В легендах,  относящихся  к  ней,
ничего похожего нет. И, если уж на то пошло, какое все это имеет отношение к
нам? В наших легендах тоже ни о чем таком не упоминается.
   - Упоминается, Дрема. Просто эта истина так стара,  что  время  полностью
растворило ее. Ознакомься как следует с мифологией  Гунни.  Там  много  чего
сказано о других равнинах, других реальностях, других небесах и прочем в том
же духе. Эти истории ходили еще до появления Свободных Отрядов,  тысячу  лет
назад. Насколько мне удалось выяснить, когда первый  Свободный  Отряд  почти
шестьсот лет назад покинул равнину, за последние  восемь  столетий  это  был
первый случай использования наших Врат Теней. Время, вполне достаточное  для
того, чтобы истина подверглась искажениям и стала неузнаваема.
   - Постой, постой! Ты опять начинаешь толковать о таких вещах,  которые  в
моем сознании просто не укладываются.
   - Тогда лучше распахни  свое  сознание  пошире,  потому  что  вся  истина
гораздо, несравненно больше. И это при том, что  мне  едва  ли  известна  ее
десятая часть.
   В  глубине  души  заворочалась  ее  темная,  циничная,  полная  недоверия
половина,  иногда  способная  поставить  под   сомнение   мотивы,   которыми
руководствовались даже мои ближайшие друзья.
   - Почему ты до сих пор ни словом не обмолвился обо  всем  этом?  Ты  что,
только вчера сам узнал?
   - Нет, конечно. Но я уже говорил, что хочу выбраться отсюда. Очень  хочу.
И я решил придержать любую информацию, которая могла бы помешать тебе.
   - Помешать мне? Какого черта? О чем ты?
   - Кина  и  Плененные  -  не  единственные,  кто  спит  здесь.  Существует
множество истин, способных потрясти сами основы нашего мира. Не  о  всеобщей
кровавой резне или священных войнах идет речь, И не о том, что моя  семья  и
Отряд могут погибнуть, - это и без того им угрожает. Все гораздо серьезнее.
   - Я пытаюсь распахнуть сознание  пошире,  но  это,  знаешь  ли,  нелегко.
Возникает такое чувство, точно меня затягивает в бездну.
   - Что я тебе могу сказать? Продолжай в том же духе, держись, вот и все. Я
уж давно влез во все это и то мне бывает очень, очень нелегко. Думаю,  чтобы
тебе было понятнее, нужно начать с истории этой равнины.
   - Почему бы и нет? Увлекательная, надо думать, история.
   - Ну, и язычок у тебя! Может, Лебедь прав, и все, что тебе на самом  деле
нужно, это хороший... Ладно, ладно. Слушай  внимательно.  Эта  равнина  была
создана так давно, что ни в одном из миров никто  уже  не  помнит,  кто  это
сделал, как и зачем. Считается, что это что-то вроде  системы  мостов  между
мирами.
   - А к чему Тени, и все эти каменные столпы, и...
   - Я ничего не успею рассказать, если ты будешь все время перебивать меня.
   - Извини.
   -  Вначале  была  эта   равнина.   Просто   равнина,   с   сетью   дорог,
предназначенных для того, чтобы можно было по ним попадать  в  другие  миры.
Причем для этого требовалось пройти вполне  определенный  путь.  К  примеру,
прежде, чем покинуть равнину нужно было обязательно  добраться  до  большого
круга в центре. Тогда не было ни Теней, ни Врат Теней, ни каменных  столпов,
ни огромной крепости в  середине  большого  круга,  ни  пещер  под  каменной
поверхностью равнины, ни спящих богов, ни Книги  Мертвых.  Не  было  ничего,
кроме равнины. Перекрестка  миров.  Или,  возможно,  времени.  Есть  учение,
весьма сомнительное, правда, что Врата ведут в один и тот же мир,  только  с
разрывом в десять тысяч лет во времени.
   - На каком-то этапе все еще в очень давние  времена,  когда  человечество
занималось самоутверждением, возникла мысль, что потенциально через  равнину
в миры могут проникать захватчики. Вот тогда-то мудрецы из нескольких  миров
договорились между собой внести первые изменения в равнину. Они построили  в
большом круге крепость, в задачу которой входило не пропускать из мира в мир
большие группы вооруженных людей.
   - Теперь мы добрались до края  протоистории,  эпохи,  которую  сейчас,  с
легкой  руки  мифотворцев  Гунни,  в  значительной  степени  исказивших  ее,
вспоминают как "больную".
   - Несмотря на все препятствия, завоеватели пытались проникнуть из мира  в
мир. Кина, по-видимому, вначале была кем-то вроде  вашего  дьявола,  Темного
Лорда, из тех, которые непременно  всплывают  раз  в  несколько  столетий  -
первый муж Госпожи был таким. Сама  же  Госпожа  была  из  другого  теста  и
связана со многими такими же. Теперь их называют богами из-за того  влияния,
которое они оказали на свое время. Правители тех времен решили  пожаловаться
Кине и попросить ее одолеть "демонов" на равнине. Выполняя их  просьбу,  она
стала тем, что, для большей наглядности, мы  будем  называть  богом.  И  она
потрудилась на славу, как и ожидали те,  кто  обратился  к  ней,  и  с  теми
результатами, о которых более или  менее  точно  рассказывают  мифы.  Потом,
когда Кина уснула, те, кто прежде призвал ее, создали под равниной  лабиринт
пещер и похоронили ее там. Затем  они  же  создали  Шиветая,  Непоколебимого
Стража, который должен был охранять ее. А может, они использовали  для  этой
цели одного из уцелевших демонов с таким именем, лишь  добавив  ему  мощи  и
обязав выполнять эту  работу,  если  ты  предпочитаешь  менее  общеизвестную
версию этой истории. Потом, слишком, по-видимому,  утомившись,  чтобы  вновь
обрести  свое  величие,  они  удалились.  Вот  каким  образом  Кина  сначала
возвысилась, а потом оказалась в плену.
   - Почему они просто не убили ее? Вот чего я никогда  не  понимала,  когда
речь заходила об этих сварах между богами.  Существует  единственная  версия
мифа о Кине, согласно которой ее враги не просто спрятали ее. Они  разрубили
ее на куски и разбросали их в разные стороны, но допустили, чтобы эти  куски
остались живы и получили возможность пытаться воссоединиться.
   - Мне кажется, что она владела  заклинанием,  которое  позволяло  связать
судьбы других богов с ее собственной судьбой. Эти создания ни одной  секунды
не доверяли друг другу. Все они обладали разного рода защитными механизмами,
вроде того, который использовал  Длиннотень,  когда  связал  свою  судьбу  с
благополучием Врат Теней,
   - Но Врата Теней больше не зависят от его  здоровья.  Во  всяком  случае,
пока он остается по эту сторону от них.
   - Я просто упомянул его как  пример,  Дрема.  Давай  вернемся  к  истории
равнины. То, что последовало за падением Кины,  не  подтверждается  никакими
документами. Но известно, что завоеватели на этом  не  успокоились,  и  были
предприняты дальнейшие попытки помешать им, сохранив  равнину  открытой  для
торговли. Были созданы Ключи и Врата. Один из миров собрал  своих  колдунов,
велел им украсть души миллионов пленников  войны  и  создать  таким  образом
Тени, обладающие свойством ненавидеть псе  живое.  В  их  намерения  входило
полностью закрыть равнину. Тогда, что вполне  естественно,  какая-то  другая
раса создала особые поля для защиты кругов и дорог. Никто  не  знает  точно,
как и когда начали появляться каменные  столпы,  но  они  -  одно  из  самых
последних "добавлений" к равнине.  Вероятнее  всего,  они  были  установлены
предшественниками  некоего  религиозного  движения,  того  самого,   которое
создало Свободные Отряды. Эти камни  -  не  живые  существа,  а  всего  лишь
предметы, созданные с определенной целью. Им равно  безразличны  и  Тени,  и
защитные поля, но они настроены на различные Ключи, которые  проносили  мимо
них в эпоху Свободных Отрядов.
   - У меня просто голова идет кругом.  Понадобится  немало  времени,  чтобы
переварить все это. Что же, выходит, Кина вполне реальна?
   - Абсолютно. Похоронена прямо где-то под тем местом, где  и  мы.  У  меня
никогда не  возникало  искушения  отправиться  разыскивать  ее  -  вдруг  да
ненароком выпустишь на свободу? Не  знаю,  возможно  ли  это,  но  лучше  не
рисковать.
   - А при чем тут Райдрейнак и Книга Мертвых? Какова их роль во всем этом?
   Война Райдрейнака против  культа  Кины  предположительно  происходила  за
несколько столетий до появления Свободных Отрядов, но  между  тем  и  другим
было много общего, что наводило на мысль о связи между ними.
   - О возникновении Свободных Отрядов известно, как ни странно, очень мало,
несмотря на относительную близость  во  времени.  На  протяжении  нескольких
столетий существовало множество таких Отрядов. Они приходили из разных миров
и уходили в другие, представляя собой различные секты приверженцев  Кины.  В
основном, они не были захватчиками; их посылали с  исследовательской  целью,
или в качестве торговцев, или даже чтобы  провести  Годину  Черепов.  Однако
складывается впечатление, что их подлинной  задачей  было  решить,  кому  из
миров следует предоставить честь быть принесенным в жертву для  того,  чтобы
эта самая Година Черепов наступила.
   - И вся шайка миров решила, что мы лучше всего годимся для этой роли?
   - Кина связывает между собой  множество  миров.  Ее  злоба  универсальна,
по-видимому.
   - И мы оказались "крайними" и были вынуждены захоронить ее у нас?
   - Ты больше не в нашем мире, Дрема. Ты - между мирами. Где ты окажешься в
итоге, будет зависеть от того, через какие Врата ты выйдешь. И в наши дни  у
тебя практически нет выбора. Это Врата, которые расположены  прямо  впереди,
на дальней стороне равнины. Как будто сама равнина закрывает перед тобой все
другие выходы.
   - Не понимаю. Зачем это делается? И как?
   - Иногда кажется, что равнина - живое существо, Дрема.  Или,  по  крайней
мере, способна мыслить.
   - Мы попадем в тот мир, откуда пришли?  И  куда  так  стремился  Капитан,
потратив на это большую часть своей жизни?
   - Нет. Отряд не может вернуться в Хатовар. Ворчун никогда не доберется до
своей земли обетованной. Те Врата Теней  закрылись.  Мир,  куда  вас  ведут,
очень похож на наш собственный. В других мирах его называют, в  переводе  на
таглианский, не совсем точном, конечно, Страной Неизвестных Теней.
   Не успев ни о чем подумать, я выпалила:
   - Все Зло Умирает Там Бесконечной Смертью.
   - Что? - Он явно выглядел испуганным. - Как ты узнала? Эти  люди  убивали
тех, кто создал Тени.
   - Услышала мимоходом. От нюень бао.
   - Да. Нюень бао де дуань. На современном нюень бао  это  означает  что-то
вроде "Избранные Дети",  в  разговорном  варианте,  далеком  от  буквального
значения. В те дни, когда их  предки  были  посланы  из  Страны  Неизвестных
Теней, это означало, тоже приблизительно, "Дети Смерти".
   - Ты изрядно потрудился, - заметила я.
   - Вряд ли можно так сказать, учитывая, как давно я здесь. Что ни  говори,
десять лет, Дрема. Ничто меня не отвлекало, на что ты так  любишь  ссылаться
когда не успеваешь сделать то, что хотела.
   - Издеваешься? Я, по-моему, тружусь, "даже когда сплю.
   - Ладно, сейчас отдохнешь. Кое-кто,  способный  управлять  этим  туманным
прожектором, призывает меня к себе. Тебе стоило бы пробраться туда и  избить
этого паразита, чтобы он то и дело не выдергивал меня по всяким пустякам.
   - Не стоит, бывший командир.
   - Ты будешь... - Мурген исчез, точно его и впрямь выдернули.
   Могу поклясться, что я слышала, как расхохоталась белая  ворона,  которая
слушала весь наш разговор.

Глава 77

   - Ты что, с цепи сорвалась? - спросил Лебедь, когда я безо всякого повода
окрысилась на него. - Может, у тебя опять месячные?
   Я покраснела. И это после двадцати лет, проведенных среди грубых мужланов
на двух копытах!
   - Нет, зануда. Просто я неважно спала этой ночью.
   - Что? - взвизгнул он - точно крыса, на которую наступили.
   - Я неважно спала этой ночью.
   - Ах, ну да. Наша прелестная маленькая Дрема  не  выспалась.  Эй,  парни,
кто-нибудь!  Ро,  Речник,  кто  угодно!  Не  хотите  ли  подойти  поближе  и
поделиться незабываемыми воспоминаниями о Храпе Во Время Дождя,  который  вы
слышали этой ночью?
   - Командир, ты храпела похлеще, чем тигр в жару, - сказал Речник. -  Люди
вставали и уходили на  южную  часть  дороги,  чтобы  не  слышать.  Некоторым
хотелось задушить тебя или, по крайней мере, засунуть твою голову  в  мешок.
Готов поспорить, что если бы еще кто-то знал, что нам делать и куда идти, ты
уже была бы на одной повозке с Генералом Зиндабом.
   - Я, такой нежный, душистый цветочек! Не может быть, чтобы я  храпела.  -
Меня и прежде обвиняли в этом преступлении, но всегда шутливо  и  никогда  с
таким пылом.
   Речник фыркнул.
   - Лебедь раздумал жениться на тебе.
   - Я убита. Придется попросить Одноглазого полечить меня.
   - Полечить тебя? Да он о себе самом позаботиться не может.
   Я попросила, чтобы мне дали поесть. Ах! Не стоило и трудиться. Еще долго,
долго мы будем на очень жестком рационе. Не успела я привести себя в порядок
-  насколько  это  было  возможно,  -  как  движение  возобновилось.   Общее
настроение правильнее всего было бы назвать расслабленным. Мы  пережили  эту
ночь. И вчера, что ни говори, подобру-поздорову убрались от Протектора.
   С расслабленностью было покончено, как только мы  наткнулись  на  останки
Бадьи.
   Огромный Бадья - настоящее имя его было Като Далья -  в  прошлом  вор,  а
потом офицер Черного Отряда, был почти отцом для меня. Он никогда не говорил
этого, а я никогда не спрашивала, но, по-моему, он  все  время  догадывался,
что я -  существо  женского  пола.  Он  очень  не  нравился  некоторым  моим
родственникам-мужчинам и, по-моему, имел с ними стычку.
   Не дай Бог разгневать Бадью!
   Каким-то образом я ухитрилась сдержать себя при виде него.  У  меня  было
достаточно времени, чтобы привыкнуть к  мысли  о  его  гибели,  хотя  всегда
оставалась крошечная,  бессмысленная  надежда,  что  Мурген  ошибается,  что
смерть позабыла о нем, и он похоронен вместе с Плененными.
   Я не успела сказать ни слова, а Бадью уже положили  на  повозку  рядом  с
Зиндабом.
   Я потащилась дальше,  и  меня  захлестнула  волна  совершенно  неуместных
мыслей, которые неуместным образом часто приходят в голову в такие моменты.
   На  том  месте,  где  мы  провели  ночь,  осталось  множество  мусора,  в
особенности связанного с животны-ми. Когда Плененные шли этим путем, было то
же самое. Однако, если не считать еще одного Странно выглядевшего трупа,  не
было никаких признаков того, что они проходили здесь. Ни  навозных  куч,  ни
выброшенных за негодностью, полуизъеденнык  точильных  камней,  ни  обрезков
овощей, ни пепла от угольных жаровен  -  ничего.  Остались  лишь  совершенно
высохшие человеческие тела.
   Нужно будет обсудить это с Мургеном. Пока  же  это  небольшое  умственное
упражнение позволяло мне не сосредоточиваться на мыслях о Бадье.
   Мы медленно двигались на юг. Дождь начинал идти и прекращался -  все  тот
же мелкий, моросящий, хотя временами, подув  сильнее,  ветер  заставлял  его
обжигать кожу. Я дрожала от холода, опасаясь, как бы не пошел дождь с мелкой
ледяной крупой или даже снег. Ничего худшего с нами пока не  происходило.  В
конце концов впереди неясно проступил силуэт таинственной крепости в  центре
равнины - нашей первой цели.
   Ветер начал дуть все сильнее и устойчивее.
   Некоторые жаловались на холод. Другие жаловались на сырость.  Значительно
меньшее число людей жаловались на скудное меню и уж совсем  горстка  на  все
сразу. Я тоже была не в восторге от происходящего.
   Весь день я чувствовала  себя  одинокой,  почти  покинутой,  несмотря  на
совершенно искренние усилия Лебедя, Сари и некоторых других. Только  дядюшка
Дой делал вид, что ничего не замечает; не  мог  простить  мне  того,  что  я
отказалась стать его ученицей. Обычные для него эмоциональные  махинации,  с
целью оказать на меня давление, надо думать. Несколько раз я как бы выпадала
из реального времени и вынуждена была напоминать себе, что сейчас не следует
этого делать. Те люди, которые ушли, больше не смогут  сделать  мне  больно.
Если я не позволю им этого. Реальность их существования зависит от меня. Они
живы лишь в моей памяти...
   Даже это - своего рода бессмертие.
   Мы, Бедна, верим в духов. И верим в то, что существует зло.  Меня  всегда
удивляло, что Гунни не признают ничего этого. Для них боль, вызванная уходом
близкого человека, носит менее личностный и  гораздо  более  фаталистический
характер. Они воспринимают смерть как  обязательную  стадию  жизни,  которая
отнюдь не заканчивается данной трансформацией.
   Если вера  Гунни  -  в  порядке  своеобразной  и  не  поддающейся  нашему
осмыслению шутки божества -  более  точно  отражает  реальную  теологию,  я,
наверно, в прошлой жизни была очень, очень скверной девчонкой. Надеюсь,  что
хотя бы тогда я  от  души  повеселилась...  Прости  меня,  о  Лорд  Времени,
Милосердный и Сострадательный. Я согрешила в сердце  своем.  Ты  -  Бог,  и,
значит, Не Можешь Не Простить.

Глава 78

   Теперь ветер  приносил  снежинки  и  швырял  крошечные  льдинки,  которые
обжигали  лицо  и  руки.  Все  это,  конечно,  пугало  людей,  но  открытого
недовольства не проявлял никто. Лозан Лебедь  рысью  бегал  туда  и  обратно
вдоль колонны, напоминая людям, чтобы они не отклонялись с  пути,  продолжая
идти только вперед. Похоже, погода ему ничуть не мешала. Видимо, он  находил
ее бодрящей. И рассказывал всем, как это  будет  замечательно,  когда  самый
настоящей снег покроет землю на высоту эдак четырех-пяти  футов.  Мир  тогда
выглядит чище, да, уж можете мне поверить! Снег...  Он  такой...  Но,  самое
главное, он скрывает от вас реальный мир.
   Время от времени его  суетня  людям  надоедала.  Они  кричали,  чтобы  он
заткнулся, и обещали, что отблагодарят Одноглазого, Гоблина или даже Тобо  -
в  общем,  любого,  кто  сумеет  забить  Лебедю  рот  быстро  схватывающимся
строительным раствором.
   - Тебе, похоже, весело? - спросила я его.
   - О, да! Никто ни за что не ругает - отлично. Судя  по  его  мальчишеской
улыбке, все это не было проявлением ненужного геройства.  Скорее,  игрой,  в
большой степени, возможно, предназначенной специально для меня.
   Все северяне, казалось, обладали  склонностью  к  игре.  Даже  Капитан  и
Госпожа временами заигрывали друг с другом. А  Одноглазый  и  Гоблин?  Может
быть, удар, хвативший маленького черного колдуна, на самом деле  был  послан
Богом. Я даже  представить  себе  не  могла,  что  они  могли  тут  учинить,
разыгрывая друг друга, находись оба в добром здравии.
   Я высказала свое мнение по этому поводу Лебедю,  но  он  меня  не  понял.
Когда же я объяснила, что имела в виду, ответил:
   - Тут ты ошибаешься, Дрема. Если только эти двое не пьяны вдрызг, они  не
представляют опасности ни для кого, кроме  самих  себя.  Я  уяснил  это  еще
двадцать лет назад. Как ты могла так промахнуться?
   - Ты прав. И я знаю это. Просто все время пытаюсь нащупать, откуда  может
придти опасность, чтобы успеть подготовиться  к  ней.  И  от  этого  у  меня
портится настроение. Как тебе удается сохранять свою жизнерадостность?
   - Погляди-ка вперед. Еще один день, максимум, два. И я смогу обнять своих
старых приятелей, Корди и Ножа.
   Я искоса взглянула на него. Неужели  возможность  освобождения  Плененных
вызывала у него, единственного среди нас, исключительно  чувство  радостного
волнения, но никак не страха? Что  ни  говори,  все  они  провели  последние
пятнадцать лет в ловушке, наедине со своим собственным разумом. Я  вовсе  не
была уверена, что даже Мурген не тронулся умом  и  что  ему  не  приходилось
трудиться денно и  нощно,  чтобы  успешно  скрывать  это.  Другие  же...  Не
сомневаюсь, что некоторые зашли гораздо дальше и находятся на грани  буйного
помешательства. Как тут было не бояться?
   Очевиднее всего этот страх ощущался в Радише.
   Она казалась почти невидимкой с тех пор, как присоединилась к нам на этой
стороне  Данда  Прэш.  Речник  и  Ранмаст  все  время  старались   держаться
поблизости, но в этом, в общем-то, не было необходимости; и у нее было очень
мало потребностей. Она все больше погружалась в себя,  о  чем-то  ра