ечами в редких канделябрах. Видимо, нары,  несмотря  на
свои богатства, экономили.
   Дядюшка Дой прижал палец к губам. Мы были совсем близко от людей,  вполне
способных заметить нас по малейшему подозрительному шороху.  Опустившись  на
четвереньки, он повлек меня прямо в зал, в коем собрались  почти  все  нары.
Освещена был только та часть зала, где они находились.  Дядюшка  укрылся  за
колонной. Я спрятался за низким, пыльным столом рядом с  самой  дверью.  Мне
ужасно хотелось стать  черным,  как  нары.  Казалось,  лоб  мой  светится  в
темноте, будто месяц...
   От нашей жизни ожесточаешься. Очень  быстро  отучишься  удивляться  новым
ужасам. И все ж распознавать ужасное большинство из нас не разучились.
   Словом, в зале как раз творилось нечто подобное.
   Там стоял алтарь. Могаба с Очибой участвовали в какой-то  церемонии.  Над
алтарем  находилось  небольшое  изваяние  из  темного  камня,   изображавшее
застывшую в танце четверорукую женщину. Подробностей было  не  разглядеть  -
слишком далеко, - однако наверняка могу сказать, что  у  женщины  этой  были
клыки вампира, три пары грудей, а на  шее  ожерелье  из  черепов  младенцев.
Нары, быть может, называли ее по-другому, это была Кина. Хотя поклонялись ей
нары не так, как это описывалось в книгах джайкури.
   Обманники не желают проливать крови. Потому-то их и зовут Душилами.
   А нары не только проливали кровь во имя своей богини, они еще и пили  ее.
И похоже, уже давно - вдоль стены висели обескровленные трупы. Последняя  их
жертва, какой-то злосчастный джайкури, был подвешен рядом  с  товарищами  по
несчастью вскоре после нашего прихода.
   Набожность сочеталась в нарах  с  практичностью.  По  окончании  зловещей
церемонии они принялись разделывать один из трупов. Я развернулся  и  пополз
прочь из зала. И плевать мне было, что бы там ни подумал дядюшка Дой.
   В Отряде я много чего насмотрелся - и пыток, и невероятных жестокостей, и
бесчеловечности,  которой  даже  осмыслить  не  мог,  однако  ни   разу   не
сталкивался с людоедством со всеобщего одобрения.
   Меня не вырвало. Я не вскипел от гнева. Последнее было  бы  глупостью.  Я
просто удалился настолько, что мог бы говорить без опасений быть услышанным.
   - Я видел достаточно. Идем отсюда. Дядюшка Дой отвечал легкой  улыбкой  и
едва заметным движением брови.
   - Мне нужно обдумать это. И записать. Мы можем не  пережить  этой  осады.
Они, скорее всего, переживут. Осаду должна пережить и весть о том,  кто  они
такие.
   Он пристально разглядывал меня. Может, размышлял, не  балуемся  ли  и  мы
жареным мясцом "длинных свиней".
   Наверное, размышлял.
   Такие вещи, пожалуй,  малость  проясняют,  отчего  нас  в  здешних  краях
опасаются.
   Могаба грамоте не разумел. Если ему еще не ясно, что темная сторона наров
более не является тайной, я могу написать об этом в Летописи,  с  тем  чтобы
предупредить Госпожу или Старика.
   - Они все собрались  там,  -  сказал  дядюшка,  -  поэтому  можно  пройти
коротким путем.
   - Что там за шум? - спросил я.
   Дядюшка Дой снова прижал палец к губам. Мы зашагали вперед.
   И  обнаружили  нескольких  таглианских  солдат,  закладывавших   кирпичом
проход, которым мм могли бы выйти. Зачем им это понадобилось?  Снаружи  этих
дверей не взломать... Заклятия Грозотени до сих пор действовали.
   Дернув меня за руку, дядюшка направился в другую  сторону.  Очевидно,  он
прекрасно  знал  цитадель.  Мне  нетрудно  было  представить  его  постоянно
шляющимся здесь - так, интереса ради. Похоже, он как раз такой породы.

Глава 66

   - Что с тобой? Кто съел твоего любимого щенка? - спросил  Гоблин,  увидев
меня.
   Подобные шутки, после того как в городе не осталось собак, были у всех на
слуху.  Теперь  мясо  можно  было  добыть  лишь  из  двух  источников.  Нары
пользовались обоими. Мы же ограничивались воронами из тех, что поглупее.
   Я поведал Гоблину с Одноглазым, что видел.  Дядюшка  Дой  стоял  поодаль,
слегка раздосадованный тем, что до визита к Глашатаю я  пожелал  встретиться
со своими. Не успел я рассказать и половины, Одноглазый перебил:
   - Мурген, это надо рассказать всему Отряду. И - в кои-то веки  -  он  был
серьезен, словно с копьем в брюхе.
   И - в  кои-то  веки  -  Гоблин  согласился  с  Одноглазым  без  стонов  и
пререканий:
   - Рассказать нужно в  точности  так,  как  люди,  по-твоему,  должны  это
понимать. Разговоров возникнет - уйма. Тебе не понравится, ежели  кто-нибудь
раздует это дело еще хуже, чем оно есть.
   - Тогда собирайте всех. А я, пока жду, еще раз просмотрю книги  джайкури.
Возможно, надо будет рассказать и еще кое-что.
   - Могу ли я присоединиться к тебе? - спросил дядюшка Дой.
   - Нет. Иди передай старику, что я навещу его, как  только  смогу.  Это  -
дела семейные.
   - Как пожелаешь.
   Он сказал что-то Тай Дэю и пошел прочь.

***

   Чтение мое прервал Бадья.
   - Все собрались, Мурген. Все,  кроме  Клета.  Его  куда-то  унесло;  даже
братья не знают, где искать.
   - Хорошо.
   - Что, плохо дело? Вид у тебя такой...
   - Это точно.
   - Что, может стать хуже, чем теперь?
   - Потерпи немного, все узнаешь.
   Через пять минут я стоял перед шестью  десятками  человек  и  рассказывал
свою повесть. Как много нас стало,  ведь  еще  года  два  назад  всего  семь
человек числили себя Черным Отрядом...
   - Ребята, вы до конца-то дослушаете? - Новости привели  наших  в  мрачное
возбуждение. - Тихо! Дело вот в чем:  они  приносят  человеческие  жертвы  и
поедают трупы. Но это еще не все. С тех самых пор, как они присоединились  к
нам в Джии-Зле, они непрестанно намекают и даже  прямо  говорят,  что  мы  -
отступники. Это значит, они полагают, будто весь Отряд жил по их обычаям.
   Поднялся всеобщий рев. Я треснул каменным молотком по доскам столешницы:
   - Заткнитесь, идиоты! Никогда в Отряде не бывало таких  обычаев.  Нары  и
Летописи сроду не вели, они и читать-то не обучены!
   Я не был вполне уверен, что человеческих жертвоприношений никогда не было
за всю историю Отряда.  Нескольких  первых  томов  Летописи  недоставало,  и
теперь я сильно подозревал, что первые из нашей братии поклонялись какому-то
темному и ненасытному божеству со столь подлой и жестокой натурой, что  даже
изустных преданий достаточно, чтоб привести местных в ужас.
   Большинству ребят было плевать на этот скрытый смысл  всего  услышанного.
Они просто были злы на наров, так как те собирались усложнить им жизнь.
   И я сказал:
   - Это еще одна причина для раздоров между ними  и  нами.  Вы  все  должны
понять и проникнуться, что нам наверняка придется драться с ними, прежде чем
мы уйдем из этого города. И последнее: с  сегодняшнего  вечера  я  возрождаю
одну традицию, которую мы упустили из  виду  после  пропажи  Костоправа.  Мы
будем регулярно читать вслух Летопись, чтоб все  вы  понимали,  частью  чего
являетесь. Первое чтение будет из Книги Кетта. Эта часть,  вероятнее  всего,
написана летописцем Агриппой, когда Отряд находился на службе у  Болибога  в
Чон Делоре. Там наша братия выдержала долгую и жестокую осаду и  выстрадала,
пожалуй, даже больше нашего.
   Вдобавок я замышлял почитать им из книг, написанных Ворчуном  на  Равнине
Страха, где Отряду так долго пришлось обитать под землей.
   Я отпустил людей на ужин.
   - Одноглазый! Чтоб я не слышал  больше  стонов,  когда  объявляю  чтения.
Ясно? Ребята всего этого своими глазами не видели.
   - Ну, Чон Делора я тоже не застал.
   - Тогда и тебе невредно послушать.
   - Мурген, я об этом уж двести лет слушаю! Не было еще летописца, чтоб  не
вляпался хоть раз в эти "ужасы Чон Делора"! Попадись мне в  руки  эти  типы,
написавшие Книгу Кетта!.. Ты знаешь, что этот Кетт и летописцем-то  не  был?
Был он просто...
   - Гоблин, тащи сюда Масло с Ведьмаком. Устроим совет старейших из  Старой
Команды.
   Собравшись впятером, мы пораскинули  мозгами.  Едва  план  был  готов,  я
сказал:
   - А теперь пойду, послушаю, что думает Глашатай.

Глава 67

   Кы  Дам  слушал   меня   терпеливо,   словно   бы   одаренного   ребенка,
выкладывающего идею блестящую, но непрактичную.
   - Ты понимаешь, что из этой искры может разгореться битва? - спросил он.
   - Конечно. Но битва и так неизбежна. Дой сказал,  что  Могаба  все  решил
после нашей встречи. Гоблин с Одноглазым  согласны.  А  также  и  Ведьмак  с
Масло. И из нас пятерых никому не по нраву лишние хлопоты. Нас  больше,  чем
наров. Но их таглианцы превосходят числом наших, и знать наверняка, как себя
поведут обе группы, мы не можем.
   Старик повернулся к Хонь Тэй. Немой вопрос на лице  его  глубже  прорезал
морщины у уголков его глаз.
   Кы Сари, опустившись подле меня на колени, подала чай. Ну это ни в  какое
сравнение не шло с тем, как было прежде! Глаза ее  поймали  мой  ошарашенный
взгляд. Ну слюней-то я, кажется, не распустил...
   Хонь Тэй никак не отреагировала на  все  это.  Она  была  куда  спокойней
моего. Она пристально взирала на своего мужа и наконец кивнула.
   - Будет битва, - сказал он. - И очень скоро. Джайкури поднимут бунт.
   Не то я хотел бы услышать...
   - Доставят ли они неприятности твоим либо моим людям?
   Но тут же я понял, что с этим соваться  вперед  не  стоило,  и  сразу  же
извинился.
   Кы Сари подлила мне чаю - ни капли еще не налив деду с бабкой!
   Словно демон, выдернутый из преисподней за зазубренный язык, появилась Кы
Гота - и тут же обрушила на дочь шквал ритмичного, свирепого лая.
   Старик, подняв взгляд, резко произнес одно-единственное слово.  Хонь  Тэй
поддержала его целой фразой, произнесенной, я бы сказал,  яростным  шепотом.
Похоже, громче она говорить не могла.
   Кы Гота отступила. В семействе  Кы  были  установлены  четкие  границы  и
строгая иерархия.
   Я взглянул на красавицу. Она снова встретилась со мною взглядом,  тут  же
отвела глаза и покраснела. Прямо-таки вспыхнула. . Что это означает? Неужели
они пытаются мной управлять?
   Так ведь не выйдет. Даже при помощи такой прекрасной женщины.  Уж  это-то
Кы Дам, раз едва ли не насквозь меня видит, мог бы знать.
   Молниеносно перешептавшись о чем-то со своею старухой, он заговорил:
   - Мы присоединимся к тебе в этом предприятии, Знаменосец. Временно.  Хонь
уверена, что битва между джайкури и солдатами черных людей неизбежна.  Битва
будет жестокой, но вряд  ли  коснется  остальных  наших.  Так  мы  обеспечим
секретность. Но я должен настаивать, чтобы Дой имел  возможность  прекратить
наше участие, если возникнет недружественное внимание к нашим людям.
   - Прекрасно. Конечно. Порешили. Хотя я бы и без вас попробовал.
   Кы Дам позволил себе слабую улыбку - может, по поводу моей  решимости,  а
может, ввиду возможности добавить Могабе неприятностей.
   Как только  стемнело,  мы,  убедившись,  что  бунт  начался,  отправились
навестить Могабины склады провизии.

Глава 68

   Началось все, словно хорошо отрепетированная  пьеса,  в  коей  Могаба  со
второстепенными  персонажами   отчаянно   старался   снискать   аплодисменты
почтеннейшей публики. Бунт был в самом разгаре.  Мы  с  дядюшкой  Доем,  для
удобства, сформировали по отряду и тихо проникли в хранилища; десять человек
из Старой Команды и столько же нюень  бао.  Так,  в  двадцать  пар  рук,  мы
принялись перетаскивать к себе мешки с рисом, мукой,  сахаром  и  бобами.  А
бунт с самого начала пошел зверский - смятение охватило всю  южную  половину
Дежагора. Все до единого Могабины люди были по горло заняты, пытаясь  единым
махом подавить мятеж. А каждый джайкури  -  вплоть  до  малолетних  пацанов,
похоже, жаждал добраться до наров, хотя бы для этого пришлось истребить весь
Первый Легион.
   Мои люди находились в боевой готовности, задолго до  наступления  темноты
закрепившись на выгодных позициях. Как и нюень бао, которым,  впрочем,  пока
никто не угрожал. Одну из толп мы накрыли. Град дротиков и стрел с фронта, с
флангов, а также с крыш живо отбил охоту соваться к нам.
   Люди Могабы встретили куда больше трудностей. Они были не готовы к битве.
Хуже того, они были раздроблены - кто в рабочих отрядах, кто в патрулях...
   Поначалу наши шутили да умничали, рассуждая,  что  скажет  Могаба,  когда
после боя увидит разграбленные склады.
   Вернувшись с добычей во второй раз, я столкнулся с Бадьей.
   - Бобы, - сказал я, сваливая наземь громадный  мешок.  -  Разнообразие  в
рационе нам отнюдь не повредит.
   - Мурген, на этот раз там вправду море крови.  Могаба  дважды  запрашивал
помощь. Мы отвечали, что тебя никак не найдем.
   - Вот так и продолжайте. Пока не почуете, что для нас может  выйти  хуже,
если не поможем.
   - Да это вряд ли. Он сгреб под себя большую часть оружия  в  городе.  Его
солдаты сбрасывают людей со стен сотнями. Там  уж  бунтовщик  не  бунтовщик,
мужик, женщина, дите...
   - На то он и Могаба... А что там за пожары?
   - Так... Свое же добро палят.
   - Значит, все идет замечательно. Только приглядывайте тут.
   И я, как в поговорке, вернулся к радостям разбоя.  Это  может  прикончить
Могабу.
   Уже на складе меня разыскал дядюшка Дой.
   - Часть таглианских солдат бросила посты  ради  обеспечения  безопасности
цитадели. Если будем продолжать набег, нас могут застать здесь.
   - Ага. А если нас не заметят, Могаба будет грешить на местных,  кто  знал
об этих подземельях.
   То бишь набег мог лишить нас возможности засылать соглядатаев на  штабные
совещания.
   Хотя дело того стоило.
   Но буду ли я и завтра думать так же? На сытое-то брюхо?
   - У нас возникли незначительные затруднения, Знаменосец, - сказал дядюшка
Дой чуть погодя.
   Оба мы тащили наружу по последнему мешку риса. Все наши уже  успели  уйти
вперед.
   - Что такое?
   - Весть о нашем успехе, несомненно, станет всеобщим достоянием.
   - Каким образом? Ведь  знают  всего  несколько  человек...  Им  это  дело
разглашать - никакого интересу.
   - Кто-то проболтался о том, что я недавно показал тебе.
   - Чего?
   - Темный ритуал. Кто-то пустил слух.  Из  искры  этого  слуха  возгорелся
сегодняшний бунт.
   - Не может быть. Слишком организованно действуют.
   - Естественно, некоторые  приготовились  загодя,  но  после  этих  слухов
восстал весь город. Теперь бунт неуправляем.
   Ну, раз говоришь, значит, знаешь.
   Он провел весь вечер со мной. Не было у  него  возможности  наблюдать  за
бунтовщиками.
   Прежде чем он успел ответить, из  темноты  туннеля  возник  Тай  Дэй.  Он
что-то тараторил и для такого  тесного  пространства  вел  себя  уж  слишком
оживленно. Загасит мне свечку - удавлю. Как только нащупаю.
   - Что стряслось?
   - Черные люди пытаются взломать северные ворота и затопить город.
   - Они... Что?!
   Ну да, это может положить конец бунту. Но это  ведь  даже  для  Могабы  -
слишком... Или - как?
   Мы с дядюшкой Доем понеслись изо всех сил, как только позволяли  мешки  с
рисом. Могу спорить: вид у нас был - глупее некуда.

Глава 69

   - Масло, Ведьмак, Одноглазый, Гоблин,  Ишак,  Лошак,  Бадья,  Шандал,  вы
идете со мной. Аль-Хульская рота поможет нам. Сопатый  пошел  поднимать  их.
Идем прямо по стене. Если нары попробуют помешать, растолкаем. Будут драться
- убьем. Всем все ясно?
   Даже Гоблин с Одноглазым, против обыкновения, не  принялись  умничать.  К
утоплению Могаба, наряду с прочими, наметил и нас.
   Подошли таглианцы. Были они  веднаитской  веры  и  вообще  -  лучшими  из
преданных Отряду. Они заслуживали доверия и  были  нам  почти  друзьями.  Из
шести сотен таких, несколько месяцев назад пошедших с  нами  на  юг,  теперь
остались лишь эти шесть десятков. Я объяснил  им,  что  происходит,  что  мы
намерены предпринять и в чем должна  заключаться  их  помощь.  Им  надлежало
быстро оттаскивать всякого, кто будет пытаться открыть  ворота,  после  того
как Гоблин с Одноглазым этого всякого обработают.
   - Только никому не причинять вреда, если не вынудят защищаться.
   - Это почему же?  -  заупрямился  Шандал.  -  Они-то  пытались  нам  вред
причинить...
   - Могаба - да. А эти просто  подчиняются  приказу.  Могу  спорить:  возле
ворот не окажется ни единого нара. А еще - на то, что, открыв ворота, они  и
себе причинят вред вместе со всеми  прочими.  Могабе  они  будут  больше  не
нужны.
   - Пошли уже, - буркнул Гоблин. - Или уж давайте вернемся да пивка выпьем.
   Я повел людей к воротам.
   Может быть, из-за провалов во тьму у меня появился дар пророка.  Наров  у
Северных Ворот не оказалось. Стычка вышла столь краткой и беспорядочной, что
ее, можно сказать,  и  вовсе  не  было.  Таглианцы,  разбиравшие  баррикаду,
бежали.  Проклятье!  Теперь  Могаба  узнает,  из-за  кого  провалилась   его
последняя подлость.
   Я сказал Одноглазому:
   - Это значит, мы больше не разыгрываем закадычных дружков. - Ага. Слушай,
покажи, как пробраться в цитадель. Я на них  наложу  сонные  чары,  а  после
камня на камне не оставлю от их дурацкого храма.
   Идея отнюдь не казалась плохой...
   Но осуществить ее мы не успели.
   Снизу кто-то заорал, зовя меня. Всмотревшись во  мрак,  я  узнал  дядюшку
Доя. В дело с воротами  я  не  стал  втягивать  нюень  бао.  Не  было  нужды
настраивать Могабу и против них.
   - Что?!
   - Это обман! - прокричал он. - На самом деле потоп начнется от...
   -  А,  ну  конечно...  -  Могаба  достаточно  хорошо  знает  меня,  чтобы
предвидеть мое вмешательство. - Идем! Все!
   Мы вихрем понеслись вниз.
   - Где? - спросил я Доя.
   - Восточные Ворота.
   Может, Могаба предусмотрел и то, что я  смог  пройти  через  весь  город,
сквозь толпы восставших джайкури, чтобы помешать его игре?
   Вполне. А мог и понадеяться, что мы застрянем и задержимся, а то и  вовсе
поляжем. Теперь остается только гадать, что у него на уме. Он безумен.
   Одноглазый с Гоблином провели нас и сквозь джайкури и сквозь  таглианцев.
С джайкури мы дважды вступали в бой, но оба раза наша численность  и  волшба
сказывались быстро.
   В огнях пожаров, горевших по городу, здания  отбрасывали  пугающие  тени,
скачущие по мостовой. Подходящее время для Тенекрута, чтоб  выпустить  своих
чудовищ погулять...
   У ворот мы наткнулись  на  баррикады,  возведенные  ради  защиты  солдат,
разбиравших завал. Здесь, вместе с таглианцами, присутствовали  и  нары;  По
обе стороны баррикад раздались крики. Кое-кто из гуннитов Могабы  попробовал
смыться, едва наши веднаиты объяснили им, что Могаба  хочет  потопить  всех.
Нары прирезали несколько  потенциальных  дезертиров.  -  Вы  им  не  давайте
открывать ворота, - сказал я Гоблину с Одноглазым, - а остальные  Начнут  их
отгонять. Начинать с наров. Мигом позже стрела  нашла  глаз  нара  по  имени
Эндибо. Другой нар вонзил копье  в  Ишака,  невероятно  симпатичного  юношу,
вступившего в Отряд, когда мы пересекали саванну, что к северу от  Джии-Зле,
несколько лет назад. Обидную кличку на него навесил Одноглазый, а  он  носил
ее с гордостью, отказываясь называться как-либо иначе.
   Впервые за всю историю, насколько я осведомлен о ней, братья по Отряду  и
присяге своею волей бились против братьев. Кровный брат Ишака, Лошак, уложил
нара, повинного в Ишаковой смерти, но я так и не  узнал  имени  этого  нара,
потому и не упоминаю его здесь.
   После этого большая часть таглианцев из Первого Легиона бежали. Многие из
аль-хульцев тоже не пожелали драться, хотя противники и были гуннитами.  Все
же вскоре разгорелся настоящий бой, и бывшие друзья рубили, кололи и  резали
друг  дружку.  Случайно  оглянувшись,  я   заметил   вооруженных   джайкури,
собравшихся посмотреть.  Перед  ними,  в  одиночку,  в  причудливой,  однако
ненапряженной позе стоял дядюшка Дой, держа свой длинный меч острием вверх.
   - Боги их разрази; глядите! - взвизгнул Гоблин.
   - Что?
   - Опоздали! Начинается!
   Что-то натужно  заскрежетало,  словно  петли  мировых  врат,  и  каменная
кладка, коею были замурованы ворота, подалась внутрь.
   Бой тут же прекратился. Все обернулись к воротам. Струя воды  со