Его слова насторожили меня. Опять он знал нечто такое, чем  не  хотел  со
мной делиться. Или же просто вознамерился сохранить  свою  точку  зрения  на
происходящее в полнейшем секрете.
   - Что случилось?
   - Мы достигли верстового столба. Камня, на котором отмечено расстояние  в
милях. Никто этого не заметил, что дает нам обалденное преимущество.
   - А пояснее нельзя?
   - Ни в коем случае. Вдруг да пташка услышит.
   - Скажи, почему ты встречаешься  с  этой  птичницей?  Я  взял  за  обычай
приставать к нему с этим, так же как он цеплялся  ко  мне  с  расспросами  о
дядюшке Дое. Что вовсе ему не нравилось. Ответа я не получил.
   - У тебя есть дело. По существу, даже два. Вот ими и  занимайся.  Если  я
лишусь тебя, у меня не останется никого, кроме Одноглазого. - Он  бросил  на
меня суровый взгляд.
   - Представляю, как это будет ужасно. Костоправ уловил мой сарказм.
   - Когда будет готов Дрема? Что-то я давненько его не видел.
   - Я тоже. - В данном случае, если подойти формально, мои  слова  не  были
ложью. Уж больно занят был. Составлял чертеж внутренних помещений Вершины.
   Что тоже соответствовало действительности. Я вычерчивал  план,  когда  не
находилось дела поинтересней. И не прилагал особых усилий для  слежки,  хотя
кое за кем последить бы стоило.
   - Ты знаешь, насколько глубоко уходят в землю его подвалы?
   - Нет. Как не знают и вороны.
   - Тут  он,  пожалуй,  ошибался.  Некогда  Душелову  довелось  побывать  в
подземельях Вершины. В качестве узницы. Но с меня этого  разговора  хватило.
Ясно, что нашей паранойе конца не видно.
   - Ладно. Пожалуй, я прогуляюсь.

***

   - Одноглазый сидел напротив матушки Готы, по другую сторону  костра.  Они
не разговаривали, однако их взаимная терпимость  и  сама  по  себе  вызывала
немалое удивление. Неужто паршивый колдунишка и впрямь пытался сосватать  ее
за Гоблина. Глазенки у него, во всяком случае, бегали так, словно он  затеял
какую-то пакость.
   Мой телохранитель сидел рядом со своей мамочкой, кормившей его  пакостной
хренью, которую нюень бао почему-то считают едой.
   Проскользнув мимо них, я поднырнул под рваное одеяло и залез  в  логовище
Одноглазого. Вонища там стояла страшенная. Уж не  знаю,  кого  он  собирался
дурачить: ни у одного нормального  человека  не  могло  возникнуть  сомнения
относительно назначения этого густого сусла. Надо полагать,  пойло  из  него
выйдет такое же вонючее. Одноглазый побросал в свой жбан решительно все, что
могло  быть  подвергнуто  брожению.  Копченый  лежал  на   походной   койке,
изготовленной Дофтусом и его  братьями  по  заказу  Одноглазого,  коматозный
колдунишка располагал лучшей кроватью во всей провинции.  Я  пристроился  на
стуле, размышляя: можно ли будет и вовсе обойтись без него. В конце концов я
решил, что опыты подождут. В настоящий момент предпочтение следовало  отдать
надежности. Однако мне  следует  вытащить  его  из  этой  дыры.  При  первой
возможности я тихонько перетащу Копченого к Костоправу, то-то у него радости
будет - полные штаны. В первую очередь  я  нашел  Дрему:  парнишка  все  еще
дожидался Бонх До Трана в  его  городском  доме.  Последовав  за  Траном  на
болота, я приметил, что старик встревожен. Почему - я не понимал.  До  храма
ему было еще ехать и ехать, а тем временем стан моей Сари  округлялся  прямо
на глазах.
   Не прошло и недели с тех пор как я видел ее в последний раз, а  живот  ее
увеличился  более  чем  заметно.  Я  припомнил  шуточки,  которые   взрослые
отпускали в адрес беременных женщин, когда я был еще мальчишкой. Теперь  они
уже не казались мне такими смешными.
   Я очень хотел быть рядом с ней, хотя и сознавал, что в  моем  присутствии
нет никакой нужды. Каждый день во всем мире женщины рожают детей и прекрасно
обходятся безо всякой помощи со стороны  отцов.  В  такие  моменты  они  все
заодно, а мужиков и близко к себе не подпускают.  Я  снова  выбрал  минутку,
когда Сари оставалась одна, и попытался материализоваться прямо перед ней. И
снова мне удалось лишь напугать ее.
   - Скоро ты узнаешь правду, - попытался  сказать  я,  но  в  итоге  только
переполошил ласточек на стрехах. Но я мог проявить терпение, ибо теперь  вел
игру сам. Дядюшка Дой и матушка Гота  понятия  не  имели  о  том,  что  было
известно мне. Я решил навестить Радишу.
   С первого взгляда мне стало  ясно,  что  она  сожалеет  о  своем  решении
послать Корди Махера приглядеть за нами, этакими безобразниками.  Без  своей
любимой игрушки она превратилась в несносную старую  каргу.  Что  не  прошло
незамеченным. Неплохо, когда жрецы ко  всему  присматриваются  и  по  любому
поводу имеют свое суждение.
   Правда, мне работенки прибавилось: теперь не мешало  присматривать  и  за
святошами. Надо будет переговорить на  сей  счет  с  Костоправом:  вдруг  он
сумеет использовать ситуацию в своих интересах. Больше я в  Таглиосе  ничего
интересного не увидел. Теперь все, от мала до  велика,  знали  о  победе  на
Чарандапраше. И решительно все, независимо от касты,  веры  и  общественного
положения,  как  сторонники  Черного  Отряда  так  и  его  ненавистники,  не
сомневались в скором падении Вершины. Никто не выказывал ни малейшего страха
перед Хозяином Теней. Похоже в Таглиос возвращались добрые  старые  времена:
времена мира, заговоров и ударов  в  спину.  На  мой  взгляд,  этот  настрой
появился несколько преждевременно.
   Я повернул  на  юг,  выискивая  Корди  Махера.  Сдается  мне,  Корди  его
поручение пришлось не по сердцу, и он не слишком-то  рвался  его  выполнить.
Его отряд еще не добрался до Чарандапраша. Я не  стал  выяснять  почему:  не
иначе как ребята ждали хорошей погоды.
   Если уж Махер не стремился на  фронт,  то  о  его  спутниках  и  говорить
нечего, к тому же они считали, что война уже выиграна. А коли так, зачем  им
соваться туда, где люди все еще продолжают убивать друг друга. Этак  ведь  и
пораниться недолго. Не говоря уж о холоде,  варварски  примитивных  условиях
жизни, отсутствии развлечений и изысканной кухни...
   Я вернулся к холодному, орошаемому кровью массиву Данда Преш и взмыл  над
горами  как  можно  выше,  стараясь  обнаружить  признаки  Могабы,  Гоблина,
форвалаки или Душелова. Копченый не мог или не хотел  обнаружить  никого  из
них,  хотя  примерное  местоположение  Душелова  можно  было  определить  по
множеству ворон. Она оставалась на  том  самом  месте,  где  встречалась  со
Стариком. Подвести Копченого ко Вратам  Теней  ближе,  чем  раньше,  мне  не
удалось. Но то, что я увидел, заставило меня выругаться.  Почти  вся  Старая
Дивизия Костоправа была рассредоточена среди лощин и утесов между Вершиной и
Вратами Теней. Солдаты перерезали дорогу на юг, в Хатовар. Некоторые из этих
обалдуев мало того, что расположились чуть ли не у  самых  Врат,  но  еще  и
затеяли обстреливать противоположную сторону. Почти  беспрерывно:  в  каждый
момент по направлению к Вратам летело несколько шаров.
   Интересно, знает ли Старик, чем они тут занимаются? Дурнее этого ничего и
придумать нельзя. Один-единственный неверно  пущенный  шар  может  разрушить
Врата.
   Я  вернулся  в  цитадель  и  принялся  блуждать  по  темным,   запутанным
коридорам. Памятуя  о  том,  сколь  велик  страх  Длиннотени  перед  Тенями,
следовало  ожидать,  что  он  попытается  постоянно  поддерживать  во   всех
внутренних помещениях яркий свет. Однако для этого  не  хватило  бы  никаких
ресурсов,  что,  очевидно,  понял  и  Хозяин  Теней.  А  потому  предпочитал
отсиживаться в светлых хрустальных покоях, а по Вершине перемещался  лишь  в
случае крайней необходимости. Редко, но метко: уж тогда-то света хватало.
   Ревун, Нарайан и Дщерь Ночи разгуливали по крепости совершенно  свободно.
Они ничего не боялись и даже не сторонились темных углов. Девочка относилась
к страхам Длиннотени с нескрываемым презрением.  Возможно,  потому,  что  ни
она, ни Нарайан полностью  не  представляли  себе,  что  способны  натворить
питомцы Хозяина Теней. Впрочем, полностью этого не представляли себе и мы.
   Госпожа  развернула  походную  мастерскую  по  подзарядке  использованных
бамбуковых шестов. Она была уверена, что они нам потребуются. Я боялся,  что
она права.

   Камень сотрясает дрожь. Вечность  глумливо  пожирает  собственный  хвост.
Пиршество стужи близится к завершению. Даже смерть не  ведает  покоя.  Стены
кровоточат.
   В серой крепости царит мгла, и в этой мгле трудно различить сочащиеся  из
трещин в камне капли венозной крови. Капли, поблескивающие  в  поднимающемся
из бездны свете. Вокруг каждой капли алчно витают маленькие Тени. И за  всем
этим наблюдает одна-единственная ворона.
   Крепость уже начала наполняться извергнутым бездной  туманом.  Клубы  его
заволокли половину кренящегося трона.  Трона,  накренившегося  еще  сильнее.
Кажется, что сидящий  на  нем  человек,  не  будь  он  намертво  приколот  к
престолу, соскользнул бы в туман.
   Трон наклоняется снова, дальше -  еще  на  одну  миллионную  долю  дюйма.
Восседающий  издает  стон.  Его  слепые  глаза  трепещут.  Каркает   ворона:
одна-единственная ворона.
   Молчания нет. Камень порушен.
   Где есть хотя бы щель, там появляется и жизнь. Свет всегда  пробьет  себе
путь.

Глава 52

   Когда я рассказал Старику  про  ребят,  стреляющих  огненными  шарами  по
Вратам Теней, он помрачнел.
   - А еще дурнее они ничего не могли придумать? - рявкнул  он  и,  подозвав
вестового, послал его на юг с твердым и недвусмысленным приказом.
   - Что-то здесь ворон не видно, - заметил я.
   Одноглазый наколдовал. Напустил на них голод, а тут поживиться нечем, вот
они и улетели. Но не навсегда.
   Я понял намек и поспешил высказать то, что меня тревожило. На мой  взгляд
мы не слишком-то усердствуем в том, чтобы помочь парням Госпожи, запертым  в
вершине.
   Костоправ пожал плечами.
   - Вершина меня больше не волнует. Во всяком случае, не очень волнует.
   - Что? Ты не беспокоишься насчет Длиннотени? Ревуна?  Нарайана  Сингха  и
своей.., и Дщери Ночи.
   - Пойми  меня  правильно.  Не  то  чтобы  все  они  были  совсем  уж  мне
безразличны. Просто, они уже не имеют того значения, что раньше.
   - Должно быть, я чего-то не понял. Что ты говоришь?
   - Пока я лишь  предполагаю,  Мурген,  но...  Теперь  мы  можем  двинуться
дальше, на юг. Если захотим. И если я прав насчет Знамени.
   - Хм... - сказал я. Других слов не нашлось.
   - Знамя должно быть ключом к Вратам Теней.  Думаю,  с  ним  мы  могли  бы
миновать Врата и двигаться дальше безо всякой опаски.
   - Хм... - повторил я, но  на  сей  раз  в  моей  башке  уже  зашевелились
кое-какие мыслишки. - Ты хочешь сказать, что  мы  могли  бы  просто-напросто
собраться вместе и, распевая строевые песни, потопать вверх по склону?
   - Да. Вполне возможно.
   Стало быть, полной уверенности у него нет.
   - Но не означает ли это оставить многие дела неулаженными? И каков риск -
вдруг мы откроем Врата как-нибудь не так?
   - А Длиннотень на что? Он охраняет Врата и может держать их запертыми.
   - А ежели на сей раз он не сможет их запереть? Костоправ пожал плечами:
   - В конце  концов,  мы  никому  ничего  не  должны...  Давно  ли  ты  сам
рассказывал мне, какие козни строит против нас Радиша. Прабриндрах Драх тоже
затевает гадости, прямо у нас под носом. Ревун нам всяко не друг, а  Душелов
помогает мне лишь потому, что рассчитывает через меня насолить Госпоже.
   - Командир, у меня там жена. На сносях. Не говоря  уж  о  Гоблине  и  его
команде. Найти я их не могу, но уверен, что они  выполняют  какое-то  тайное
задание. Твое задание.
   - Хм. Об этом я не подумал.  Вообще-то  тайны  тут  никакой  нет.  Задача
Гоблина состоит в том, чтобы о нем позабыли, чтобы он мог появиться в нужное
время и в нужном месте совершенно  неожиданно.  Скажем,  если  вздумает-таки
подложить нам свинью.
   Я хмыкнул. Может оно и так, а может Костоправ попросту пудрит мне  мозги.
Ломать над этим башку сейчас я не собирался: надо будет, проверю  с  помощью
Копченого.
   - А как насчет Сингха, - спросил я. -  Ты  хочешь  уйти,  оставив  его  в
покое?
   Трудно было поверить, что Госпожа согласилась  бы  с  подобным  решением.
Конечно, ей в голову не заглянешь, но мне казалось, что  никто  и  ничто  не
заставит ее стронуться с места, покуда  Нарайан  Сингх  пребывает  в  добром
здравии.
   - Пока все идет как идет, и я в чужие дела  особо  не  путаюсь.  До  поры
пусть оно так и остается. Но когда наступит час,  я,  не  колебаясь,  поведу
Отряд вперед, по дороге на Хатовар. - Голос его  стал  холоден  и  тверд.  Я
начинал сердиться, чего делать не следовало.
   - Прошу прощения, может мне пора идти?
   - Самое время, - отозвался он с натянутой улыбкой.  В  комнату  заглянула
одна из его ворон. Если птица может выглядеть  озадаченной,  то  эта  ворона
выглядела именно так. От нее тоже воняло. Она подкрепилась на развалинах.

***

   - Чего  стоит  наш  договор  с  таглианцами?  -  спросил  я  Одноглазого.
Колдунишка лишь озадаченно хмыкнул.  Больше  всего  ему  хотелось,  чтобы  я
провалился в тартарары и не мешал ему возиться с самогонным аппаратом.
   - Я хочу сказать, обязаны ли  мы  строго  придерживаться  каждого  пункта
своих обязательств до тех пор, пока они явно не нарушат свои?
   - В чем твоя проблема? - Он взмахнул рукой, давая мне понять, что воронья
поблизости нет. - Старик твердит о том, что нам следует отправиться  на  юг.
Послать на хрен и Вершину, и Длиннотень, и все прочее. Путь они  разбираются
между собой, пока мы топаем в Хатовар.
   Колдунишка перепутался так, что и думать забыл меня выпроваживать.
   - А он и вправду знает, как это сделать?
   - Во всяком случае, считает это возможным. По-моему, полной уверенности у
него нет, но он твердо настроен проверить, что да как, методом втыка.
   - Худо дело. Этим своим тыканьем он может вызвать такой дерьмошторм... Мы
и вообразить не можем, какой. Такой, о каких и в мифах не помянуто.
   - Я тоже так думаю. Конечно, скорее всего это просто трепотня. Но тем  не
менее не помешает напомнить ему, что мы еще не прочли три  недостающих  тома
Летописей. У меня такое впечатление, что мы можем упустить нечто важное.
   У Одноглазого не было и десятой доли того  почтения  к  Летописям,  какое
испытывал я, не говоря уж о Костоправе, но, судя по ухмылке, ход моей  мысли
ему понравился.
   - Звучит разумно. Я ему напомню.
   - Только ненавязчиво, исподволь. Иначе его только раззадоришь.
   - Кого учишь, Малец? Я ж такой скользкий, как засаленное совиное дерьмо.
   Можно подумать, что ты меня не знаешь.
   - Прекрасно знаю. Это меня и пугает.
   - Ну что за молодежь пошла? Ни тебе доверия, ни уважения к старшим...
   - ..Ни терпения, вожжаться с дерьмом бычачьим, - согласился я.
   - Ну ладно, у меня забот полон рот. Мне еще бумаги писать.
   Но прежде всего следовало позаботиться о еде. Я снова проголодался.
   После прогулок с духом я наедался до отвала и теперь,  наверное,  слишком
растолстел, чтобы ходить пешком.
   Я присоединился к родственникам, сидевшим у костра. Матушка Гота плеснула
мне в миску варева из кипевшего на огне горшка. Никто из нас не проронил  ни
слова. В последнее время я с  ними  почти  не  разговаривал.  Наверное,  они
решили, что я ушел в себя.
   Интересно, подумал я, почему старуха не занимается стряпней в  помещении.
Мы с Тай Дэем отгрохали для нее в нашей норе прямо-таки личные покои, но она
залезала внутрь лишь на ночь, да когда погода становилась совсем несносной.
   Благоустройством нашего жилья занимался в основном Тай Дэй. Другого  дела
у него все одно не было. К затеям своей матери и дядюшки Дэя он отношения не
имел.
   - Спасибо, - сказал я матушке Готе, когда наелся, - это было как раз  то,
что надо. Нахваливать ее стряпню я не стал, Она бы все равно не  поверила  в
мою искренность. Потому  как  никогда  не  претендовала  на  славу  искусной
поварихи.
   - Костяной Воитель, - обратилась она ко мне, что случалось нечасто, -  ты
опасаешься ворон? Они так важны?
   По-таглиански она  говорила  ужасно.  Я  мог  объясняться  на  нюень  бао
несравненно лучше, но она нипочем не соглашалась говорить со мной  на  языке
своей родины.  По  моим  соображениям,  для  нее  это  значило  бы  признать
законность моих отношений с  Сари.  Впрочем,  я  давно  уже  бросил  попытки
разгадать ход мыслей матушки Готы.
   - Они передают сообщения, - ответил я  на  нюень  бао,  -  подсматривают,
подслушивают, шпионят. Так же как мыши, и земляные и летучие. Те,  кому  они
служат, нам не друзья.
   Наверное, я  чересчур  распустил  язык.  Костоправ  не  одобрил  бы  моей
болтливости. Но мне показалось, что она может клюнуть на эту наживку.  Вдруг
да проговорится о том, что  она  знает  или  хотя  бы  подозревает.  Захочет
выпендрится и не удержится.
   - Я тоже приметила ночью сов, Каменный Воин, -  странных.  Обычные  птицы
так себя не ведут.
   Я хмыкнул. До сих пор на сов никто не обращал внимания. Если их и вправду
используют против нас, эта старушенция куда проницательнее, чем я думал.
   - Прошлой ночью вороны прилетали и улетали  из  сияющей  крепости.  Много
ворон.
   Я присмотрелся к ней повнимательнее. Стало быть, прошлой ночью. Когда  мы
с Тай Даем разбирались с отбившимися от своих  парнями.  А  она  шастала  по
развалинам с дядюшкой Доем. И, гляди-ка, приметила то, что я прошляпил.
   В последнее время ворон у вершины вилось немного. По-видимому, Длиннотень
почувствовал неприязнь к этим мрачным, зловещим птицам и опутал  хрустальные
купола своих башен коварными чарами, поражавшими ворон, когда тем  случалось
подлетать слишком близко.
   - Интересно, - сказал я. - Возможно, это что-то новое.
   - Вороны летали туда и раньше. Но так много их не было никогда.
   Хм. Что же за хреновина  творилась  там  прошлой  ночью?  Что  могло  так
заинтересовать Душелова? Может быть, это  стоит  проверить.  А  может  быть,
проверяют как раз меня. Возможно, дядюшка Дой и  матушка  Гота,  приметив  в
последние месяцы странности в моем поведении, задумали выяснить, что к чему.
Кто знает, не справедливы ли подозрения Костоправа. Если это  подозрения,  а
не что-то большее. Он ведь всех подряд хоть в чем-нибудь, да  подозревает  -
Летающий тоже вылетал прошлой ночью. Солдат Тьмы.
   - А... - Кажется, она все-таки меня проверяла. Прекрасно ведь знала,  что
я терпеть не могу загадочные титулы, навешанные на меня ее папашей Кы Дамом.
Старый Вещун никогда не разъяснял, что они значат, а Гота и подавно шагу  не
ступит дальше, чем ее папочка. - ..Это интересно.
   Никто уже давно не